"Сталинский маршрут". С аэродрома Чкалова на остров Чкалова

Выкрашенная в алый цвет крылатая машина поднялась в небо ранним утром 20 июля 1936 года с военного аэродрома в подмосковном городке Щелково. Отправлявшихся в дальний и рискованный рейс летчиков провожала масса людей. Как вспоминал позднее Георгий Байдуков, один из троих авиаторов, находившихся тогда в кабине алого самолета: "Среди провожающих были все, кроме родных и близких. Этого требовали врачи, штаб перелета, и с этим согласился экипаж…"

Слишком рискованным для той эпохи был задуманный полет — на одномоторном самолете без единой посадки от Москвы вдоль полярных берегов России до Камчатки и затем через Охотское море к берегам Амура. Риск был высок. Высока была и вероятность, что покинувший аэродром в Щелково самолет больше не увидят никогда.

"Зачем рисковать без надобности?.."

Алая машина, перегруженная топливом и всем необходимым для столь дальнего перелета, набирала высоту тяжело, как вспоминал Байдуков, "...метр за метром, проходим ниже дымящих заводских труб Щелкова".

Летчики — их было трое — командир экипажа Валерий Чкалов, второй пилот Георгий Байдуков и штурман Александр Беляков шли на риск сознательно, готовились установить мировой рекорд по дальности беспосадочного полета в самых сложных климатических и географических условиях Крайнего Севера. Авиация той эпохи, стремительно развиваясь, фактически породила "гонку рекордов", в которой вольно и невольно участвовали все страны, имевшие свою авиапромышленность. Но полет, начавшийся 20 июля 1936 года, задумывался не только ради рекорда — его главной, хотя так никогда и не озвученной вслух целью была безопасность страны. Безопасность наших дальневосточных границ.

Опытные авиаторы Чкалов и Байдуков, задумавшие беспосадочный перелет, изначально собирались лететь через Северный Полюс в Америку. Годом ранее другой экипаж с участием Георгия Байдукова уже пытался через ледовую "крышу мира" пролететь от Москвы до Сан-Франциско. Но тогда, в августе 1935 года, новейший самолет АНТ-25, созданный конструкторами Туполевым и Сухим (любой, кто хотя бы чуть- чуть знает историю отечественной авиации, сразу поймет эпохальное значение этих фамилий), вынужден был прервать рекордный рейс из-за проблем с моторным маслом.

Руководители того полета сочли, что АНТ-25 ненадежен. Но Георгий Байдуков решил доказать, что при должном управлении эта крылатая машина способна на мировой рекорд. Он уговорил на новую попытку полярного перелета своего старого друга, Валерия Чкалов. Оба приятеля были опытнейшими авиаторами, имея за плечами много лет экстремальных полетов. Оба знали друг друга давно и близко — Чкалов звал приятеля Байдуком, а Байдуков всегда в шутку обращался к Валерию Чкалову не иначе, как Валериан.

В то время все рекордные полеты обсуждались и утверждались непосредственно в Кремле. И вот в июне 1936 года Байдук и Валериан оказались в кабинете Сталина. Здесь они были не впервые, но вождь СССР их удивил.

"Зачем лететь обязательно на Северный полюс? Летчикам все кажется нестрашным, рисковать привыкли. Зачем рисковать без надобности?.." — вспоминал позднее Чкалов сталинские слова (заметим, что в этих рубленых фразах так и мерещится знаменитый грузинский акцент и не менее знаменитый взмах руки с трубкой). Сталин вдруг предложил совсем иной маршрут — не через полюс в Америку, а вдоль северных границ России на Камчатку и затем к Приморью и Приамурью с финальной посадкой в Хабаровске.

Такой маршрут ранее никогда не обсуждался и был внове. Удачный перелет в Америку имел бы большой пропагандистский эффект, но вождь СССР — как к нему ни относись — умел мыслить хитро и политиком был ловким. Именно в тот момент ему потребовался еще один явный, но не озвучиваемый вслух эффект от демонстрации небывалого уровня советской авиации — военный.

Байдук и Валериан против самураев

Мы сегодня привыкли, что Хабаровск соседствует с Китаем, что Сахалин вообще не имеет сухопутных границ с иными государствам, а Камчатка отделена от других держав минимум тысячей километров океанской воды. Но тогда, 85 лет назад, все было не так. Хабаровск тогда граничил с… Японией. Точнее — с Японской империей, чьи войска в 1932 году захватили весь прилегающий к России северо-восток Китая. Весь Корейский полуостров и южная половина острова Сахалин в ту эпоху тоже были территориями, подвластными Токио еще со времен неудачной для нас Русско-японской войны 1905 года.

Добавим, что и вся — абсолютно вся! — цепочка Курильских островов тогда также была японской. В 1936 году, всего 85 лет назад, с территории Японии — с самого северного курильского острова Шумшу — можно было разглядывать берега нашей Камчатки даже без бинокля.

При этом Япония той эпохи являлась весьма агрессивным государством, ее армия и флот по праву считались одними из крупнейших и сильнейших в мире. В 1934–36 годах на советско-японской границе в Приморье постоянно шли вооруженные стычки, счет убитым шел на десятки. Обе страны балансировали на грани открытого конфликта, находились де-факто в состоянии холодной войны, которая в любой момент могла стать горячей... Если наши сухопутные силы на Дальнем Востоке еще могли на равных тягаться с японцами, то на море ситуация для СССР была крайне сложной — наш Тихоокеанский флот тогда бесконечно уступал по мощи и уровню техники эскадрам Дай-Ниппон тэйкоку кайгун, "флота Великой Японской империи".

Как раз в начале 1936 года в Токио произошла попытка военного переворота, нацеленные на экспансию японские генералы и адмиралы фактически контролировали правительство, главой которого в том же году стал бывший посол Японии в СССР Хирота Коки. Господина Хироту в Кремле очень хорошо знали именно как убежденного и деятельного противника нашей страны. Японцы тогда уже принялись по частям завоевывать Китай (в следующем 1937 году они захватят Пекин) и совсем не иллюзорно, с откровенным аппетитом геополитического хищника приглядывались и к нашим дальневосточным землям.

Пусть читатель простит это углубление в советско-японскую политику 85-летней давности, но без него не понять, зачем же и с какой "надобностью" Байдук и Валериан — Байдуков и Чкалов — рисковали жизнями. Итак, на Тихом океане СССР тогда флота, по сути, не имел, в то время как императорские военно-морские силы Японии являлись одними из мощнейших на планете. Противопоставить самурайскому флоту наша страна могла лишь воздушный флот. Демонстрация его впечатляющих возможностей должна была остудить самые горячие головы в Токио и снизить военно-политическое напряжение между двумя державами. Ведь в ту эпоху дальний бомбардировщик играл такую же "сдерживающую" роль, как сегодня баллистические ракеты с ядерными боеголовками.

Именно с этой целью Сталин и предложил (а по факту приказал!) Чкалову и Байдукову особый маршрут рекордного полета. Сами летчики и советские СМИ тут же назовут этот маршрут "сталинским". Добравшись без посадок от Москвы по небу до Камчатки, нашему самолету предстояло все так же без единой посадки фактически пройти вдоль границ Японской империи — мимо японских Курил, мимо японской части Сахалина до Хабаровска, который от японской Маньчжурии 85 лет назад отделяли лишь считаные километры. Авиация Японии — да и любая другая авиация в мире! — тогда ничего подобного "сталинскому маршруту" продемонстрировать не могла.

"Вот бы махнуть прямо на полюс!.."

Первые сутки полета ярко-красный АНТ-25 от Москвы все время шел не на Восток, а к полюсу — к архипелагу Земля Франца-Иосифа, одному из самых северных на нашей планете.

Так, скупо и по-деловому, описывал позднее свой полет командир экипажа Валерий Чкалов. Нордвик — основанный при Сталине и ныне заброшенный порт на берегу полуострова Таймыр. Хатангский залив — это море Лаптевых, где температура воздуха ниже нуля держится минимум десять месяцев в году.

Лететь предстояло непрерывно несколько суток — пилоты сменяли друг друга за штурвалом. Помимо 32-летнего Чкалова и 29-летнего Байдукова третьим — самым старшим по возрасту — членом экипажа был 39-летний Александр Беляков, начальник кафедры штурманской службы Военно-воздушной академии имени Жуковского (и в наши дни это главный вуз России, готовящий инженеров военной авиации). Для той эпохи даже Чкалов с Байдуковым считались уже немолодыми, а Беляков так вообще пожилым — в рекордный полет шли опытные, немало пожившие и много летавшие специалисты своего дела.

Опыт, однако, не мешал им оставаться и романтиками дальних перелетов. Байдуков позднее так вспоминал секунды при повороте с полярного курса к востоку над водами Северного Ледовитого океана: "Когда я передавал указания штурмана Чкалову, тот не удержался. — Вот бы махнуть прямо на полюс! Рукой подать!.. — кричал мне на ухо Валерий Павлович. — Разговорчики в строю, товарищ командир! — шутливо крикнул я. В ответ Чкалов, улыбаясь, сунул мне в бок кулак…"

Впрочем, над берегами полуострова Таймыр, самой северной части континентальной России и вообще Евразийского континента, экипажу стало не до шуток. Чтобы не лететь в сплошной облачности, красному самолету пришлось много часов держать высоту не менее 4 км. У летчиков начиналось выматывавшее силы кислородное голодание, но, посоветовавшись, экипаж решил пока не применять баллоны с запасом дыхательного газа.

Уже над горами современной Магаданской области, приближаясь к берегам самой северной части Охотского моря, на самолете получили лаконичную радиограмму из Кремля, подписанную Сталиным и всем высшим руководством СССР: "Страна следит за вашим полетом. Ваша победа будет победой советской страны…"

"Снова полет только по приборам…"

На третьи сутки непрерывного полета красный АНТ-25 сделал круг в небе над Петропавловском, столицей Камчатки. "Город был закрыт облаками. Лишь в самый последний момент он открылся нам из-за облаков и нам удалось его сфотографировать с высоты 4000 метров…" — вспоминал позднее Чкалов.

От камчатских берегов полетели на юг через Охотское море. "Вечно покрытое туманом и облаками, оно представляло на нашем пути самый неблагополучный участок…" — признал позже командир экипажа АНТ-25.

"Шли самые напряженные часы, последние часы перелета, — так вспоминал этот отрезок пути уже второй пилот Байдуков, — Обширный циклон, сопровождавшийся густой облачностью, дождями и туманами, встретил нас над Охотским морем. Снова полет только по приборам. Погода в районе Сахалина и Приморья крайне неблагоприятная — так же облака, дожди и туманы".

Именно здесь для летчиков и их техники началась своя "холодная война" — уже не с японцами, а погодными условиями. Из-за сильной облачности решили идти на высоте не более 50 метров над волнами Охотского моря, пробиваясь к северной части Сахалина и устью Амура. "От штормовых порывов ветра крылья и хвостовое оперение самолета опасно вздрагивали и беспомощно вибрировали. Мне никак не удавалось вызвать по радио Николаевск-на-Амуре. Дождь стал настолько сильным, что определить расстояние до воды становилось очень трудно. Вот где пригодился тот не всегда одабриваемый бреющий полет именно чкаловского стиля, когда до поверхности остаются считаные метры…" — вспоминал Байдуков, намекая, что Валерия Чкалова многие считали "воздушным хулиганом" именно за его способность летать, например, под мостами, почти касаясь самолетом воды.

На 55-м часу непрерывного полета, в районе Татарского пролива между материком и Сахалином, обстановка стала критической. Байдуков те минуты описал так:

Но на высоте встречает другая, столь же смертельная в тех условиях опасность — обледенение самолета. Слово Байдукову: "На 1500 метрах сплошное мерзкое и холодное молозиво тумана, и, конечно, наступает интенсивное обледенение. Особенно быстро покрывается льдом стабилизатор и его несущие стальные расчалки. Идут напряженные, опасные секунды. Самолет уже на высоте 2500 метров, но обледенение продолжается. Я сидел за передатчиком, вызывая Николаевск, когда почувствовал резкие удары и сильную тряску самолета. Это уже весьма опасно, так как самолет может разрушиться… Чкалов срочно убавляет обороты мотору, и обледеневший гигант идет на снижение…"

​​​​​​​"Такое мог сделать только Чкалов!"

Экипаж покрытого льдом красного самолета принимает решение — пока не стемнело искать место для посадки где-то на побережье близ устья Амура. Как вспоминал Байдуков: "Натыкаемся сначала на скалистый остров Лангр — сесть негде. В вечерних сумерках и туманной мгле вдруг видим низкий, весь изъеденный озерами и оврагами островок с несколькими домишками. — Идем на посадку! Шасси! — кричит мне Валерий и решительно начинает снижаться…"

В те секунды Байдуков еще не знал, что через два десятка лет "скалистый остров Лангр" переименуют в его честь. Садились же на остров Удд, тоже не зная, что очень скоро решением Сталина его переименуют в остров Чкалова.

Этот островок в заливе Счастья на северном побережье Хабаровского края вытянут в длину почти на 17 км, но шириной всего 200–300 метров. В последний момент при посадке прямо на песок и гальку авиаторы заметили опасный овраг и сумели проскочить его. На закате 22 июля 1936 года алый самолет коснулся земли — ровно через 56 часов и 20 минут непрерывного полета.

"Через несколько секунд открываем люки и усталые вылезаем из машины. — вспоминал Байдуков, — Казалось, сесть на этом месте было невозможно — вокруг глубоченные овраги-блюдца, заполненные водой, крупная галька и валуны, один из которых вклинился между колесами левой ноги шасси и оторвал одно из них… Чкалов смотрел на нас и как-то виновато улыбался, как будто извиняясь. — Да, такое мог сделать только Чкалов! — сказал я Белякову…"

Хотя сели не в Николаевске или Хабаровске, но это был мировой рекорд — 9374 км беспосадочного перелета в самых сложных условиях Крайнего Севера и Дальнего Востока. За следующие десять суток при помощи местных жителей и пограничников летчики починили сломанное шасси и даже построили 500 метров импровизированной взлетной полосы из гальки и бревен.

2 августа 1936 года Чкалов сумел поднять усталую машину в воздух — от острова Удд в заливе Счастья полетели на запад. До Москвы добирались неделю с посадками в Хабаровске, Красноярске и Омске. В столицу СССР прилетели ранним вечером 10 августа. К тому времени здесь уже приготовились к возвращению рекордсменов — перед посадкой алый АНТ-25 в сопровождении воздушного эскорта из 12 истребителей сделал круг над Кремлем. На летном поле в Щелкове экипаж встречал, жал руки и обнимал сам Сталин — беспрецедентный случай для летчиков.

Тогда, в августе 1936 года, начался настоящий триумф — всем троим участникам перелета присвоили звания Героев, о них писали многочисленные статьи, им посвящали целые спецвыпуски печатных изданий, снимали документальные фильмы. В центральных советских газетах "Правде" и "Известиях" многократно печатались даже стихи в честь Чкалова, Байдукова и Белякова.

Вот, например, начало стихотворения, опубликованного в газете "Правда" 11 августа 1936 года, сразу после встречи летчиков в Москве:

На славу родине, на страх ее врагам

Вы победили льды, ветра, туман.

И миллионы рук сегодня рвутся к вам,

Гул с площадей Москвы летит за океан…

"На страх ее врагам…" — это, кстати, едва ли не единственное открытое упоминание о военно-политическом значении перелета, завершившегося ровно 85 лет назад. О героизме летчиков, о достижениях и успехах авиатехники СССР, о мировом рекорде, о покорении просторов Севера и Дальнего Востока тогда писали очень много. Военную же сторону вопроса публично не освещали, но все, кому надо, — в том числе в Токио — все поняли без слов.

И в завершение — немного любопытных фактов как эпилог истории перелета 20–22 июля 1936 года. Еще на острове Удд борт ярко красного самолета АНТ-25 украсила сделанная от руки надпись "Сталинский маршрут". Уже в следующем 1937 году именно эта машина с этой надписью и тем же опытным экипажем — Чкалов, Байдуков и Беляков — отправится через Северный Полюс в Америку, успешно осуществив первый в мире беспосадочный перелет из нашей страны в США. Аэродром в Щелково тогда переименуют в Чкаловский — так что завершившийся 85 лет назад дальневосточный полет под руководством Валерия Чкалова оказался полетом с аэродрома имени Чкалова на остров Чкалова.