Гендиректор "Силовых машин": рынок газовых турбин будет расти еще несколько десятилетий
"Силовые машины" полтора года назад объявили о планах разработать собственную технологию газовой турбины. Уже в 2023 году компания планирует предложить рынку два типа отечественных машин — мощностью 65 МВт и 170 МВт. Генеральный директор "Силовых машин" Тимур Липатов рассказал в интервью ТАСС, что сделано за это время, какие вопросы еще предстоит решить, какие меры государственной поддержки необходимы.
— "Силовые машины" в прошлом году заявили о запуске проекта по разработке собственной технологии газовых турбин отечественного производства. Что уже сделано в этом направлении?
— Сделано многое. Во-первых, мы создали Конструкторское бюро (КБ) газовых турбин. Сейчас в нем работает порядка 100 человек, которых мы собрали по всей стране, — теперь они трудятся в Санкт-Петербурге. Комплектовали преимущественно из двух направлений: в первую очередь, это "оборонка" и авиационный сектор, во-вторых, к нам вернулась команда специалистов из совместного предприятия "Сименс технологии газовых турбин" (СТГТ). Отбор в КБ был, наверное, не менее жестким, чем в отряд космонавтов. Это специалисты высокого уровня. Типичный профиль — технический вуз, красный диплом, научная степень, лауреат престижного профессионального конкурса. И что крайне важно, это люди, которые искренне верят в возможности и перспективы российской промышленности и энергетики. Они сделали свой выбор, сделали ставку на развитие отечественных компетенций.
Сейчас КБ работает над двумя типоразмерами газовых турбин: ГТЭ-65 и ГТЭ-170. По ГТЭ-65 конструкторская документация разработана полностью, за исключением камеры сгорания, работа над которой продолжается. По ГТЭ-170 конструкторская документация готова на 75%. Головной образец ГТЭ-65, который в 2012 году был испытан с выходом на холостой ход, проходит ревизию на производстве, первый образец ГТЭ-170 запущен в производство. Мы будем готовы поставить первые машины, полностью произведенные в России, не позднее конца 2023 года.
При этом КБ продолжает совершенствовать обе турбины. Базово делаем три вещи: совершенствуем проточные части компрессора и газовой турбины, а также камеру сгорания — на несколько градусов разгоняем параметры, чтобы увеличить мощность и улучшить технико-экономические показатели.
Для решения этих задач мы привлекли фундаментальную науку — научно-техническую элиту России. В разработке НИОКР участвует практически вся страна — порядка 40 ключевых научно-исследовательских и промышленных организаций. И в этом смысле создание современных газотурбинных установок является по-настоящему национальным проектом, в котором участвуют Сибирское отделение РАН, НПО ЦКТИ, НИИ КМ "Прометей", ЦИАМ, ВТИ, ЦНИИТМАШ и многие другие. Для выполнения сложных расчетов закупили вычислительный комплекс — один из мощнейших в машиностроении.
— Определен ли пул поставщиков для газовых турбин "Силовых машин" и заводы, где будет организовано их производство?
— Комплектующие мы будем покупать по всей России. Цепочка изготовителей по всем необходимым компонентам, включая литье и поковки, сформирована, идет утверждение их в качестве субпоставщиков.
Важный вопрос, который сейчас в проработке, — это производство литых заготовок для рабочих лопаток газовых турбин. Мы нашли несколько поставщиков литья, но их мощности требуют определенной модернизации и, как следствие, значительных инвестиций. Мы это понимаем и готовы инвестировать либо в развитие их технологической базы, либо в создание собственного литейного производства.
Производство самих газовых турбин ГТЭ-65 и ГТЭ-170 будет развернуто на Ленинградском металлическом заводе в Петербурге. Это комплементарно тем технологическим операциям, которые мы исторически делаем, но нам необходимо дополнить производство некоторыми группами оборудования и обновить имеющиеся мощности, расшив узкие места. Мы завершили технологический проект и закупаем 48 дополнительных единиц различного оборудования — четверть этого объема уже законтрактована, по остальным подпишем договоры до конца года.
— Когда ваши турбины ГТЭ-65 и ГТЭ-170 появятся на рынке?
— С 2023 года мы готовы поставлять и ту и другую машины, но первых версий со 100-процентной локализацией. Газовые турбины вторых версий, которые будут улучшены с точки зрения мощности и КПД, мы будем готовы поставлять ориентировочно с 2024 года. Однако эти сроки могут быть уточнены по результатам того объема НИОКР, который мы в настоящий момент делаем со всем научным сообществом РФ.
— Какие болевые точки надо преодолеть?
— Первое, что хотелось бы отметить: "ДПМ-штрих" (новая программа модернизации тепловых электростанций, принятая правительством в начале этого года — прим. ТАСС) не спроектирован под проекты для установки ПГУ или использования газовых турбин для надстройки существующих паросиловых блоков. Сейчас для всех проектов, участвующих в программе, установлен предельный CAPEX (капитальные затраты — прим. ТАСС), который для наиболее распространенного диапазона мощностей составляет 33 тыс. рублей за установленный киловатт. В этой связи проекты с газовыми турбинами не могут попасть в эту программу.
К примеру, если взять проект Greenfield (новые проекты, реализуемые с нуля — прим. ТАСС) с нашими турбинами ГТЭ-170 и не учитывать особые условия, например по сейсмичности, то строительство обойдется примерно в 55–65 тыс. рублей за установленный киловатт. Замена турбины или перевод станции на парогазовый цикл обойдется дешевле, но все равно это будет стоить от 40 тыс. рублей за установленный киловатт в зависимости от количества демонтажных работ, развития инфраструктуры станции и места ее расположения. В этой связи парогазовые проекты не доходят даже до сравнения по LCOE (одноставочный тариф, характеризующий затраты на всем жизненном цикле — прим. ТАСС), а отсекаются по CAPEX, и первое, что надо сделать, — донастроить механизм "ДПМ-штриха" и отменить лимиты по CAPEX. Это выгодно всем, включая потребителей.
Второе — необходимо сохранить требования по локализации (постановление правительства №719 — прим. ТАСС) в неизменном виде, не давая возможности обходить эти требования через СПИК (специальный инвестиционный контракт — прим. ТАСС).
Третье — и о чем говорят все — дать инновационному оборудованию льготы по штрафам за нарушение срока ввода в срок и аварийность. Частично это уже сделано. Нам нужно всего три года с момента ввода блоков для обкатки технологии.
— Вы говорите о трех годах бесштрафного периода в случае несвоевременного запуска блока с экспериментальной турбиной?
— Я говорю хотя бы о снижении штрафов на этот срок. Дело в том, что сейчас в случае несвоевременного ввода блока генерирующая компания не просто не получает платежи по ДПМ, но и доплачивает рынку за период простоя из-за применения повышающего коэффициента к недополученной плате за мощность. Как минимум для экспериментального оборудования надо убрать повышающий коэффициент. Преференциальные условия для экспериментальных станций действуют во всем мире.
И наконец, четвертое — должна быть площадка для экспериментов, так называемая экспериментальная ТЭС, в которую акционер "Силовых машин" Алексей Мордашов готов инвестировать. Размер вложений в этот проект оценивается в 85–100 млрд рублей в зависимости от площадки. Это большие средства, но мы понимаем, что наличие экспериментальной ТЭС позволит обкатать весь парк газовых турбин в различных парогазовых комбинациях и получить референции, необходимые в том числе для дальнейшего экспорта.
— То есть "Силовые машины" готовы самостоятельно строить экспериментальные ТЭС без партнерства с генерирующими компаниями и впоследствии выступать не только как поставщик энергетического оборудования, но и как генератор?
— Мы генератором стать не стремимся. Поэтому мы рассчитываем поговорить со всеми генерирующими компаниями и выяснить, есть ли у них проекты, с которыми они готовы идти на отбор вместе с нами. И если да, то на каких условиях — придется ли нам соинвестировать в капитал, чтобы разделить риски.
Но в целом мы готовы и к другому развитию событий — когда "Силовые машины" могут выступить в качестве генератора. Мы уже стали членом "Совета рынка", у нас есть договор о присоединении, мы будем регистрировать условные точки поставки и участвовать в конкурсе на строительство экспериментальной станции. Мы говорили, что готовы построить станцию мощностью 1,4 ГВт в Подмосковье, но если правительством будет принято окончательное решение об увеличении этой квоты до 2 ГВт, будем участвовать в этих отборах. Мы стремимся, чтобы вся квота 2 ГВт была построена на базе наших газовых турбин.
Проект строительства экспериментальной ТЭС в Подмосковье был поддержан Минэнерго и "Системным оператором", одобрен правительством Московской области. Нам эта площадка удобна, так как там исторически был крупный центр генерации, который готовится к выводу из эксплуатации, а значит, освободится необходимая газовая и электросетевая инфраструктура.
— Зачем нужна экспериментальная ТЭС?
— Почему Советский Союз был очень успешен в энергомашиностроительном экспорте? Потому что была своя передовая энергосистема, мы одними из первых в мире наладили производство блоков с турбинами на докритических параметрах мощностью 200 МВт, далее освоили сверхкритику на 300 МВт, затем 800 МВт, а потом стали успешно продавать их на зарубежные рынки.
В нашей отрасли нельзя продать то, что не имеет референции. Зарубежные коллеги приезжали на действующие блоки, видели передовую энергосистему и работающее оборудование, принимали решение о строительстве аналогичных блоков у себя.
Я глубоко убежден, что мы не сможем создать экспортный потенциал, если не построим экспериментальные станции, на которых новое оборудование российского производства — газовые турбины, а впоследствии угольные блоки на суперсверхкритических параметрах — будет тестироваться.
Поймите, в энергетике России более 20 лет доводится до рабочего состояния газовая турбина — ГТД-110М (разработка ПАО "ОДК-Сатурн" — прим. ТАСС). И нам приходится преодолевать цинизм, который сложился в отрасли за это время. По сути, каждый энергетик считает, что все, чего российские руки коснутся в газовой турбине, автоматически превращается в тыкву. С этим же недоверием сталкивался РОТЕК, запуская у себя восстановление лопаточного производства. Этот цинизм можно преодолевать в том числе с помощью таких интервью, но гораздо вернее это сделать работающей экспериментальной станцией.
— Ранее в СМИ появилась информация о том, что к конкурсу на строительство экспериментальных ТЭС могут допустить Siemens и GE, которые заявляют об увеличении локализации энергетического оборудования в России. Как вы относитесь к такой перспективе?
— Уверен, что зарубежные производители хотели бы принять участие в таком конкурсе, но само по себе название экспериментальной ТЭС говорит о том, что это эксперимент, связанный с освоением новой газотурбинной технологии. Экспериментировать с газовыми турбинами иностранных производителей, которые они по 30 лет поставляют на международный рынок, да еще и за деньги российских потребителей, как минимум странно. Сейчас я вам это говорю не как гендиректор, а как налогоплательщик и гражданин РФ.
Нет смысла проводить опыты с тем, что и так давно работает в мире. Я уверен, что конкурс должен быть рассчитан на инвесторов, использующих экспериментальное оборудование — это наши турбины, машина "Сатурна", возможно, что-то еще.
— Выступая в рамках Российской энергетической недели, вы сказали, что "Силовые машины" еще не получили 7 млрд рублей обещанной государством субсидии. Может ли это затянуть сроки реализации проекта или вовсе привести к отказу от его реализации?
— Мы для себя все развилки в этом вопросе прошли, так как приняли принципиальное решение продолжать проект несмотря ни на что. На данном этапе мы встречаем поддержку со стороны разных министерств. Конкурс на получение субсидии, которая позволит привести NPV (Net Present Value, чистая приведенная стоимость — прим. ТАСС) данного проекта хотя бы к нулю, недавно был объявлен. Мы однозначно будем в нем участвовать.
— Ранее сообщалось, что инвестиции "Силовых машин" в этот проект соразмерны объему государственной субсидии. Не выросли ли они за прошедший год?
— Весь проект мы оцениваем в 15 млрд рублей, из которых наши собственные инвестиции на данном этапе оцениваются в 8 млрд рублей. Еще 7 млрд рублей мы рассчитываем привлечь в качестве государственной субсидии.
Основной риск будет в том, не придется ли нам дополнительно инвестировать в производство компонентов, которые будут производиться нашими поставщиками и субпоставщиками. Это станет понятно в ближайшие полгода.
— Видите ли вы перспективы газотурбинной технологии в мире и существует ли экспортный спрос на газовые турбины?
— Важно понимать, что мир из глобального опять стал сегментированным. Растет ли спрос на газовые турбины в мире? Конечно, нет. Но нельзя смотреть на мир в целом, потому что мир в целом к нам не имеет никакого отношения. Мы, например, никогда не продавали в Северную Америку, крайне редко — в Западную Европу. Но на тех рынках, где традиционно работают "Силовые машины" — Африка, в первую очередь Северная, Ближний, Средний и Дальний Восток, страны Азии, — рынок газовых турбин будет расти еще несколько десятилетий, а с учетом развития СПГ — еще дольше. Будем ли мы на нем успешны, зависит от того, сделаем ли мы газовую турбину или нет, будет ли Россия поддерживать эти проекты или нет.
— Как строятся отношения "Силовых машин" с Siemens после начала работы над собственной газовой турбиной?
— Мы являемся миноритарным акционером СТГТ, и люди, представляющие наши интересы в совете директоров совместного предприятия, голосуют исходя не из интересов "Силовых машин", а из интересов СТГТ. Поэтому, если на голосование будет выноситься вопрос, например, о заключении СПИК, наши представители не будут голосовать против, поскольку такая форма работы в России в условиях жестких требований по локализации — существенная поблажка для любого предприятия. Но в то же время лично мне это не мешает быть против заключения СПИК не только с Siemens, но и любым другим зарубежным производителем критической для страны технологии.
По моему мнению, заключение СПИК с компанией, где мажоритарным акционером является иностранное предприятие, а уровень локализации не дотягивает до требований программы "ДПМ-штрих", несправедливо по отношению к тем, кто на самом деле занимается локализацией энергетического оборудования.
Один из недавних примеров — проект "Татэнерго" на Заинской ГРЭС (замена 11 блоков мощностью 2,2 ГВт двумя парогазовыми установками мощностью 1,682 ГВт на базе двух турбин Siemens единичной мощностью 593 МВт — прим. ТАСС). По информации открытых источников, компания подала заявку на включение этого проекта в программу модернизации тепловых электростанций на 2025 год. Из-за высокого САРЕХ, значительно превышающего лимит, установленный правилами "ДПМ-штриха", проект может попасть в программу модернизации только по квоте правкомиссии. И у меня вызывает недоумение, почему деньги российского потребителя будут направлены на покупку дорогостоящего нелокализованного оборудования зарубежного производства вместо развития собственной технологии. Что это дает стране? Ничего. Свою технологию не создаем, экспортный потенциал не формируем, санкционные риски не снижаем.
В России уже сегодня свыше 30 ГВт энергомощностей работает в парогазовом цикле. И отсутствие собственных газотурбинных технологий создает самые серьезные риски. Если завтра энергетическая отрасль, не дай бог, попадет под секторальные санкции, мы не сможем купить не только ни одной газовой турбины, но даже запчасти к ним. В принципе это вопрос глобальной конкурентоспособности российской экономики на мировом рынке, так как цена электроэнергии в парогазовом цикле всегда будет как минимум на треть ниже, чем в паросиловом.
— Предлагали ли "Силовые машины" выкупить часть их доли в СТГТ, чтобы соответствовать требованиям правительства в части условий контроля предприятий энергетического машиностроения?
— Раньше мы вели такие переговоры, потому что с коммерческой точки зрения для нас было выгоднее договориться с Siemens об изменении акционерной структуры СП, чтобы соответствовать условиям постановления правительства №719, которые тогда обсуждались (устанавливает требования по локализации газовых турбин, участвующих в программе модернизации, и требует получение контроля российских компаний в предприятиях энергетического машиностроения — прим. ТАСС). В частности, речь шла о получении контроля в СТГТ и переносе интеллектуальной собственности на территорию России. Но Siemens четко ответил, что они не могут это сделать по политическим причинам.
— С тех пор вы не возвращались к этому диалогу?
— Нет, мы прошли точку невозврата. Сейчас инвестируем полным ходом в свой проект, параллельно выполняя условия акционерного соглашения с Siemens.
Беседовала Ольга Дедяева