Гудбай, Америка: какие выводы можно сделать спустя четверть века работы в США

Я всегда знал, что нам придется расстаться. Но никак не ожидал, что так внезапно. 

Прошлым летом, когда мы с семьей приехали домой в Москву в обычный очередной отпуск, американцы отозвали уже выданную мне рабочую журналистскую визу — якобы для дополнительной проверки. Полгода спустя они наконец подтвердили нашему МИД, что аннулировали визу и что решение это носило осознанный и целенаправленный политический характер. Ссылались на принцип дипломатической взаимности.

Свой среди чужих

Я прожил в США четверть века, почти полжизни. Последние 20 с лишним лет возглавлял представительство ТАСС в Вашингтоне. Истоптал не одну пару ботинок в тамошних коридорах власти, знал там всех и вся, был единственным россиянином в Ассоциации корреспондентов при Белом доме. Часто ловил себя на мысли, что чувствую себя как дома даже больше, чем дома, в этом городе, где родился и вырос мой сын.

Начинал я в Нью-Йорке еще советским корреспондентом. Вспоминая то время в публичных выступлениях перед американцами, часто шутил, что тогда мы заранее знали все ответы — оставалось только подобрать к ним правильные вопросы. Но когда аудитория начинала довольно смеяться, напоминал, что после окончания холодной войны уже Америка твердо уверовала в свою непогрешимость, способность всегда и везде безошибочно определять "правильную сторону истории". И с тех пор продолжает раз за разом расшибать себе лоб, наступая на эти идеологические грабли.

После чудовищных терактов 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке и Вашингтоне я наблюдал, как образ Америки раздваивался, как демократический "доктор Джекилл" все больше отодвигался в нем на задний план имперско-тоталитарным "мистером Хайдом". Много думал и писал о взаимосвязанности полюсов мировой политики — о том, что если разрушить одну из "башен", служивших несущей опорой, то неизбежно начинает шататься и осыпаться и другая. Меня мало слушали и еще меньше со мной соглашались, но я видел и вижу, как Америка теряет казавшиеся незыблемыми позиции единственного глобального вершителя судеб, как возрождается Россия, как поднимаются Китай и другие центры влияния в мировых делах.

"Факты" и "фикция"

На собственном опыте я много раз убеждался в том, что американцы — во всяком случае, политики — верят только в свою правоту, признают только свои "факты", а чужие считают "фикцией" (эту цитату мне подарил один из бывших заместителей госсекретаря по публичной дипломатии, а по сути тогдашний куратор вашингтонского внешнеполитического агитпропа Ричард Стенгел). Но все же порой и им правда глаза колет. Так было, например, в публичном споре об оборотной стороне американской свободы, который приключился у меня в 2011 году с тогдашним пресс-секретарем Барака Обамы — Робертом Гиббсом и вызвал в вашингтонской прессе небольшой переполох.

Поводом для дискуссии послужил тогда массовый расстрел людей, учиненный вооруженным преступником в штате Аризона. Отголоски этого спора я позже слышал даже в публичных выступлениях Обамы. Мне и самому тогда хотелось бы ошибиться, но жизнь показала, что кровавые бойни в Америке продолжаются и приобретают все более широкий размах, а власти по сути так ничего и не делают для их пресечения. Недавно американская НКО "Архив вооруженного насилия" опубликовала свежие данные, согласно которым за последние пять лет в США совершено более полутора тысяч массовых расстрелов; потери составили свыше восьми тысяч человек, в том числе под две тысячи — убитыми. 

Доводилось мне публично "выяснять отношения" с американцами и по другим болезненным и острым темам, включая, например, судьбу российских приемных детей в США, выдачу в Америку российских граждан из третьих стран или работу пропагандистского "пылесоса", затягивающего за океан чужие мозги и таланты. При обсуждении последней темы мне даже пришла в голову мысль, что темные стороны человеческой натуры, прежде всего своеволие, эгоизм и корысть, — не изнанка, а лицевая сторона американской свободы. Никто ведь не манит — и не едет — в Америку поработать на благо общества. Наоборот, подразумевается, а то и открыто говорится, что думать исключительно о собственной выгоде, делать для собственного преуспевания "все, что не запрещено законом", — правильно и даже почетно.

Пропаганда в США посильнее российской, и признавать недостатки своей системы американцы не любят. Привычно считают свою страну единственной "необходимой всему миру" державой, претендуют на обладание универсальными ценностями и идеалами.

И заметно раздражаются, когда от них требуют, чтобы они сами вели себя в соответствии со своими собственными декларациями. На их взгляд, иные страны ждут от США больше, чем от самих себя. Я же всегда убеждал их в том, что даже завышенные требования и самый критический настрой в конечном счете полезны самой Америке, поскольку позволяют ей развиваться.

От Клинтона до Трампа

Вообще из всего сказанного совершенно не следует, будто я не ценю право людей свободно устраивать свою жизнь по собственному усмотрению. Напротив, я прекрасно сознаю, как прочна эта основа национального характера американцев и какой верной опорой она им служит во всех областях — от личной жизни до экономики, бизнеса и публичной политики.

Простой и наиболее наглядный пример: за прошедшие годы избиратели в США на моих глазах бесстрашно сменили на высшем государственном посту нескольких абсолютно непохожих друг на друга людей — Билла Клинтона, Джорджа Буша-младшего, Барака Обаму, Дональда Трампа. И некоторые наблюдатели считают, что в следующем цикле маятник может вновь предельно далеко качнуться в другую сторону — к кому-нибудь наподобие крайне либерального сенатора Берни Сандерса.

Хорошо ли американскому государственному кораблю столь резко переваливаться "с боку на бок"? Не уверен. Сам видел, как избрание каждого нового лидера в США сопровождалось не только всплеском надежд, но и подъемом все более высоких волн возмущения и протеста. В разговорах с американцами на эту тему приходилось даже порой выступать в забавной роли большего поборника их собственной демократии, чем они сами: напоминать, что и Буша, и Обаму, и Трампа законно избрал народ.

Кстати, в этом смысле нынешнее яростное противодействие традиционного вашингтонского истеблишмента планам Трампа поладить с Россией есть прямое нарушение воли избирателей. Он этих планов не скрывал; все, кто за него голосовал, о них знали. Собственно, его и выбрали как человека, у которого на языке то же, что и на уме. Не политического клона, а живого человека с нормальными человеческими реакциями — способного запальчиво возразить оппонентам или поблагодарить за добрые слова иностранного коллегу, невзирая на требования политкорректности или политической выгоды.

Это уникальное явление в новейшей истории США. Если я о чем и жалею в своей нынешней ситуации, так это о том, что наблюдать за ним теперь придется издалека. 

Верный штамп

В советское время бытовал журналистский штамп, согласно которому нам часто не нравится политика американских властей, но это не мешает нам испытывать симпатии к американскому народу. Это в основном верно. Я с самым искренним уважением отношусь к Америке и американцам. Часто вспоминаю слова одного из опытнейших наших специалистов по США о том, что там человек чувствует себя в целом защищенным — и от произвола властей, и от других напастей. А уж журналистов-то с их свободой слова американская конституция и вовсе ставит в особо охраняемое привилегированное положение.

Странно ощущать себя теперь живым исключением из этого правила.​