30 октября 1696 года первому в истории России общенациональному строительству был дан старт: Московское государство создало гигантское предприятие в складчину. Царь Петр Великий, убежденный, что без регулярного морского флота удержание уже занятых рубежей на Азовском море невозможно, поделил жителей страны на кумпанства. Каждым 10 тыс. частных крестьян и их владельцам вменили в обязанность строительство одного корабля. Государственных землепашцев, горожан, купцов и духовенство не оставили в стороне — для них образовали собственные кумпанства. В работе принял участие сам царь: возвратившись из Нидерландов мастером-плотником, он руководил постройкой корабля "Гото Предестинация". Средства, потребовавшиеся на создание флота, оказались настолько значительны, что юный Петр не осмелился объявить о повышении налогов лично и обратился к авторитету Боярской думы. Историки считают, что вложенные в морские суда государственные рубли равнялись по сумме 20% собиравшихся в России податей. От страны потребовалось усилие.
Морская картина, замри
В огромной сухопутной стране создать морской флот — с чего начинать? Одна из возможностей — идти от малого к большему.
Предшественники Петра Великого приобретали и сами строили небольшие суда, не имевшие военного назначения. Задача их виделась в защите от разбоя на море. Таков был "Орел", построенный в 1667 году близ Коломны. Корабль успели доставить к Каспийскому морю, но в 1670-м с судном произошло несчастье: его захватили и (по одной из версий) сожгли участники восстания Степана Разина. Когда порядок был восстановлен, пострадавший корабль на воду спускать не стали: простояв без дела в одном из протоков Волги, он пришел в негодность и был разобран на части. Предшественником "Орла" иногда называют голштинский "Фредерик", чье назначение также не было военным. Построенный в России, хоть и ходивший под иностранным флагом, он сел на мель уже во время своей первой экспедиции по Каспийскому морю в 1636 году.
Применить отечественные корабли не для охраны, а на войне — идея, пришедшая Петру Великому во время походов на Азов, владение которым Россия и османская Турция оспаривали с начала XVII века. В 1695 году Петр обратил внимание, что блокировать крепость, не имея морских судов, невозможно. Попытка добиться успеха другими средствами завершилась неудачей. Вернувшийся домой Петр принял решение о создании флота — сначала еще нерегулярного, а для ведения однократной кампании на воде. Но это было только начало.
Петру помогал приобретенный им опыт. Ранее царь уже ходил на корабле "Святой Петр" к Соловецкому монастырю. А в 1693 году основал судостроительную верфь в Архангельске, где заложили фрегат "Апостол Павел". Но начатое в 1695 году строительство стало предприятием иного рода. За несколько месяцев были сооружены свыше тысячи примитивно устроенных кораблей — стругов (крупных весельных лодок), ординарных лодок и просто плотов. Для победы в новой войне за Азов этого оказалось достаточно. Но Петр был уверен: удержать занятые территории без создания другого — современного — флота невозможно.
Царь-корабельщик
Местом его строительства определили Воронеж. В конце XIX века власти этого города обратились к императору Александру III с просьбой закрепить за их губернией право называться родиной русского флота. Но император отказал, предпочтя Архангельскую, где корабли стали закладывать раньше. И все же именно Воронеж выиграл от развернутого Петром строительства больше всех в России. Положение города необратимо изменилось из-за прибытия тысяч мастеровых, присланных только что созданными кумпанствами. Многие из этих людей остались на новом месте, обеспечив неожиданное возвышение Воронежа: превращение из деревянной крепости в один из самых быстро растущих городов Московского государства.
Петр Великий лично инспектировал гигантское строительство, требуя превзойти результат, достигнутый в 1695 году, — построить линейные корабли, вооруженные пушками и годные для ведения боевых действий с противником мирового класса. С самого начала стало ясно, что к этой задаче Россия не готова: располагает только простыми плотниками. Поэтому мастеров-корабельщиков русскому царю пришлось нанимать за рубежом, соглашаясь брать на службу всех, кто изъявлял желание: британцев, голландцев, датчан, немцев. Их принимали на службу почти без разбору, не исключая тех, чьи профессиональные качества можно было поставить под сомнение.
Случившиеся из-за этого трудности не смущали царя, хотя зачастую ставили в тупик его подчиненных. Европейский интернационал, собравшийся под Воронежем, включал моряков разной выучки, не ладивших друг с другом. Единых стандартов корабельного дела не было. Скандинавы, нидерландцы, англичане строили у себя суда по-разному и, вынужденные сойтись на одной площадке, искренне не понимали друг друга. За всеми ними требовался контроль. Очень скоро у Петра появляется замысел отправить в Европу русских мастеров на обучение, а затем и, не теряя времени, направиться туда самому.
К матросам есть вопросы
"Великое посольство" Петра Первого (1697–1698) — дипломатическая миссия, в которой государь всея Руси принял участие под чужим именем, — ставила себе задачей знакомство с морским делом в странах Западной Европы, которым его развитие позволило утвердиться на побережьях отдаленных материков. Четыре месяца, прожитых в Амстердаме, Петр провел почти исключительно на судостроительной верфи, обучаясь плотницкому ремеслу, а доехав до Великобритании, поступил в ученики к корабелам и там.
Царь, называвший себя бомбардиром (пушкарем) Петром Михайловым, уделял время личному общению с моряками, принимая их как равных себе. Это панибратство было не без задней мысли. Царь видел свою задачу в найме технических специалистов. С одних только английских берегов в Россию отправились 60 человек, а общее число рекрутированных по всей Европе превысило шесть сотен. Петру требовались любые кадры: корабелы, и плотники, и офицеры, и ученые и матросы — для будущего флота. Некоторых из них ожидала головокружительная карьера. В Амстердаме Петр Великий близко сошелся с матросом португальского происхождения Антоном Девиером и не забыл его в России. Став моряком русской службы, иностранец поднялся по карьерной лестнице до генерал-аншефа (выше только фельдмаршал), а затем сделался и генерал-полицмейстером Санкт-Петербурга.
Один из тех, кто помогал Петру находить себе сотрудников потолковее, — норвежец, служивший в Нидерландах, Корнелиус Крюйс, сам записавшийся на русскую службу. Другие сподвижники Петра Великого ценили моряка за добросовестность, умение разбираться в людях... и уговаривать их с выгодой для России.
Благодаря Крюйсу русскую службу пополнили десятки высококвалифицированных голландских специалистов. Но, вопреки сложившемуся стереотипу, голландским ранний русский флот не был. Среди 672 иностранцев, прибывших в Архангельск летом 1698 года по найму, шире прочих были представлены датчане и шведы — их брали на службу матросами. Нидерландцы, следовавшие за Крюйсом, преобладали среди рекрутированных только в составе офицерского корпуса.
Начало русскому флоту положено
После возвращения из Великого посольства в 1698 году (часть времени у Петра ушло на решение судьбы мятежных стрельцов) царь отправился в Воронеж, вооруженный новыми знаниями и в сопровождении специалистов по морскому делу. Итог первых лет строительства мог вызывать сомнения. Тем более что инспекция началась скверно. Царский кортеж буквально застрял в непролазной октябрьской грязи. "Мы в сем пути несказанную нужу приняли от непогодья", — писал об этом сам Петр Первый.
На месте царь столкнулся со спешкой корабелов, стремившихся сдать суда слишком быстро, не считаясь с явными техническими промахами. Самыми досадными из них были использование непросушенной древесины и попытка обойтись без железа, которого не хватало: металлические крепления заменяли деревянными. Некоторые из дефектов Петр обнаружил сам. Для остального у него нашлись эксперты. Рожденная в спорах и компромиссах мастеров разных стран планировка кораблей была признана неоптимальной. Некоторые из них по этой причине требовали перестройки.
Петр подал пример в корабельном деле лично. Под его руководством на воронежской верфи возвели "Гото Предестинацию". Царь выступил одновременно и в роли конструктора, и работая топором. "Мы здесь зачали корабль, который может носить 60 пушек от 12 до 6 фунтов", — известил царь своих приближенных.
Когда судно было готово к спуску на воду, внимание Петра переключилось на пушки. Их литье или покупка за рубежом становится его задачей — после того, как первая версия русского флота уже создана.
Игорь Гашков