Якуты снова удивляют: фильм "Нуучча" на "Кинотавре"
Режиссер Владимир Мункуев представил картину, рефлексирующую на тему столкновения двух культур
Предположение о том, что самое оригинальное российское кино снимают в Якутии, постепенно превращается из просто предположения в факт. Современный якутский кинематограф появился уже давно и прекрасно существовал вдали от Москвы и Санкт-Петербурга, но на его "феномен" обратили внимание только после столичного успеха. Про "Сахавуд" (якутский Голливуд) начали писать восторженные статьи после того, как на Московском международном фестивале в 2018 году победила картина Эдуарда Новикова "Царь-птица". С тех пор восторги по поводу якутского кино не утихают, а его успехи множатся. Так, в 2020 году победителем "Кинотавра" стал фильм "Пугало" Дмитрия Давыдова. В этом году в конкурсе снова работа из Якутии, картина "Нуучча" Владимира Мункуева, и у нее есть все шансы выиграть главный приз.
Действие картины происходит в конце XIX века в Якутской области. Хабджий и его жена Керемес живут вдвоем вдали от цивилизации. Похоронив второго ребенка, они готовятся к суровой и голодной зиме: рыба и зверь не ловятся, а местные духи оставили этот край и не хотят им помогать. В отчаянии Хабджий идет к местному князю, чтобы попросить о помощи, а тот вместо еды дает им на поселение русского каторжника Костю (Сергей Гилев). Тот поначалу ведет себя тихо, но затем все больше чувствует себя хозяином дома, который его приютил.
Сюжет картины основан на рассказе писателя, этнографа-любителя Вацлава Серошевского "Хайлак" (в переводе — "ссыльный"), который одним из первых описал культуру и быт якутского народа. К произведениям Серошевского обращался и Алексей Балабанов, который так же, как и Мункуев, интересовался судьбой маленького человека, — его неоконченный фильм "Река" основан на романе "Предел скорби".
В России кино, рассказывающее про жизнь регионов, все еще большая редкость, и встречаются такие фильмы обычно на фестивалях. Основной поток производства идет из головы, то есть из центра, и он смотрит на историю со своих высоких позиций. Поэтому вполне логично, что фильм, анализирующий события не столь давнего прошлого под совсем другим углом, пришел именно из региона
Правда, не без участия столицы: Мункуев окончил Московскую школу кино, а один из его кураторов, Борис Хлебников, вместе с Валерием Федоровичем и Евгением Никишовым спродюсировали "Нуучча".
"Нуучча" в переводе не что иное как "русский", огромная чужеродная сила, которая живет где-то там далеко и постепенно подминает под себя селения коренных жителей. Одна короткая фраза: "У нас здесь дом, у них — тюрьма" емко описывает расстановку сил. Местный князь оказывается таким же бесправным по отношению к казакам, как и любой его подчиненный, а обычный каторжник обладает большей силой, чем любой главный из якутов. Интрига фильма, несмотря на его неторопливость, понятна сразу — от тихого русского ничего хорошего ожидать не стоит. Мункуев специально начинает рассказ с подробного описания скромного быта Хабджия и Керемес, за которым, честно говоря, можно было наблюдать и полчаса, и два, вплоть до бесконечности, как за лучшими документалками Фредерика Вайсмана. Жизнь пары имеет свой внутренний ритм и законы, подстраивающиеся под движение природы. Картина изобилует крупными планами — камера оператора Дениса Клеблеева не очень интересуется миром вокруг и целиком сосредотачивается на трех главных персонажах.
Режиссер дает понять, что предательство местного народа, их подчинение чужаку и пренебрежение к старым традициям и обычаям не проходят просто так. Шаман так и говорит Хабджию — нет у тебя больше ни жены, ни дома. Фильм подступается к неизбежному постепенно — обаятельный злодей из "Чик" Сергей Гилев, большой по сравнению с местными, высокий, неповоротливый русский, подстраивается под приглушенную игру Павла Колесова и Ирины Михайловой. Мункуев не любит полагаться на диалоги, все передается выражением глаз, хотя, честно говоря, этот прием срабатывает не всегда и в некоторых случаях о причинно-следственных связях их поступков приходится только догадываться. Стиль картины намеренно сухой, строгий. Это такой созерцательный реализм, где камера иногда позволяет себе полюбоваться травой да солнышком, а музыку используют только на несколько минут в эпилоге.
У "Нуучча" нет аналогов в российском кино, оно скорее напоминает фильмы из США и Канады, которые не так давно начали рефлексировать на тему своих отношений с аборигенами. Например, на "Сандэнсе" в этом году показали картину Лайла Митчелла-Корбина — младшего "Дикий индеец", в которой индеец Маква на протяжении всей жизни вымарывает в себе свою идентичность, чтобы стать настоящим американцем Майклом. А на Берлинале в программу включили канадский фильм "Ночные рейдеры", где под прикрытием утопической фантастики рассказывают о том, как индейцы восстают против империализма белых людей.
Универсальной темой "Нуучча" становится судьба маленького человека, у которого нет власти, а все вокруг — начальники. Ощущение полного бесправия в конце концов полностью подавляет волю и обездвиживает. Режиссеру хорошо удается передать ощущение парализующего бессилия. Он оставляет зрителя наедине с этим чувством, но одновременно как бы успокаивает: какие бы страсти ни происходили в людском мире, природе совершенно все равно.