Многие из тех, кто получал профессию в СССР, с ностальгией вспоминают времена "стабильности и спокойствия", когда человек твердо знал, где и кем он будет работать через пять-десять лет и не боялся эту работу потерять. Впрочем, так часто рассуждают и те, кто выпустился из вуза сравнительно недавно, уже успел поработать и ощутил свою невостребованность. Очевидно, что модель жизни в профессии, воспитанная с детства или перенятая от родителей, сегодня рушится, а жить в новых условиях нравится не всем.
Корреспондент ТАСС поговорил с преподавателями ведущих российских университетов и бизнес-школ и узнал, в чем заключается смысл концепции lifelong learning — обучения в течение всей жизни, почему престижный университет перестал быть гарантом благополучного будущего и что делать, чтобы добиться успехов в карьере в условиях современной жизни.
Ностальгия по штилю
В середине нулевых у моей знакомой потерял работу муж — человек лет 55. Шли месяцы, а новую он так и не нашел: его профессия, полученная еще во времена СССР и связанная с обслуживанием оборудования на телефонной станции, "умерла" — функции человека стали выполнять компьютеры. В чем проблема, думала я, — найти новую работу? Свои мысли я осторожно озвучила знакомой, на что услышала: "Ты не понимаешь. Он учился когда-то именно этой профессии. 25 лет отработал в одном месте и теперь не представляет, что делать. Куда идти? Снова учиться на шестом десятке?"
Спустя всего десять лет ответ на этот вопрос кажется мне очевидным: конечно, да.
Сегодняшние студенты начинают осознавать, что с выходом из института их учеба не закончится. Вуз дает лишь базу, которую придется укреплять и достраивать всю жизнь.
Именно о непрерывном образовании много говорили на прошедшем недавно Гайдаровском форуме в Москве. Тим Мескон, вице-президент Ассоциации по развитию университетских бизнес-школ AACSB — одной из самых авторитетных в мире организаций, объединяющей бизнес-школы и учреждения образования, как заклинание повторял: "Вы становитесь учащимися с того самого дня, когда начинаете свой образовательный путь, и остаетесь им навсегда".
Это означает примерно следующее: о понятии "отстрелялся" после института нужно забыть, если претендуешь на успех и приличный заработок. При этом Мескон вовсе не имеет ввиду учебу в привычном понимании — в стенах университета, в аудитории перед доской.
"Раньше для того, чтобы получить знания, надо было поступать в университет и несколько лет ходить на занятия, сегодня же мы можем получить очень много полезных знаний, просто зайдя в интернет с компьютера или смартфона. И при этом не платить за это ровным счетом ничего. Важно только ваше желание".
В России Мескон уже не в первый раз и успел познакомиться с отечественной системой образования.
"На мой взгляд, нет необходимости для разработки в России дополнительных законов в этой области. Актуальным остается вопрос признания и интеграции новых форматов обучения — комбинированные курсы, цифровые образовательные платформы и прочие".
Действительно, в России есть программы переподготовки и повышения квалификации по разным профессиям, например, для учителей и для врачей.
Так, по закону "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" от 21.11.2011 № 323-ФЗ один раз в пять лет врачи обязаны проходить профессиональную аккредитацию.
Повышать квалификацию обязывают и учителей.
И речь не только о них. Почти все крупные российские компании имеют свои учебные центры, а, например, Сбербанк и вовсе — корпоративный университет.
Многие работодатели платят за обучение своих сотрудников. Вот только результаты часто оставляют желать лучшего.
"Формально у нас в стране есть программы отраслевого "повышения квалификации", как их называли в советское время, — объясняет директор Института бизнеса и делового администрирования РАНХиГС Сергей Мясоедов. — Но эффективность таких занятий низкая, на мой взгляд. Так получается потому, что люди приходят на учебу ради галочки, они ничего не вкладывают в это образование, за них платит государство или компания. Они не очень понимают, зачем им это нужно, и досадуют, что их оторвали от личных дел. Сидят на занятиях и играют в своих смартфонах, они — сами по себе, отсиживают часы, лектор — сам по себе, отрабатывает свои деньги. Это — большой театр на тему обучения. Работники играют, что они учатся, начальство играет, что у них все обученные, на это выделяются большие деньги. Но все это искусственное".
Сергей Мясоедов считает, что виной тому российский менталитет и модель жизни, которая была усвоена еще в советское время.
Одно из главных усилий в жизни человек делал, поступая в вуз. Полученная профессия считалась пропуском в мир стабильности и — если вуз был престижным — возможно, благополучия.
"На знаниях, полученных в институте, человек "ехал" всю жизнь, работал на одном и том же предприятии, спокойно выходил на пенсию. Знаний хватало на всю жизнь. В наши же дни по статистике 80 процентов выпускников вузов ни дня не работали по своей профессии. Мы не заметили, как поменялась экосистема. Информация удваивается каждые пять-семь лет, а вузовские знания быстро устаревают или нуждаются в дополнении".
Сергей Мясоедов отмечает, что сегодня с необыкновенной скоростью появляются новые профессии. В США за последние два десятилетия 80 процентов прироста рынка труда осуществляется за счет тех профессий, которых 20 лет назад не было вообще. Еще пять-десять лет назад никто не знал, что такое криптовалюта, блокчейн, big data, цифровая экономика. Для успеха теперь необходимы не только знания и опыт, но и умение очень быстро реагировать на изменения в мире и в профессии, уметь искать и добывать информацию, доучиваться или и вовсе переучиваться.
"Успех сегодня дает парадигма обучения в течение всей жизни — мы называем ее lifelong learning. Но наше общество пока не готово к этому. Сейчас из-за пенсионной реформы люди стали задумываться, что учиться или переучиваться придется взрослом возрасте. Это первый шаг к изменениям".
Инвестиции в карьеру
Сергей Мясоедов уверен, что большинство стажировок должны частично оплачиваться самим работником.
"Из своего опыта могу сказать, что люди гораздо с большим энтузиазмом учатся, когда платят за образование сами. Это может быть не вся сумма, но все же ощутимая для человека. Если, к примеру, семинар стоит 100 тысяч рублей, сотрудник должен заплатить хотя бы десять — мы ценим только то, во что вкладываем время и деньги. Обучение в ведущих бизнес-школах стоит очень дорого. Но туда приходят люди с чрезвычайно высокой мотивацией и буквально вгрызаются в знания".
Во многих компаниях на стажировки отправляют не поголовно весь отдел, а тех, кто в этом действительно заинтересован. Сотрудник может и сам выступить с инициативой и подать прошение об оплате — полной или частичной — интересующего его курса. Такая практика применяется и в сферах финансов, и банковского дела, и в образовании, и в медицине.
"Осваивать передовые технологии, знания, практические методики сейчас приходится быстрее, чем это предусматривает программа планового повышения квалификации, — рассказывает Виктор Фомин, проректор по клинической работе и дополнительному профессиональному образованию Сеченовского университета. — В учебном центре врачебной практики Praxi Medica Сеченовского университета, где врачи осваивают и совершенствуют высокотехнологичные виды медицинской помощи, — эндовидеохирургии, симуляционные, роботические технологии, часть обучающихся учится за свой счет, часть — за счет работодателя. Обычно это происходит за счет клиник, открывающих новые направления. Например, больница закупила оборудование для лапароскопической хирургии, а специалистов, владеющих им в совершенстве, — нет. В результате их направляют к нам на обучение. Следует иметь в виду, что, применяя новые технологии, врач сегодня имеет возможность существенно увеличить размер собственной оплаты труда".
Фомин отмечает, что наиболее эффективны практикоориентированные курсы и семинары. Если медработник докажет работодателю, что новые знания принесут пользу клинике, то клиника будет готова платить за обучение своего сотрудника.
Работа как бизнес-проект
Если в медицине каждый год появляется новое оборудование, препараты, способы лечения и необходимость постоянного обновления знаний очевидна, то как работает концепция lifelong learning в сфере школьного образования?
"Сегодня меняется способ подачи информации, — рассказывает Ирина Уражанова, школьный учитель английского языка и бизнес-тренер — Учителя должны следовать за временем, технологиями, внедрять их в свои уроки — от этого они становятся разнообразнее и интереснее. Все учителя должны в обязательном порядке проходить аттестации и повышение квалификации. Система выстроена удобно — часто с лекциями и семинарами приезжают прямо в школу. Есть Институт открытого образования в Москве, он предоставляет массу образовательных программ для учителей. Но вопрос — насколько эффективны эти занятия. Содержание некоторых курсов оставляет желать лучшего".
Но главная проблема, говорит Ирина, даже не в этом. Семинары и курсы высокого качества существуют. Кроме того, в открытом доступе в интернете есть огромное количество материалов, которые учителя могут использовать в работе, — совершенно бесплатно. Как и Сергей Мясоедов, Ирина отмечает крайне низкую мотивацию к обучению.
"У меня трое детей, и я часто слышала от коллег: "Зачем тебе учиться? Тратить свое личное время, выходные?" У учителей не сформирован навык учиться без внешнего воздействия. Страшно сказать, но многие учителя не хотят учиться. Они хотят один раз написать конспект урока и 20 лет по нему работать, хотят, чтобы их оставили в покое и не "мешали учить". Проблема не в системе. А в головах".
Год назад Ирина ушла из школы и начала работать бизнес-тренером. Она считает, что отношение к работе как к бизнесу помогает многократно улучшить результаты.
"Представьте, что дети смогут выбирать, на какой предмет и к какому учителю идти учиться. Если вы будете преподавать плохо, неинтересно, к вам просто никто не придет и вы ничего не заработаете. Если относиться к каждому уроку как к продукту, который нужно продать, становятся очевидными собственные промахи".
Такой подход пока кажется многим учителям, причем не только старшего поколения, но и недавним выпускникам педвузов, странным и неблизким, но, говорит Ирина, уже очевидно, что перестраиваться все равно придется — этого требует время.
К слову, болезненный этот процесс не только для россиян. По словам вице-президента Ассоциации по развитию университетских бизнес-школ AACSBА Тима Мескона, даже в Великобритании, где государство активно вкладывается в образование работающих специалистов, а компании выплачивают налоги в специальные фонды, которые оплачивают сотрудникам стажировки и курсы, количество желающих учиться в течение всей жизни пока невысоко: многие люди не хотят тратить личное время на учебу и предпочитают "плыть по течению" так, как привыкли. И не думать о том, куда течение может выбросить через каких-нибудь лет пять-десять.
Карина Салтыкова