В защиту демократии: наши выборы сквозь призму американского опыта

В последние дни перед выборами президента России кандидаты ведут борьбу прежде всего за избирателей, которые еще не сделали свой выбор или могут его изменить. Андрей Шитов — о том, кто в этой борьбе может преуспеть.

"А что, — выразительная пауза, — Титов?" Вы не задумывались, кому адресована эта короткая реклама, в чем расчет ее заказчика Бориса Титова, одного из восьми кандидатов в президенты России?

По-моему, это достаточно очевидно. Ставка сделана на тех избирателей, который могут вспомнить о кандидатуре Титова, что называется, по остаточному принципу — перебрав и отклонив по тем или иным причинам остальных участников гонки. Даже если этот вариант изначально не казался им самым привлекательным.

Меньшее из зол

Почему ролик сделан именно так? Потому что по этому самому принципу обычно и ведется борьба за избирателей, не определившихся в своем выборе. Причем не только у нас. В Америке, например, такие "неопределившиеся" традиционно считаются ключевой частью электората, а их голоса ценятся на вес золота.

Самый наглядный пример — недавняя схватка между Дональдом Трампом и Хиллари Клинтон. Когда все поголовно были убеждены, что исход гонки, по сути, предрешен в пользу заведомого фаворита. А она оказалась худшим из двух зол, во всяком случае для доброй половины своих соотечественников, проголосовавших против нее и в ее лице — против всего традиционного вашингтонского истеблишмента.

"Казус Клинтон"?

Кстати, единственная женщина среди участников нашего забега, Ксения Собчак, недавно говорила у нас в ТАСС на пресс-конференции, что надеется повторить "казус Трампа". Имелось в виду получение на избирательных участках в день выборов голосов тех людей, которые ранее, в том числе в ходе опросов, стеснялись выражать поддержку данному кандидату.

А я подумал, что ей может грозить скорее "казус Клинтон", у которой действительно всенародная узнаваемость обернулась не тайными симпатиями, а явным отторжением. Как бы Собчак ни была действительно привлекательна своим молодым задором и что бы ни говорила о своем статусе "Белоснежки"…

А голосование против Клинтон было ведь помимо всего прочего еще и выражением протеста против виртуального "третьего срока" Барака Обамы, чье дело она рассчитывала продолжать в Белом доме. Темнокожего президента, который умел произносить зажигательные речи, но не любил и чурался черновой политической работы. И при котором в результате в стране обострились многие социально-экономические проблемы, в том числе, как это ни парадоксально, даже в межрасовых отношениях.

Роль лидера

Сильно удивило меня и выступление кандидата от партии "Яблоко" Григория Явлинского на недавней встрече с его юными сторонниками в Москве. Опытный и умный немолодой человек утверждал, что задача лидера — рисовать картины светлого будущего страны. "Работа президента — это работа со стратегией", — сказал он. И уточнил, что стратегия не сводится к цифрам и показателям: "Это работа, которая говорит о том, куда идти, какое будущее, что будет и как туда попасть".

По-моему, это совершенно неверно. Реальную признательность и поддержку получают лидеры, способные не на словах, а на деле добиваться улучшения жизни людей, пусть даже самого небольшого и постепенного. Не просто указывать, но и прокладывать понятные пути к этой цели. А рисовать заманчивые, но по большей части недостижимые картины — это удел политиков наподобие того же Обамы или нашего Михаила Горбачева. Которым, кажется, представлялось, будто стоит им чего-то пожелать в очередной речи, как все сразу и исполнится, словно по щучьему велению.

Без кухарок

Вообще один из главных выводов из всего моего профессионального и жизненного опыта сводится к тому, что государственное управление — материя очень тонкая, в известном смысле слова загадочная.

Но зато умевший налаживать отношения с руководством Конгресса, а главное — чутко улавливавший и отражавший настроения своих избирателей.

Кто-то может увидеть в этом подтверждение ленинской фразы о кухарке, управляющей государством. Но Ленин так не говорил, скорее наоборот. Он писал: "Мы не утописты. Мы знаем, что любой чернорабочий и любая кухарка не способны сейчас же вступить в управление государством". И требовал лишь немедленно начать "обучение" сознательных трудящихся делу государственного управления.

Я же лишь напоминаю, что дело это очень сложное, трудоемкое и неблагодарное. Требующее от человека целой гаммы особых качеств — как врожденных талантов, так и приобретенных знаний, умений и опыта. А на мой личный взгляд — еще и удачи, "везучести". Хотя у нас и говорят, что "везет тому, кто везет".

Разительный контраст

Сужу я при этом по результатам. Я начинал работать в Вашингтоне в 1997 году с похода на вторую инаугурацию Билла Клинтона. Помню, как в свое время тот снисходительно похлопывал по плечу Бориса Ельцина и иной раз прыскал в кулак за его спиной, как и вообще сверху вниз посматривали тогда на россиян не только в Белом доме или Минфине США, но и в МВФ.

А покинул я недавно американскую столицу под хор стенаний о том, что Россия чуть ли не подарила Трампу президентское кресло, что ей плевать на экономические и политические санкции Запада и что она фактически управляет ходом событий на Украине, в Сирии и в других местах. Допустим, политики и пресса в США отчасти нарочно пугают себя и других всевозможными "российскими угрозами", но контраст все же разительный.

Dura lex…  

Тонкая грань выбора между терпимым и неприемлемым существует не только в теории, в моих "рассуждизмах", как я их называю, но и в политической практике. Самое традиционное и привычное ее практическое воплощение — закон, который, собственно, для того и создан, чтобы устанавливать пределы допустимого. "Власть закона" — едва ли не самая расхожая фраза для американского агитпропа, использующего ее и для прославления собственной страны, и для предъявления претензий другим.

Чтобы обеспечивать легитимность власти, выборы сами должны быть легитимными. Но тут есть один нюанс, о котором нередко забывают. Внутри страны легитимность — вопрос юридический, сводящийся к соблюдению законов. И нет сомнений, что на скорых выборах в России все законы будут скрупулезно соблюдены.  

Но вот вовне легитимность — вопрос политический. Зависящий в основном от собственных интересов и предпочтений оценщика. А к России сейчас отношение заведомо предвзятое. Признают ли США и их западные партнеры легитимность нашего всенародного волеизъявления, покажет скорое будущее. Но уже сейчас ясно: сделают все, чтобы поставить ее под сомнение.

Вместе с тем столь же понятно, что в данном конкретном случае нам можно и нужно действовать без особой оглядки на чужие мнения. Это уже тот крайний принцип национального самоопределения, суверенитета, права выбирать собственный путь и судьбу, которым не может поступаться — во всяком случае, без тяжелейших издержек — никакой народ. Что, кстати, отчетливо видно на примере сегодняшней Украины.

Сквозь игольное ушко

Бывает, конечно, что и законные вещи многим могут казаться неприемлемыми. Известным примером может служить пресловутая кремлевская "рокировка", вызвавшая в свое время бурю сомнений и перетолков и в России, и за ее пределами.

Но, опять-таки, и "сквозь игольное ушко" законности политики при необходимости проходят не только у нас. Клинтон в свое время избежал импичмента и сохранил президентство, сказав о себе и стажерке Белого дома Монике Левински: "Между нами ничего нет". По-английски это звучало так: There is nothing going on between us.

Когда президента пытались уличить в лжесвидетельстве, он стал доказывать, что на момент произнесения этих слов адюльтера действительно не было. То есть, по его словам, все упиралось "в значение слова is", то есть глагола-связки, который в русском переводе вообще отсутствует и чисто грамматически означает, что действие происходит в настоящем времени, "сейчас".

Хотел, чтобы главе государства запрещалось лишь работать "три срока подряд", кстати, ровно так же, как в России. Идея развития не получила, но отставной лидер все же попытался вернуться в Белый дом — в качестве "первого джентльмена" при жене-президенте.

Возвращаясь на родную почву, могу напомнить, что сейчас у нас кандидат от КПРФ аграрий-капиталист Павел Грудинин опять же ссылками на соблюдение закона отбивается от критики по поводу своего бизнеса и имущественных деклараций. И юридически он прав, если действительно то, что он делал или делает, законом не запрещено. И ничто не мешает его сторонникам-коммунистам за него голосовать, даже если, как выражаются американцы, делать это им придется, "зажав нос".

Разница между Собчак и американцами

Утверждение власти закона — один из центральных (и весьма привлекательных) лозунгов и той же Собчак. Но политически и она порой "ходит по краю". Вот, например, съездила прямо перед выборами в Вашингтон, что вольно или невольно выглядело как своего рода "смотрины".   

У любого американского кандидата на высший государственный пост такое же турне в Москву было бы сейчас воспринято как измена родине и политическое самоубийство. Я ее спрашивал, в чем разница, но, по сути, она мне этого так и не объяснила. Сказала, что политикам в России и США "пора перестать меряться "эгами" и что она лично готова "сделать первый шаг" к нормализации отношений, поскольку считает это проявлением "силы, а не слабости". Правда, при условии, что американцы "примут эту протянутую руку и не плюнут в нее, а протянут свою".

Реальна ли сейчас такая надежда, сказать сложно. Я лично в этом сильно сомневаюсь.

Главный кандидат

Напоследок — о главном. Во всяком случае, о главном и безоговорочном фаворите на наших выборах. Действующий президент пока, по сути, стоит над схваткой и личного участия в кампании почти не принимает, предоставляя вести ее от своего имени доверенным лицам. Естественно, это вызывает вопросы, в том числе и достаточно острые. Собчак, проявляя последовательность и смелость, сначала пыталась через суд оспорить регистрацию Владимира Путина кандидатом, позже вызывала его лично принять участие в дебатах.

Почему он решил в них не участвовать, я не знаю. Но легко могу догадываться о логике такого подхода, исходя из опыта бесчисленного множества американских дебатов, которые мне доводилось видеть и освещать. Прежде всего дело в том, что фавориту всегда политически невыгодно выходить на такие словесные схватки, поскольку он как бы делится собственной популярностью с аутсайдерами.  

Кроме того, в конкретной нынешней ситуации Путин — единственный кандидат, обладающий реальным многолетним опытом работы на высшем государственном посту. В этом его колоссальное преимущество, но это же и делает его уязвимым для критики. К нему, грубо говоря, легко прицепиться.

О соперниках же его приходится судить лишь по предвыборным лозунгам и программам. По сути дела, с ними и спорить-то пока можно лишь об их намерениях и обещаниях, то есть о словах. Слушать их бывает просто скучно; возможно, поэтому некоторые из них и стараются привлекать к себе внимание скандальными выходками.

В Америке ничего подобного тому, что произошло в ходе первого раунда дебатов в программе Владимира Соловьева, мне наблюдать не доводилось. Но в принципе проблема переливания из пустого в порожнее существует и там. В частности, из-за нее губернаторы штатов считались там до недавних пор более убедительными кандидатами в президенты, чем, например, сенаторы.

Демарш Познера

В отсутствие прямых споров с Путиным зарубежные СМИ организуют споры о нем самом и его политике. Но и это получается не всегда. Так, на днях наш известный тележурналист Владимир Познер ушел из эфира телеканала "Аль-Джазира", где его посадили дискутировать с записными российскими оппозиционерами. Хотя, по его словам, предварительно обещали, что как раз споров не будет.

Объясняя свой поступок, Познер, в частности, сказал: "Люди в России на самом деле ходят на выборы и голосуют. По тем или иным причинам у Путина очень высокий процент поддержки. И не потому, что люди дураки". Он призвал "смотреть на вещи, как они есть", а не как прессе хотелось бы их изобразить, чтобы что-то внушить аудитории.

Кто нетерпимее?

У меня этот эпизод вызвал довольно забавные воспоминания. В свое время мне частенько приходилось общаться с американцами, которые негодовали и недоумевали, как можно было избрать, скажем, Буша-младшего или Трампа. А я их убеждал, что и того и другого реально выбрал народ. И — прямо как у Познера — совсем не по недомыслию.

С улыбкой я об этом вспоминаю потому, что, получается, агитировал американцев за их собственную демократию. И между прочим, убедился, что консервативно настроенные мои знакомые были сговорчивее и терпимее либералов.

Не исключено, конечно, что мне это просто показалось.

Кстати, примерно так же в свое время СССР провозглашал неизбежность "всемирно-исторической победы" социализма, а теперь США убеждены, что находятся "на правильной стороне истории".

Но мои личные ощущения подтверждаются и данными американских социологов. Перед выборами 2016 года в США вашингтонский исследовательский центр имени Пью провел опрос, показавший, что либеральные приверженцы Клинтон намного нетерпимее относились к сторонникам Трампа — в большинстве своем белым, набожным и не имеющим университетских дипломов, чем те к ним самим.

Кто в итоге выиграл в Америке, известно. По-моему, это хороший довод в пользу того, чтобы и нам всем идти на выборы и голосовать. А там посмотрим.