Дмитрий Артюхов: я не тот человек, который о чем-то жалеет

— Дмитрий Андреевич, где мы?

— В газовой столице России и даже мира, поскольку нигде нет такого мощного газодобывающего промышленного центра, как здесь, в Новом Уренгое. Это самый экономически развитый город Ямала.

А в данную минуту мы находимся в интерьерах нового аэропорта, построенного к первому взрослому юбилею нашего молодого города. Новому Уренгою в 2025 году исполнится 50 лет. Сейчас очень много усилий направлено на то, чтобы достойно встретить серьезную дату.

— Чуть подробнее расскажите про аэропорт.

— Отличный пример государственно-частного партнерства. О нем часто говорят как об эффективном механизме, который надо больше применять. Вот мы на Ямале так и сделали. Получилось неплохо.

Теперь даже в непогоду, что свойственно для наших мест, в случае задержки рейсов пассажиры смогут разместиться комфортно. Не только красивый и современный терминал, но — что важно для безопасности авиаперевозок — полностью реконструированные взлетно-посадочная полоса, рулежные дорожки, светосигнальное оборудование, все вспомогательные помещения. Это было сделано в рамках концессии. Регион получил технологию, новый аэровокзал, а из бюджета округа потратили на это ровно ноль рублей.

Особенно приятно, что удалось сложить экономическую модель и это все произошло.

Хотя мы налетели на все вызовы, которые были за последние годы. Сваи начали колотить в декабре 2020 года, уже вовсю горел ковид, потом началась специальная военная операция, и многие импортные узлы, конечно, оказались санкционными, но мы быстро перестроились и ровно в срок, в декабре 2022-го, ввели в строй новый красавец-терминал. В прошлом феврале торжественно открыли его вместе с президентом страны, приурочили к 100-летию гражданской авиации.

Для всех жителей Ямала это знаковое событие — Север без авиации невозможен.

— А вы свой первый полет помните? Откуда и куда он был?

— Все мое детство — это полеты. Впрочем, все северные дети активно летающие. Тогда еще в Новый Уренгой невозможно было приехать на машине, и железной дороги не было. Она только достраивалась, пассажирское движение заканчивалось на станции Коротчаево. Поэтому, конечно, самолет.

Отлично помню наши легендарные "тушки" — Ту-134, Ту-154. И старый терминал тоже. Он до сих пор сохранился здесь рядом. Все воспоминания детства, по сути, взгляд снизу вверх, потому что ты маленький. Мужики в огромных робах, едущие с промыслов, летящие куда-то домой после вахты… В зале ожидания не протолкнуться, постоянно были какие-то задержки, самолеты откладывались. Когда начали строить новый терминал, эта история, конечно, перекликалась для меня с детством. Помню, было очень дискомфортно, когда моя мама не могла со мной нигде присесть, мы ищем свободное место, а его нет. В накопителе, рассчитанном, дай бог, на один рейс, пассажиры, наверное, с пяти. Там пройти-то сложно, не то что сесть…

Эту страницу хотелось своими руками перелистнуть.

— Новый Уренгой вы считаете родным?

— Абсолютно точное определение. Город детства, с ним много связано. Друзья, школа… Плюс, конечно, Тюмень, где жили бабушки, дедушки, тоже оставила яркие каникулярные воспоминания. Хотя большую часть года мы жили здесь.

— Полагаю, вы должны и первого учителя помнить.

— Диля Магарифовна Варисова из 8-й школы. Она до сих пор работает. Мой активный подписчик в соцсетях, периодически дает мудрые наставления. Я всегда очень внимательно к ним отношусь.

Первого учителя все помнят…

— Встречаетесь?

— Не так давно виделся с Дилей Магарифовной. И до этого множество раз. Она один из руководителей школы, завуч, если не ошибаюсь, поэтому общаемся часто.

— Вы в какой части города жили?

— В микрорайоне Юбилейный. Отец еще застал бараки, а мы с мамой и братом переехали сюда в конце 80-х, когда он получил квартиру. Собственно, это одна из причин, почему мои родители, сотрудники Тюменского индустриального университета, молодые специалисты, и поехали. Здесь им обещали жилье. Понятная причина. Так у нас появилась первая своя квартира.

— Возвращаемся к грядущему 50-летию Нового Уренгоя. Какие подарки получит город?

— Идет большая содержательная работа, мы очень активно готовимся.

— А время ли сейчас для праздников?

— Скажу по-другому. Казалось бы, что такое полвека для города, если Суздалю 1 000 лет в этом году, а Нижнему Новгороду недавно исполнилось 800? Ну какие 50? Не смешите! Действительно, по меркам городов это самое начало жизни. Но идеология праздника — дань уважения поколению людей, которые сотворили для страны, что стесняться, экономическое чудо, заложив основу сегодняшней экономики России. Можно называть его ресурсным проклятием, но на самом деле это огромное счастье, которое дает возможность развивать все остальные отрасли, очень важные для страны. Это крепкий фундамент. И он был построен за очень короткое время. К концу 80-х главное было сделано, дальше шло развитие: это новые месторождения, города, транспортные артерии, аэропорты. Все появилось, по сути, за 15–20 лет.

Часто привожу пример, что по значению оно сравнимо с полетом в космос Юрия Гагарина. Тоже событие мирового масштаба. Оно чуть растянулось во времени, нет конкретной точки старта, но по эффекту такое же огромнейшее достижение, которым гордится вся страна. Нефтегазовая отрасль действительно ключевая для России. Она вытащила нас в самые сложные моменты. Да и сейчас, по сути, продолжает вытаскивать. Пропорция чуть-чуть изменилась, но еще недавно половину доходов всей страны давали Югра, Ямал.

И это сделало то поколение. Поэтому, когда говорим о праздновании юбилея, в первую очередь речь о дани уважения им. Многие, слава богу, живы. Кто-то, конечно, уже на пенсии, не работает, но в прекрасном здравии. Есть желание привезти ветеранов, чтобы они посетили места молодости, вспомнили, что они своими руками сотворили, как эти города продолжают меняться. Наградить их, отметить, снять фильмы, репортажи. Люди — носители ценнейшей информации, созидатели.

Выступая перед детьми, особенно из других регионов, нередко говорю об этом. Вот недавно приезжали ребята со всей страны на Всероссийскую олимпиаду по истории. Сказал им: каждый раз, когда у вас дома горит свет, в квартире тепло, на заводе все узлы крутятся, станки работают и весь город живет, где-то далеко на Севере, на Ямале, мужики выходят на смену, обеспечивая газодобычу порой в минус 40 и ниже, да еще с ветром. Они все делают своими руками. Процесс тяжелый, это не палку воткнул, и газ фонтаном забил. Сегодня добыча инженерно сложна — и скважины, и бурение. Этап легкого газа мы уже, по сути, прошли. Действующие, будущие проекты — высокотехнологичная добыча, требующая серьезного труда. Обеспечивают все огромные многотысячные коллективы высоких профессионалов.

Это про сегодня. А юбилей, повторяю, благодарность поколению первопроходцев, праздник для них.

Не менее важно, чтобы наш город развивался. Поэтому запланирована большая программа.

Про аэропорт, в котором находимся, уже сказал. Это ворота, куда приезжают и гости, и сами жители. Две чудесные новые школы. Современные, красивые, просторные, классные.

— Как говорится, лучше один раз увидеть, но пока расскажите.

— У меня есть несколько критериев. Просторный светлый атриум, чтобы дети могли собираться и проводить вместе время. Следующая история — как можно больше небьющегося стекла в интерьере. Витражные окна. Школа должна быть светлой и с естественным освещением. Дальше — зоны коворкинга. Это ощущение современности. У меня, помню, была дискуссия, что это отвлекает ребенка, он должен учиться, а за окном люди ходят. А кто сказал, что всегда будет комфортное пространство? Надо с раннего возраста учиться жить в условиях мешающих обстоятельств, тем не менее решая задачи.

Значит, атриум, стекло, коворкинг и хорошая спортивная зона.

В последние годы делаем так, чтобы занятия спортом были доступны в вечернее время для взрослых, для жителей района. Сейчас серьезные требования по безопасности, по антитеррору. Но вечером, когда в школе точно нет ни одного ребенка, учебная часть отсекается. Отдельно стоящий корпус с теплым переходом перекрывается, открывается другая дверь с улицы, и родители могут поплавать в бассейне, позаниматься в спортзале. В шаговой доступности у горожан появляется еще и спортивная инфраструктура.

Мы поставили перед собой амбициозную задачу, я озвучил ее в ежегодном послании. Хотим, чтобы к 2030 году 70% школьников умели плавать и владели навыками катания на коньках.

Главный подход, который проповедую в вопросах и спорта, и творчества, — это охват. Знаете, работать не только с самым талантливым и на его победах выезжать. Надо, чтобы были пусть и менее одаренные, но десять. Тогда будет массовость, и мы получим звездочек. Это тоже очевидно.

Вот такой Север. Здесь должны быть наилучшие условия. Как сказать без громких слов, без патетики? Родители наших ребят зарабатывают триллионы рублей для страны. Они заслужили, чтобы их дети учились и имели все лучшее.

— Давайте для двоечников расскажем, сколько территории Европы помещается на Ямале?

— Ну, 770 тысяч квадратных километров — две Германии, полторы Франции. В Бельгиях не считали еще. Явно много. Большой регион. Занимаем третье место в стране по площади. Если быть совсем точным, пятое. После абсолютных лидеров — Якутии и Красноярского края — Ямал, Иркутская область и Хабаровский край идут на одной позиции с минимальной погрешностью. Отличие буквально на доли процента.

Мы смело делим бронзу в стране по площади.

— Обратил внимание, в аэропорту какие-то непонятные слова, надписи, приветствия…

— На ненецком.

— А вы что-то знаете на нем?

— Конечно. Могу поприветствовать, попрощаться.

Ани торова — здравствуйте. Лакамбой — до свидания.

Каждый десятый житель Ямала — представитель народов Севера. Ненцы, наша титульная нация, ханты, селькупы. Численность коренных народов растет. Семьи большие. И, как мы всегда подчеркиваем, это беспрецедентно в истории развития северных народов мира. Если говорить о наших "друзьях" заокеанских, они это все растворили благополучно, где-то, к сожалению, по-русски говоря, вообще уничтожили. Их народы сегодня представляют собой какие-то такие культурные автономии, которые уже потеряли истинную связь со своими корнями.

Идем дальше. Сегодня посещал строящийся медицинский кластер. Уже в 2024-м запустим в газовой столице новую хирургию. Это самые современные условия — от высокотехнологичных операционных до комфортных палат. Ангиограф для сложных сердечно-сосудистых операций, МРТ, КТ, УЗИ экспертного класса, чтобы медицина, особенно диагностическая, была северянам доступна. Чтобы людям не приходилось, как раньше, получив направление, лететь куда-то далеко-далеко на рентгеновский снимок. Это должно уйти в прошлое.

В рамках подготовки к юбилею построена детская поликлиника — тоже современная и комфортная. Приступили к строительству взрослой. Постараемся успеть к юбилею. В онкоцентре, официально именуемом радиотерапевтическим, впервые на Ямале появляются линейные ускорители для лечения заболеваний раком. Раньше мы тоже были вынуждены направлять наших жителей за пределы региона. К сожалению, онкологию диагностируют чаще. Поэтому появление такого центра на Крайнем Севере — мера очень нужная.

Следующее — сфера культуры.

Строим прекрасную школу искусств. Там будет и музыкальная школа, и изобразительное направление, и танец.

— А деньги на это все чьи?

— Мы получили поддержку от президента. Создана правительственная комиссия по подготовке к юбилею. Ее возглавляет вице-премьер правительства Александр Валентинович Новак.

Много ресурсов. И региональные, и мощный блок поддержки от наших нефтегазовых компаний.

— Например?

— Главный подарок — от "Газпрома". Лично от Алексея Борисовича Миллера. Надо отдать должное, он очень вовлечен.

Так называемая галерея-променад. Про нее можно отдельное интервью записать.

— Лично — это как?

— Буквально берется карандаш, и эскиз правится для улучшения, расширения, углубления содержания.

Алексей Борисович сказал: Новый Уренгой — ключевой город для "Газпрома". Здесь находятся основные предприятия, добрая половина северян работает в компании, они заслужили, чтобы юбилей прошел на высоком уровне.

Алексей Борисович, повторяюсь, лично рисовал, добавлял, усиливал, расширял.

— По галерее можно будет ходить туда-сюда?

— Такая идеология была заложена, все же Север, людям не хватает возможности прогуляться, как в более теплых краях. Молчу про зиму, но даже весной и летом может стоять арктическая погода, а хочется пройтись, и чтобы все-таки не вьюга выла.

Поэтому родился масштаб. Объект протяженный, там можно за счет восьмерки кругами ходить…

— Знак бесконечности.

— Да. Можно гулять.

Есть и три ключевых спортивных направления.

Первое — полноценный легкоатлетический манеж с 400-метровой дорожкой. И основное ядро вплоть до дисциплин вроде метания. Небольшие трибуны для зрителей. На самом деле эту площадку можно использовать и под мини-футбол, и под волейбол. Сейчас все быстро делается — модули.

Это раз. Вторая история — 50-метровая олимпийская вода по международным стандартам для проведения соревнований. Будет отличный бассейн. Это долгожданный объект в Новом Уренгое. Бассейнов в городе мало. Катастрофически не хватает.

И третье. Самое, может, экзотическое и, уверен, популярное. Подогреваемый песок. Соответственно — пляжный волейбол, футбол. Стеклянная стена будет соседствовать с улицей, ты видишь метель и минус 40, а здесь играешь в мяч.

Идея родилась как? Волейбольный клуб "Факел" — наша главная спортивная команда. Не так давно нам доверили создать пляжную команду. И Вячеслав Красильников с Олегом Стояновским стали чемпионами мира. Звучит фантастически: Ямал — чемпион мира по пляжному волейболу. Никто в это не верил, а ребята выстрелили.

Чемпионами они стали в 2019-м, а на Олимпиаде в Токио в 2020-м, к сожалению, в финале проиграли, взяв лишь серебро. Но кому скажи вчера, что ямальские пляжники станут сильнейшими на планете и серебряная медаль Олимпиады будет восприниматься как неудача. Наверное, все смеялись бы. А это данность. И она побудила нас на климатическом контрасте сделать зону пляжного спорта. Уверен, будет очень популярная тема среди детей, взрослых.

— Про Новый Уренгой все рассказали? Про подарки.

— Ну, нет. Про галерею-променад не договорил. Помимо спорта там будет еще досуг: кинотеатр, фуд-корт, ресторан, выставочное пространство, амфитеатр для культурных событий и много-много зон для детей. Задача такая, чтобы в выходной день туда пришла семья и до самого позднего вечера не хотела уходить. И спортом позанимались все от мала до велика, и в кафе посидели, и что-то новое, интересное узнали на выставках, которые будут там проводиться.

Мы выступаем заказчиками по еще одному объекту — главному культурному центру города. Сейчас команда думает над названием. Тоже важно. Как корабль назовешь, так и поплывет.

— У вас есть свой вариант?

— Много разных идей. Не будем торопиться. Надо посоветоваться с жителями…

Запланирована главная сцена на 1 000 мест. Для нас это будет что-то новое.

Вы знаете, мы проводили ряд культурных событий, в Салехарде в первую очередь. В том числе высокого уровня — международный музыкальный конкурс "Симфония Ямала".

И я понимаю: ничего подобного организовать в Новом Уренгое сейчас не получится, хотя численность населения тут больше. Но нет подходящей площадки. А на те, что есть, серьезных исполнителей, солидные коллективы звать стыдно. Такая сцена появится к юбилею. Помимо этого, будет выставочное пространство для любых событий. Отделение школы искусств. Музей газа.

Выставка "Россия" на ВДНХ оживила этот рынок. Появилось много идей, как показывать свои успехи. А у нас масса поводов для гордости. Иной раз стесняемся продемонстрировать достижения, такая национальная черта.

Приезжаю, помню, раньше за границу, а там из какой-то ерунды столько событий соорудили, все вокруг крутится, хотя по историческим меркам повод совсем незаметный. Тут же колоссальные достижения. То же освоение Западной Сибири. Мы о нем почти не говорим. Где сложенные песни, снятые фильмы?

Это все в будущем появится: музей газа, молодежный центр, арт-резиденция с абсолютно прекрасными условиями. И конечно, намечен огромный объем благоустройства, сделаем идеальными основные дороги.

Запланирован и насыщенный календарь спортивных, образовательных, памятных событий. Даты, связанные с месторождениями, первооткрывателями, чтобы было все переплетено.

— Пик — сентябрь 2025-го?

— Кульминация. Но задача формулируется так, чтобы с января по декабрь город жил юбилеем. А апогей празднования придется на День города, который у нас на Севере всегда проходит одновременно с Днем работника нефтяной и газовой промышленности. Это первые выходные сентября.

— Даст бог, снега не будет.

— Не будет. Глобальное потепление. Не ждем снега в сентябре.

— Вы рассказываете про променад, но в галерее жить не будешь, туда можно зайти, погулять и расслабиться, забыв, что на улице. Выйдешь, а там минус 40. Вот я прилетел сегодня в этот прекрасный аэропорт, в Москве плюс 20, горожане ходят в футболках и платьях. А тут пришлось доставать зимнюю куртку…

Должны ли люди постоянно жить здесь? Да, Новый Уренгой, Салехард, Ноябрьск — большие города. Заполярье дает газ стране, а людям каково? Может, вахтовый метод гуманнее?

— Перед вами сидит человек, который большую часть своей, может, и не столь продолжительной жизни прожил здесь, чему очень рад.

— А куда вам было деваться?

—  Вы помните, я учился в Сингапуре. Мог бы, наверное, там попытаться остаться.

— Были варианты?

— Конечно, господи! 2013 год. Мои одногруппники, представители всего мира (у меня в группе были граждане 37 стран), постоянно куда-то устраивались. Сингапур — город деловой. И суть МВА в том, что приходят какие-то офферы, поступают предложения, корпорации ищут сотрудников.

— Возникала мысль задержаться в тропическом раю?

— Ни малейшего желания остаться и не вернуться на Ямал.

Я почти год отсутствовал на родине. Вернулся в Москву, понятное дело. И вот иду по Тверской, метель, люди мерзнут, а я самый счастливый на свете. Все свое, родное. И снег опять же. Поэтому никаких сомнений.

Ямал — место сильных людей. Площадка огромных проектов и невероятных возможностей. Все, что мы обсуждаем — новые объекты медицины, образования, — открывает дополнительные возможности для содержательной работы.

— Но вы же не будете спорить, что люди, приезжающие и даже родившиеся здесь, думают: вот поработал, заработал — и на Большую землю.

— Думали, пока еще думают, но сознание уже меняется. Часто спрашиваю у людей пенсионного возраста, которые здесь живут: "Все-таки для здоровья ведь лучше бы переехать… Есть такая возможность?" Слышу в ответ: "Да, купили квартиру в Тюмени, но наши дети пошли по стопам, работают в нефтегазовых компаниях. И уже внуки растут, надо им помогать. Поэтому мы нянчимся". Это жизнь.

Да, нашим городам по полвека. Когда-то казалось, это улей для молодых, которые сейчас тут все построят и куда-то дальше полетят.  Но корни даже в эту мерзлотную землю вошли...

Отвечая на вопрос, нужно ли это, скажу: конечно. Это необходимо для страны. Здесь сконцентрированы беспрецедентные ресурсы. И они еще на многие десятилетия вперед. Да, технологии меняются. Раньше при бурении требовалась бригада из 500 человек, сегодня нужно меньше. Но все равно сотня рабочих физически должна быть здесь. Если их не будет, даже самый умный, сидящий где-нибудь в теплом офисе в Москве или Санкт-Петербурге, ничего не сделает.

— Дмитрий Андреевич, давайте поговорим не абстрактно обо всех, а конкретно о вас. У меня не было пока возможности поздравить вас с рождением первенца.

— Спасибо. Мы так резко сменили тему, перешли на личное…

— Это как раз в развитие сюжета. Вы когда отцом стали?

— 10 января прошлого года.

— Сына назвали Даниилом, Даней? Между собой как называете?

— Самыми добрыми словами. Даня, конечно.

— Желаете для него будущего здесь, на Ямале? Либо его первые воспоминания будут связаны не с Заполярьем?

— Я ведь здесь вырос. В 80–90-е годы все было гораздо проще.

— Проще?

— Ничего же, по сути, не было. Никаких центров развития. Моя музыкальная школа работала на базе какого-то АТП. Где-то в углу поставили пианино. Все чуть ли не на коленке сделали. При этом у меня было счастливое детство. Оно формируется не из-за города, где живешь, а из любви твоих родителей, близких. Мне сильно повезло. Те годы вспоминаю самыми теплыми словами.

Что говорить о возможностях, которые сегодня создаем для маленьких северян? Это совсем иной набор способов развития талантов — спортивных, творческих, интеллектуальных. Может, прозвучит пафосно, но один из наших приоритетов  — сделать Ямал лучшей территорией детства.

Вот пятерка приоритетов работы окружного правительства: жилье, медицина, дороги, безопасность и лучшее детство. Звучит как вызов. Посмотрите за окно. Метель в апреле, какая тут лучшая территория? Наверное, она где-то в Сочи, в "Сириусе", как минимум в центральной полосе России.

Нет же! Верим, что мы можем это сделать. Мы не в силах компенсировать климатические особенности: зимой солнца не хватает. Но сделать так, чтобы у ребенка в шаговой доступности была спортивная секция, причем та, к которой он больше всего склонен в силу физических данных, мы в состоянии. Пытаемся найти его творческие стороны…

— Дмитрий Андреевич…

— А?

— Вынужден буду перебивать. Вы рассуждаете как политик…

— Подождите.

— … как губернатор.

— Подождите! Вы спросили про ребенка.

— Про конкретного. Про вашего.

— Вы спросили, хочу ли я, чтобы детство сына прошло здесь. Да, хочу. Оно здесь проходит.

Сегодня утром я улетал сюда для нашей встречи, поцеловал Даню. Живет и растет на Ямале, бегает по улице, любит снег.

—  А реально сколько времени можете уделить ребенку?

— Конечно, с этой работой… Главные, кто страдают, — самые близкие люди. Супруга, сейчас вот уже сын. Естественно, думаю, что они меня поймут. Войдут в положение. Я признателен семье. Видимся редко, когда это происходит, конечно, чувствую поддержку, что на самом деле очень важно. Это не пустые слова.

Ухожу, когда все еще спят, прихожу, когда уже все спят.

— Оно того стоит?

— Каждый делает свой выбор. Я точно не тот человек, который о чем-то жалеет. Сомневаюсь, что потом приду к выводу, что все было зря. Нет, конечно. Но баланс личного и профессионального на этой работе сильно смещен, даже не буду спорить.

— Давайте вас протестирую. Первый зуб у сына когда появился?

— Фух… Прекрасно помню эти слезные ночи. По-моему, был август. Август.

— Первое слово?

— Ну, слово… Бабушки слышат, что он уже стихами разговаривает. Мы с супругой считаем, что это набор звуков. Сейчас ему год с небольшим, уже проскальзывают какие-то осмысленные вещи.

— Ваш вклад в воспитание?

— Стараюсь сказки читать на ночь, концентрация не очень высокая.

— У вас или у Дани?

— Пока еще рановато, видимо, чтение.

— Вы назвали сына в честь деда. Его уже нет с вами, насколько понимаю…

— К сожалению, ушли с бабушкой в один год, в 2021-м. Даниил Захарович 1930 года рождения. Мамин папа. Его не стало 11 мая… Удивительный человек, во многом на меня повлиял. В раннем возрасте получил инвалидность. Полиомиелит, заболевание, про которое нынешнее поколение, наверное, может лишь прочесть в интернете. Воспаление нервной системы. Мышцы получают такой импульс, что начинают деформироваться от мощнейшей силы. И у деда нога в итоге повредилась до инвалидности, перестала быть опорной, стопа вывернулась. Что символично, перед самой смертью, когда у человека, видимо, открываются какие-то особые процессы в организме, он рассказывал, вспоминал, как бегал по полю. На двух ножках. Дед, который в пять с небольшим лет получил инвалидность и всю жизнь прожил с ней, добился многого. Он единственный из деревни имел высшее образование, стал ветеринаром. Ему не было 30 лет, когда возглавил крупное предприятие.

Сейчас вокруг доступная среда, везде лифты, подъемники. Тогда было полстраны инвалидов, война только закончилась. Как назло, отдел по ветеринарии в Тюменском обкоме партии располагался на последнем этаже, надо было на костылях взлететь туда.

— Что дед возглавлял?

— "Зооветснаб". Рассказывал, как частенько поднимался наверх, спускался вниз после разговора и вспоминал, что не обсудил важную тему, забыл. Опять шел вверх на костылях... Такой образец силы. Другой расклеился бы, сказал: "Ну, судьба жестоко со мной поступила". А дед собрался, вырастил двух дочек, дал хорошее воспитание — строгое, при этом доброе. Обе отличницы.

И нам, внукам, уделял много времени. Учил руками работать. Он все-таки деревенский, мы помогали ему, вместе строили домик в деревне, все, что касается дачного хозяйства, — как малину подвязать, яблоню посадить. Сейчас понимаю, сколько вкладывал он своей души и времени в нас.

— У Лусине, вашей жены, тоже есть дедушка.

— Все-таки у нас порядок в семье. Дискуссий не было, так скажем.

— Патриархат.

— Договорились вместе.

Мы, на самом деле, давно это обсуждали, и супруга знает, что для меня это очень важно… Она и с дедушкой тысячу раз общалась. Мы же с женой со школы вместе, поэтому она с ним очень хорошо знакома. И прекрасно понимает, как я к деду относился, а он к нам. Тут даже не было никаких сомнений.

— Почувствовали в себе перемены после того, как стали отцом?

— Чего-то такого принципиального нет. Появился чудесный человечек, который поднимает настроение в любой момент. Это счастье. А какие-то изменения… Ну, сказать, что раньше проявлял безответственность, а сейчас стал ответственным, ну, наверное, нет. И раньше им был.

— Попытались поменять свой график, режим работы?

— Сегодня это аргумент, заставляющий уходить из кабинета не в 10 вечера, а хотя бы в девятом часу. Вот тут сдвижка произошла.

— Это одна причина. А накапливающаяся усталость, может, вторая?

— И это имеет место, конечно.

Последние годы были не самые простые, прямо скажем. Что ни год, то новые вызовы. Но, знаете, сейчас модно проводить чекап. Вот и я тоже сделал. Надо все же следить за здоровьем. Провел глубокий чекап, и руководитель клиники, врач, который меня смотрел, изучив показатели, сказал: "Батенька, на вас пахать и пахать". Вот это вдохновило.

К чему веду? Молодой возраст дает возможности для такого режима работы. Не надо себя совсем уж загонять, особенно не физически, а эмоционально. Когда не высыпаешься, событий череда, можно перегреться. Но отдохнул день-два — и опять за работу.

— Уже седина появилась.

— Кто сказал, что будет легко?

 — Собственно, о том и говорю. Вам 36 лет. С одной стороны, люди еще ищут себя в таком возрасте. Многие не находят ни в этом, ни в другом. Вы уже почти шесть лет во главе региона. И действительно, были разные моменты. Как не потерять концентрацию, мотивацию?

— Вообще нет проблем с мотивацией. Это созидательная работа. Понятно, есть некоторые моменты…

— С элементами сизифова труда.

— Нет. Результаты очень конкретные, измеримые… Где-то это в таблицах и в бумагах, а что-то в словах жителей, добрых пожеланиях, напутствиях каких-то. Они мотивируют круче чего угодно.

Шесть лет пролетели как пара дней.

— На Севере год за два?

— В последнее время, наверное, и за три.

Все важно. Вижу программу развития России, назовем это национальными проектами, целями. Они охватывают всю нашу жизнь — от маленького ребенка до пожилого человека. От задач военнослужащих до поддержки творческих ребят. Весь спектр. Нет каких-то серых зон, которые почему-то были бы не во внимании.

Везде масса проблем и задач, надо ими заниматься. Бери и работай. Все требует усилий и ресурсов — человеческих, финансовых, временных, что очень важно. Время — это ключевое. Оглядываясь назад, пытаюсь проанализировать, что удалось, что нет…

— Делаете какие-то заметки себе?

— Стараюсь по итогам года подытожить крупные задачи, идеи, которые есть.

Понимаю, что главные упущения, ошибки связаны с тем, что мы делали долго. Или мне кажется, что долго. Может, кто-то из моей команды скажет: "Да что вы? И так все быстро". А ведь как бывает? Рождается идея, потом будет воплощение, а между этими моментами идет какая-то дискуссия. Одно полярное мнение, другое, тут ошиблись в расчетах, там поспорили…

Оглядываюсь и ловлю себя на мысли, что эти две точки надо сделать ближе. Ведь мы все равно придем к правильному решению. Бывают какие-то ошибки, но все же... У нас в стране очень сбалансированная система. И государственная машина разумная. Поэтому у меня и возникает вопрос: как быстрее прийти к искомой точке? Чтобы время сократить. Почему после постановки задачи мы потратили две недели, месяц? Почему не догадались об этом решении на второй день? Значит, неправильно проводили аналитику, вовлекали не тех людей.

Повторяю, время в XXI веке — ключевой ресурс. В России деньги и ресурсы будут всегда, мы богатейшая страна. Человеческий капитал, финансы, экономический потенциал тоже понятны. Время! Надо все делать быстрее. То, на что уходит год, нужно выполнять за квартал. То, на что тратим месяц, делать за неделю. Говорю сейчас в первую очередь про свою задачу, управленческую. Чтобы команда работала слаженнее, хватало мудрости сразу пойти по более короткому пути, не извилистому. Ведь можно как сказать? Любимая фраза: "Поручаю создать рабочую группу, написать дорожную карту". И давайте три месяца будем заниматься всякой ерундой. Вот над чем стараюсь работать: как быстрее приходить к нужному результату.

Например, мы всегда определяем тематические годы, у нас 2024-й — Год детства. Очень удачно запустили прошлой осенью, с федеральным Годом семьи хорошо синхронизируются сейчас многие задачи. Они только прилетают, а у нас уже вовсю идет работа.

— Спасибо Дане.

— Да, можно и так сказать…

Соответственно — определился со следующими годами. Примерно понимаю, как буду к этому подводить, что уже сегодня нужно начать делать, чтобы было более ритмично.

Это профессиональный вопрос, но он задает внутренний ритм планирования.

— И каким будет 2025-й?

— Уже решил. Ни с кем еще не обсуждал. Всегда доверяю окружению, помощникам. С ними проговариваю, и они меня могут в чем-то переубедить. Но вообще, есть идея объявить Год героев. Почему? Юбилей у наших городов. То, о чем рассказывал: герои-первооткрыватели. Новый Уренгой, Ноябрьск. По 50 лет городам. Год героев Великой Отечественной войны, которые всегда достойны внимания. И конечно, надеемся, что будет победа и герои современные. И мы тоже сможем уже чествовать ребят по полной. И переходить к мирному созиданию. Под это уже продумал логику тематических мероприятий, что будет происходить. Сейчас апрель. Обычно эти решения мы озвучиваем в ноябре-декабре. Еще есть время. Но вот уже сегодня об этом думаю. В принципе, решил, что будет в 2026-м, 2027-м, 2028-м…

— Ну, доживем, скажете. А пока объясните, почему вы так существенно поменяли команду?

— Обновил. Она постоянно проходит процесс эволюции.

— Ну, знаете, что в лоб, что по лбу. Это эвфемизм.

— Если бы поменял одним махом, знаете, было бы так: "Ребят, спасибо за работу, до свидания. Новая команда, добрый день". Все произошло иначе, идет постепенная замена, очень аккуратная… Я к кадровым вопросам подхожу очень щепетильно. Метод рубить шашкой — явно не тот, который люблю. Со мной до сих пор многие руководители, которые работали и при моем предшественнике Дмитрии Кобылкине, есть и те, кто трудился даже при первом губернаторе ЯНАО Юрии Неелове. Они уже были большими руководителями до 2010 года. Это обеспечивает баланс в команде. Есть молодые ребята, которые приходят, если люди опытные, они эту энергию укрепляют своими знаниями.

— Но чем вызвана необходимость ротации?

— Она всегда индивидуальна. Все как всегда. Где-то нужно больше энергии, в другом месте требуется иной уровень профессионализма.

— Кнут в вашем арсенале есть?

— В таких случаях обычно говорят: "Спросите у тех, кто со мной работает".

Но, на мой взгляд, он всегда был. Я требовательный. И ротации команды — это следствие, демонстрация, что те, кто не справляется, уходят. Есть одно китайское предупреждение, второе, третье. Коллеги видят, понимают, что претензии накапливаются системно. Не получается у человека. Значит, будут изменения. Расстаемся мы всегда спокойно, уважительно, ни одного случая не найдете, чтобы все делалось публично и на этом зарабатывались какие-то политические очки.

Хотя подобное многим очень нравится. Какой-нибудь не самый умный политконсультант первым делом советует: "Увольте мэра за плохую уборку снега. Люди это воспримут, мол, наконец-то видно твердую руку". Быстрый и дешевый трюк. Эффект сходит, коллеги начинают видеть в тебе самодура или непредсказуемого руководителя. Это меняет уровень доверия в команде, люди предпочитают что-то недоговорить, скрыть.

Самое плохое для начальника высокого уровня, когда тебе создают позитивный информационный вакуум. Хорошее докладываем, плохое скрываем. Такова психология любого подчиненного. Я стараюсь максимально сохранить доверительные отношения, когда обсуждаем проблемы. На профильных совещаниях часто задаю вопрос: "Что не получилось?" И, честно говоря, если руководитель не может сформулировать проблему, для меня это звоночек: он незрелый.

Опытный управленец всегда ответит, расскажет о проблемах, он об этом обязан думать. Человек, пытающийся улучшить ситуацию, должен анализировать свои ошибки. У него это сидит в голове. Я постоянно оцениваю, почему у меня что-то не получилось. Зачем рассказывать про успехи? Мы о них любим трубить на каждом углу. А то, где сложную задачу не удалось решить либо сделать на троечку, вот этот анализ важен. И когда вижу руководителя, который выдает: проблемы такие, но мы работаем, усилимся, прошу здесь поддержать, воспринимаю этого главу города или района как гораздо более глубокого.

Это грань. Но все подобные вопросы требуют закрытых дверей. Некоторые мои коллеги, вижу, используют формат открытых трансляций с заседаний правительства. Как можно проблемы обсуждать в онлайн-режиме? Завтра же тебя разберут по кусочкам. Все будет использовано против.

Откровенный и честный анализ с самокритикой требует профессионального обсуждения. Иначе все можно неправильно интерпретировать. Нужно находить правильное решение, с коллегами обсуждать, а потом уже выносить на суд общественности. Главное — и я об этом уже говорил — принимать решения быстрее. Это самое важное. Большой руководитель — как узкое горлышко. Ты определяешь ресурсы, принимаешь ключевые решения, в том числе кадровые. Если будешь действовать медленно, вся система зависнет в ожидании. Нужно либо делегировать полномочия, либо самому уметь быстро принимать решения.

— Каков средний возраст жителей Ямала?

— 36 лет.

— О, да вы ровесники с округом!

— Более того, я всегда ровесник. Когда мне было 35, и в ЯНАО столько же было. Он растет со мной вместе. Интересное наблюдение.

— Повышается.

— Ну да. И 2024-й стал первым годом, когда я уже официально не считаюсь молодым. До этого часто выходил в молодежную аудиторию и говорил: ребята, мы с вами. А теперь уже надо менять фразу: вы под моим руководством.

Все, молодость закончилась… Но ничего, думаю, мы справимся с этим.

— Тем не менее вы по-прежнему возглавляете комиссию Госсовета по молодежи. Это дает какие-то преференции вам или Ямалу?

— Это позволяет быть в федеральной повестке по важнейшему, на мой взгляд, направлению. Воспитанием нужно заниматься. Тонкий вопрос, как именно. Но считать, будто все само собой разрешится, что дети без посторонней помощи определят ценности, поймут, что хорошо, что плохо, — это так не работает. В крепкой семье, возможно, и произойдет, в правильном окружении, но, к сожалению, так бывает не у всех. И очень важно, чтобы государство эту функцию не откидывало, как было недавно. Сегодня воспитательный сегмент, мне кажется, идет правильно. Я участник многих процессов, решений, того же "Движения первых", которое появилось как новая пионерия. Там идеологического мало, а созидательного, объединяющего по интересам, увлечениям, внутренним желаниям развития — много. Это очень правильно.

— Вам кого легче понять? Людей в возрасте или молодых да ранних?

— Не испытываю проблемы ни с одной из категорий. С молодежью всегда непросто. Считаю себя молодым, но, общаясь с 20-летними, тем более 15-летними, понимаю, что мы разные поколения с разными ценностями. Кажется, что мы одной крови, но поколенческие моменты уже появляются.

— А в чем они проявляются?

— Сейчас начну говорить банальности, но дети выросли в цифровой век. Для них привычнее скорее социальные сети в телефоне, нежели мяч попинать во дворе. Есть такие счастливые, кто еще и в футбол успевает играть, но все больше виртуального становится. При мне появились первые домашние компьютеры, и мы, мое поколение, тоже стали залипать в игры. Помню, как родители, уходя на работу, забирали сетевой шнур, думая, что мы не найдем другой…

— Мы сегодня говорили, что на Ямале Год детства, при этом у вас по-прежнему нет вузов.

— Моя любимая тема!

— Ну а куда без нее? Вы же сами выпихиваете наиболее перспективных, тех, кто хочет после школы учиться, получать образование. Они уедут, а что вернутся, не факт.

— Вспоминаю ситуацию, связанную с нашим президентом и Ямалом. Известный полет со стерхами. И после этого Владимир Путин полетел на Восточный экономический форум. На большой пресс-конференции какой-то журналист спрашивает: "Говорят, Владимир Владимирович, не все птицы решили за вами отправиться". Он так задумался и ответил: "Да, слабые остались. Сильные полетели".

Отвечая на ваш вопрос, Ямал — самое привлекательное место для самореализации. Те, кто нужны для экономики региона, приедут. И свои ребята, и, если нужно, из других регионов. В ЯНАО высокие зарплаты по сравнению со страной, здесь амбициозные, крупные проекты, где можно себя реализовать.

— Это очень по-русски. Зачем усложнять жизнь молодым? Что плохого, если здесь будут филиалы вузов?

— Получим низкокачественное образование. Университет — это не стены. Мы можем построить самый крутой кампус. Но вуз — это сложнее, все формируется десятилетиями. Профессура, культурная среда большого города… А главное — зачем? У нас есть прекрасные университеты в Санкт-Петербурге, Москве, Томске, Новосибирске. Зачем городить?

— Не ваш ли папа создавал филиал в Новом Уренгое?

— Совершенно точно. И мама работала в том же филиале. В свое время университеты подобным образом выживали. Но это абсолютно тупиковая история с точки зрения качественного образования. Не бывает хороших вузов в 100-тысячных городах. И ничего страшного, если студент уедет, познакомится с новым городом, найдет новых друзей, вырвется…

У меня всегда встречный вопрос. Ладно, создадим вуз в Новом Уренгое. Уренгойские дети счастливы, родители скажут: "Как хорошо, ребеночек будет рядом, все спокойно, безопасно". А жителю Салехарда — что, Уренгой стал родным городом? Какая ему разница, учиться ехать сюда или в Тюмень? Для него одинаково — нет ни жилья, ни родителей. У нас огромный регион без областного центра, который был бы универсальным ответом на такого рода вопросы. Тогда нужно строить по университету в каждом городе — Ноябрьске, Новом Уренгое, Губкинском, Салехарде…

— Вы убеждены, что этим не лишаете будущего Ямал?

— Нет, конечно. Конечно, нет.

— А что вам чаще всего вменяют в вину?

— Как в любом регионе, у нас на Ямале есть системные проблемы, которые нельзя решить за день.

Если человек живет в аварийной квартире, а мы говорим, что его переселим, но через два года, естественно, он скажет, что хочет сегодня. Если человеку оказали плохую медицинскую помощь, ты как губернатор виноват, что врач оказался непрофессиональный. Нагрубили где-то в регистратуре, значит, ты отвечаешь. Все зависит от индивидуальной ситуации, кто с чем столкнулся. На самом деле, мне повезло с нашими жителями, северяне — люди не импульсивные. Редко встречаю какие-то огульные обвинения. Даже если есть проблема, с которой человек столкнулся, как правило, все звучит как просьба решить ситуацию. Северяне терпеливы, за что им отдельные слова благодарности. Честно говорю, что проблему решим, но не завтра и не послезавтра, а через год-два, это требует времени, денег. Но справедливости ради, у нас на Ямале сейчас такой темп изменений во всех сферах, что люди видят, горизонт ясен.

Допустим, должна появиться новая комфортная больница или школа, в старой дети переуплотнены, или дома нужны, чтобы люди переехали в комфортное жилье. И когда горизонт уставлен кранами, весь город строится, сложно сказать, что власть ничего не делает. Но в каждом случае все индивидуально.

— Если наезжают не по делу, ваша реакция.

— Спокойная. В интернете выложены часовые записи прямых трансляций моих встреч, каждый год пять лет уже мы ездим по округу, там десятки примеров, как вы сказали, наездов. Можно все посмотреть. Если человек готов слышать, пытаюсь ему объяснить, потому что нет ситуаций, на которые у меня нет ответа. Вообще такого не помню. Если же человек не слушает в силу характера, импульсивности, порой ставлю его на место. Ответ "нет" — тоже ответ. Есть избыточные требования. Допустим, говорят: предоставьте вот это и это. Хочется сказать: твой сосед крутится, как юла, вечерами таксует, берет ипотеку, влезает в долги, что-то решает, но переводит свою семью в хорошие условия, а ты сидишь на диване, пишешь гневные комментарии и с места не сдвинулся.

К сожалению, и такое бывает. Есть люди, склонные к желчи. У активного человека на это времени нет, он пойдет что-то делать. Люди созидательные как-то выкручиваются, они могут задать вопрос, но все равно это не будет звучать как обвинение. Дескать, вы должны мне — и все.

Обращаются те, у кого реально что-то сильно болит. А тех людей, кому нужна помощь, мы должны слышать в первую очередь.

— Пытаюсь понять, на что вы остро реагируете.

— На проявленную к людям несправедливость. Бывают конкретные факты. Сейчас я в первую очередь говорю про онлайн-обращения, все-таки это основной способ общения сегодня. Вижу: человек излагает здраво, взвешенно, без каких-то эмоций, это хладнокровное, в хорошем смысле спокойное изложение фактов, и от них сквозит несправедливостью, каким-то чиновничьим чванством. К сожалению, это все еще бывает, хоть мы и работаем усиленно, и таких бюрократов стараемся побыстрее из системы удалять, на это реагирую, конечно, болезненно.

— А что может послужить поводом для утраты доверия?

— Набор причин — от нечистоплотности до того, о чем я сейчас сказал: когда человек непрофессионален, несправедлив. Мы сейчас говорим о государственных, муниципальных служащих. Не зря слово "служение" в основе этой деятельности. Что-то тебе не нравится, допустим, некомфортный собеседник, но ты должен проявлять уважение, терпение и профессионализм. Бывают же случаи, когда смотришь видео и понимаешь, что чиновник не на своем месте. Утрата доверия — грубость в общении с жителем.

У нас были такие публичные ситуации, приходилось принимать решение.

Но и тут все индивидуально, нет каких-то шаблонов. Надо разбираться, понять обстоятельства, что было до этого, не было ли специальной провокации. Знаете, можно человека выводить из себя полчаса, потом включить телефон и записать минуту. Надо вникать. Сегодня, слава богу, столько способов фиксации, мы в цифровое время живем.

— Часто разочаровываетесь?

— Нет. Верю в людей.

— Или не очаровываетесь, чтобы потом не разочаровываться?

— Вот скорее так. Скептично смотрю на многое, не впадаю в избыточное доверие. Не приближаю.

— И среди подчиненных нет друзей?

— Нет. Стараюсь держать доверительные, искренние отношения, на "ты", но они не должны становиться дружбой, чтобы это не мешало работе.

Если командная поездка, это не отдых, не шашлыки. У меня категории "друзья-коллеги" нет. Или друзья, или коллеги, не смешиваю понятия. И дистанция присутствует. Как вы и сказали, не очаровываюсь лишний раз.

— А друзья — это кто?

— По жизни, с детства…

— Есть приобретенные за последнее время?

— Да, счастлив, что появились новые близкие люди даже в таком не детском возрасте, не школьном.

— Расслабляетесь как? Занимаетесь спортом?

— Общеукрепляющий фитнес. У меня дома есть небольшой спортзальчик. Полумарафон бегал, сейчас этого стало поменьше.

— Из-за времени?

— Да. Очень неработающее оправдание, нет этому оправдания, на самом деле. Отговорка.

Стараюсь тянуться, делать общеукрепляющий комплекс за час.

— Играете на пианино?

— Теперь это больше уже пропаганда занятий музыкой. Конкретно сегодня — подготовка к творческим дебютам, которые мы периодически устраиваем. Уже такая традиция стала к разным праздникам — 8 Марта, Дню защиты детей… Кстати, надо уже готовиться к 1 июня, у меня есть кое-какая задумка. Вот это точно секрет. Мы каждый раз новые творческие задачи ставим. Пора мне начать уже ноты смотреть.

— У вас ведь музыкальная школа за спиной?

— Да.

— Дома есть инструмент?

— Обычная электрическая "Ямаха" стоит. Все-таки считаю, когда энное количество детей, подростков увидят, что губернатор играет на пианино, — это правильные действия. Обычно ночью приезжаю после работы и репетирую, хотя все считают, что, видимо, я каждый день этим занимаюсь. А все происходит ровно перед записью. За два-три дня пытаюсь вспомнить, как это делается. Когда начинаю разыгрываться, понимаю, что мозги кипят, будто в качалку сходил, только мозгами…

— А если сфальшивите, скажут по-честному?

— Сам почувствую. Я же слышу себя.

— Какой у вас горизонт планирования?

— Формально у меня с 2023-го по 2028-й срок полномочий.

— А дальше?

— Кто сейчас знает, что дальше... Исполнится 40 лет в тот самый год, и за спиной будут 10 лет во главе региона… Надеюсь, удастся реализовать все планы на Ямале, хочу и дальше быть полезным, заниматься тем, что станет доставлять мне такое же удовлетворение, как сегодня получаю от работы.

Счастлив делать, что делаю.

— Все-таки: госслужба или бизнес?

— Кто же его знает…

— По самоощущению.

— Конечно, госслужба. Я сейчас нахожусь в этом фарватере. О чем говорить? Выскочить из него было бы странно. Но и рассуждать об этом тоже.

Столько задач стоит. И столько интересных направлений. Я вот смотрю, чем коллеги занимаются, это все очень интересно. Страна великая, огромная, с большим количеством проблем и сложностей, которые и есть, и прибавляются. Это всегда было, есть и будет. Поэтому точно есть чем заниматься, если любишь работать.

— Вы сами знаете прекрасно, как важно вовремя и уйти, и прийти.

— Это жизнь. Чем хороша работа региональная: из пункта А в пункт Б гораздо ближе. Здесь тебя люди попросили построить школу, через три года ты ее открываешь. И ощущение результата очень четкое. Уникально, что ты приходишь к такой конкретике. И это с тобой навсегда. Можешь заниматься потом любыми задачами, сложными, аналитическими, очень нужными и важными, но в твоей истории была эта конкретная построенная школа… Есть что внукам рассказать.​​​​