Эдвард Радзинский: жизнь Александра II - это роман

На днях в издательстве АСТ вышла книга Эдварда Радзинского «Князь. Записки стукача», повествующая о событиях времен императора Александра II. В интервью ИТАР-ТАСС автор рассказал, зачем он снова вернулся к эпохе царя-реформатора, откуда появился террор в России и почему он согласился на экранизацию произведения.

- АСТ называет вашу книгу детективным романом, вы согласны с такой формулировкой?

- Они просто немного путают. История загадочна, и вы разгадываете не детективную историю, а загадку истории. Как только вы сталкиваетесь с тайной полицией, вы погружаетесь в мир не простого детектива, а в мир величайших интриг. Внутри трона, как всегда, начинают бороться группировки. Это всегда. И они начинают использовать департамент полиции. К кому он примкнет? И в результате, как рассказывается в книге, там же молодой человек, которого они вербуют, из знаменитого рода Рюриковичей, как только он попадает туда и у него появляется возможность, он начинает играть свою партию. Партию вне департамента полиции. Он позволяет себе вести свою интригу. И так все.

- Зачем еще одна книга об Александре II? Ведь одна уже есть.

- Дело в том, что жизнь Александра II - это роман. Когда я пересказывал ее западным издателям, они смотрели с испугом, они думали, может, это все-таки роман, который я пересказываю? Нет, это была его жизнь. И она толкала на подробный рассказ. А жизнь народовольцев? Они приходили с величайшими идеалистическими идеями. Любимое слово - идеал. Чем кончилось? Убийством невинных людей. Потому что террор - это обязательно убийство невинных людей. При взрыве в Зимнем дворце - мясорубка из пятидесяти - кого? - гвардейцев. А кто они? Это крестьяне, одетые в солдатские шинели.  

- Читатель у этих двух книг все тот же? Или это разные читатели?

- Все тот же, уверен. Это тот же читатель, который будет слышать в этой книге мой голос. Потому что они написаны как телевизионный репортаж с места событий. Там все время есть картинка. Я все время забочусь, чтобы они видели то, что вижу я. Потому что главная притягательность этих книг в том, что это путешествие во времени.

- Вы много говорили, что император начинает вести дневник после первого покушения. Это первый выстрел в царя. Это действительно переломный момент в истории?

- Это не просто выстрел. Это убийство ауры неприкосновенности царской семьи. Ведь до этого их убивали гвардейцы, но убивали тайно. Один умер от геморроидальной колики, как сообщила Екатерина II о своем супруге, другой умер просто от удара. Но народ-то не знал. Для народа они умерли своей смертью. Ведь что такое царь? Вы знаете, что на поезд царский крестились? И Великий князь Николай Николаевич в разговоре о царе говорит: «Он лишь отчасти человек». Потому что после того, как он принимает обязанности наследника, он перестает для православных верующих быть просто человеком. Выстрел в этого полусвятого человека чудовищен. И поэтому Достоевский врывается, кричит: «В царя стреляли! Убили!» Он знает, что надо сказать «убили», потому что убили эту ауру.  

- Случилось первое покушение. Потом последующие. Александр пытался как-то это остановить? Что он делал? Или он, может, в чем-то ошибся?

- Он ни в чем не ошибся. Он приостановил реформы. Появились молодые люди, которые сказали: «Ах, так!» То есть общество-то соблазнено. Оно хочет на всех парах вперед. И появился террор. Таким образом, отцом террора в первое время можно также считать государя Александра II. 

- Это первая экранизация, которую вы разрешили. Почему раньше вы не соглашались? И почему теперь?

- Это очень киношная эпоха. Но такого классического голливудского кинематографа. И еще невероятно человечного. Люди пишут письма, они не звонят по телефону, они встречаются друг с другом. Назначают встречу. Посылают слуг. Это красиво. Я пытаюсь рассказать не о политике, обращенной в прошлое, а том результате, который я понял, занимаясь историей. И пытаюсь на телевидении осуществить то же самое: путешествие в прошлое.

- С изучением эпохи Александра II вы закончили?

- Она привлекательна, очень. Я думаю, изучение закончено только отчасти, потому что я явно буду писать биографию Ленина.

Беседовали Илья Луданов, Максим Зайцев, Дмитрий Виноградов
ТАСС ТВ, Москва