На русском языке книга Толентино появится под названием "Кривое зеркало. Как на нас влияют интернет, реалити-шоу и феминизм". Возможно, это сделано, чтобы читатели понимали: 31-летняя колумнистка снобистского журнала The New Yorker написала о вещах, актуальных и для России. В оригинале вторая часть названия короче — "Размышления о самообмане", но точнее характеризует и содержание, и тон автора. К сожалению, приведенный отрывок не дает в полной мере ощутить горчинку, с которой пишет Джиа Толентино что о жизни, что о себе в нашем запутанном мире, — мы вынуждены были выбрать просто интересный и законченный фрагмент посильного размера.
Всем кажется, что, когда женщина идет к алтарю в белом атласном платье за несколько тысяч долларов, когда произносит обет и целует мужа в присутствии 175 человек, когда гости перебираются в шатер с мерцающими огоньками и рассаживаются за столами, украшенными пионами, а потом после изысканных салатов поднимаются, чтобы потанцевать под выбранную музыку, — все это позволяет невесте и жениху присоединиться к бесконечной череде любовных пташек, примкнуть к золотой цепи пар, растянувшейся на века. И миллионы мечтательниц продолжают рисовать в воображении роскошные банкеты с каллиграфическими карточками во имя вечного воссоединения со своим лучшим другом.
Но на протяжении веков свадьбы были сугубо домашним делом — простыми, короткими церемониями, проводившимися в узком кругу. Подавляющее большинство женщин выходили замуж в присутствии родных и нескольких друзей, безо всяких банкетов, в цветных платьях, которые носили раньше и будут носить потом. В Древней Греции богатые невесты надевали фиолетовое или красное. В эпоху Ренессанса свадебные платья часто были голубыми. В XIX веке во Франции и Англии женщины из низшего и среднего класса часто выходили замуж в черных шелковых платьях. Белое свадебное платье вошло в моду лишь после 1840 года, когда двадцатилетняя королева Виктория вышла замуж за своего кузена, принца Альберта. Для церемонии она выбрала белое платье, украшенное флердоранжем.
Фотографий церемонии не сохранилось — спустя четырнадцать лет, когда появилась эта технология, Виктория и Альберт специально позировали для свадебного портрета. Но британские газеты очень пространно и подробно описывали кринолины и атласные туфельки Виктории, ее сапфировую брошь, золотую карету и трехсотфунтовый свадебный торт. Виктория закрепила символическую связь между "невестой" и "королевой", и с того времени сформировалось представление о свадьбе как о "коронации обычной женщины" — так Холли Брубек писала в The New Yorker в 1989 году.
Вскоре такую церемонию стали считать традицией. В 1849 году в дамском справочнике писали: "С давних времен было принято выходить замуж в белом, каким бы ни был материал платья". Викторианская элита, подражая своей королеве, закрепила свадебный шаблон: официальные приглашения, торжественный выход, цветы и музыка. Возникла целая индустрия, ориентированная исключительно на продажу свадебных аксессуаров и элементов декора. Благодаря стремительно развивающемуся потребительскому рынку конца XIX века свадьбы стали способом продемонстрировать образ жизни высшего класса: даже те, кто к этому классу не принадлежал, на день могли позволить себе такое ощущение. Женщины среднего класса старались создать впечатление высокого социального положения, и белые платья становились все более важными. В книге "Все в белом: Неотразимый блеск американской свадьбы" Кэрол Уоллес пишет, что "безупречно белое платье сразу же показывает, что его обладательница может позволить себе нанять опытную прачку, швею и горничную".
На рубеже ХХ века, когда семьи среднего класса тратили на церемонию целое состояние, общественное мнение о свадьбе начало меняться. Критики выступали против коммерциализации любви. Семьям советовали не ставить под угрозу финансовое положение ради свадебного банкета. А представительницы элиты еще более подняли планку, чтобы окончательно превзойти социальные устремления среднего класса. В книге "Невеста: Американские свадьбы и бизнес-традиции" Викки Говард рассказывает о принятой в богатых семьях практике демонстрации подарков, чтобы гости могли "полюбоваться… длинными, накрытыми скатертями столами, уставленными серебром, фарфором, драгоценностями — и даже мебелью… В газетах описывали светские просмотры свадебных подарков с упоминанием создателей или производителей". В 1908 году невеста из Теннесси пригласила на свадьбу более полутора тысяч человек и получила в подарок "семьдесят изделий из серебра, пятьдесят семь изделий из стекла и хрусталя, тридцать один предмет из фарфора, девять наборов столового белья и шестьдесят разнообразных предметов кухонной утвари".
Развивающаяся свадебная индустрия разумно предположила, что лучший способ заставить людей совершать все новые безумства — убедить женщин (как это сделал английский дамский справочник в 1849 году), что все это давняя и благородная традиция. "Ювелиры, модельеры, свадебные консультанты и многие другие стали настоящими специалистами в изобретении традиций, — пишет Говард. — Они создали собственные варианты прошлого, чтобы закрепить новые ритуалы и преодолеть культурное сопротивление пышным празднествам". В 1924 году Маршалл Филд изобрел "списки подарков". Магазины стали разрабатывать правила этикета. Все стали считать, что покупка фарфора и изысканные приглашения — это именно то, что на свадьбах делалось веками.
В 1929 году финансовый кризис положил конец свадебным тратам. Но потом торговцы придумали новый прием. В моду вошел слоган "Любви неведома депрессия". В 30-е годы газеты часто писали о свадьбах, описывали наряды и банкетные меню, чтобы возбудить интерес читателей. Уоллес пишет, что к 30-м годам каждая невеста становилась "знаменитостью на час". Когда в 1933 году в Вестминстере светская львица Нэнси Битон выходила замуж за сэра Хью Смайли, фотографии, сделанные ее братом Сесилом, попали во все газеты. Читатели любовались романтической и ослепительно красивой Нэнси, ее восемью подружками, соединенными длинной цветочной гирляндой, и двумя мальчиками в белых атласных костюмчиках, поддерживавшими ее вуаль. "В мире было столько бедности, что все мы жаждали блеска и элегантности, — сказала в 2017 году 87-летняя портниха, демонстрируя свою свадебную фотографию в стиле Битон. — Мы получали возможность хотя бы на день почувствовать себя звездами". В 1938 году представитель компании De Beers обратился в рекламное агентство N. W. Ayer & Son с тем, чтобы "разнообразная пропаганда" поспособствовала развитию рынка помолвочных колец. В 1947 году копирайтер этого агентства Фрэнсис Герети придумала слоган "Бриллианты навсегда". И с того времени помолвочное кольцо с бриллиантом стало обязательным. В 2012 году в Америке на помолвочные кольца было потрачено 11 миллиардов долларов.
В 40-е годы "свадьбы переживали истинный апофеоз", пишет Уоллес. Это событие знаменовало возвышение женщины — обретение ею статуса невесты и жены. Такой переход проявлялся через покупки. Газеты и журналы усердно подсказывали женщинам, что они должны купить. В 1934 году появился первый американский свадебный журнал "Итак, вы собираетесь замуж". (Позже его переименовали в "Невесты", и журнал стал частью империи Condé Nast). В 1948 году вышел первый исключительно свадебный справочник "Книга этикета невесты". Эти советы пережили не одно десятилетие: "Ваше право в этот день выглядеть ослепительно прекрасно, так, как вам хочется", "Ваше право сделать свою свадьбу такой, какой вы хотите ее видеть", "Ваше право в такой день находиться в центре внимания".
На фоне Второй мировой войны свадьбы приобрели новую, еще более мощную значимость. В 1942 году в брак вступили около двух миллионов американцев — на 83 процента больше, чем десять лет назад. Две трети невест выходили замуж за мужчин, только что призванных в армию. Свадебная индустрия в полной мере воспользовалась военными церемониями, превратив их в символ всего, что дорого для Америки. "Невестам простительно верить, что их патриотический долг — настаивать на официальной свадьбе, с белым атласом и т.п.", — пишет Уоллес. Война пошла на пользу и ювелирам. Попытки создать обручальные кольца для мужчин ранее были неудачными, поскольку не согласовывались с представлением о том, что обручение — это то, что мужчины делают для женщин. Но в условиях войны это стало казаться осмысленным. С обручальным кольцом мужчина мог отправиться за океан, храня это напоминание о жене, стране и доме. И мгновенно родилась традиция обмена кольцами во время церемонии. К 50-м годам стало казаться, что этот обычай существовал с начала времен.
Когда война закончилась — а вместе с ней и недостаток тканей, — американские свадебные платья стали еще более пышными. Появились синтетические ткани. Наступила эра пышных юбок из тюля и органзы. Невесты, и без того юные, стали еще моложе. (На рубеже ХХ века девушки вступали в первый брак в возрасте двадцати двух лет, но к 1950 году средний возраст невесты составлял чуть более двадцати лет.) К концу 50-х годов три четверти женщин в возрасте от двадцати до двадцати четырех лет были замужем. После двадцати лет, отягощенных экономическим спадом и войной, наступил период мира, процветания и новой экономики массового потребления. Свадьбы стали символом начала идеального будущего супругов: дом в пригороде, современная стиральная машина и гостиная с телевизором.
В 60-е годы начались социальные волнения, но свадьбы оставались оплотом домашней традиции и стабильности. Невесты подражали Джекки Кеннеди: шляпы-таблетки, платья в стиле ампир, рукава три четверти. В 70-е годы свадебная индустрия учла влияние альтернативной культуры и потребности молодых пар, отвергавших эстетику прежних поколений. В это десятилетие — в эпоху эпидемии нарциссизма и появления поколения, названного Томом Вулфом "поколением Я", — сформировалась идея о свадьбе как форме сугубо индивидуального выражения. Мужчины стали надевать цветные смокинги. Бьянка Джаггер выходила замуж в смокинге от Ива Сен-Лорана. "Повсюду писали о самых необычных свадьбах, — пишет Уоллес. — Всем стали интересны молодожены, поженившиеся на лыжах, под водой или совершенно обнаженными на Таймс-сквер".
В 80-е годы маятник качнулся обратно. "Для многих из нас, кто в 70-е годы стоял на пляже и смотрел, как подружка невесты распевает свадебный гимн, а босоногие молодожены в качестве обетов читают выдержки из "Пророка" Халиля Джебрана, — пишет в The New Yorker Холли Брубек, — известие о том, что в 80-е годы свадьбы вновь вернулись к прежним традициям, стало облегчением. Кто мог предвидеть, что результаты окажутся не менее абсурдными?" Брубек пишет, что после показанной по телевизору грандиозной церемонии бракосочетания Дианы Спенсер свадебные платья превратились в странный "набор элементов new look Кристиана Диора и викторианской моды". Как и у Дианы, свадебные платья 80-х годов отличались пышными юбками, рукавами-фонариками, корсетами и бантами.
В 90-е годы появились дизайнеры Вера Вонг и Кельвин Кляйн. Свадебные платья подхватили минималистический стиль. Невесты выходили замуж в белых облегающих платьях на тонких бретельках а-ля Кэролин Бессетт-Кеннеди, которая до свадьбы работала в рекламном отделе Кельвина Кляйна и являла собой идеальный образец хорошего вкуса для Восточного побережья. На Западном побережье в свадебную эстетику вошла распущенность в стиле Playboy. Синди Кроуфорд выходила замуж на пляже в мини-платье, напоминавшем комбинацию. На телевидении появились программы в стиле разнузданного консьюмеризма — Girls Gone Wild, MTV Spring Break. Невесты начали устраивать девичники со стриптизерами и прочими вольностями.
В 2000-е годы свадьбы превратились в нечто вроде реалити-шоу. В феврале 2000 года в эфир вышла программа "Кто хочет выйти замуж за мультимиллионера". Помолвка стала конечной целью франшизы "Холостяк" — готовое сырье для конвейера "Оденься к свадьбе". Грандиозные свадебные церемонии — настолько абсурдные, что для их проведения требовалась финансовая поддержка телевизионных каналов, которые их транслировали, — начались со свадьбы Тристы Рен и Райана Саттера из программы "Холостячка". Эта церемония стоила 3,77 миллиона долларов. В 2003 году на канале АВС ее посмотрели 17 миллионов зрителей. (Рен и Саттер получили миллион долларов за телевизионные права.) В 2010-е годы пришла монокультура Pinterest и социальных сетей. Так родилась новая вездесущая "традиционная" свадебная эстетика. Молодожены устремились к аутентичности — арендованные амбары, полевые цветы в керамических горшках, старые кабриолеты или проржавевшие пикапы.
Индустрия процветает и по сей день. Очередной взлет она пережила в свете двух недавних королевских свадеб: Кейт Миддлтон, безумно стройная в платье принцессы от Александра Маккуина (434 тысячи долларов), и Меган Маркл в романтическом платье от Живанши с вырезом лодочкой (265 тысяч долларов). Несмотря на экономические трудности, переживаемые американцами после кризиса 2008 года, свадьбы становятся все дороже. В эпоху растущей социальной мобильности они остаются своего рода "парками развлечений", как назвала их Наоми Вульф: миром, определяемым иллюзорным представлением о том, что все вокруг относятся к высшему среднему классу.
Эта иллюзия еще более закрепилась в эпоху социальных сетей, когда люди заняты поиском вещей и готовы платить за них, чтобы произвести впечатление. Свадьбы давно уже вписались в такую экосистему демонстрации. "Огромное множество свадебных фотографий призваны оправдать все понесенные расходы. Предвосхищение отличных снимков стимулирует нас на траты", — пишет Ребекка Мид в книге "Один идеальный день: Продажа американской свадьбы". Сегодня Instagram подталкивает людей относиться к самой жизни как к свадьбе: как к событию, которым аудитория должна восхититься. Люди, особенно женщины, стали вести себя так, словно они всегда были знаменитостями. В таких условиях представление о невесте как о знаменитой принцессе закрепилось окончательно и бесповоротно. Невеста должна быть красивой — и ей на помощь устремилась индустрия велнеса. Так возникла огромная черная дыра обязательств. Журнал Brides рекомендует своим читательницам перед свадьбой устраивать себе оздоровительные сеансы в соляных пещерах и очищение с помощью кристаллов. Компания Marths Stew-art Weddings предлагает фейерверки для банкетов (5 тысяч долларов за 3–7 минут). В журнале The Knot рекомендуют инъекции ботокса под мышками (1500 долларов за сеанс). Моя подруга недавно заплатила 27 тысяч долларов за свадебную фотосессию. В социальных сетях появились свадебные консультанты. По всей стране открываются программы фитнеса для будущих невест. Растет спрос на тщательно организованные церемонии помолвки с профессиональной съемкой. Придет время — и это тоже станет традицией.