Замглавы МИД РФ: Киев не подхватил сигнал

Заместитель министра иностранных дел России Андрей Руденко в интервью ТАСС рассказал о том, существуют ли возможности для встреч в нормандском формате, о диалоге с Грузией, а также поделился оценками предложений Минска по вопросам безопасности.

— Президент Белоруссии Александр Лукашенко, выступая на международной экспертной конференции "Европейская безопасность: отойти от края пропасти", заявил, что Белоруссия готова взять на себя разработку текста декларации ответственных стран о неразмещении ракет средней и меньшей дальности в Европе. Он также выступил с инициативой проведения международного диалога по безопасности в Минске. Как в Москве оценивают эту идею? Обсуждалась ли она раньше?

— Белоруссия весьма озабочена ситуацией с Договором о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД), она оказалась "между". Нашу позицию она знает, и можно понять, что Белоруссия озабочена тем, что происходит, и ищет какие-то пути и способы с тем, чтобы по крайней мере привести ситуацию к большей предсказуемости, чем она есть в настоящее время.

У президента Белоруссии Александра Лукашенко и раньше была известная идея, с которой наши белорусские коллеги выступают уже несколько лет. Речь о проведении своего рода саммита, наподобие Хельсинкского саммита, с тем чтобы собрать там лидеров и обсудить нынешнюю ситуацию в области безопасности, посмотреть на возможности преодоления нынешней достаточно опасной ситуации.

Мы к этой идее относились с пониманием, потому что такой диалог необходим на различных уровнях. Но вопрос в другом — насколько мы можем рассчитывать в нынешней ситуации на какие-то результаты в условиях того раскола, который имеет место в отношениях между Россией и Западом. Перспективы выхода на конкретные договоренности сейчас не очень просматриваются. Поэтому поддерживая такое предложение белорусского президента, мы тем не менее пока с осторожностью относимся к выходу на какие-то конкретные решения.

— 9 октября должно было состояться разведение сил в Петровском и Золотом, но этого не произошло. Какие перспективы у саммита "нормандской четверки" в этих условиях?

— В ходе последнего заседания минской Контактной группы были достигнуты договоренности по двум важным вопросам. Первое — это зафиксированная на бумаге "формула Штайнмайера" по механизму о вступлении в силу закона об особом статусе. Это удалось сделать, это мы считаем позитивным шагом вперед в плане реализации того, о чем договаривались еще лидеры на саммите в Берлине в 2016 году.

Второй вопрос, который тоже являлся одной из договоренностей того же саммита в Берлине, — это разведение сил и средств на трех пилотных участках в Станице Луганской, Петровском и Золотом. В Станице Луганской этот процесс был завершен. На двух других участках — Петровском и Золотом — украинские военные и ополчение в 2016 году смогли отойти от занятых позиций, но потом они туда и вернулись. Сейчас нужно было там тоже добиться разведения. Контактной группой также был согласован план разведения, который должен был начаться сегодня (9 октября — прим. ТАСС), но, насколько я понимаю, по той информации, которая существует, это не состоялось в связи с тем, что ситуация там оказалась недостаточной. Хотя ополчение выполнило все условия и было готово осуществить разведение сил и средств, и даже в соответствии с установленной процедурой была подана сигнальная ракета о том, что они готовы, но украинская сторона этот призыв не подхватила, и фактически разведения сил не состоялось. И первое, и второе условие формулы разведения являлись с точки зрения позиции Российской Федерации условиями для проведения саммита.

Саммит ради саммита нам не нужен. Нам нужно, чтобы те договоренности, которые достигнуты лидерами, выполнялись. Проводить саммит в условиях невыполнения этих договоренностей, мы считаем, было бы нецелесообразным, это во многом девальвировало бы роль такого рода встреч. Поэтому, к сожалению, пока разведение не состоялось говорить о каких-то датах, встречах считаем преждевременным.

Будем дожидаться, чтобы состоялось разведение, чтобы оно было верифицировано специальной мониторинговой миссией ОБСЕ, то есть международным сообществом, тогда начнем говорить конкретно уже о саммитах, о подготовительных встречах к саммиту и так далее и тому подобное.

— А под подготовительной встречей вы имеете в виду министерскую?

— Бывают разные.

— Возможна ли встреча "четверки" именно на министерском уровне? Заместитель министра иностранных дел России Сергей Вершинин сказал, что такая возможность прорабатывается, действительно ли это так?

— Такая возможность существует, но, как и для саммита, нужно собираться с четким пониманием того, что договоренности выполнены украинской стороной. Обычно эти встречи собираются перед саммитом как подготовительные, но тоже не всегда. Возможность существует, но условия для нее пока, как мне представляется, не созрели, до тех пор пока Украина не выполнит все те договоренности, которые она в том числе досогласовала в Контактной группе 18 сентября.

Если добровольческие батальоны займут ту территорию, с которой будут выведены вооруженные силы Украины (ВСУ), то, конечно, это не вселяет оптимизм, поскольку там должна быть создана буферная зона, серая зона, в которой не должно находиться никаких военных кроме невооруженных наблюдателей ОБСЕ. Если это не состоится, если эта зона будет занята другими вооруженными людьми, украинскими вооруженными силами или же так называемыми нацбатами, то, конечно, говорить о разведении сил, наверное, было бы преждевременно. И я не знаю, как миссия ОБСЕ в таких условиях может признать разведение состоявшимся.

— 8-9 октября состоялся очередной раунд Женевских дискуссий по безопасности и стабильности в Закавказье. Удалось ли продвинуться по проблеме на границе Грузии и Южной Осетии? Некоторые стороны рассчитывали на это.

— Конкретных итогов от таких дискуссий сложно было ожидать. Важно, что этот механизм обсуждения острых проблем региона сохраняется. Главной в повестке дня была ситуация вокруг югоосетинского села Цнелис. Все участники подтвердили заинтересованность в деэскалации ситуации, возникшей в результате размещения грузинского поста. Пока вопрос находится в стадии проработки.

Грузинский полицейский пост присутствует, и наши друзья из Южной Осетии ответили размещением наблюдательного поста.

Есть определенные симптомы того, что можно сдвинуть ситуацию с мертвой точки, но я бы пока не стал об этом говорить.

— У России с Грузией существовал формат Карасин-Абашидзе. Сложилось мнение, что и в этом отношении вы стали преемником замглавы МИД РФ Григория Карасина, который в сентябре покинул свою должность. Перешел ли этот формат также в зону вашей ответственности? Когда возможна такая встреча?

— Нет, он не перешел в мою зону ответственности, поскольку формат был особым. Это формат встреч двух конкретных людей — Григория Карасина и Зураба Абашидзе. В настоящее время Григорий Борисович стал сенатором, но вопрос о том, кто будет участвовать с нашей стороны, остается открытым. Он решается. В том или ином виде мы бы хотели сохранить площадку неформального общения с грузинской стороной. За прошедшие годы мы видим, что он принес определенные, вполне осязаемые результаты. Но кто конкретно будет участвовать в этом диалоговом канале пока говорить рано.

— Есть какие-то даты в этом отношении?

— Пока графика контактов нет.

— Как в Москве оценили почти историческую встречу глав МИД РФ и Грузии на полях 74-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН? В ряде СМИ проходила информация со ссылкой на источники, что возможен визит грузинского представителя в Россию. Это так?

— Никаких визитов не планируется. В Нью-Йорке шел разговор о том, чтобы нормализовать наши отношения.

Мы об этом сообщили грузинской стороне. Они тоже заинтересованы в нормализации и по экономическим соображениям, и, возможно, по каким-то другим. Мы сейчас анализируем ситуацию и ожидаем каких-то более четких, артикулируемых сигналов со стороны Тбилиси об их желании идти в этом направлении.

— Есть понимание, когда может быть возобновлено прямое авиасообщение?

— Если мы убедимся, что грузинская сторона реально хочет добиться нормализации отношений, то мы будем думать о каких-то других шагах, включая тот, который вы упомянули.

— Какое влияние может иметь уход в отставку спецпредставителя Госдепартамента США по Украине Курта Волкера на урегулирование ситуации?

— США, хотя и являются участником всех процессов, которые разворачиваются вокруг Украины, не являются членом нормандского формата и минской Контактной группы. Да, существовал отдельный канал общения с американцами по линии помощника президента РФ Владислава Суркова и спецпредставителя по Украине Волкера. Этот канал существовал, даже были встречи, но уже давно. Тем не менее уход [Волкера] делает ситуацию более неопределенной, поскольку, во-первых, у нас нет понимания, заинтересованы ли американцы в сохранении такого канала в принципе, и, во-вторых, кто заменит на этом посту Волкера.

— Звучали заявления, что программные документы по интеграции России и Белоруссии будут подписаны к 8 декабря. Все идет согласно этому графику?

— 8 декабря мы должны отмечать 20-летие Договора о создании Союзного государства. К этой дате было решено подготовить набор дорожных карт по реализации этого договора, посмотреть, где мы можем продвинуться, провести инвентаризацию, что работает, что нет. Речь идет о том, как сблизить наши экономики и убрать те препятствия, которые по-прежнему существуют. Все идет по графику, в плановом режиме, рассчитываем, что нам удастся. А это действительно непросто сделать. Создана отдельная специальная рабочая группа во главе с министрами экономики двух стран. Надеемся, что дедлайн будет выполнен.

Беседовала Джамиля Байрамукова