Повесть временных лет: "Империя должна умереть" Михаила Зыгаря

В начале октября в издательстве "Альпина Паблишер" вышла новая книга журналиста Михаила Зыгаря "Империя должна умереть. История русских революций в лицах. 1900–1917". Она приурочена к столетию Октябрьской революции. Критик Константин Мильчин рассказывает о том, почему сложно оценивать книгу как полноценный исторический источник и чем она похожа на "Повесть временных лет".

Пересказывать сюжет этой книги бесполезно: это не роман, а нон-фикшн — рассказ об исторических событиях,  которые более или менее известны всем, кто учился в школе. Жила-была Российская империя, была она сильная и могучая, но гнилая изнутри.

Она развалилась, и непонятно, что этому больше способствовало: таланты тех, кто мечтал ее погубить, или глупость тех, кто ее защищал. Понятно, что дьявол — в деталях, и что тут 900 страниц деталей и дьяволов.

Рассказывать о фактах, которые обычно не упоминают историки и публицисты, но которые упомянуты в этой книге, — дело неблагодарное, в конце-концов, Михаил Зыгарь, некогда журналист, а теперь все больше писатель в жанре нон-фикшн, старался вместе с коллективом. Лучше поговорить о методе, потому что он довольно показателен.

Итак, история, особенно в самом попсовом свое варианте, сейчас популярна. Как выглядит попса в исполнении Зыгаря? Во-первых, это разговор не только о том, что было, а что могло бы быть, что планировали. Так получается и таинственнее, и веселее.

Александр II планировал принять конституцию. Льва Толстого хотели заточить в монастырь. А еще были различные запланированные, но неосуществленные по разным причинам государственные перевороты.

Второй момент, и самый сомнительный, это бесконечные отсылки к современности. Это не просто книга о последних десятилетиях Российской империи. Это текст, где каждому эпизоду из той, старой истории найдено соответствие в наше время.

Гапон как Навальный и Навальный как Гапон, у них даже лексика одинаковая. У Навального "партия жуликов и воров", у Гапона — "чиновничье правительство, состоящее из казнокрадов и грабителей". Гиппиус и Мережковский — хипстеры. Победоносцев — нерукопожатный.  Иоанн Кронштадтский — поп-звезда. Дягилев вроде нигде напрямую не назван Кириллом Серебренниковым, но это легко считывается из посвященных ему абзацев. 

Если прямых параллелей нет, то можно их выдумать. Если Зыгарь пишет про то, что одного из лидеров Боевой организации эсеров Гершуни отправили отбывать срок в Забайкалье, то непременно укажет, что он сидел в 100 километрах того места, в котором сидел Ходороковский.

Это какое-то бесконечное подмигивание читателю. 900 страниц текста не написаны, а наподмигиваны. При этом никакой концепции в тексте нет. Просто краткое изложение того, что Зыгарь с коллегами прочитали в мемуарах и исторических книгах и теперь нам рассказывают. Это крайне печально, изложение истории без концепции — это всего лишь перечисление фактов, пусть и не самых распространенных.

Впрочем, возможно, некоторая концепция в этом и есть. Несмотря на 900 страниц, в книгу уместилось далеко не все. Про многих героев и относительно важные события, скажем, про создание партии октябристов, Михаил Зыгарь почти ничего не говорит.

По сути, выбор событий определяется тем, имеют ли они подходящие параллели в нашем времени или не имеют. Собственно, тут нет особой инновации. Текст, стоящий у начала начала русского историеписания, построен ровно по похожему принципу.

"Повесть временных лет" — очень специфический исторический источник. Некоторые события упомянуты там во многом потому, что имеют параллельные места в Священном Писании. Это не историческая хроника, а сборник притч.

Подобную антологию притч о русских революциях написал и Михаил Зыгарь, наш современный Нестор. Хорошо ли это? Не знаю. По мнению ряда историков, "Повесть временных лет" писалась в ожидании неизбежного конца света.