"Преступление и наказание" по-американски: о чем говорит смерть страховщика-процентщика

Истории множества жизненных неудач начинаются со слов "вот если бы"… Знакомый напомнил мне об этом на днях в ответ на мое недоумение по поводу того, почему у нас кажется неискоренимой привычка к нытью. "Да ныть просто удобно, — сказал он. — Это ведь значит, что в моих бедах и неприятностях и вообще во всем, что мне не нравится, виноваты другие — люди или обстоятельства, но только не я сам". Вот если бы, мол, не они, то у меня все было бы отлично.

Поводом для разговора служило резонансное преступление — недавнее убийство в Нью-Йорке главы страховой компании UnitedHealthcare, — но и с ответвлением насчет нашего нытья я сразу согласился. Как удобно и приятно бывает перекладывать ответственность на других, знаю по себе; молюсь о том, чтобы этого не делать. Не раз писал и о том, как отношение к жизненным невзгодам отличает нас от американцев. Те, на мой взгляд, не умеют быть счастливыми — во многом из-за того, что не умеют быть несчастными.

Поясню. Для нас жизненные испытания привычны: вспомните хотя бы пронзительную строчку Владимира Высоцкого о том, что "пострадавшие — значит обрусевшие". Горестями, как и радостями, у нас принято делиться: пословица гласит, что на миру и смерть красна.

А за океаном нет такого обычая, как и нашей спасительной присказки: "А кому сейчас легко?" Американцы привыкли чувствовать себя хозяевами своей жизни и верить, будто счастье чуть ли не гарантировано им конституцией. Поэтому и отсутствие его воспринимается ими зачастую как личная драма: если у меня что-то неладно и я несчастен, значит, я лузер, неудачник и сам в этом виноват. При всей моей нелюбви к нытью и переводу стрелок на других — такое самобичевание, пожалуй, еще тяжелее.

"Паразиты напросились"?

Что касается конкретной "американской трагедии", в ней, на мой взгляд, самое примечательное — не она сама, а общественная реакция на нее.

4 декабря 50-летний руководитель UnitedHealthcare Брайан Томпсон был застрелен в Нью-Йорке у входа в отель. Там его концерн — отраслевой гигант, крупнейший поставщик услуг медицинского страхования в США — проводил конференцию для инвесторов. Вскоре в Пенсильвании задержали предполагаемого виновника — 26-летнего Луиджи Манджоне. Ему предъявлены обвинения в предумышленном убийстве, квалифицируемом еще и как теракт.

Против Манджоне собрано множество улик, в том числе и весьма примечательных — так, орудием преступления, судя по всему, послужил пистолет, изготовленный на трехмерном принтере (обвиняемый — инженер по образованию, выпускник престижного вуза, он из благополучной и состоятельной семьи). Но наибольшее внимание привлекли вещдоки, проливающие свет на мотивы убийства. Среди них — так называемый манифест Манджоне, обнародованный в своем блоге журналистом-расследователем Кеном Клиппенстайном, и стреляные гильзы, найденные на месте преступления.

Полный текст "манифеста" — рукописной записки Манджоне, адресованной "федералам", — репортер опубликовал после того, как традиционные СМИ США (в том числе The New York Times, The Washington Post, CNN и NBC), к которым он обращался на эту тему, предпочли, по его словам, "замолчать" (withhold) этот документ. В записке, в частности, подчеркнуто, что "США имеют самую дорогостоящую систему здравоохранения в мире, но занимают [лишь] примерно 42-е место по продолжительности жизни"; что United и ей подобные совершают "надругательство над страной ради колоссальных прибылей, поскольку американская общественность спускает им это с рук". Автор, мол, решил наконец — как он с оттенком гордости уточняет, "по всей видимости, первым" — дать этому отпор "с брутальной честностью". Принося расплывчатые извинения за свой поступок, Манджоне пишет: "Это надо было сделать. Честно говоря, паразиты сами напросились".

Что касается гильз, начертанные на них слова delay, deny и depose, по мнению комментаторов, перекликаются с неофициальным девизом, приписываемым страховой индустрии США: Delay, deny, defend. То есть, если сохранять аллитерацию, "откладывай, отпирайся, обороняйся".

"Терпение не бесконечно"

В общем, такая вот смерть страховщика-процентщика, "Преступление и наказание" (до которого, конечно, тоже скоро дойдет) по-американски. Но дело даже не столько в убийстве как таковом, сколько в том, что левые ему за океаном чуть ли не рукоплещут. Сенатор-демократ Элизабет Уоррен заявила ультралиберальной Тhe Huffington Post, что "идущая из глубин естества (visceral) реакция людей по всей стране, которые чувствуют, как омерзительная практика страховых компаний их дурачит, обкрадывает и ставит под угрозу, должна служить предостережением для всех в системе здравоохранения" США. "Насилие никогда не может быть [правильным] ответом, но и терпение людей не бесконечно", — добавила законодательница, которая, между прочим, пыталась в 2020 году претендовать на пост президента США.

Ее младшая коллега Александрия Окасио-Кортес, работающая в Палате представителей, в видеокомментарии в сети Х (ранее Twitter) поделилась, что у нее самой "вообще не было медицинской страховки до избрания в Конгресс". По ее словам, из-за отказа в страховых выплатах "люди порой становятся бездомными". В общем, подход у нее примерно такой же, как у Уоррен: "Оправдывать насилие нельзя, но…"

Раз уж публичные политики задают такой тон, то их единомышленники на местах порой открыто солидаризируются с Манджоне, словно с неким новоявленным Робин Гудом. В соцсетях его иной раз именно так и называют, и изображают. Запущены в продажу футболки и другой мерч с портретами и лозунгами в его поддержку. Развернута онлайн-кампания с тегом #FreeLuigi ("Освободить Луиджи"). Кое-где, включая Нью-Йорк, прошли конкурсы двойников убийцы, причем во Флоридском университете, по свидетельству сетевого издания The Independent Florida Alligator, для участия собрались "сотни студентов".

Мелькают уже в Сети и сравнения происшедшего с великим романом Федора Достоевского. К примеру, издание Medium пишет: "По сути, история Манджоне повторяет… [сюжет с] Раскольниковым. Оба одержимы мыслью о том, могут ли идеологические преступления служить высшему благу или же ведут лишь к бесконечному повторению циклов насилия".

И далее, о "существенном различии": "Если преступление Раскольникова — глубоко личное, проистекающее из внутренней потребности доказать собственную моральную исключительность, то преступление Манджоне — публичный вызов структурному неравенству и централизации власти. Сравнение их дает более глубокое понимание моральной неоднозначности идеологического преступления и его способности вызывать коллективные перемены". Воля ваша, но мне и в этих словах чудится попытка обелить его.

"Оборотная сторона свободы"

О том, что вооруженное насилие — неотъемлемая составная часть пресловутого "американского образа жизни", писано-переписано. Хотя признавать это за океаном не любят, и меня в свое время причислили в США к "поджигателям холодной войны" за заданный на брифинге в Белом доме вопрос о том, не является ли такое насилие оборотной стороной американской свободы. Тогда этот тезис заочно оспаривал даже президент США Барак Обама, но еще через несколько лет, после рекордной по кровопролитию бойни 2017 года в Лас-Вегасе, один из самых популярных в США телеведущих Билл О’Райли сказал то же самое: мол, "большая оборотная сторона (downside) американской свободы вновь выставлена в кошмарных подробностях на всеобщее обозрение".

А что касается холодной войны, так сейчас действующая вашингтонская администрация и на международной арене ведет себя подобно вооруженному маньяку и, по сути, толкает мир к горячей войне. И это не мое мнение, а позиция избранного президента США Дональда Трампа, не раз заявлявшего, что безрассудная политика Джо Байдена чревата третьей мировой. 

"Недуг" и его симптомы

Образ бунтаря-одиночки, силой исправляющего пороки системы, — один из самых расхожих штампов Голливуда. Но культ насилия — это одно, а превращение в культовую фигуру реального киллера — все же другое. Пытаясь разобраться, как Америка дошла до жизни такой, аналитик политологического портала RCP Педер Зейн диагностирует "углубляющийся по всей стране недуг… угрожающий нашему политическому организму сильнее, чем пули одного убийцы".

Описание симптомов этого недуга автор начинает с того, что американцы живут сейчас разом и в "эпоху нытья" (grievance) и "эпоху иждивенчества" (entitlement). Начало их он относит к экономическому кризису 2007–2009-х годов, "когда миллионы людей в одночасье потеряли работу" и возникло "всеобщее ощущение, что система сломана". В стране поднялись протестные движения; у левых и правых они были разные (от "Оккупируй Уолл-стрит!" до предтеч трампизма), но всех объединяла вера в то, что "если жизнь не задается, то виноват не человек, а система". Следующий этап — подсаживание людей на различные госпрограммы помощи, которыми пользовался в 2019 году "каждый третий американец", и сопутствующее убеждение в том, что решения личных проблем можно и нужно требовать от властей.

Далее Зейн утверждает, что ныне американцы живут еще и "в эпоху непомерно раздутого самомнения", "эпоху одиночества", "эпоху растущих психических расстройств" и "эпоху подъема политического насилия". В особых комментариях эти ярлыки не нуждаются; достаточно сказать, что каждый подтверждается ссылками либо на профильные медицинские и социологические исследования, либо на общеизвестные факты — вроде двух недавних покушений на убийство Трампа. В контексте нашего разговора мне интересны прежде всего нытье и иждивенчество. Ничего не напоминает?

"Эра ярости"

Добавлю, что Зейн со своими выводами не одинок. The New York Times, некогда считавшаяся флагманом заокеанской журналистики, поставила вопрос ребром: "Что прославление Луиджи Манджоне говорит об Америке?" И предложила ответить профессору Чикагского университета Роберту Пейпу, известному исследователю проблемы политического насилия в США.

Тот подчеркнул прежде всего "растущую нормализацию" и самого насилия, и отношения к нему в обществе. Сослался на необычный профиль предполагаемого убийцы — отнюдь не маргинала и изгоя, а человека с виду нормального и даже привлекательного (многие американки считают его симпатичным, в соцсетях находятся даже претендентки на роль "тюремной невесты"). И констатировал: "Чем больше распространяется в Америке политическое насилие, тем шире становится профиль людей, которые [его] совершают. И этот более широкий профиль начинает напоминать саму Америку". У последнего признания я бы поставил галочку.

Попутно Пейп затронул любопытную тему: почему еще в июне сего года 10% американцев соглашались с тем, что возвращению Трампа к власти допустимо мешать даже силой, а в ноябре, после всеобщего голосования, их доля "впервые за полтора года" наполовину уменьшилась? И теперь 75–80% американцев напрочь исключают (abhor) насилие в политике.

Ответ специалист видит в позициях лидеров обеих ведущих партий США, решительно осудивших те же покушения на Трампа. По его убеждению, и теперь "нужен такой же общенациональный разговор — чтобы осудить не только сам акт [убийства Томпсона], но и поддержку политического насилия и чтобы перенаправить гнев в другое русло". Хотя пока, согласно подзаголовку публикации, Америка все же вступает "в новую эру ярости".

Выбор есть!

По контрасту скажу, что возможен и принципиально иной выбор. И ему научила меня четвертьвековая жизнь и работа там же, за океаном.

Есть известная логическая цепочка: мысль — слово — поступок — привычка — характер — судьба. Из нее видно, что жизнь и судьбу каждого отдельного человека можно представить как набор привычек. Они могут быть полезными и не очень, но важно сознавать, что мы сами их формируем и зависят они только от нас.

Важнейшим из этих жизненных навыков я считаю привычку любить жизнь и людей, радостно и благодарно принимать их такими, какие они есть (речь о здоровых, одержимые бесами вроде Манджоне — не в счет). Привычку к счастью. Как там было у Александра Пушкина: "Привычка свыше нам дана, замена счастию она" (напомню, что героиня "рвалась и плакала сначала, с супругом чуть не развелась; потом хозяйством занялась, привыкла и довольна стала"). Или у Козьмы Пруткова: "Хочешь быть счастливым — будь!"

Тому же, по сути, учат и мировые религии, и мудрые светские книги (включая, например, "Искусство любить" Эриха Фромма), и разные психологические программы и тренинги, в том числе буквально пошаговые. А что на практике, как все мы знаем, едва ли не чаще приходится сталкиваться с брюзжанием и нытьем — так ведь это в конечном счете тоже всего лишь плохая привычка.

Станем же от нее избавляться — и не кому-то в угоду, а ради себя самих. Желаю вам, дорогие читатели, веселого и радостного Рождества, счастливого, мирного и благополучного Нового года!