Замглавы ФСИН: в СИЗО и колониях не допустили критического развития ситуации с COVID-19

Заместитель директора ФСИН России генерал-лейтенант внутренней службы Александр Хабаров рассказал в интервью ТАСС о том, как Федеральная служба исполнения наказаний России защищала осужденных от угрозы коронавируса, какие экстренные меры ввели в учреждениях, о начале пошива масок и работе санитарных патрулей.

— В середине марта в Россию пришла эпидемия COVID-19. Не секрет, были прогнозы, что проникновение коронавируса в российские пенитенциарные учреждения приведет к катастрофическим последствиям, ведь защитить заключенных от этого заболевания будет нереально сложно. Насколько оперативно ФСИН отреагировала на появление новой угрозы?

— Как и для всех, первые дни с начала эпидемии были для уголовно-исполнительной системы самыми трудными. Тогда еще многое было непонятно с этим вирусом, как он распространяется, что лучше делать в такой ситуации. Зато о масштабах угрозы уже знали все, поэтому мы старались действовать максимально быстро, четко, соблюдая при этом требования законодательства. Как говорится, без права на ошибку. Руководством ФСИН России было принято решение создать оперативный штаб, который должен осуществлять координацию действий всех подразделений. Был разработан комплексный поэтапный план организационно-практических мероприятий. Наша санитарно-эпидемиологическая служба разработала методические рекомендации, где предусмотрела все необходимые меры. Во-первых, организационного характера: как содержать подозреваемых, обвиняемых и осужденных в сложившихся условиях, как их разделять и изолировать в случае подозрения на заболевание. Во-вторых, лечебно-диагностического характера и, в-третьих, санитарно-эпидемиологические  меры — чем обрабатывать и обеззараживать помещения, какие средства защиты использовать, каким образом организовать их обеспечение и так далее. 

В итоге наши территориальные органы не подвели, сработали неплохо. Не дожидаясь, пока будет выделено дополнительное финансирование на приобретение средств индивидуальной защиты, в территориальных управлениях оценили свои возможности, закупили материалы и начали пошив защитных масок. То есть организовали производство, не дожидаясь, пока проблема примет серьезные масштабы.

В свою очередь и Министерство юстиции Российской Федерации не оставило нас без поддержки в решении многочисленных вопросов. Так, Минюст России осуществлял сопровождение подготовки проектов нормативно-правовых актов, в том числе о выделении бюджетных ассигнований на приобретение ФСИН России средств индивидуальной защиты, тест-систем и медицинского оборудования.

— На чем в первую очередь было сконцентрировано внимание?

— На мониторинге и контроле за ситуацией. Мы начали отлеживать и реагировать на малейшее подозрение на заражение вирусом. При возникновении минимального подозрения на то, что человек может быть носителем вируса или контактировал с кем-то из заразившихся за пределами учреждения, мы сразу же предпринимали незамедлительные меры по его изоляции, организации обследования и необходимого лечения. Выявляли контактировавших с ним лиц, которые также изолировались. Для этого в территориальных управлениях были созданы санитарные патрули, которые отслеживали ситуацию.

Начиная с 1 апреля, у нас проведено в общей сложности 116 тыс. тестирований, в том числе 64 тыс. мы провели в своих собственных лабораториях. Для этого мы перепрофилировали имеющиеся у нас бактериологические и иммунологические лаборатории для выявления таких заболеваний как туберкулез, ВИЧ-инфекция на работу по выявлению вируса COVID-19. После того, как Роспотребнадзор выдал нам разрешение, мы получили от них на безвозмездной основе тесты, часть тестов закупили сами и теперь самостоятельно проводим такой внушительный объем обследований.

Безусловно, основная угроза, которая до сих пор остается, — это занесение вируса в исправительные колонии и следственные изоляторы извне. Поэтому когда сотрудники заступают на службу, они в обязательном порядке проходят медицинский осмотр, термометрию, сдают тесты на коронавирус. С начала эпидемии мы ввели ряд ограничений в наших учреждениях, в том числе в некоторых регионах организовали так называемый вахтовый метод работы. Сотрудники выходят на дежурство сразу на 14 суток без возможности покидать стены учреждения весь этот период, чтобы исключить любые контакты извне. 

Для вновь поступающих в СИЗО или исправительные колонии граждан продлили срок карантина (перед переводом в общий отряд или камеру) до 20 дней с учетом того, что развитие заболевания имеет период мнимого благополучия, когда вроде бы человек здоров, но потом у него вдруг начинают проявляться симптомы ОРВИ и на 7-8-й день тест показывает положительную реакцию. Поэтому возникла необходимость введения мер по ограничению посещения учреждений, в том числе родственниками и представителями общественных организаций. Допуск адвокатов проводится с использованием средств индивидуальной защиты и с переговорами через стекло. 

Когда говорят, что мы в этот период закрыли колонии и СИЗО, создали чуть ли не железный занавес, то это не совсем так. Данные о проводимых мероприятиях, количестве заболевших, информация о карантинных ограничениях, памятки для родственников подозреваемых, обвиняемых и осужденных, о режиме и условиях работы учреждений в период эпидемии и многое другое размещаются на официальном сайте ФСИН России, сайтах региональных управлений и в СМИ.

— Карантинный режим был введен в учреждениях по всей стране? 

— Режим особых условий либо карантинные мероприятия вводятся там, где наиболее сложная санитарно-эпидемиологическая обстановка. По постановлению главного государственного санитарного врача ФСИН России режим особых условий был введен в следственных изоляторах 15 территориальных органов ФСИН России и в четырех СИЗО центрального подчинения. Кроме того, карантин был объявлен в отдельных учреждениях 48 территориальных органов. В тех регионах, где обстановка становилась лучше и негативное развитие ситуации останавливалось, карантинные меры в учреждениях были ослаблены. На сегодняшний день режим карантина остается в отдельных учреждениях 29 территориальных органов.

— Насколько новый вирус проявился в учреждениях ФСИН?

— Наибольшее количество выявленных заболеваний среди подозреваемых, обвиняемых и осужденных в Центральном федеральном округе — 233 случаев. В Уральском федеральном округе — 111 случаев. Это случаи, которые подтверждены тестами, причем не только в наших лабораториях, но и в лабораториях Роспотребнадзора. 

Если говорить о работниках УИС, то здесь картина иная. Только в 3 территориальных органах не зафиксировано случаев заболеваний среди сотрудников. 

Всего коронавирусная инфекция выявлена у 2132 сотрудников и 766 подозреваемых, обвиняемых и осужденных. Выздоровели 1037 сотрудников и 292 человека из числа подозреваемых, обвиняемых и осужденных.

— Много ли было случав заболеваний в тяжелой форме, когда приходилось экстренно госпитализировать в гражданские стационары, и случаев с летальным исходом? И хватало ли врачей в самой системе ФСИН?

— Недавно у нас в Москве один подследственный находился в тяжелом состоянии за пределами СИЗО. Это 65-летний осужденный, который имеет ряд хронических заболеваний. Госпитализирован он был три недели назад, сейчас состояние его здоровья намного улучшилось.

На сегодняшний день в наших учреждениях не зарегистрировано ни одного случая смерти среди осужденных, подозреваемых или обвиняемых от заболеваний, вызванных новой коронавирусной инфекцией.

Еще на этапе разработки комплекса профилактических мер в каждом регионе были заранее составлены планы маршрутизации — госпитализации тяжело заболевших в стационарные учреждения государственной и муниципальной систем здравоохранения. Но получилось, что мы больше перестраховывались. Случаи нахождения заключенных на лечении за пределами учреждений единичны. В Еврейской автономной области лежали в инфекционной больнице три человека из воспитательной колонии. Они не были тяжелыми больными, но с учетом того, что они несовершеннолетние, мы попросили принять их в инфекционную больницу, где они благополучно выздоровели.

В принципе, при лечении пациентов, которые имеют легкую форму заболевания, отправка в стационарные учреждения не предусмотрена. Так же, как и на свободе, заболевшие в легкой форме лечатся на дому. Мы также их лечим, наблюдаем. Есть у нас и палаты интенсивной терапии, в том числе с кислородной поддержкой.

При этом хочется подчеркнуть, что даже в условиях борьбы с распространением коронавирусной инфекции мы не лишаем заключенных возможности получать помощь в учреждениях гражданской медицины. В этом году мы вывозили 10 тыс. осужденных и подследственных в медицинские организации государственной (муниципальной) системы здравоохранения как в экстренном, так и в плановом порядке для консультаций по различным заболеваниям, не относящихся к коронавирусу.

Надо отдать должное медицинским работникам наших медико-санитарных частей, большинство которых с начала пандемии перешли на круглосуточный график работы, но при этом даже не спрашивают, когда у них будет дополнительный выходной день. Эта работа может кому-то и кажется малозаметной, но на самом деле это колоссальный труд. Часами работать, находясь в средствах защиты, сколько на это нужно сил и терпения! Тем более, что в некоторых южных регионах, климатическое лето начинается раньше, чем в Москве. Так что, безусловно, это самоотверженный труд, который, я надеюсь, непременно будет отмечен.

— Насколько достоверной была появлявшаяся в СМИ и интернете информация о массовых заболевших в учреждениях ФСИН?

— Были случаи, когда в ряде изданий появлялись какие-то неизвестно откуда взявшиеся цифры и факты. Например, что 80 осужденных где-то лежат с высокой температурой и никто к ним не подходит. Как правило, проверки таких сообщений показывали, что там заболевших вообще нет. Можно было бы понять, если бы там хоть кто-то заболел и цифры получились немного преувеличены. Но в ряде регионов это был просто вымысел, который вообще не имел под собой никаких оснований. В Оренбургской области были такие примеры, в Новгородской, Ростовской и других регионах. В таких случаях мы опровергаем ту ложь, которая появляется.

— С учетом того, что в колониях было ограничено посещение извне, сотрудников тестировали перед заступлением на службу, в каких случаях не удавалось пресечь проникновение вируса? 

— Способы проникновения вируса могут быть разные — при поступлении лиц из изоляторов временного содержания, из залов судов, при перемещении между учреждениями. Как я уже говорил, сложность в том, что при поступлении арестанта, например, в СИЗО, мы можем не выявить у него никаких симптомов, никаких признаков заболевания, но впоследствии они могут проявиться. Кроме того, у нас есть не только закрытые учреждения, но и открытые — такие как исправительные центры, колонии-поселения, где поселенцы работают на внешних объектах. Например, в Краснодарском крае заболели несколько осужденных, работавших по контракту на хозяйственном объекте. 

Даже в этот сложный период невозможно было остановить конвоирование арестантов, потому что вступление приговора в силу означает, что мы обязаны в указанный законом срок отправлять осужденных в исправительные учреждения. А по пути следования принимаем на обменных пунктах еще и подследственных из изоляторов временного содержания. Так что, если вдруг при конвоировании выявляется хоть один заболевший, то мы вынуждены изолировать и выдерживать на карантине целые караулы. В этих условиях полностью обеспечить изоляцию невозможно.

И, конечно, еще один потенциальный источник заражения — это вывоз арестантов в суды. Если в СИЗО можно обеспечить раздельное содержание людей, то в судах нет такого количества помещений, чтобы содержать всех раздельно. Поэтому ряд регионов использовали видеоконференцсвязь при рассмотрении дел в судах.

— Проводилась ли в этот период работа по экстрадиции осужденных в другие страны?

— С момента введения в России неотложных мер по предупреждению распространения коронавирусной инфекции в рамках выполнения Российской Федерацией международно-правовых обязательств по экстрадиции через сухопутные контрольно-пропускные пункты в иностранные государства было передано 90 человек, принят в Россию — 31 человек.

Экстрадиция лиц, находящихся в международном розыске, состоялась с 8 государствами, такими как [Республика] Беларусь, Казахстан, Украина, Азербайджан, Грузия, Польша, Южная Осетия, Китай.

При этом все экстрадированные лица перед отправкой из России были обследованы на коронавирус.

— Среди осужденных ведь есть категории, для которых вирус мог стать смертельным приговором — больные туберкулезом, ВИЧ-инфицированные, несколько тысяч осужденных старше 60 лет?

— При разработке мер профилактики особо учитывались и эти категории. У нас в учреждениях сейчас находится около 13,5 тыс. больных туберкулезом и 57 тыс. ВИЧ-инфицированных. Но практика показала, что в лечебно-исправительные колонии, где они содержатся, поступает меньше всего новых осужденных. Поэтому среди этой категории осужденных никаких вспышек не было. 

Осужденные старше 65 лет максимально использовали средства индивидуальной защиты, их выделяли в отдельные группы в исправительных учреждениях для того, чтобы минимизировать их контакт с внешним миром и окружающими.

— Но все-таки случаев заболеваний среди других заключенных полностью избежать не удалось. Были ли случаи, когда требовалось вмешательство из Москвы, из центрального аппарата ФСИН? 

—Да, такие случаи были. Например, группа наших сотрудников и специалистов Минздрава выезжала в Еврейскую автономную область, где были выявлены случаи заболеваний коронавирусной инфекцией среди воспитанников и сотрудников воспитательной колонии. Комиссия проверяла организацию медицинской помощи в учреждениях уголовно-исполнительной системы.

Когда в Дагестане сложилась сложная эпидемиологическая обстановка и увеличилось количество заболевших жителей республики, мы направили в УФСИН комиссию и врачей из соседних регионов — Ставропольского и Краснодарского краев, Кабардино-Балкарии. Хотя в учреждениях УИС заболевших были единицы, и все они болели в бессимптомной форме, инфекционисты, терапевты и другие специалисты оказали своим коллегам-врачам необходимую помощь в данной ситуации. Кроме того, в Дагестане при поддержке представителей Минздрава мы развернули свою лабораторию для тестирования на коронавирус.

В Республику Марий Эл выезжала группа наших специалистов, когда там заболели сотрудники. Ситуацию удалось локализовать и распространения она не получила.

— ФСИН критиковали за закрытие учреждений для посещения родственниками, общественными организациями.  

— Ограничения на посещения учреждений, в том числе родственниками и представителями правозащитных организаций мы ввели на законных основаниях. Такие действия продиктованы исключительной необходимостью обеспечить безопасность жизни и здоровья людей, находящихся в местах лишения свободы. Я думаю, это самое важное для всех нас.

Кроме того, несмотря на проведение комплекса санитарно-противоэпидемических, в том числе ограничительных мероприятий, с 16 марта члены ОНК посетили учреждения УИС 202 раза (из них исправительные учреждения — 105, следственные изоляторы — 97). Даже в период проведения карантинных мероприятий некоторые территориальные органы ФСИН России продолжали осуществлять взаимодействие с представителями правозащитного сообщества и даже выработали новый формат такой работы. Например, члены ОНК Московской области смогли организовать рассмотрение обращений от подозреваемых, обвиняемых, осужденных и их родственников по электронной почте. В режиме селекторной связи и видеоконференцсвязи проводили встречи с осужденными, провели телефонную "прямую линию" с гражданами. Кроме того, было организовано разъяснение через сайт ОНК Московской области и СМИ вопросов, с которыми наиболее часто к ним обращались арестанты и их родственники.

— В ряде стран, например, в США, где самое большое в мире число заключенных, из-за угрозы коронавируса стали освобождать заключенных. В России тоже были предложения освободить заключенных или подследственных из-под стражи. Как бы вы это прокомментировали? 

— В компетенцию ФСИН России не входит принятие решений об освобождении или изменении меры пресечения. Наша служба обязана выполнять свою работу в любых условиях. Со своей стороны мы сделали все возможное, чтобы обеспечить безопасность тех, кто сегодня находится в местах лишения свободы. В настоящее время анализ статистики показывает тенденцию к снижению показателя прироста заболеваемости среди подозреваемых, обвиняемых, осужденных.

— Запомнилась недавно опубликованная на сайте ФСИН фотография построения личного состава в одном из московских СИЗО — в защитных костюмах, таких же, как у врачей в коронавирусных стационарах, на расстоянии пары метров друг от друга. Много было учреждений, где пришлось вводить самые тяжелые карантинные условия? 

— С учетом того что в Москве сосредоточено большое количество следственных изоляторов, в которых содержится большое количество людей, у столичных СИЗО стояла задача принять повышенные меры безопасности и не допустить проникновение вируса в учреждения. Поэтому меры принимались действительно самые серьезные. Конечно, тяжело сотрудникам нести службу в этих костюмах. Но у них есть перерыв. Они носят защитный костюм до обеда, а после перерыва вновь надевают обработанный, продезинфицированный защитный костюм и продолжают дежурство.

Недавно московские СИЗО посетила Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации Татьяна Москалькова и положительно оценила работу следственных изоляторов в условиях карантинных ограничений.  

— Как заключенные восприняли новые меры? 

— Разъяснительную работу с заключенными мы начали проводить с самого начала пандемии. Подробно объясняли, какие меры принимаются, для чего это нужно, когда необходимы средства индивидуальной защиты и прочее. Использовали возможности внутреннего кабельного телевидения в учреждениях, информационные листки распространяли в СИЗО. Конечно, неудобств для людей было много, в том числе постоянная дезинфекция. Но благодаря тому, что мы подробно объяснили необходимость проведения таких мер, люди отнеслись к ним с пониманием. Например, мы выдали в камеры и отряды приборы, обеззараживающие воздух, и народ понял, что это нужно для защиты их здоровья, никто ничего не сломал.

— Для заключенных было обязательным ношение перчаток и масок? 

— Обязательным было нахождение сотрудников в средствах защиты. Как разъяснил Роспотребнадзор, они необходимы для тех, кто может быть потенциальным носителем вируса, но не знает этого. Таким образом, защитные маски предохраняют окружающих. Кроме того, средства индивидуальной защиты используются в медико-санитарных частях и лицами, которые относятся к повышенной категории риска. Стопроцентного требования постоянно носить всем осужденным, подозреваемым и обвиняемым маски и перчатки у нас нет. При этом средств индивидуальной защиты достаточно, дополнительно приобретены обеззараживатели воздуха, бесконтактные термометры.

— Когда можно ждать начала постепенного снятия карантинных мер, возвращения хотя бы краткосрочных свиданий с родственниками?  

— В ряде регионов уже наблюдается стабилизация и улучшение санитарно-эпидемиологической обстановки. Так, в 23 регионах ограничительные мероприятия уже сняты. В дальнейшем будем принимать решения в зависимости от складывающейся ситуации, когда увидим положительную динамику. Будем подходить дифференцировано к каждому региону.

— В целом как вы оцениваете работу сотрудников ФСИН во время пандемии?

— Удивительно, но именно в этот сложный период мы все увидели, на какие самоотверженные поступки способны люди, и в нашей системе, и в медицинских учреждениях. Интересы общества поставлены намного выше, чем свои собственные. Главное — победить инфекцию, не допустить тяжелых случаев, уберечь пожилых и других людей из наиболее незащищенных категорий. Наши сотрудники тоже оказались не исключением — проявляют высочайшую ответственность, стойко преодолевают тяжелейшие условия несения службы. Сами посудите, что такое проехать в спецвагоне в средствах защиты четыре-пять суток с обменами заключенных на станциях, бессонными ночами, затем находиться в обсервации и потом опять заступать на службу. И я не слышал ни об одной жалобе, которая поступила бы от сотрудников, что им тяжело, что за переработку не доплачивают, не дают выходной. Я горжусь тем, что в системе исполнения наказаний работают сотрудники, которые могут выполнять задачи в таких условиях.

Беседовал Александр Шашков