Петр Георгиевич Брюн де Сент-Ипполит
Морской офицер, военный летчик
Я родился во Франции накануне войны, в 1939 году. Мои предки по отцовской лини были французами, которые в конце XVIII века уехали в Турцию, а потом осели в России во времена правления Павла I. Два брата, Франсуа и Бальтазар, заняли видные должности в Российской империи и занимались кораблестроением. Моя семья обрусела и оставалась здесь до 1923 года. Наше родовое имение находилось под Лугой.
Мама же была урожденной княгиней Трубецкой. Усадьба Узкое, которая находится на юго-западе Москвы, принадлежала ее бабушке. Маме было четыре года, когда ее семья покинула Россию, папе — 14. Другого выхода не было, мои дедушки были дворянами-белогвардейцами, и большевики не оставили бы их в живых. Они обосновались в Париже.
Папа стал инженером. Во время Второй мировой войны он служил летчиком. Всего несколько лет назад, уже после его смерти, я узнал, что в военные годы он также создал с коллегами-инженерами конструкторское бюро, где разрабатывал первые военные реактивные самолеты. Он сам про это не рассказывал, как и про революцию, про бегство из России и про то, как воевал, — не говорил об этом никогда. Вероятно, воспоминания были слишком тяжелыми.
В детстве у меня были русские няня и гувернантка, они говорили со мной по-русски и в три года начали учить русской грамоте. Так что в садик я пришел с книжкой, открыл и начал читать учительнице, но она, конечно, ничего не поняла.
Чтобы я лучше ассимилировался с французами, родители отдали меня в престижную школу иезуитов. После школы я решил стать военным: пример отца во многом повлиял на меня. Я безмерно его уважал.
Я поступил в военно-морское училище. Однажды к нам с делегацией приехал советский маршал Матвей Захаров, и мне, как единственному студенту, знающему русский язык, приказали явиться. У меня осталась памятная фотография с той встречи.
После училища я не рассчитывал на удачное распределение из-за не самых лучших отметок, так что сам попросился на непопулярное направление — в Алжир. Так случилось, что тогда многих военных в возрасте отправили в отставку, и в Алжире меня сразу сделали вторым капитаном на военном судне, вверив командование экипажем в 140 человек. А вскоре отправили на повышение — учиться на летчика. Я выбрал вертолеты — тогда это было в новинку, интересно было научиться летать именно на них.
Я ушел в отставку спустя 25 лет и возглавил отдел международных связей с Восточной Европой в компании Aérospatiale.
Об акции "Бессмертный полк" я слышал неоднократно, но впервые появилась возможность поучаствовать в ней самому. 9 Мая я пойду с портретом моего папы. Это очень важно — отдать дань памяти ему и всем, кто тогда отстаивал мир и добивался победы над фашизмом.
Пьер Баль
Офицер, вице-президент офицерской Ассоциации Сент-Серьен
Мой дедушка воевал в Первую мировую войну, потом демобилизовался и работал в Париже служащим. Во время оккупации Парижа нацистами он вступил в движение Сопротивления и стал партизаном, продолжая работать на прежнем месте. Никто в семье не подозревал об этом, бабушка узнала только в 1944 году. Дедушка добывал ценные сведения и передавал их англичанам и американцам. И после войны он никогда не рассказывал об этом.
После дедушкиной смерти я нашел его бумаги, где он описывал те события. Сегодня мы много говорим о войне, но тогда это было другое поколение. Те, кто воевал и видел все это своими глазами, участвовал в тех событиях, не хотели про это говорить.
Я выбрал карьеру военного, хотя у меня в семье все гражданские. Но у меня было две причины такого решения. Первое — я хотел быть полезным Франции. Второе — я просто был большим авантюристом и хотел приключений.
Россия — огромная страна с богатой историей, меня она всегда манила, я хотел с ней познакомиться. И вот сейчас представилась возможность. Это мой первый визит в Россию. И я рад, что это не просто туристическая поездка, а еще и участие в таком шествии.
Я пойду с участниками "Бессмертного полка" с портретом моего дедушки. Для меня это очень важно. Молодому поколению нужно рассказывать о тех событиях. Мы во Франции немного забываем войну и подвиги людей. А вы не забываете. Важно хранить память, чтобы такое никогда не повторилось.
Жан Рагон
Директор ассоциации "Самые красивые деревни Франции", эксперт ассоциации "Самые красивые деревни и городки России"
Я родом из Нормандии, родился уже после войны в семье военного.
В 1936 году мой папа служил в Сахаре, а потом его перекинули на линию Мажино — систему французских укреплений на границе с Германией.
Я много раз пытался с ним поговорить про войну, но он отвечал: "Не надо, мы исполнили наш долг, вы теперь живете в мире и не трогайте эти воспоминания".
Но когда я был маленьким, то, спрятавшись под столом, слышал, как он вспоминал военные события со своими друзьями-сослуживцами. С линии Мажино отец делал вылазки, чтобы взять "языка". Но потом попал в окружение и был взят в плен.
В июле 40-го года отец оказался в одном лагере с русскими заключенными. Он вспоминал, как французские солдаты делились хлебом с русскими, которых немцы морили голодом. Отношение к русским было ужасное, хуже, чем к французам.
Отец пытался бежать, но его поймали и пытали. Но он не сдался, все же организовал удачный побег и сразу вернулся в армию, дошел до Берлина.
Там он снова много общался с русскими солдатами. Папа гордился этой дружбой и говорил, что русский солдат — лучший товарищ и боец.
Мама вспоминала, как во время оккупации ловила английские радиостанции и узнавала таким образом о советских победах. Она с родителями жила на отдаленной ферме, и несмотря на то что повсюду были немцы, у них была карта Европы, где отмечали расположение советских и немецких войск. Для мамы это русские выиграли войну.
После войны папа оставался несколько лет в Германии и служил во французском секторе, тогда же он женился на маме. Я мог бы появиться на свет в Германии, но родители мамы сказали: "Наш внук родится в Германии? Ни за что!" Поэтому мама осталась во Франции, а папа вскоре вернулся домой и продолжил служить в военной жандармерии.
Когда я стал по работе ездить в Россию, он говорил: "Если увидишь русского ветерана (он никогда не говорил — советского, всегда — русского), поприветствуй его от меня, а если окажешься с русскими за столом, выпей с ними против фашизма".
Я не пошел по стопам отца — занимаюсь туризмом, возглавляю ассоциацию "Самые красивые деревни Франции". По тому же принципу мой друг, Александр Мерзлов, создал ассоциацию "Самые красивые деревни и городки России", в которой я являюсь экспертом. Именно от Александра я узнал про акцию "Бессмертный полк", меня она очень впечатлила, я рассказал о ней дома, и многие французские военные захотели приехать в Россию, чтобы принять в ней участие.
9 Мая я тоже пойду в колонне с портретом папы. Мама, которая умерла совсем недавно, всегда говорила, когда я ехал в Россию: "Вспоминай своего отца!" Я думаю, он бы гордился тем, что я присоединюсь к "Бессмертному полку".
Серж де Хлебников
Офицер бронированной кавалерии
Моя семья имеет русские аристократические корни: с обеих сторон предки принадлежали к древним дворянским родам. Родители детьми покинули Россию вскоре после революции 1917 года: папе было десять лет, маме — семь.
Семья моей жены тоже была знатной, связанная родственными узами с потомками Суворова, Кутузова, все мужчины у нас в роду были военными. Мама моей тещи — прямой потомок адмирала Ивана Крузенштерна.
Папа на момент революции был кадетом и готовился продолжить военную династию. Революция не оставила шансов моей семье, и по папиной, и по маминой линии родные вынуждены были эмигрировать. Сначала в Бельгию, потом во Францию.
Спасло то, что они прекрасно знали язык, часто бывали там, знали страну. Отдыхали в Ницце, в Биарицце. Но детям было трудно. Переезд стал для них большой травмой, они не понимали в полной мере, что происходит.
Взрослым тоже было довольно тяжело, ведь они все потеряли, но поддерживало то, что за границей оказалось очень много русских друзей. Ведь переезжали семьями, вместе было проще перенести трудности.
Мой отец потерялся со своей семьей во время переезда. Четыре года он скитался, прежде чем воссоединиться с родными. Представьте себе, он был еще ребенком. В Щвейцари папу приютила швейцарская семья, и с 14 до 18 лет он жил у них в Женеве. В 18 лет отец поехал во Францию и поступил в Иностранный легион солдатом. Тогда же Красный Крест в Женеве нашел его маму, мою бабушку, которая жила в Германии. Дед же уехал в Париж и женился второй раз.
Мой отец провел всю жизнь в армии. Для него единственным приютом стала французская армия. Он рассказывал, что в легионе было очень много русских. Папа сделал карьеру офицера, служил в Африке, воевал в Италии, Германии, он прошел войну как офицер "от" и "до". Вот почему завтра на шествии "Бессмертного полка" я буду с папиным портретом, это очень важно для меня.
После войны папа вернулся в Париж и женился на урожденной княжне Козловской, закончил карьеру военного. Нам, детям, он всегда говорил: "Вы в первую очередь должны любить Францию, страну, которая вас приняла, дала вам возможность жить, но помните, что у вас русская душа и культура".
Про войну папа никогда не рассказывал. Понимаете, солдаты, которые страдали во время этой войны, не вспоминали это. Никогда. Про то, как изменилась Россия, СССР, он тоже не говорил. Я думаю, что они, то поколение, перевернули страницу. Это была уже другая страна для них.
Я тоже пошел по военной стезе. Служил в танковых войсках 20 лет офицером, дошел от лейтенанта до полковника, поле этого 30 лет занимался гражданской работой: 15 лет в большой международной компании — в Китае, Америке, на Ближнем Востоке, и закончил в ООН. Сейчас я на пенсии, каждый год приезжаю в Россию. Стараюсь возить сюда своих друзей. Я показываю им не просто Россию, а мою Россию, Россию моих предков.
Автор благодарит президента ассоциации "Самые красивые деревни и городки России" Александра Мерзлова за помощь в организации интервью и подготовке материала.
Карина Салтыкова, Константин Крашенинников