Космонавт Рязанский: человек любой профессии может найти себя в космонавтике

Космонавт Сергей Рязанский накануне в пятницу подтвердил, что уходит из отряда космонавтов. По его словам, за 15 лет в отряде космонавтов сделал все, что хотел, и теперь будет заниматься школьниками. С 2015 года он совмещал работу в отряде космонавтов с руководством Российским движением школьников (РДШ). Еще космонавт планирует выпустить три книги, одну из них — еще до конца года.  

О том, по чему будет скучать больше всего, где на Земле пригодятся навыки командира экипажа, как заказать доставку пиццы на Международную космическую станцию (МКС) и как рассмешить Папу Римского, космонавт рассказал корреспонденту ТАСС.   

— По чему будете скучать больше всего? 

— Как ни странно, даже не по полету самому, а я уже скучаю по подготовке в ЦПК в Звездном городке. Это удивительная жизнь, когда ты вроде бы взрослый человек, но продолжаешь постоянно учиться, находишься в тонусе. Вот только обходной лист закрыл — и уже скучаю.  

— Интересно, как выглядит обходной лист космонавта?

— Как и в любом месте, это перечень, за что нужно отчитаться или что нужно сдать своей организации. В моем листе отдельное место заняли книги: за 15 лет работы в Центре подготовки космонавтов — нас набрали 16 июня 2003 года — накопилось порядка 300 книг, в основном техническая литература по системам корабля. Я, наверное, раз семь съездил, пока их все вернул.  

— Но вы останетесь консультантом в Центре подготовки?

— За годы работы в ЦПК мне удалось многого достигнуть, я благодарен коллегам за доверие и совместную работу. Мы договорились с руководством ЦПК о возможности привлечения меня в качестве консультанта и о возвращении в центр для возобновления подготовки по новым космическим программам в будущем, если это будет необходимо. Один полет — это уже целая история, огромное количество реальных ситуаций и опыт их решения, о котором инструкторы могут знать лишь с чьих-то слов, несмотря на их высочайшую квалификацию. А у меня два полета, я должен буду передать свои знания другим. 

— Помните, с каким настроением шли в подготовку? За свою карьеру космонавта сделали все, что хотели?

— Я считаю, что все получилось. Даже выходы в космос были каждый раз разные: то это был вынос олимпийского сочинского факела, то выход, во время которого было много нештатных ситуаций, и в итоге аппаратуру занесли обратно в станцию, а сам выход оказался на тот момент самым длинным в истории советской и российской космонавтики — больше восьми часов. Потому пришлось еще раз выходить, чтобы эту сложную большую аппаратуру разместить на станции.

 — Еще вы первый бортинженер, не имеющий технического образования изначально. Вы ведь биолог.

— Совершенно верно, и я очень надеюсь, что в будущем при вопросе, набирать или не набирать в отряд человека, будут вспоминать мой успешный опыт, который доказал, что ученый тоже прекрасно обучаемый специалист, который может быть и хорошим бортинженером, и хорошим командиром. Мой случай вообще стал первым в истории космических полетов, когда ученый возглавил экипаж МКС. 

— Каково это — быть командиром экипажа космического корабля?

— Это интересный вопрос. Космонавт, как и любой человек, достигший какой-то позиции в жизни, является лидером. Ты так много работаешь над собой, над окружением, многого достигаешь и многое преодолеваешь, что у тебя воспитываются лидерские качества. Потом собрали экипаж из, по сути, таких же сильных лидеров, как и ты, взрослых сформировавшихся профессионалов. Пример моего экипажа: один — американец 50 лет, полковник, морпех, воевал в Ираке, летчик-испытатель, больше 70 видов самолетов. Другой — итальянец, в полете отпраздновали 60 лет, авиационный инженер, три полета в космос, за спиной итальянский спецназ.

И я у них командир, именно мне нужно выстраивать отношения внутри, чтобы мы могли работать одной слаженной командой. В ситуации, когда ты постоянно находишься в условиях риска, когда в любой момент может что-то произойти, экипаж должен работать как единая команда. Поэтому у нас нет личной ответственности за ошибки. Не ты ошибся — экипаж ошибся, ты не себя подвел — ты экипаж подвел. Это очень важно. Если с членом экипажа что-то случается или он с чем-то не справляется, снимают весь экипаж. Это реальная работа в команде, этому надо учиться, и лидер должен это понимать. Лидерство вообще — настоящая наука, она включает в себя много направлений, о чем я часто говорю, выступая в корпорациях, перед топ-менеджментом компаний. Сейчас помимо общественной работы я планирую больше заниматься проектами в области развития лидерского потенциала, чаще работать с бизнесом, сотрудничать с корпоративными университетами и другими. В общем, буду серьезно заниматься этой темой. 

 — Что важнее — везение или подготовка?

— Важнее, наверное, терпение и трудолюбие, потому что без этого ничего не получится. А вот дальше уже везение. Если ты сделал все, что от тебя зависит, тогда уже: повезло — не повезло. Но если ты где-то не доработал, то виноват только ты сам. 

 — Если говорить про жизнь на МКС, там ведь много всего такого, что не похоже ни на что. Чем пахнет на МКС?

— Самое смешное, что ничем: очень хорошие фильтры стоят. Необычно там все потому, что выполняешь свою рабочую функцию — чинишь станцию, проводишь эксперименты, ты еще обслуживаешь свой космический дом. От тебя зависит, как это все будет работать, насколько долго и качественно. Понятно, что Земля помогает, отслеживает, но все равно ты — глаза и руки.

— Томатный сок вкуснее на высоте. Что вкуснее на МКС, какая идея была самой "ходовой"?

— Я слышал такую версию, как биолог, думаю, это из-за перераспределения жидкости в организме. У меня вкусы не изменились: рыбные консервы я как любил на Земле, так они мне и на станции нравились. Все равно человек так устроен — всегда чего-то не хватает. На станции не хватало пиццы. В этом полете, правда, мы летали с итальянцем. Он заказал пиццу на МКС. Нам прислали четыре коржа, плавленый сыр, хорошее салями, анчоусы, оливки — в общем все ингредиенты. Все ингредиенты мы прилепили на плавленый сыр, чтоб не улетели, и запекли в космической печке. Это была, наверное, самая вкусная пицца, которую я пробовал в своей жизни. Наверное, это было самое странное, что присылали на МКС. 

— Вам еще икру красную раздобыли на день рождения.

— Да, я ее очень люблю, а она запрещена к доставке, потому что холодильника для еды нет. Сюрприз сделали американские коллеги, у них правила по доставке менее строгие. На станции сложно удивить, и если получается, ты понимаешь, что люди подумали о тебе сильно заранее, организовали, и от этого подарок втройне приятнее.  

— Наверное, каких-то политических границ не чувствуется на станции?

— Когда ты занимаешься одним и тем же любимым делом, то и делить нечего. Естественно, мы стараемся обходить какие-то острые темы, хотя в последнем полете мы с американским коллегой с удовольствием обсуждали политику. Станция действительно международная, а главное — когда смотришь из космоса на Землю, то никаких границ не видно, все границы у нас в голове.  

— А свободное время на станции было?

— Его мало, нужно совмещать несколько дел: например, тренироваться и смотреть фильм или новости. Все равно свободное время используешь с пользой. На станции проходит очень много экспериментов, сама МКС — эксперимент, но мы еще сами проводим многое: например, биологические объекты находятся на поверхности станции в специальных боксах. Если микроорганизм выжил снаружи, это теоретически может означать, что он может переноситься от планеты к планете. Хотелось бы, чтобы экспериментов было еще больше. Я еще очень люблю фотографировать — выкраивал для этого время.  

— Вы, наверное, и над книгой "Удивительная Земля" на МКС работали? 

— Правда. Выход книги  был запланирован на конец 2017 года, но полет передвинули на полгода раньше.

Пришлось переезжать и жить на работе, и в очень интенсивном режиме готовиться к полету. Поэтому что-то дописывал, дочитывал, опять же выбирали фотографии уже в ходе полета — в этой работе мне очень помогла моя младшая сестра. Мы с коллегами из издательства сейчас работаем над вторым изданием этой книги. Помимо этого параллельно идет работа еще над двумя книгами. В одной я в доступной форме отвечаю на вопросы о космосе, вторую мы готовим в соавторстве с бельгийским профессором по лидерству Пьером Кассом, она посвящена космическому лидерству, близкой мне теме. Мы планируем закончить рабочую версию в декабре этого года. Опыт подготовки к полетам и опыт руководства экипажем можно перенести на решение задач, которые возникают, например, у людей, управляющих бизнес-процессами на Земле: расстановка приоритетов, решение конфликтов, действия в экстремальных ситуациях. Мне самому очень интересно над ней работать. 

— Очень здорово, ждем с нетерпением! Вы же еще после этого полета встречались с Папой Римским? 

— Да, так получилось, что во время полета Ватикан решил пообщаться с теми, кто находится на борту, по видеосвязи. А потом Папа Римский сказал, что хочет вживую встретиться. В начале июня этого года мы приехали в Ватикан, оказалось, он очень душевный человек, простой, интеллигентный, веселый и с хорошим чувством юмора. Мы подарили космический комбинезон, к которому пришили белую манишку папскую, эмблему Ватикана, эмблему Папы. Он был просто в восторге. 

— Как думаете, скоро провожать в космос станут с тем же рутинным ощущением, как сейчас провожаем родных в аэропорту?

— Думаю, не очень. Все-таки рутиной космические полеты стать в ближайшее время не смогут все равно. Это достаточно серьезная, опасная работа, деятельность. Для того чтобы все это стало рутиной, на рынок должно прийти большое количество частных компаний. Тогда, когда это станет конвейерной сборкой, достаточно надежной системой, тогда может быть, но не уверен, что это будет при нашей жизни. 

— А постоянное присутствие на Луне?

— Я вообще считаю, что Луна — это интересно, но надо ставить цели амбициозные, при упоминании которых у наших с вами детей будут загораться глаза. Это должен быть Марс. Луна может быть промежуточным этапом подготовки к марсианскому полету. Отработать посадку на другое неземное тело, доставку жизненно важных грузов, систему профилактики, систему жизнеобеспечения для большой надежности — это да. А стремиться надо к Марсу.  

— И что же для этого нужно? Я вспомнила, что в Америке был большой интерес к космосу, когда они провели свой эксперимент с близнецами. Это было по каждому каналу, каждый ребенок знал об этом. Что у нас может быть такого?

— Наши американские коллеги уделяют огромное внимание освещению своей работы, много делают для того, чтобы у людей загорелись глаза. Мы тоже так умеем. Пример — Сочи. После Олимпиады в стране сильно поднялось волонтерское движение. Мы в РДШ очень много работаем со школьниками, рассказываем детям о том, как важно помогать, быть добрым, принимать участие в волонтерских проектах. Очень важно сделать модным чтение книг, спорт, науку и инженерию. Не обязательно космос, но космос как одна из составляющих. 

— Вы же теперь плотнее как председатель РДШ будете заниматься. Расскажите, школьники сейчас мечтают стать космонавтами? 

— Я очень надеюсь, что в ближайшие пять лет мы будем в каждой школе страны, это хорошая системная работа, и одна из задач, которую я для себя ставлю, — это показать детям, что жизнь безумно интересная, что у них очень много возможностей. Я всегда рассказываю и о космонавтике. Естественно, мне, как человеку, любящему космические полеты именно пилотируемые, хочется, чтобы дети интересовались этим. Причем не важно, кем ребенок станет в будущем — врачом, инженером, военным летчиком, ученым, журналистом, — любой человек найдет себе применение в космонавтике, если он пронесет любовь к этой сфере. Космонавтика настолько уникальна, что там нужны все.  

— В профессиональной ориентации РДШ тоже помогает? 

— Есть возможность развиваться практически в любом направлении. К школьникам приходят увлеченные профессионалы и рассказывают, как пришли в профессию, проводят мастер-классы. Есть экоотряды, направление популяризации здорового образа жизни, направления по журналистике, роботостроению, инженерии. Фактически каждый ребенок может найти у нас что-то близкое; даже если ему ничего в жизни не интересно, увидев такой спектр, я уверен, что он себя где-то найдет. Все ограничения — в голове. Это то, что любой космонавт понимает, когда прилетает на станцию. 

— А ваши дети хотят стать космонавтами?

— Старший получил диплом МГУ неделю назад, программист. Две дочки пока не очень определились. Им по 11 лет, и они творческие, им нравится рисовать, театр и так далее. Младший, ему в июле будет три года, очень активный, занимается спортивной гимнастикой, ходит на футбол. Очень крепкий пацан — вся надежда на него, что пойдет по моим стопам.  

— Где интереснее — на Земле или в космосе?

— Самая главная вещь, которую очень важно понять: жизнь безумно интересная штука. Где бы она ни проходила, чем бы ты ни занимался. От тебя зависит, будет ли она интересной, сможешь ли ты для себя ее такой сделать. Она априори реально интересная. Столько всего можно делать, главное — встать и начать это делать, заставить себя не лениться, напрячься. Мне очень интересно и в космосе, на станции, мне очень интересно и на Земле — здесь много проектов, много идей. И свободного времени на Земле-то бывает очень мало.  

Беседовала Инна Финочка