Как фейк стал ловушкой времени постправды

Прошлой осенью Дональд Трамп публично провозгласил, будто это он придумал для СМИ и их деятельности определение fake, то есть "подтасованный, сфабрикованный, поддельный", а по контексту — и "нечестный, лживый". "Для СМИ на самом деле подходящее слово, один из лучших терминов, которые я придумал, — это "фейк", — сказал он в интервью дружественному телеканалу.

Президента США подняли на смех. На самом деле слово, пришедшее в английский язык, скорее всего, из немецкого, а в общеупотребимую лексику — из воровского жаргона, известно по меньшей мере с конца восемнадцатого века. Если же говорить не про этимологию названия, а про суть, так о том, что пресса "проституирована фальшью" и в ней "ничему нельзя верить", еще в 1807 году писал один из "отцов-основателей" США, главный автор американской Декларации независимости и третий президент страны Томас Джефферсон. Современную же эпоху на Западе вообще нередко называют post-truth, то есть временем "послеправды", когда истина как таковая теряет прежнее значение. В частности — из-за мутных потоков лжи, домыслов и заблуждений в безбрежном океане интернета.

Имитация факта

Но все же если нынешний хозяин Белого дома и погорячился по поводу своего вклада в языкознание, то, надо признать, в создание тренда он все-таки вложил усилия. Именно с его легкой руки словосочетание fake news (лженовости) ворвалось в общественное сознание и политический лексикон в США, а оттуда разлетелось и по всему миру. В Америке некоторые лексикографы признали его "словом года" за 2017 год, в России и других странах оно уже используется без перевода.

Тренд на фейки стал распространяться прежде всего через социальные сети. Достаточно сказать, что у Трампа на сегодняшний день около 52,5 млн подписчиков в Twitter, которым он активно пользуется для прямого личного обращения к внешнему миру.

Своим любимым определением Трамп изначально клеймил (и продолжает клеймить) прежде всего разные домыслы по поводу приписываемого ему политической оппозицией в США "сговора" с Россией, якобы помогшей ему прийти к власти. Оппоненты не оставались в долгу и со своей стороны регулярно уличали главу государства в том, что он, на их взгляд, грешит против истины.

Со временем сфера применения понятия все более расширялась, а границы между фактом и его имитацией становились все более расплывчатыми.

Воплощение здравого смысла

Вот самый свежий и наглядный пример подобной мистификации — с виду спонтанной, но на самом деле, скорее всего, продуманной. Трамп сначала объявил о встрече с лидером КНДР Ким Чен Ыном, потом обнародовал открытое письмо с отказом от этой встречи, а теперь как ни в чем не бывало продолжает к ней готовиться. То есть ведет себя как истинный хозяин своему слову: хочет — дает, хочет — забирает обратно. А принимать ли это слово за чистую монету, оставляет на усмотрение аудитории.

В обыденной жизни так, наверное, поступают многие, но для внешней политики, тем более на таком уровне и при обсуждении проблем планетарного значения, подобный стиль поведения все же пока вызывает недоумение. Можно, видимо, считать, что особое место в анналах теории и практики дипломатии Трамп себе уже обеспечил.

А заодно и невольно подкорректировал отношение к своему северокорейскому визави. Как отмечалось на недавних внешнеполитических "Примаковских чтениях" в Москве, на фоне выкрутасов президента США стоически перенесший их Ким Чен Ын, которого прежде на Западе стандартно изображали своенравным и непредсказуемым лидером страны-изгоя, предстал чуть ли не воплощением сдержанности и здравого смысла. Он, кстати, как мне рассказывали, произвел сильное впечатление на всю российскую делегацию, которая с ним на днях встречалась, — от дипломатов до фотографов.

Маневры за общим столом

Трамп тоже практикует "стратегическую неопределенность" (на эту тему есть уже и политологические исследования), причем даже по отношению к собственным подчиненным, а также ближайшим союзникам США. Те, естественно, ропщут и все более открыто упрекают американского лидера не только во взбалмошности, но и в вероломстве — по Ирану, по климату, по торговым тарифам. Председатель Совета ЕС Дональд Туск перед саммитом "Большой семерки" публично поставил вопрос о том, не являются ли маневры его американского тезки предвестником "распада западного политического сообщества".

Любопытно, что Трамп в ответ высказался за возрождение формата "Большой восьмерки" путем возвращения России в состав этого эксклюзивного клуба. "Россия должна быть за общим столом", — заявил он журналистам перед отъездом на саммит. Как известно, он еще до прихода в Белый дом ратовал за то, чтобы "поладить" с Москвой, хотя делом эти слова до сих пор так и не подкреплены. Так что и здесь пока та же неопределенность.

Фейкмейкеры

Поскольку в "западном сообществе" и среди тех, кто жаждет попасть в его ряды, давно принято равняться на законодателя мод, у администрации Трампа по части фейков быстро нашлись подражатели в самых разных местах — от Ближнего Востока до Британии и Украины. Достаточно вспомнить истории с инсценировками "химических атак" в сирийской Думе и в английском Солсбери, а также с постановочным "убийством журналиста" в Киеве.

У всех этих эпизодов есть очевидный общий знаменатель — антироссийская направленность. Она позволяет поставить в тот же ряд и околоспортивные спектакли, разыгрываемые в последние годы с подачи перебежчика Григория Родченкова, и историю с пассажирским авиалайнером, сбитым четыре года назад в небе над Украиной. Эти сюжеты действующие власти США унаследовали от предшественников, но продолжают раскручивать.

Кстати, на днях после "Прямой линии" президента России журналисты спросили о его отношении к украинскому зловещему розыгрышу. "Любая инсценировка всегда контрпродуктивна, чем бы она ни была вызвана. Тем более если это выносится на международную арену", — ответил Владимир Путин. И напомнил, что "в международных организациях, связанных с журналистской деятельностью, все осудили это действие украинских властей как провокацию".

Опасная мода

Реакция СМИ понятна. Для прессы мода на фейки смертельно опасна. С одной стороны, она подрывает доверие людей к печатному слову, с другой — провоцирует власть имущих на ограничение свободы такого слова.

Вышеупомянутый Томас Джефферсон в свое время писал, что без колебаний предпочел бы "газеты без правительства" "правительству без газет". Между тем действующий президент США велит своим юристам разобраться, как можно ужесточить нормы судебного преследования за клевету, и пытается блокировать критиков в Twitter.

Американские законодатели требуют от хозяев соцсетей, чтобы те поставили заслон фейкам, и в ответ тот же Twitter, например, уже вводит ограничения на использование… кириллицы, пусть даже для самой безобидной переписки — просто по принципу "весьма вероятной" связи с Россией.

По факту, с точки зрения правозащитников, борьба с лженовостями оборачивается угрозой свободе слова и печати, то есть одному из краеугольных камней всей либеральной идеологии. Причем не только американской: вслед за США в эту борьбу на законодательном и судебном уровнях уже включаются самые разные страны — от Великобритании и Германии до Малайзии и Филиппин.

Фактор доверия

Согласно новому опросу Монмутского университета в США, сейчас 77% американцев (на 14% больше, чем год назад) считают, что СМИ, в том числе и традиционно считающиеся качественными, распространяют лженовости. По мнению 65% опрошенных, это относится не только к достоверности фактов, но и к их редакционному отбору и презентации.

"Эти выводы тревожны вне зависимости от того, как бы вы ни определяли фейки, — сказал по поводу полученных результатов директор университетского института опросов общественного мнения Патрик Мэррей. — Доверие к независимому "четвертому сословию" (то есть к прессе — прим. ТАСС) — это краеугольный камень здравой демократии. А нашей, судя по всему, пора в реанимацию".