Лирическую трагедию "Норма" считают вершиной творчества Винченцо Беллини, даже сам композитор называл ее шедевром. Несмотря на это, в России она ставится крайне редко, поскольку требует от исполнителей виртуозного владения бельканто — техникой легкого и непринужденного вокала в изощренных ариях. Партия заглавной героини — одна из самых трудных в мировом репертуаре, в XX веке за нее брались такие звезды, как Мария Каллас и Монсеррат Кабалье. В Музыкальном театре им. Станиславского и Немировича-Данченко на премьерных показах 20, 23 и 25 мая в Норму перевоплощается народная артистка России Хибла Герзмава.
Винченцо Беллини написал оперу в 1831 году, в основу либретто легла трагедия "Норма, или Детоубийство" популярного в то время французского драматурга Александра Суме. На первый взгляд, сюжет может показаться непростым — хотя бы потому, что современному человеку нелегко представить, какой была жизнь в I веке до нашей эры, а именно в ту эпоху переносит "Норма". Действие происходит во время оккупации Галлии римскими войсками, поэтому среди героев — друиды, жрецы и воины.
На деле история довольно понятная и печальная — о запретной любви и треугольнике, в котором все оказываются несчастны. Норма — верховная жрица друидов, Поллион — проконсул и предводитель римлян, которые оккупировали леса и земли, где живет народ Нормы. Они должны конфликтовать, но несколько лет назад между ними вспыхнули чувства, и теперь героиня тайно воспитывает двух детей. Однако внезапно Норма узнает, что Поллион ее больше не любит и собирается покинуть Галлию вместе с молодой жрицей Адальджизой.
Героиня приходит в отчаяние, она все еще любит римлянина и хочет отомстить ему. В ее голове роятся разные страшные мысли: убить общих детей, убить Адальджизу, убить Поллиона, начать войну против римлян… В итоге она прощает возлюбленного и решает умереть сама — на собрании друидов Норма признается в том, что предала богов, нарушила священный обет, и поэтому собирается взойти на костер. Поллион потрясен силой ее духа и идет на казнь вместе с ней.
Перед нами типично романтический сюжет, столкновение долга и чувства, — однако он до сих пор исключительно современен. Потому что конфликт внутри себя гораздо труднее разрешить, чем конфликт с кем-то. В этой внутренней борьбе Норма поднялась на какую-то неведомую высоту, преодолев личные чувства.
Ничто не вечно под луной
Постановкой занимался заслуженный деятель искусств, режиссер Адольф Шапиро, который прежде работал в стенах Музыкального театра над оперой "Лючия ди Ламмермур" — тоже с Хиблой Герзмава в главной партии.
В новом спектакле об античности ничего не напоминает, разве что хитон, в котором появляется Норма, и священный лес, где друиды совершают обряды, — хотя и он выглядит неожиданно. Покрытая дымкой, сумрачная роща. Серые голые стволы деревьев заполняют все пространство сцены и уходят ввысь за ее пределы. В воздухе зависли скачущие олени (кажется, в натуральную величину), сверху висит огромный белый шар, который вскоре покроется кратерами, переливами и станет луной. Она — спутник этой постановки. В разных видах луна присутствует в каждой сцене: то восходит над лесом, то виднеется из окна Нормы, то мерцает кроваво-красным, то становится фоном. В некоторые моменты задумываешься, не на ней ли происходит действие?
Картина практически лишена красок — только оттенки серого, будто пепел покрыл и лес, и комнату Нормы, и всю галльскую землю. Когда наблюдаешь эту мглу и знаешь, что у истории будет трагичный финал, невольно проводишь параллель с последним днем Помпеи. Не считая "кровавой луны", цвет проявляется в постановке лишь дважды. В самом начале, когда Норма молча проходит в роскошном красном платье со шлейфом, и в самом конце, когда ее и Поллиона охватывает яркое пламя. После этого луна сменяется солнцем, трава становится зеленой, а небо голубым.
Видеопроекцией в спектаклях сегодня не удивишь, но стоит признать, что далеко не всегда она сделана хорошо. В "Норме" ее было не очень много, но вся пришлась к месту: пробегающие на фоне олени, ползущие лучи, которые застывая, напоминают алтари. Одной из особенностей спектакля стала смена декораций с открытым занавесом — после некоторых сцен выходили техники и преображали пространство на глазах у зрителей. В первый раз это многих впечатлило, в последний, кажется, уже немного наскучило. Но дистанция между залом и сценой точно сократилась.
"Одна из актрис, когда мы начинали работать, сказала: "Я очень бы хотела быть в историческом костюме". Я говорю: "Конечно, если ты мне расскажешь, какой был исторический костюм в первом веке до нашей эры…", — вспоминает Адольф Шапиро. Сложно сказать, в какое именно время постановщик перенес действие. Друиды одеты в классические длинные плащи, шляпы, перчатки и своим видом напоминают агентов или членов мафиозного клана. Последнюю ассоциацию подпитывает и облик Оровезо (Феликс Кудрявцев), верховного жреца и отца Нормы — есть в нем что-то от Дона Корлеоне. При этом необычным штрихом стало то, что передвигается он на инвалидном кресле.
Воины в касках и маскировочных костюмах выглядят, как спецназовцы. А еще, как солдатики, в которых играют дети Нормы. Главный нарушитель спокойствия Поллион (Владимир Дмитрук) носит черный кожаный плащ с алым подбоем и фуражку. Рыжеволосая Адальджиза в белой блузке и длинной юбке похожа, скорее, на воспитанницу монастырского пансиона в духе героинь "Мадемуазель Нитуш", чем на молодую жрицу друидов. При этом такое прочтение персонажей кажется свежим, уместным и даже более удачным, чем если бы постановщики пошли по канону и создали образы, соответствующие античности. За сценографию и костюмы отвечала художница Мария Трегубова, неоднократный лауреат премии "Золотая маска".
Не только Casta Diva
"Ну, "Касту Диву" послушали, можно и уходить", — шутит пожилой мужчина в кресле справа от меня после конца первого акта. Каватина Casta Diva ("Непорочная богиня") — визитная карточка "Нормы" и одно из самых известных произведений в репертуаре сопрано. Винченцо Беллини переписывал арию восемь раз. Это молитва, в которой Норма обращается к луне как к богине и просит у нее благословение в борьбе против римлян. "Зрители приходят сегодня, все ждут арию Casta Diva, которая, по-моему происходит через 15-20 минут после начала оперы. А потом они узнают, что есть достаточно много очень красивой музыки", — улыбается музыкальный руководитель постановки и дирижер Кристиан Кнапп.
Голос Хиблы Герзмава и во время исполнения Casta Diva, и на протяжении всей оперы звучал хрустально, запредельно высоко, по-ангельски чисто и одновременно мощно, как и подразумевает бельканто. Накануне премьеры певица рассказала, что хочет через голос показать, кто такая Норма. "Она очень сильная женщина, она очень любит. Она жрица, которая может на небе написать очень важные слова для мира, очень важные слова для вселенной. <...> Хочется в ней совместить все, что нужно совместить в Норме, сильной женщине, любящей, отчаянной", — поделилась Хибла Герзмава. Этот накал ощущался и в пугающей сцене, где Норма, схватив нож, направляется в комнату к детям, и в сцене раскаяния перед друидами и отцом.
Невероятно проникновенно прозвучал дуэт Нормы и Адальджизы, в котором юная жрица признается верховной в том, что влюблена. Норма еще не знает, ради кого ее ученица хочет отречься от служения: она проявляет сочувствие и поддержку, потому что сама испытывала такие же чувства. Музыка в этой сцене звучит то нежно, то драматично, предвещая печальный исход. Партию Адальджизы исполнила Полина Шароварова — она еще учится в Московской государственной консерватории, но уже почти год служит в МАМТе. Это первая крупная работа в ее карьере, и Полина справилась с ней блестяще: такое звонкое, льющееся, с бархатистым вибрато (легкое колебание голоса, которое певцы используют для украшения), при этом уверенное меццо-сопрано нужно еще поискать.
"Чем ближе финал, тем музыка становится более проникновенной, более психологичной", — отмечает Кристиан Кнапп. Для одной из самых эпичных сцен, когда Норма созывает друидов, чтобы сообщить им правду о себе, постановщики выбрали интересную мизансцену. Хор занял не сцену, как это чаще бывает, а боковые ложи и лестницы бельэтажа. Друиды "порицали" Норму прямо из зала, будто приняв и зрителей в свой круг. Выглядело это эффектно и придавало звуку такой объем и такую мощность, которые не сравнить, наверное, ни с одной стереосистемой.
"Подлинного успеха можно достичь лишь тогда, когда спектакль будет дышать духом нашего времени. В этом духе, простите каламбур, мало духовного, — говорит Адольф Шапиро. — Через край ожесточения, неприятия друг друга и забвения высших ценностей христианского мира — милосердия и любви. Любви во всеобъемлющем значении этого понятия. Поэтому действие стремится к финалу, где героям открывается именно такое всепоглощающее чувство".
Дарья Шаталова