9 июня (по старому стилю — 30 мая) 1672 года удар большого колокола Успенского собора Кремля поддержали звоном церкви и монастыри столицы. В семействе царя Алексея Михайловича случилось прибавление, притом счастливое: 14-й ребенок правителя Петр, не в пример старшим сыновьям Федору, Дмитрию и Ивану, появился на свет здоровым.
Первенец от второго брака, младший отпрыск большой фамилии — с детства изгой в мире сводных братьев и сестер. Возможно, именно поэтому его нежданное восхождение к власти означало для России разрыв с предыдущей эпохой, упразднение прежних обычаев, правил и порядков ради того, чтобы усвоить образ жизни, во многом напоминавший современный. Какой ценой удалось этого добиться?
Миф первый: Петр Великий обескровил Россию
Сражение за память Петра Великого началось еще в императорской России, где царя-реформатора подняли на знамя его потомки Романовы, а критиковали — иногда совершенно несправедливо — оппозиционеры, включая либералов-прогрессистов.
Лидер либеральной кадетской партии Павел Милюков опубликовал собственное исследование, путем подсчетов установив, что число налогооблагаемых хозяйств в эпоху Петра Великого сократилось на 20%. Трудно сказать, двигала ли Милюковым научная наивность или стремление задеть репутацию монархии. Но историк-политик сделал вывод, что население России сократилось при Петре на ту же долю, а следовательно, его правление принесло стране опустошение, демографический кризис и упадок сил.
То, что затяжная война со Швецией потребовала напряжения всех ресурсов, хорошо знали современники Милюкова, поэтому его слова принимали на веру. Хотя историк Клочков еще в 1911 году оспорил теорию о демографическом крахе, игнорировавшую данные подушевой переписи. История появления этого документа позволяет объяснить, на чем именно споткнулся Милюков. Резкое падение числа жителей смущало самого Петра Великого, заподозрившего "утайки", вызванные нежеланием подданных платить подати. Бороться с обманом переписчиков направили ревизоров, и худшие опасения подтвердились. За сверкой данных следил первый русский историк Василий Татищев. "Некоторые по три и четыре двора вместе сводили, избы посломали и одним двором писали", — записал он.
Обмануть Петра Великого не вышло, а считать численность "по дворам" — нечестно. Как это делать справедливо, показывает инфографика ТАСС.
Миф второй: Петр Великий отдал Россию немцам
Другое обвинение против Петра Великого выдвигали оппозиционеры справа — консерваторы, утверждавшие, что из-за реформ начала XVIII века Россия утратила свой национальный дух. Этот упрек был настолько серьезен, что разворачивался в целую политическую программу и был способен сотрясти высшие этажи власти. В 1741 году дочь Петра Великого Елизавета совершила государственный переворот, обвинив свою предшественницу Анну Леопольдовну в том, что при ее правлении власть сосредоточили в своих руках немцы. Факты недостаточно подтверждают это обвинение. Из 215 высших чиновников российских коллегий (министерств) и судей в 1730-е иноземцами являлись только 28. При Петре Великом, создавшем коллегии, эта цифра была чуть выше — 30.
Иначе дело обстояло в войсках, для модернизации которых царю понадобился иностранный опыт. В 1690-е и 1700-е годы российский флот создавался с нуля. Именно поэтому среди морского командного состава, сформированного Петром, преобладали выходцы из-за рубежа: из 31 высшего флотского чина с 1700 по 1725 год русских насчитывалось только пятеро.
Инфографика ТАСС показывает, как обстоял отбор на командные должности в ключевом роде войск — пехоте.
По штату 1711 года запрещалось комплектовать полки более чем на треть иностранными офицерами, а в действительности их доля составляла в среднем 19%. Среди генералов, взятых Петром на службу, больше всего "легионеров" насчитывалось в 1708 году — 39 из 51. На последнем отрезке правления Петра их доля ощутимо сократилась до 22 из общего числа в 61.
Значило ли это по совокупности, что Петр Великий отдал Россию на откуп иностранцам? С точки зрения статистики — безоговорочно нет, а куда ближе к истине мнение, что иноземцы пополнили служилую элиту империи, сумевшей воспользоваться их знаниями и умениями. При Петре иноземец-мореплаватель Витус Беринг отправился в свою первую Камчатскую экспедицию, чтобы позже открыть пролив Беринга; артиллерист Вильгельм де Геннин основал Екатеринбург и Пермь, а инженеры Кирштенштейн и Ламбер де Герен возвели Петропавловскую крепость, положив начало Северной столице. Их трудам Россия благодарна до сих пор.
Третий миф: Санкт-Петербург Петр Великий построил "на костях"
Живучий миф о Петре как жестоком правителе, пожертвовавшем ради своих целей десятками тысяч подданных, впервые появился еще при жизни императора как слух. В 1710 году датский посланник Юст Юль записал, что при сооружении Петропавловской крепости в 1703 году погибли 60 тыс. рабочих и еще 40 тыс. лишились жизней, трудясь над возведением форта Кроншлот. В 1726 году французский путешественник Обри де ла Моттре нашел в Петербурге подтверждение сведениям Юля. При строительстве дома на углу Невского и Мойки обнаружились... кости, сложенные прямо в землю. С тех пор образ Санкт-Петербурга, выстроенного "на костях", захватил воображение публицистов и первых историков. Ключевский утверждал, что "едва ли найдется в военной истории побоище, которое вывело бы из строя больше бойцов, чем сколько легло рабочих в Петербурге и Кронштадте", а Костомаров полагал, будто "в каналах и на костях сотен тысяч [Петр] построил себе столицу".
Археологические раскопки на Васильевском острове, которые в 1950-е годы провел А.Д. Грач, не позволили подозрениям перерасти в уверенность. Вблизи величественных строений обнаружили кости — но не человеческие, а животных: остатки трапез первых строителей города. Про этих людей известно, что работали они посменно: группами по 20 тыс. человек в течение нескольких месяцев. Всего на строительстве столицы могли побывать до 200 тыс. мастеровых, но даже в свете этих данных гибель каждого четвертого, как по Юлю, выглядит неправдоподобно. Тем более эти оценки противоречат фрагментарным сохранившимся данным: так, известно, что в промежутке с 1711 по 1712 год из 2 210 мастеровых, строивших город, погиб 61, а в 1706 году из 529 плотников, возводивших адмиралтейство, — один человек. На основании этих и подобных данных современный историк Ольга Агеева заключает, что общее число умерших за время многолетней стройки (1703–1715) не могло превышать 2 тыс. Этим объясняется и то, что кости, найденные на берегу Мойки, так и остались единственными обнаруженными массовыми захоронениями людей в центре Петербурга.
Мрачная легенда об основании северной столицы, возможно, не прижилась бы, если бы к ней не примешивались национальные страсти. Еще в XIX веке в среде украинских националистов сложилось убеждение, будто к строительству Петербурга привлекли тысячи запорожцев. Поэт Тарас Шевченко посвятил мнимым жертвам — считалось, что запорожцы погибли, — прочувствованные строки, пересыпанные упреками России.
Тем не менее не существует никаких исторических свидетельств участия украинцев в строительстве Петербурга, хотя на возведении Ладожского канала с 1721 по 1723 год трудились запорожцы, 3 тыс. из которых погибли от разразившейся эпидемии. Смешение в народной памяти двух различных эпизодов, усугубленное игнорированием объективных санитарных обстоятельств, привело к появлению легенды об украинских жертвах при строительстве Северной столицы, которых в действительности не было.
Миф четвертый: Петр Великий был масоном
Черная легенда о Петре, подразумевающая, что за его преобразования Россия заплатила чрезмерную цену, затрагивает чувствительную струну порчи нравов: согласно одной из версий, Петр навредил им, принеся на берега Невы масонство. Принять эту точку зрения трудно не только из-за того, что деструктивная роль масонства нуждается в доказательствах, но и в силу хронологии событий: Великая ложа Англии, с которой начинается достоверно прослеживаемая история вольных каменщиков, увидела свет только в 1717-м, и понадобилось дождаться 1720-х, чтобы масоны появились в другой стране Европы — во Франции. Петр Великий побывал в Лондоне значительно раньше — в 1698 году. Совершенно неудивительно, что масонская практика появилась в России гораздо позже этого времени, в 1730-е, конечно, с участием британцев. Первыми мастерами российских лож стали офицеры английского происхождения Джон Филипс и Джеймс Кейт.
Нередко в попытке подтвердить несправедливые обвинения против Петра превратно толкуют язык искусства XVIII века, включавший изображения всевидящего ока, в наши дни ассоциирующегося с масонством. Современники смотрели на это иначе: для православных обрамленный треугольником глаз символизировал неотступное присутствие Господа Бога, поэтому помещался на иконы и был хорошо известен даже тем, кто ничего не смыслил в тайных обществах.
Миф пятый: Петр рубил бороды
Разрыв с устоявшимся порядком вещей, ставший платой за петровские реформы, тяжело переживался частью российского общества. Тем не менее молва, будто Петр варварским способом расправлялся с бородами своих сподвижников, не соответствует действительности. Вернувшись в 1698 году из путешествия по Европе, царь собственноручно отрезал несколько бород. Но ни в одном современном эпохе источнике не утверждается, что он действовал при этом топором. Скорее всего, легенда о топоре — результат смешения в памяти двух событий, произошедших почти одновременно: казни мятежников-стрельцов (при этом Петр лично участвовал в экзекуции) и вводившегося на государственном уровне брадобрития.
В патриархальной стране, которой управлял Петр, ношение бород все равно оставалось нормой. Царь рассчитывал изменить положение дел не грубым насилием, а финансовым давлением. При нем свет увидела целая серия указов, вводивших штрафы за отказ от бритья. Впоследствии — в течение XVIII века — все они были отменены.
Представляет интерес, что отрезание бороды Петр Великий мог рассматривать как разновидность наказания для своих провинившихся сподвижников. Сохранилось известие, что первым от рук Петра на Руси бороды лишился воевода Алексей Шеин, которого царь заподозрил в полуизмене: недонесении о готовившемся мятеже стрельцов. Что и сказать: за такое преступление отрезание бороды еще не самое страшное наказание.
Миф шестой: царь ненастоящий!
Распространение этой легенды еще в эпоху самого Петра Великого доказывает, что и наши предки, жившие в XVII веке, не чуждались теорий заговора. Изолированный от сводных братьев и сестер будущий царь с юных лет проводил время в анклаве европейских экспатов в Москве, называвшемся слобода Кукуй, где усвоил их привычки и манеру одеваться. Очень скоро это начали ставить ему на вид: расползлись слухи, будто мать правителя царица Наталья родила девочку, которую спешно подменили на подкидыша, взятого у "немцев". Простое сравнение портретов царя и его матери показывает, что едва ли это могло быть так.
После Великого посольства в Западную Европу 1697–1698 годов слухи о подмене царя усилились. Но в действительности монарх, увлеченный современными его эпохе технологиями и образом жизни, внутренне оставался прежним. Жестокая расправа с мятежными стрельцами и неизжитые брутальные привычки (прусского короля Петр поражал тем, что, выпивая стакан за здоровье, бросал его за спину и разбивал о стену, требуя следующий) показывают, что в силу своего воспитания царь до конца жизни оставался проникнут грубыми нравами, с которыми сам же и боролся. Чтобы отправить в Россию на "подмену", в Европе едва ли смогли бы отыскать подобного Петра.
Неужели Петра не в чем упрекнуть?
Разумеется, есть. При Петре ухудшилось положение крестьян (хотя основы их закрепощения были заложены еще "Соборным уложением" 1649 года). Царь-реформатор был склонен к вспышкам гнева, жертвой одной из которых стал его сын и наследник Алексей, обвиненный в государственной измене. Петр жестоко расправился с любовником своей жены Екатерины Виллимом Монсом и мятежными стрельцами. Но в истории не осталось — и не могло — "петровских репрессий", поскольку, в отличие от Ивана Грозного, первый российский император не страдал от мании преследования. Вспышки ярости Петра быстро сменялись возвращением к норме. Претензии к другим уравновешивались требовательностью к себе, а привычка диктовать свою волю — стремлением превратить Россию в общество, открытое наукам и искусствам. Первый российский университет и художественная коллекция (от которой отсчитывается предыстория Эрмитажа) появились в России при Петре Великом.
Миф последний: европеизация состоялась бы в России и без Петра
Безусловно, проникновение европейского влияния в Россию началось задолго до петровской эпохи, а в XVII веке шло быстрее, чем во времена Ивана Грозного. Но столь же верно было бы сказать, что вклад Петра Великого не преувеличен, а, наоборот, недооценен. Не отдавая себе отчет в этом, мы и сегодня пользуемся в быту предметами, которые впервые оценил по достоинству и привез в Россию Петр Великий. Что вошло в российскую жизнь при легендарном императоре и прижилось, поскольку действительно необходимо, позволяет разобраться инфографика ТАСС.
Эпоха Петра Первого давно завершилась, но его усилия не прошли даром: их плод — не только героическая история, но и наша повседневность, которая, замечаем мы это или нет, так и остается в долгу у великого реформатора.
Игорь Гашков