Любовь Ярошенко: я буду за сына бороться до последнего вздоха
Мать российского летчика, осужденного в США, — о том, как живут его близкие и почему уже пятый год не могут посетить его в американской тюрьме
РОСТОВ-НА-ДОНУ. /Корр. ТАСС Дмитрий Буянин/. Российский Минюст подготовил письмо с запросом о передаче российского летчика Константина Ярошенко в Россию. Уже более шести лет россиянин находится в тюрьме в США по обвинению якобы в намерении транспортировки наркотиков. Сам он вины не признает. В интервью ТАСС мать летчика из Ростова-на-Дону Любовь Ярошенко рассказала, как в попытках спасти близкого человека родня осталась почти без имущества, оплачивая услуги американских адвокатов, и на что родственники надеются теперь.
Российский летчик гражданской авиации Константин Ярошенко был арестован в Либерии в мае 2010 года, после чего тайно вывезен в США. В апреле 2011 года жюри присяжных признало его виновным в сговоре якобы с целью транспортировки партии наркотиков, приговорив к 20 годам тюрьмы. Ярошенко полностью отрицает вину и считает свой арест провокацией, а дело — сфабрикованным. Отбывает заключение в тюрьме Форт-Дикс в штате Нью-Джерси.
Для разговора Любовь Михайловна предложила приехать к ней домой. Но назвать только адрес оказалось недостаточно — не все навигационные системы его знают. Нынешнее жилье 75-летней женщины находится в районе дачных участков на выезде из города в сторону Таганрога. Даже коренному ростовчанину, чтобы понять, куда ехать, потребовалось узнавать об ориентирах и искать нужный по счету поворот в садовом товариществе.
— Здесь у нас участок на трех сотках, и мы строили тут дом, думая, что это будет местом встреч. Никто ведь не предполагал, что наступит такая беда. И теперь мы здесь, как в теремке, — объясняет Любовь Михайловна.
Кирпичный домик небольшой и, несмотря на два этажа, имеет только две комнаты: одну сверху и одну снизу. В доме тепло и уютно, но места немного. Есть стол, телевизор, шкаф и кровать.
— Кухня и туалет на улице. Живем здесь с дочерью Ольгой и ее 29-летним сыном, я внизу, они — вверху. Мы с мужем по 50 лет отработали на ростовском вертолетном заводе, на котором и Константин девять лет отлетал в эскадрилье. И у нас ничего не осталось.
Чтобы нанять Косте адвокатов, мы взяли кредиты, а чтобы их выплатить, продали автомобиль и три квартиры
Продали нашу с мужем квартиру, в которой выросли Костя с сестрой Олей и наши внуки. Ольга продала свою квартиру. И свояченица (сестра жены летчика. — Прим. ТАСС) продала свое жилье и перебралась к отцу. Два года назад она погибла в автомобильной аварии.
Деньги, вырученные от продажи недвижимости, пошли на погашение взятых ранее кредитов в банках, чтобы можно было оплачивать услуги американских адвокатов. При этом сами адвокаты работали далеко не добросовестно.
Когда Костю захватили, ему назначили государственного адвоката Игоря Поташника. Тот сразу честно сказал, что это дело политическое, заказное и провокационное. Если не вмешается государство, ни один адвокат ничего не сделает
Но у страха глаза велики — мы продали квартиру и наняли Ли Гинсберга, который входит в десятку лучших американских адвокатов. Деньги ему отдали, а он ничего не доказал. Мы после Гинсберга бдительность потеряли и связались с другим адвокатом — Стивом Сизоу. Это вообще мошенник, на которого следовало бы подать в суд. Мы продали еще квартиру — он деньги взял, и все!
По всей комнате расставлены фотографии родных пенсионерки, на большей части которых запечатлен Константин. Его большая фотография находится и посредине православного уголка, окруженная иконами святых.
— О том, что Костю арестовали, я узнала от его жены Вики. Я была на работе, она мне звонит и говорит: "Мама, Костю захватили, арестовали и вывезли в Америку, в Нью-Йорк". А ей об этом сообщил адвокат Поташник. Она чуть не рухнула, и я сама чуть не упала.
Дальше были смены адвокатов, надежды на благоприятный исход и приговор, который окончательно разочаровал близких летчика в американском демократическом правосудии.
Председательствующий на процессе в Нью-Йорке федеральный судья Джедд Рэйкофф допытывался, где Костя служил. Судью прямо перекосило, когда Костя ответил, что он давал клятву своему Отечеству и если скажет, где служил, то нарушит ее. Костя ответил по-военному
При вынесении приговора используется балльная система. И за то, что Костя не признался, ему накинули еще два балла, а это пять лет. Таким образом 20 лет и сложилось — не покорился и не подписался против (Виктора) Бута — пять лет. А он даже не знает Бута! Не отказываешься от слов, что тебя били и пытали, — еще пять лет. Если утверждаешь, что наркотиков не было, — еще срок.
После приговора уже подорванное к тому моменту здоровье сына стало ухудшаться.
— Костя там в тюрьме умирал, инфаркт перенес в 2012 году. Его больного с температурой в карцере закрывали. Нужна была операция. Ее сделали, но сделали по-варварски: ночью и без ухаживания после. Вернули в камеру, даже не держали в больнице. Что же вам сделал этот русский летчик, что вы так издеваетесь над ним?! Искалечили, сделали инвалидом, оболгали и опозорили!
По словам матери, сейчас с сыном иногда удается поговорить по телефону, но нечасто. Раньше получалось закидывать на счет $300, а сейчас из-за изменения курса — максимум 150–200. На них летчик покупает себе стиральные принадлежности, лекарства, обувь, одежду. Также оплачивает телефонные разговоры — около 300 минут в месяц.
— Костя может звонить в принципе каждый день, но не больше десяти минут. Это правила тюрьмы. Он в основном связывается с Викой, потому что на Skype звонить стоит 30 центов, а мне на вот это вот (показывает простой мобильный кнопочный телефон) — $3–5, и я говорю ему, чтобы он на эти деньги что-то себе покупал.
Последний раз Любовь Ярошенко виделась с сыном в январе 2012 года. Тогда это было традиционное свидание в американской тюрьме — в большом общем зале, где находится 150–200 мест для встреч. На этой встрече, как и на предыдущих, разрешили обняться в начале свидания и при расставании.
— Туда ничего нельзя принести: ни гостинцы, ни продукты, ни лекарства — ничего.
Когда была у Кости в тюрьме, сказала: если бы знала, что он попадет в такую переделку, никогда бы не отдала его в летное училище. Я так жалею и проклинаю это решение. А Костя говорит: "Мам, если бы вернулась моя жизнь, я бы все равно стал летчиком"
На вопрос, есть ли возможность вновь отправиться в Штаты к Константину, мать отвечает отрицательно.
— Визу нам дали на три года, она истекает в 2017-м. Но платить нечем. Как подорожал доллар, мы к Косте не ездили — нет средств. Остается только продать этот теремок (обводит руками комнату). Мне хоть уже и 75, но как в такой ситуации не работать? На пенсию нужно заплатить за жилье и ему послать. Вика работает кладовщицей — конечно, она не миллионерша. Костю ждет, участвует со мной во всех мероприятиях, в Москву ездит — у меня уже и сердце, и ноги, и все здоровье не то. Услуги адвоката оплачивает МИД, и спасибо, что МИД заключил договор с Алексеем Тарасовым. Если бы этого не было, я вообще не знаю, что было бы.
Когда в деле сменился адвокат и защищать Ярошенко стал эмигрант из России Алексей Тарасов, в деле появились новые подробности.
— Он целый год раскапывал и привез из Либерии показания пяти либерийских официальных лиц, заверенные подписями и печатями. Они сообщили, что все сделанное американцами — провокация. Что Костю били и пытали. Операция, в ходе которой захватили Костю, была проведена противозаконно. Мы благодарны Алексею Тарасову, что он доказал непричастность Костантина к наркобизнесу.
Любовь Михайловна считает, что помиловать ее сына может действующий президент США Барак Обама, при правлении которого летчик оказался за решеткой. В середине сентября она направила Обаме два письма с просьбой «проявить милосердие к погибающему сыну» и вернуть его в Россию. Оба письма были доставлены, но ответа нет.
Почему-то у меня бредовая мысль, что Обама, лауреат Нобелевской премии, уходя с президентского поста, должен освободить невиновного. Я молюсь о спасении сына и молюсь, чтобы Всевышний достучался до Барака Обамы и наставил его на путь истинный. Посмотрите, что творится с Америкой: тайфуны, пожары, затопления — это Господь наказывает. За свои действия надо отвечать
— Если Обама не услышит мой материнский призыв, это будет большой позор всей Америке и отразится на всех, кто виновен в искалеченной судьбе моего сына. Я буду за него бороться до последнего вздоха. Я вязала справку, что психически нормальная. Я написала Джону Керри, что мне 75 лет и я уже ничего не боюсь. Я буду гореть ярким пламенем перед посольством США в Москве. Это не пустые слова. Я пойду на этот шаг, - сказала Любовь Ярошенко.
После небольшой паузы мать летчика смогла взять себя в руки и говорить уже более спокойным голосом.
— Мне все равно, как вернуть Костю домой, главное, чтобы это было сделано. Если это будет обмен на кого-то, пускай — Россия может предложить американских граждан. Если это возврат на родину по конвенции — пусть будет так. В этом случае тут его дело будет рассматривать российский суд. Но так как Костя ничего не совершал и не планировал, я рассчитываю, что здесь исход дела будет другим.