Каких усилий стоило артистам подготовиться ко встрече с публикой, как выглядит поход в Мариинский на фоне "ковидных" ограничений и как маэстро Гергиев видит дальнейшие планы театра — в материале ТАСС.
"Театр был пустой"
Все три площадки самого знаменитого театра Петербурга закрылись 18 марта после того, как в России началось распространение коронавируса. Чтобы поддерживать общение с публикой, Мариинский на следующий же день запустил онлайн-трансляции своих концертов, с тех пор собравших более сотни миллионов просмотров по всему миру. Лишь в начале июня артистам оперы и балета разрешили постепенно вернуться к репетициям в стенах театра.
"Театр был пустой, потому что репетировали только солисты. Нас было сначала по два человека в зале, это было условие Роспотребнадзора. Так все строго было: нам расписание составляли так, чтобы мы не пересекались вообще нигде — ни в раздевалках, ни в залах. Потом стали добавлять еще по одному человеку в класс, и в зале встречались три артиста, педагог и пианист, — рассказывает прима-балерина Мариинского театра, народная артистка России Виктория Терёшкина. — Мы приходим в театр — нам измеряют обязательно температуру, после каждого урока в зале дезинфекция, моют полы, станки, дезинфицируют ультрафиолетовой лампой, только потом ты можешь войти в зал и репетировать".
Более двух месяцев заниматься и поддерживать себя в хорошей форме в домашних условиях — без специального покрытия на полу, без большого зеркала, а главное — педагога, который следит за танцовщиком, — оказалось неординарной задачей.
"Когда ты дома, это совершенно другая работа: это домашние дела, это какое-то приспособление — кто-то, например, за ручку двери держится, чтобы заниматься. Это совершенно другое. Когда тебя твоего предназначения лишают, ты просто не понимаешь первое время, как быть, как жить, как есть, не есть, заниматься, не заниматься. Естественно, приходилось заниматься, потому что мы понимали, что нет каких-то четких рамок, когда это все закончится, к какому числу ты должен быть готов", — делится балерина.
Объявление о первом после карантина концерте даже спустя несколько недель после возвращения к репетициям стало неожиданностью для артистов.
"Мы до последнего не верили в это. Было так удивительно выйти на сцену, и честно скажу, было мало времени на подготовку. Одно дело — заниматься уроком и совсем другое — репетировать и танцевать (на сцене — прим. ТАСС). Но мы выдержали это испытание, и теперь сложилась такая практика, в принципе, очень для нас удобная: каждые выходные мы выходим на сцену", — сказала Терёшкина.
Период вынужденной самоизоляции оказался не только сложным опытом, но и своего рода проверкой на прочность.
"Я поняла, что сила воли у меня есть, так как мне пришлось сесть на диету и я всю пандемию не ела по вечерам и ни разу не сорвалась. И заниматься мне надо было себя заставлять, но я это сделала. Я открыла в себе, что я все-таки боец", — призналась прима Мариинского.
Первые зрители
Пока открыты только две площадки театра из трех. Перед зданием Мариинского-2 — желтые полоски разметки для соблюдения дистанции в очереди, гостей встречают сотрудники в белых и голубых халатах. У каждого измеряют температуру и проверяют наличие средств защиты. Если маски с собой не оказалось, ее выдадут при входе. Буфеты временно не работают — стоят лишь небольшие прилавки с водой. Антрактов тоже пока нет.
В зрительном зале непривычно много свободных мест: все сидят в шахматном порядке — от партера до верхнего яруса. Пересаживаться нельзя, и за этим внимательно следят капельдинеры. В целом, по словам сотрудников, зрители довольно ответственно относятся к посещению театра в новых условиях и стараются соблюдать дисциплину.
Не так, как раньше, проходят и сами представления. Дистанцию держат не только зрители, но и, к примеру, музыканты, поэтому оркестр представлен в сокращенном составе. То же самое — на сцене: в некоторых мизансценах, подразумевающих большое число задействованных артистов, их число также теперь меньше.
Переезд "Паяцев"
Некоторые постановки после возобновления работы театра впервые поменяли площадку. Среди таких — опера "Паяцы", которая до этого шла только в историческом здании. Исполнитель одной из главных партий Роман Бурденко поделился своими впечатлениями перед первым показом: "Здесь больше зал, больше сцена, совсем по-другому для меня будет проходить пролог: другая акустика в зале, потому что есть момент, когда я должен петь начало пролога в зрительном зале".
Для оперных певцов самым трудным за период карантина также оказалась неопределенность и резкая смена ритма в самом его начале.
"Было непонятно, сколько это продлится. И, конечно, при том, что привык много лет работать в таком графике, перемещаясь между странами и городами России, готовя разные спектакли все время, было сложно войти в график самоподготовки, потому что большая работа идет и с концертмейстерами, и с режиссерами в театре, и сложно было самому настроиться на самостоятельную работу", — рассказал певец.
Очень важным, считает он, было прийти к новому формату подготовки, "когда концертмейстеры записывают фрагменты музыкального материала для певцов и певцы самостоятельно проходят это много-много раз дома. И каждый свои фрагменты выучивает благодаря тому, что у него есть запись всей оперы под фортепиано, и потом уже все вместе в интернете начинают какие-то спевки или читки этого материала. Карантин заставил эти возможности вскрыть, что ли, и заставить их в полную силу работать", — отметил Бурденко.
Первые встречи с публикой — очень сильные для артистов в эмоциональном плане, и поддержка, несмотря на то что их пока вдвое меньше обычного, чувствуется на сцене сполна, признается певец.
"В какие-то моменты, когда зажигается свет уже после того, как зазвучали аплодисменты, когда заканчивается спектакль, конечно, видишь, что зрителей меньше, но ощущается их радость от того, что они приходят в театр", — говорит он.
Возвращение оперных спектаклей
Первым после перерыва спектаклем не в концертном исполнении для Мариинского стала опера Пуччини "Богема" — о жизни, полной мечтаний и надежд. Очень волнительным назвала возвращение на сцену исполнительница главной партии Елена Стихина.
"Безумно нервничаешь, как оно будет. Пройдет несколько спектаклей, и, может быть, все войдет в привычное русло", — призналась она перед показом.
Занятия в условиях самоизоляции не смогли стать полноценной заменой обычному опыту.
"Чтобы поддерживать форму, нужно постоянно петь, а, конечно, дома это сделать невозможно. И в принципе, только время покажет, как мы это пережили. Потому что когда ты дома распеваешься и занимаешься — это одно, а когда ты выходишь петь целый спектакль, который идет два часа сам по себе, — это совершенно все по-другому", — отмечает певица.
Число присутствующих в зале для нее не имеет значения. "Мы работаем как на полный зал, — говорит Елена, отмечая, что публику часто бывает не видно из-за света софитов. — Чувствуется, что зрители соскучились, что им нравится и что они хотят дальше слушать оперу, ходить в театр, поэтому отдача есть".
Новым названием, которое едва успело появиться в концертном репертуаре Мариинского театра, стала опера "Орлеанская дева". Первое действие из этого сочинения Чайковского публика услышала 23 июля в Концертном зале, артисты готовили его на самоизоляции. Это знаковая опера для театра, потому что именно на его сцене в 1881 году состоялась ее мировая премьера.
В ближайшем будущем "Орлеанская дева" получит также сценическое воплощение, рассказал художественный руководитель — директор театра Валерий Гергиев. "Мы идем к этой цели довольно уверенно и покажем эту оперу сразу в нескольких составах. <…> Надеюсь, что нас ждет очень радостное и очень полнокровное, если хотите, знакомство и исполнение этой оперы силами Мариинского театра", — анонсировал он.
Старые записи и новые постановки
Одним из неожиданных приобретений за время карантина маэстро назвал возможность обратиться к старым работам театра — давно отснятым и записанным.
"Я обнаружил несколько, как мне кажется, значительных достижений, которые не знакомы широкому кругу любителей оперы или симфонической музыки. Мы обязательно будем выпускать исторические записи Мариинского театра, которые сделаны 20, 25 и даже 30 лет назад, тем более что они хранят искусство наших друзей, наших коллег, которых уже нет. Я говорю и о Николае Петровиче Охотникове, и о Гегаме Григоряне, и о Булате Минжилкиеве. Это выдающиеся певцы, и уже 30 лет назад, и даже 40 лет назад их знали и во всем мире, и тогда еще в СССР. Все трое были моими друзьями, и мне очень хочется, чтобы память о них жила, а это прежде всего может быть гарантировано выпуском записей этих артистов", — рассказал Гергиев.
Самоизоляция дала возможность подумать и о новых постановках. "Я наметил около 20 оперных названий, это огромный список. Все эти оперы уже начинают звучать в классах, уже ведущие арии из этих опер, главные и самые знаменитые фрагменты исполнены нашими лучшими певцами. Мы идем к этому спокойно, медленно, но уверенно. Я думаю, что здесь прозвучат оперы, которые Петербург слышал, да и Россия, достаточно давно", — рассказал Гергиев.
Но на фоне огромных финансовых потерь, отметил худрук, Мариинский какое-то время не сможет делать спектакли, которые будут обращать на себя внимание прежде всего "количеством выстроенного на сцене, количеством костюмов".
"Кризис очень жестко ударил по всем, я думаю, культурным организациям. Особенно легендарные музеи и театры пострадали очень сильно. Мариинский театр, мне кажется, со времен Второй мировой войны не сталкивался с такими трудностями", — сказал руководитель театра.
Уровень продаж Мариинского по итогам этого года может быть в несколько раз ниже, чем в предыдущие годы. "Речь не идет о 6%, что уже само по себе напугало бы любого руководителя. Речь идет о том, что мы можем продать процентов 20 от тех уровней продаж, которые были в 2019 и 2018 году", — отметил Валерий Гергиев.
"Мы будем искать все возможности, чтобы не потерять творческий огонь. И в этом доме, в Мариинском театре, этот огонь сейчас, безусловно, живет. И оркестр, и хор, и солисты оперы, и солисты балета демонстрируют колоссальную целеустремленность в подготовке к выступлениям. Все горят желанием работать и быть на сцене, — сказал маэстро. — Мы еще долго будем вспоминать этот период, который не завершен, — это уже как минимум четыре месяца. Мы многого лишились, но многое приобрели".
Александра Подервянская