Руслан Кухарук: хуже, если жизнь поставит двойку

— Вы же у нас отличник, Руслан Николаевич?

— Стараюсь им быть.

— Сейчас проверим ваши познания. "А поутру они проснулись". Знакомо такое произведение?

— Да, что-то припоминаю… Кажется, из школьной программы.

— Василий Макарович Шукшин. Но я упомянул классика из-за названия. Какая первая мысль у вас была после пробуждения в день выборов?

— Просыпаться в тревоге, чтобы вступить в должность в новом качестве, не пришлось. В нашем регионе — Ханты-Мансийском автономном округе — губернатора избирают депутаты окружного парламента. 8 сентября голосование депутатов Думы и инаугурация, официальная церемония вступления в должность, прошли одним днем.

Тем не менее изменение статуса я прочувствовал в полной мере, несмотря на то что по указу президента отработал к тому моменту в ранге временно исполняющего обязанности губернатора Югры 101 день.

— Мандраж был?

— Не скрою, переживал в преддверии выборов. Общаться с людьми мне проще, нежели присутствовать на церемониях. Но, слава богу, теперь официальные мероприятия позади. Надеюсь, прошли они удачно.

— Насколько важно было, сколько именно депутатов проголосует за вас?

— Желания непременно побить рекорды предыдущих выборов точно не было.

— Но вам это удалось.

— Говорят, что так, да. В избирательной гонке участвовали представители и других партий, в итоге большинство проголосовало за мою кандидатуру — 33 депутата из 36. Благодарен за такое решение. Понятно, дело не в цифрах. Думаю, что результат объясняется прежде всего объемом работы, проведенной в преддверии выборов.

— 100 дней достаточно, чтобы узнать человека?

— Конечно, нет. Но многие югорчане знали меня задолго до назначения врио губернатора. А те, кто не был раньше знаком со мной, полагаю, оценили за время непосредственного общения, погружения в рабочую атмосферу. Я активно встречался с людьми, командами муниципалитетов, посещал региональные объекты.

Люди убедились, насколько такое общение может быть полезно. Конечно же, мэры городов стремились показать мне в первую очередь самое хорошее: новые парки, скверы, объекты социальной инфраструктуры, развязки. Но я притормаживал их в этом желании и старался акцентировать внимание на проблемных зонах, которые годами не могут реализоваться.

— Их много?

— К сожалению, пока есть. Причем, как правило, это именно те объекты, которых больше всего ждут люди: школы, больницы, поликлиники и все то, что сегодня ассоциируется с городской средой.

Запрос на них колоссальный. Проводится масштабная серьезная работа. Но есть объекты, которые по объективным, а где-то, к сожалению, и субъективным причинам стали обладать неофициальным званием долгостроев. Первым делом я отправлялся на те из них, о которых писали люди в социальных сетях.

— Вам подсказывали конкретные адреса: "Туда не ходи, сюда ходи"?

— Не скрою, сначала считывал определенное недоверие по отношению к себе. Я ведь принципиально не закрываю комментарии в социальных сетях — ни в Telegram-канале, ни в ВК, ни в "Одноклассниках". Для меня это возможность обратной связи, способ соотнести себя с реальностью и не отрываться от нее.

Анонсируя очередную рабочую поездку, обращался к людям с просьбой акцентировать внимание на объектах, которые мне стоит посетить, подсказать темы, которые нужно обязательно обсудить не только с управленческой командой, но и с местными жителями. Это хороший способ увидеть нечто большее за витриной классных, продуктивных и пробивных проектов, которую готовят муниципалитеты.

Сценарий поездок часто кардинально менялся благодаря пожеланиям людей. И у них исчезло ощущение, будто я проехал по маршруту, подготовленному местным главой. Мы посещали именно те места, о которых говорили жители. Многие искренне удивлялись такому подходу. На моих глазах происходила трансформация отношения к рабочим выездам главы региона. Недоверие превращалось в конструктив и живое общение, на опыте которого я и построил основную часть выступления перед депутатами при вступлении в должность.

— На сколько миллиардов рублей выдали обещаний?

— Сейчас коллеги считают…

Итог всех обсуждений, инициатив и идей отразится в конечных муниципальных либо региональных программах. Где-то их уже основательно проработали, составив проектную документацию, которая прошла госэкспертизу. Кое-где еще предстоит приступить к подготовке необходимых документов для согласования.

Открытым остался лишь вопрос определения источника финансирования. Но в любом случае мы должны увидеть отражение того или иного объекта в бюджете.

— Но был соблазн посулить больше, чем можете дать?

— Я серьезно и ответственно подхожу к словам, которые позволительно произносить политику. В ожидании изменений к лучшему люди согласились предоставить нам сегодня большой кредит доверия. Но уже завтра они спросят, что сделано для реализации всего того, на что вчера было дано согласие. Пусть не сию секунду, но в следующем году или спустя пару лет люди захотят воочию увидеть произошедшие позитивные перемены. Им без разницы, на каком уровне принято решение, что за бюджет задействован — муниципальный или окружной, главное, чтобы инициатива нашла благополучное разрешение.

— Больше того: людям даже все равно, как зовут конкретного начальника. Важнее, чтобы он решил проблемы.

— Все верно. Поэтому сейчас совместно с главами муниципалитетов мы и смотрим проекты бюджетов. Чтобы потом не оказалось: понадеялись друг на друга, а ответ на прозвучавшие вопросы так и не нашли.  

— А кто первым поздравил вас с избранием?

— Присутствовавший на заседании окружной Думы полпред президента в Уральском федеральном округе Владимир Владимирович Якушев.

Рядом были председатель парламента Ханты-Мансийского автономного округа — Югры Борис Сергеевич Хохряков и губернатор Тюменской области Александр Викторович Моор. Мы вместе находились в президиуме в тот день.

— А что сказала вам Анастасия Валерьевна, жена?

— Поздравила, конечно. Моих родителей, супругу и дочку пригласили в зал на церемонию инаугурации. Им предлагали места в первых рядах, но я сказал, что туда есть кого посадить. Их заняли почетные граждане округа, политики, общественные деятели и военнослужащие, участники специальной военной операции.

8 сентября отмечали не мой бенефис или персональный юбилей, это было обязательное протокольное мероприятие. Конечно, я хотел разделить радость победы с родными людьми. И среди тысячи посадочных мест нашлось несколько кресел для моих близких. Пересеклись взглядами, когда уже выходил из зала, было приятно.

— Для вашей жены Ханты-Мансийск — родина?

— Анастасия родилась в Октябрьском районе, жила в Ханты-Мансийске и здесь окончила школу.

Но и для меня Югра — тоже родина. Я появился на свет в Урае, городе первооткрывателей шаимской нефти. Мне всегда было приятно осознавать, что город известен далеко за пределами нашей страны, с него начиналось освоение Западной Сибири и всего нефтегазового комплекса России.

Помню, когда уже учился в Тюменском университете, однокурсники спрашивали, откуда родом. Говорил: "Знаете компанию "Лукойл"? Ее название складывается из первых букв трех сибирских городов — Лангепас, Урай и Когалым".  

— Вы прожили там с рождения и до окончания школы?

— Да, все верно. А родился я в 1979 году.

— 8 мая, что существенно.

— Еще один повод для гордости. Понятно, это подарок свыше. Благодаря Господу и родителям в моем дне рождения всегда присутствует праздничное ощущение единения со страной.

Ведь многие мероприятия, посвященные Дню Победы, проходили в преддверии 9 мая.

— Деда-ветерана вы не застали?

— К сожалению, Иван Григорьевич Кухарук, участник Великой Отечественной войны, ушел из жизни задолго до моего рождения. Даже отец был еще маленьким. О заслугах деда знаю лишь по воспоминаниям. И боевых наград его, увы, не держал в руках. Медали и ордена, полученные дедом, не сохранились до наших дней. Так судьба распорядилась…

История нашей семьи повторяет тысячи других в Советском Союзе. Семья жила в Хмельницкой области Украины, отец приехал сюда, на Север, вместе с земляками, которые отправлялись на заработки. Устроился в леспромхоз. Думал, на несколько месяцев. А потом остался, можно сказать, навсегда.

— Он был водителем?

— Сначала лесорубом. Работал в поселке Мулымья рядом с Ураем, там и познакомился с мамой. Сейчас приятно видеть знакомые с детства названия: где-то школа строится, где-то — объект здравоохранения…

Мама — коренной северный житель. Родилась в Казыме Белоярского района, многонациональном поселке, где проживают ханты, манси и коми-зыряне. В 1979-м, к моменту моего появления на свет, родители уже жили в Урае.

— Мама кто по национальности?

— Наполовину русская, наполовину зырянка. Значит, и во мне течет четверть зырянской крови. По семейным преданиям, наш род перебрался в эти места лет двести назад. Предки занимались оленеводством.

И сейчас в поселке расположено предприятие "Казымская оленеводческая компания", его основным акционером является округ. Есть большой запрос от людей на поддержку традиционных промыслов, и мы рассматриваем подобные компании в том числе как возможность трудоустройства местных жителей, сохранения культуры и обычаев коренных малочисленных народов Севера. Общественники, представляющие интересы КМНС на территории Югры, озвучивают эти проблемы. И для меня было принципиальным приехать в Казым, пообщаться с оленеводами, с теми, кого эти вопросы кровно волнуют.

Знаете, одно дело, когда ты смотришь на проблему из высокого кабинета, и совсем другое, если зашел в чум и увидел ситуацию своими глазами. Это требует времени и определенных усилий, но стоит того. Не всегда то, что мы предполагаем издалека, соответствует реальному запросу людей.

Я поехал в Казым, пообщался с местными жителями, обсудил инициативы, которые надо реализовать. Они направлены на адресную поддержку занимающихся традиционными промыслами, в том числе оленеводством.

Заодно побывал на родине мамы, вспомнил детство, когда с младшим братом приезжал к бабушке и дедушке, едва наступали школьные каникулы.

— Брата как зовут?

— Вячеслав. Он младше на четыре года. Я всегда благодарил родителей за то, что у меня именно брат. С ним всегда мощно и здорово. Мы дружим и хорошо общаемся. Он инженер, работает в проектной компании, занимающейся разработкой нефтяных месторождений. Раньше, поздравляя Вячеслава с Днем работника нефтяной и газовой промышленности, спрашивал: "Чем занимаешься?" Он говорил про какие-то пласты, ТрИЗы, а для меня это были непонятные слова, не улавливал их суть. После того как поработал здесь, осознал, насколько это важное направление — трудноизвлекаемые запасы углеводородного сырья, те самые ТрИЗы.

Это достойный вызов для нефтегазовой отрасли не только нашего региона и страны, но даже мира. Сегодня все больше запасов, которые приходится добывать из недр, относятся к числу трудноизвлекаемых. Представление большинства людей, что нефть бьет фонтаном после того, как пробурили скважину, давно не соответствует действительности. В наши дни добыча нефти и газа –– серьезнейшая работа, которая должна быть проведена совместно нефтяниками, газовиками и разработчиками.

— А что представлял из себя город Урай во времена вашего детства?

— У нас говорили: "Урай — не рай, Игрим — не Рим". Игрим — поселок в Березовском районе, а Урай — один из самых южных городов Ханты-Мансийского округа, расположенный ближе всего к Тюмени. Считалось, что климат в нем более комфортный, хотя коэффициенты за то, что работаешь на Севере, начислялись. Компактный город, где уделяли внимание детям и досугу. Я занимался плаванием в бассейне Дворца спорта, была сильная секция дзюдо, много творческих студий. Никогда не чувствовал себя ущемленным ребенком из-за того, что жил в каком-то небольшом населенном пункте.

— У вас была квартира?

— Когда родился, жили в стандартной малосемейке, сегодня их называют двухэтажными бараками. Но уже через год отец устроился водителем в строительную организацию, и ему предоставили двухкомнатную квартиру. Нам с братом на ночь в зале раскладывали диван, на котором днем все сидели. Рабочий стол на двоих с Вячеславом стоял в спальне у родителей.

Помню, сижу, делаю уроки, а папа с мамой ложатся спать. Отец говорит: "Брось уже, Руслан. Хватит на сегодня, отдыхай, завтра доделаешь". Как завтра?! Утром же в школу! И вот все спят, а я корплю, хочу, чтобы ответ совпал с тем, что написано в учебнике. Всегда было стремление доделать до конца и идти отдыхать с чувством исполненного долга. Случалось, даже под утро закрывал тетрадь, но уснуть спокойно мог, лишь сделав задание. Желание все довести до правильного финала сопровождает меня по жизни. Не хочу, чтобы на следующий день мне было стыдно.

— Учеба вам давалась легко?

— На мой взгляд, зазубривать — значит, ничего не усваивать. Механически заучил, а потом напрочь забыл. Если же нормально вникнуть в суть предмета, понять смыслы, стоящие за каждым словом и предложением в учебнике, тогда сможешь сам формулировать, а не вспоминать потом заученное.

Такой подход помог и во время обучения на юридическом факультете Тюменского госуниверситета.

— Но двойки были?

— А как без них? Они должны быть и в школе, и в университете.

Хуже, если жизнь поставит тебе двойку — порой ее бывает не исправить.

— Прямо афоризм!

— Не готовился, не знал ваших вопросов. Импровизация.

Кстати, дочка Таня тоже так старается учиться — прилежная, переживает за все. Очень трепетный у нее характер. Когда был маленьким, хотел, чтобы у меня была и сестричка, а звали ее Татьяна. Реализовал мечту с рождением дочки. Ей 14 лет. Отличница. Но мне кажется, пусть лучше ребенок получит двойку или тройку на старте, расстроится, зато поймет: в жизни не всегда бывает гладко, и нужно идти дальше.

— А что вам труднее давалось, какие предметы?

— Не было такого, чтобы ненавидел определенный предмет. Допустим, химия. Только начали ее изучать, и я то ли пропустил занятие, то ли не понял чего-то. И все, одно за другим поехало, сегмент выпал. Пришел на пересдачу, мы с учительницей сели, разобрали все пошагово — и химия мне понравилась. Думаю: какая прекрасная учительница, замечательный человек, и предмет интересный!

Такая же картина с английским языком. Мне везло на учителей, у них находилось время и желание для индивидуального подхода к ребенку. Не механически ставили отметки, а старались разобраться, в чем причина непонимания, устраняли ее, и это позволяло дальше двигаться.

В итоге я окончил школу с золотой медалью. Повторяю, главное правило, которое усвоил, — не зубрить, а понимать смыслы. Это и позволило добиться результата.

— Ну а руками что-то делать умеете?

— Мы же и у станка стояли, и табуретки делали, и вешалки. На токарном станке вытачивали подсвечники. Нас учили пришивать пуговички, латать дырки. Система образования в советское время была ориентирована на воспитание полноценно подготовленного к жизни человека.

Поэтому хорошо, что сегодня труд вернулся в нашу школу.

— На летних каникулах в Казыме была какая-то физическая работа? У бабушки, дедушки.

— Картошку окучить, прополоть. Скотину держали, но коров я не доил.

Приятно, кстати, когда в поездках по районам люди встречают позитивно: "Добро пожаловать домой!"

Это так трогательно! С одной фразы устанавливался контакт. Кто-то из местных жителей, видимо, специально интересовался, откуда мои родственники. Скажем, дед Николай Васильевич Ямзин из Шеркалы, это небольшой населенный пункт в Октябрьском районе. Когда мы были в тех местах, мне говорили: "Руслан Николаевич, приглашаем обязательно посмотреть, как сегодня живет село, какие у нас есть предложения по его дальнейшему развитию…"

Стоит поблагодарить Бога за то, что именно эта земля сегодня является местом моей работы. Она дает силу, которую получаю от общения с людьми, от всего того, что меня окружает. Смотрю на лес, над которым летим, на рыжую от большого количества железа воду болот… Все это я видел в детстве. Чувствую, как малая родина заряжает меня энергией. И благодарен ей за это.

— Судя по тому, что любимым блюдом называете борщ, украинские корни тоже дают о себе знать.

— Конечно, и это есть. Не отказываюсь. Когда переезжал из Урая в Тюмень, мама научила меня готовить несколько блюд. Одно из них — борщ. Любил его варить, и вроде бы вкусный получался. По крайней мере, угощал родителей, когда приезжали в гости. Они ели и нахваливали. Да и друзья тоже.

Родословную по отцовской линии знаю не очень хорошо, он слишком рано остался сиротой, не успел ничего толком узнать от своих родителей. Отцу было 10 лет, когда умер его папа, мой дед. Вскоре и мама ушла из жизни. Осталось трое детей. Дяди и тети не дали разлучить их, отправить по детдомам. Отец жил со старшей сестрой и младшим братом. Держали корову, как могли вели хозяйство, чтобы себя обеспечивать. Родные, понятное дело, помогали…

— Бывали в тех местах?

— Во времена Советского Союза ездили и к родне на Украину, и — обязательно — на море. Лето всегда было полноценным, теплым и солнечным. Отпуск — важная история для живущих в суровых климатических условиях северян. Во всяком случае, в нашей семье это было приоритетом: потратить деньги не на дорогую одежду или автомобиль, а на отдых и оздоровление детей. Мы отдыхали и в Крыму, и в Анапе, и родственников навещали. Тогда люди жили большой дружной семьей.

Сейчас дядя, папин брат, уже умер. Осталась тетка 1949 года рождения. Поздравляем ее с праздниками, пишем сообщения в мессенджер. Много лет назад отец договорился с родней, что не будет обсуждать с ней политику. И правильно сделал. Это позволило сохранить отношения. Много ведь примеров, когда пропаганда настраивала друг против друга членов одной семьи, оказавшихся в разных государствах. Близкие люди порой полностью прекращали общение. У нас этого, к счастью, нет.

— В Урае кто-то у вас остался?

— Еще одна тетка там живет, старшая сестра мамы. Когда проводил встречу с местными жителями, она, оказывается, пришла, но меня не предупредила, а я не заметил ее в зале среди 200 человек. Узнал, когда подошла поздороваться после мероприятия. Я удивился, обнял ее. "Теть Ань, вы только сейчас пришли?" Отвечает: "Нет, с самого начала слушала". Приятно было.

Потом в новостные Telegram-каналы даже попал эпизод наших объятий...

— Родителей в Тюмень вы забрали?

— Отработав на Севере и выйдя на пенсию, они не сомневались, что дальше жить нужно ради детей и внуков, поэтому приняли решение перебраться в Тюмень, где и я с семьей обосновался, и мой брат.

Квартиру родители купили еще в 90-е годы и… нарвались на долгострой. Для первого взноса папа продал машину, потом выкупал жилье постепенно, внося накопленные суммы. Я учился в Тюмени, но в итоге так и не успел пожить в той квартире, приходилось снимать.

Брату повезло больше: в последние годы учебы в университете он смог воспользоваться родительским жильем. Сейчас они сами там живут. Тоже характерная для северян история, проживающих на территории Ямала, Югры: приобрести квартиру в Тюмени сначала для детей, едущих туда учиться, а с возрастом перебраться в областной центр самим.

— Большая земля.

— Так ее и называют. Несмотря на то что появились дороги, связывающие наши регионы, о Тюмени по старинке говорят: переехать к старости на Большую землю. Кстати, до того, как стать мэром города, я возглавлял в областном правительстве блок, отвечавший за строительную индустрию, и могу сказать, что спрос на новое жилье стабилен, в том числе у тех, кто живет в двух соседних регионах. Это объективный процесс, он связан с целеполаганием людей. Необходимо развивать транспортное сообщение наших северных территорий с Тюменью, налаживать местные авиалинии, строить автомобильные дороги.

Многие пожелания северян я взял в работу. Уже дано поручение со следующего года разработать новую сетку авиарейсов, ориентированную на запросы людей. Наши регионы исторически связаны, их жители ощущают потребность во взаимодействии. Многие процессы, происходящие в экономике и стратегическом планировании всех трех регионов, обусловлены запросами людей. Не нужно идти против общественного мнения и искусственно отрезать нас друг от друга.

В этом году, кстати, отмечается юбилей программы "Сотрудничество", которую в свое время подписали три губернатора — Сергей Семенович Собянин от Тюменской области, Юрий Васильевич Неёлов от Ямала и Александр Васильевич Филипенко от Югры. Они сумели договориться о социально-экономическом взаимодействии вверенных территорий во благо людей, отодвинув на второй план политические амбиции.

Сегодня программа работает и определяет цели, которые должны быть реализованы в том или ином субъекте. Это дороги, мосты, авиасообщение, детские сады, школы…

— Ревность между регионами есть?

— Использовал бы другое слово: не ревность, а некий соревновательный элемент. Самостоятельные субъекты, по сути, являются единым целым, но все же рейтинги, которые ложатся на стол руководителей министерств и ведомств, подстегивают каждого руководителя обращать внимание: а как там у соседа, что за работа проводится для поддержки бизнеса, улучшения качества жизни людей? Это всегда конкуренция...

— На каком месте Югра в этой тройке?

— Лидирует по многим позициям. Допустим, по качеству жизни. В прошлом году в рейтинге Агентства стратегических инициатив первое место заняла Москва, второе — Санкт-Петербург, третье — Тюменская область, четвертое — Ханты-Мансийский автономный округ. Есть показатели, оценивающие вклад в экономику. Они свидетельствуют, что сегодня Югра на втором месте после Москвы среди регионов с сильнейшим экономическим потенциалом.

— Ямалу, который стоит на газе, в этой ситуации сложнее, по нему санкции ударили жестче.

— И нам нелегко, у всех свои трудности. Но, кстати, последние годы говорят о том, насколько важна совместная работа, связка тех, кто представляет федеральный и региональный уровни, непосредственно с предприятиями нефтегазодобывающей отрасли.

Многие проекты были запущены по налоговым преференциям, созданию условий для инвестиций в георазведку, бурение, прорывные методы добычи нефти из трудноизвлекаемых запасов. Сегодня это дает эффект. Недавно в рамках ежегодного фестиваля "Черное золото Югры" мы не только проводили церемонию награждения лучших нефтяников, газовиков и компаний, но и обсуждали с коллегами из Министерства энергетики и Минфина, как все же изыскать возможность и, несмотря на сложнейшее время, направлять часть прибыли на работы, обеспечивающие в будущем развитие нефтегазодобывающей отрасли России…

— К этой теме еще вернемся, а пока хочу немного поговорить о вас, Руслан Николаевич. Почему, получив золотую медаль, вы не уехали в Москву или в Питер?

— Есть два ответа на ваш вопрос. Во-первых, прежде не было таких возможностей, как сейчас, когда любой абитуриент может, не выходя из дома, подать документы сразу в пять вузов страны.

— Могли бы самостоятельно отвезти аттестат в приемную комиссию.

— Все же проще было дотянуться до того вуза, который ближе к дому. Это давало больше уверенности. Тем более нам повезло: Тюменский государственный университет в те годы — в моем случае речь про 1996-й — отправлял в северные города бригады преподавателей, которые принимали у абитуриентов вступительные экзамены, что называется, на месте. Приехала приемная комиссия и к нам в Урай. Я сдал все на отлично, и меня зачислили в студенты еще до того, как началась кампания в головном университете.

Да, была возможность поехать потом в Москву или Санкт-Петербург, там попробовать, проверить себя. Но я определился с той профессией, к которой почувствовал интерес. Это была юриспруденция.

— Вы сказали про два ответа.

— Вторая причина моего отказа — географическое расстояние между столицами и Ураем. Конечно, если бы уехал в Москву, родители переживали бы... Кроме того, 90-е годы для нашей семьи были не самыми простыми, нам пришлось пережить серьезные испытания. Достаток не позволял слишком широко замахиваться, приходилось учитывать условия, при которых я мог бы учиться. Тюмень из-за территориальной близости, конечно, подходила лучше.

Сами понимаете, в Москве совершенно иные расходы. Родители и так много работали, стараясь, чтобы я получил образование. Они помогали мне деньгами на аренду квартиры и еду.

— Забыл уточнить, кто мама по профессии?

— Здесь, в Ханты-Мансийске, она окончила медучилище, получила среднее специальное образование. Медсестрой работала на Севере, где и познакомилась с отцом. Через несколько лет стала сначала рядовым, потом старшим продавцом в частной коммерческой организации. Отец, как я уже говорил, был водителем в строительной фирме, потом дорос до главного инженера, отвечал за выпуск на линию технологического транспорта.

Оба старались. Это было время, когда на предприятиях могли по несколько месяцев не выплачивать зарплату, задержки доходили до года. И отец, помню, брался за так называемую шабашку. Он хорошо знал автомобили, к нему обращались за помощью. Кому-то пересобирал двигатель, другому чинил мосты, словом, ремонтировал машины, получая реальные деньги, которые тут же отдавал мне, чтобы я мог заплатить ими за квартиру или купить продукты. Такой вот непростой этап жизни.

— А какие машины у вас были?

— Бортовой уазик, "буханка". Его отец тоже собирал своими руками, а потом выкрасил в голубой цвет. Получилось нечто! Обычно уазики были желто-песочными или хаки, а тут вдруг голубой… Тогда только начали появляться разные расцветки у автомобилей, и наш переходящий из темно-синего в голубой уазик выглядел очень ярко, вызывая фурор в Урае.

Отец продал эту машину, чтобы сделать первый взнос за квартиру в Тюмени. Я уже рассказывал.

Затем был еще один УАЗ-452Д. На нем я и учился ездить… На первом курсе пошел в школу вождения, но к тому моменту уже умел управлять самым сложным автомобилем: в УАЗе двойной выжим сцепления, передача не всегда срабатывала с первого раза, при переключении обязательно приходилось сделать перегазовку. На "Жигулях" этого не требовалось, там все было проще… Словом, водительские права без проблем получил.

— Почему юриспруденция? Так получилось или осознанный выбор?

— Уже как-то рассказывал на встрече с нашими педагогами… На традиционном августовском совещании перед началом учебного года мне задали вопрос: кто, мол, повлиял на выбор профессии. Могу и сейчас с гордостью повторить: мой учитель истории Александр Федорович Ратьков. К сожалению, он уже ушел из жизни. Ветеран Великой Отечественной войны, партизанил на территории Белоруссии, потом работал в КГБ, а в итоге стал учителем истории. Он помог мне совершенно по-другому посмотреть на прошлое нашей страны. В девятом, десятом классе самыми интересными оказались разделы, посвященные Великой Отечественной. Александр Федорович прекрасно рассказывал, он обладал колоссальными знаниями плюс житейская мудрость, опыт. Но я понял это не сразу, долго не обращал особого внимания на историю.

Мы жили с Ратьковым в соседних подъездах одного дома, при этом прежде не общались. А тут как-то я шел по улице, он подзывает: "Подойди-ка сюда". Откровенно говоря, я немного напрягся, подумал: неужели теперь придется с учителями ходить? Даже не расслабишься. А Александр Федорович спрашивает: "Слушай, Руслан, как ты учишься?" Ну, я рассказал ему об оценках. Ратьков говорит: "Давай условимся, что девятый класс закончишь без троек". Я, в принципе, и так на четверки-пятерки учился. Он продолжил: "И задачу поставим: получить золотую медаль". Внутренне я засомневался: где та медаль и где я? Не было у меня раньше такой цели. Но Александр Федорович настоял: "Нужно к этому идти".

После чего мы налегли на историю. И по другим предметам я подтянулся.

— Но история и юридическая наука не синонимы.

— Ратьков ведь раньше работал в следственных органах, юриспруденция ему была близка, он вел у нас факультатив "Основы правоведения". И меня смог увлечь, как бы будущую основу создал, увидел мои способности к гуманитарным наукам.

Вместе с тем я учился в физико-математическом классе. У нас были сильные педагоги по алгебре с геометрией, физике. И эти предметы мне тоже нравились. По большому счету, не видел особой разницы — поступить в вуз, ориентированный на инженерные специальности либо же на гуманитарные. В душе второе мне больше импонировало. В том, что выбрал юриспруденцию, конечно, заслуга Александра Федоровича, учитель повлиял на мою будущую профессию.

Благодарен ему за это. Он разглядел мой талант. Ведь могло не быть ни медали, ни юриспруденции. Вероятно, многое в жизни не произошло бы, если бы Ратьков не увидел талант. Может, слишком сильное выражение? Ладно, пусть будут способности.

— Все, поздно сворачивать, вы дважды повторили, а я зафиксировал: талант. Скромно!

— Что сказал, то и оставляйте. От своих слов не отказываюсь.

— Какая специализация у вас была в юриспруденции?

— Опять не поверите: уголовная. Криминалистика. В противовес всем последующим направлениям деятельности. Выходили на место преступления, искали следы, расследовали...

— Реально?

— Сначала это было частью урока, а потом действительно отрабатывали практику в прокуратуре, сопровождали весь процесс ведения уголовного дела, присутствовали на заседании суда при вынесении приговора. Было интересно. Такая трансформация происходила на глазах — от преступления к наказанию.

Узнал много полезного из того, на что преподаватели нас ориентировали.

— Почему же не пошли по этому направлению?

— Все-таки выбрал гражданскую работу, но тоже связанную с юриспруденцией.

Устроился в администрацию Тюменского района. Это не сам город, а территория, расположенная рядом, вокруг. Сначала был рядовым специалистом, потом заведовал сектором. В 2002-м перешел в департамент имущественных отношений Тюменской области и там начинал с низов, со временем стал ведущим специалистом, возглавил отдел правового обеспечения земельных отношений.

Это, кстати, еще один очень важный этап в жизни. Я лично знал ведущих представителей строительного сообщества, участвовал в проведении экспертиз при предоставлении земельных участков. Генплан развития города, правила землепользования и застройки, проекты планировок домов и жилых кварталов — это тоже потом входило в мою сферу деятельности, мы обеспечивали градостроительную документацию на территории Тюмени. Выдача разрешений на строительство и ввод объектов позволяла мне видеть реальную картину по пространственному развитию города.

Потом были следующие этапы работы — заместитель главы городской администрации, мэр Тюмени. И сегодня, руководя регионом, я опираюсь на те практические знания, которые получил, изучая процессы изнутри. Я их прошел. Поэтому мне не составляет труда общаться и с теми, кто представляет бизнес, и работающими в муниципальной власти. Мы говорим на одном языке.

— Им трудно вешать вам лапшу на уши?

— Ну, можно и так сказать. С одной стороны, понимаю их заботы и проблемы, поскольку тоже работаю главой. Есть вопросы, связанные с финансовым обеспечением, реализацией тех задач, которые доводятся с федерального, регионального уровня на муниципальный. Плюс те проблемы и вызовы, которые существуют сегодня. С другой стороны, я знаю, как можно сделать по-хорошему, и здесь меня не проведешь. Какие-то истории, связанные с рассказами о трудностях жизни главы муниципалитета, не прокатят, поскольку я представляю реальную картину и понимаю, кто и на что способен, кому и чем нужно помогать. В этом смысле я, конечно, прошел хорошую школу. Опыт работы, что называется, на земле критически важен для тех руководителей, которых сегодня назначают в министерства и на федеральном уровне, и главами регионов. Прошедшие муниципальную школу, думаю, получили очень полезные знания.

— Вы последовательно проходили все карьерные ступени, не перепрыгивали через этажи?

— Скачков не было, и внеочередных званий тоже не присваивали. Бизнесом никогда не занимался. Постепенно, по мере продвижения поднимался вверх по карьерной лестнице. Наверное, можно и так сказать. Хотя карьера не главное для меня.

— Тогда расскажите, что для вас является самым важным.

— Результат. Сделать все, чтобы люди были счастливы. Где бы я ни работал.

Звучит, может, высокопарно, но это так...

— Очень громко, давайте чуть понизим планку.

— Но я действительно ориентируюсь на эту цель. Если делаешь все правильно, качественно, по закону и в соответствии с инструкциями, в финале получишь то, ради чего и затевалась вся история. Люди должны быть удовлетворены результатами твоего труда.

Важно понимать, что именно они хотят. Ведь можно быть искренне уверенным, что делаешь добро, а это не приносит людям счастья.

Могу привести пример из собственного опыта работы. Помню, мы начали в Тюмени большую программу по благоустройству дворовых территорий. Привлекли архитекторов, задумали все классно…

— Уточню: вы шесть лет отработали мэром города.

— Да. Словом, решили привести в порядок дворы. А люди недовольны. Кому-то показалось, что не то количество парковок запланировали или вообще не там их нужно делать. Зачем турники и детская площадка? Мол, у нас живет старшее поколение, малыши будут шуметь. И тогда я принял принципиальное решение, что не запускаем ни один проект в разработку, пока люди не согласуют. Они спорили: кому-то понадобились газоны, другим — спортивная площадка. Ради бога, разбирайтесь между собой. Пока спорите, проект не войдет в ближайший год. У вас будет еще 12 месяцев на урегулирование позиций. И знаете, люди стали находить компромиссы. Когда они договаривались, принимали решение, мы его исполняли. Вот такой урок: главное — услышать человека, узнать, к чему на самом деле стремятся люди, что они хотят получить в итоге.

— Стали тюменцы за эти шесть лет счастливее, как вам кажется?

— Наверное, горожане сами должны сказать. Думаю, что многие ответят положительно. И не только те, кто улучшил жилищные условия или переехал в новые квартиры из аварийного жилья.

— Закрыли эту тему?

— Нет. Она еще будет какое-то время продолжаться. Проблема аварийного жилья серьезно стоит во многих регионах. И для Ханты-Мансийского автономного округа — Югры она сверхактуальна. Много аварийного жилья накопилось с эпохи активного освоения Севера. Те самые балки, бараки, двухэтажные сборные дома строились как временное жилье. Гарантийный срок эксплуатации давно истек, а люди и сегодня там живут и, конечно, мечтают улучшить жилищные условия.

Серьезная программа была в рамках национального проекта по расселению аварийного жилья, признанного таковым до 1 января 2017 года. Эта программа закрыта. И в Тюмени, и в области, и в Югре.

Но сегодня мы приступаем к очередному этапу — расселению домов, которые признали аварийными в период с 1 января 2017 до 1 января 2021 года. В нашем регионе под эти параметры попадает большое количество таких домов и квартир. Общий объем — 656 тысяч квадратных метров жилья. Это колоссальные затраты для бюджета: сегодня необходимы около 80 миллиардов рублей, чтобы расселить аварийные дома. В каком-то муниципалитете поменьше, где-то побольше, но все это нам предстоит сделать.

Мы заходим не только в региональную адресную программу, но и с Минстроем России прорабатываем, чтобы частично, пусть в небольшой степени, но Федерация тоже поучаствовала.

Но много аварийного жилья и за рамками 2021 года — это тоже серьезная задача. Хотим использовать опыт, который есть, чтобы работать не только за счет средств, заложенных в бюджете, но применять в том числе и механизм комплексного развития территории (КРТ), что позволит направлять средства инвестора на расселение и аренду жилищного фонда, подходить не к точечной застройке, а в целом зачищать площадку от аварийки и ветхого жилья, сразу проектировать новые современные микрорайоны с парками, скверами, детскими садами, спортивными площадками. Хороший механизм! Своего рода подспорье.

Буду активно применять свой опыт взаимодействия с застройщиками, чтобы механизм КРТ максимально влиял не только на расселение аварийного жилья, но и на преображение территорий, которые в разных городах Югры пока носят депрессивный характер. Есть такие, что скрывать.

— А деньги?

— Посмотрим. Строители, инвесторы готовы заходить, вкладываться. Мы должны стать партнерами.

— По итогам прошлого года в рейтинге мэров вы заняли второе место. Почетное второе.

— Да, после Сергея Семеновича Собянина. Это очень значимо.

— За какие такие заслуги?

— Там же интегральный показатель, включающий в себя все: и качество городской среды, и успешность реализации тех или иных национальных проектов, и взаимодействие с политическими элитами, и общение с людьми… Ну и так далее. На самом деле любой рейтинг условен. Зависит от того, как его составляли.

Считаю, нужно спокойно относиться к подобным оценкам. Конечно, мы всегда радуемся победам, призовым местам. Но, повторяю, надо отдавать себе отчет в том, что при желании можно сейчас покопаться в интернете и в каком-нибудь другом рейтинге найдем иную тройку лидеров. Поэтому не обольщаюсь.

У меня есть и так называемая социальная нагрузка. До сих пор остаюсь сопредседателем Всероссийской ассоциации развития местного самоуправления, организации, объединяющей все муниципалитеты нашей страны: и большие, и малые, и города-миллионники, и столичные центры. В рамках этой деятельности много занимался вопросами донастройки нормативной правовой базы, того, что сегодня интересует муниципальные сообщества. С многими главами городов знаком лично, мы хорошо общаемся. Всегда с интересом слежу за успешным опытом коллег. Мы вот привыкли, что самые лучшие практики в богатых регионах. На самом деле это не так. Есть уникальные примеры и у тех, кто сегодня не носит статус самодостаточных регионов...

— Например?

— В средней полосе России мы посмотрели много интересных проектов. Понятно, Москва — законодатель всего, что связано с комфортной городской средой. Казань отлично развивается. Я увидел, как за сжатый промежуток времени преобразился Нижний Новгород. Понятно, готовились к 800-летию, но проекты, которые появлялись, не были витриной или рекламной вывеской. Многие хорошие решения были заложены, стратегические, которые продолжают жить, создавать основу для будущего развития города. Вот пример того, как надо готовиться к юбилейному мероприятию, чтобы наследие сохранялось долгие годы, запуская другие проекты.

Интересные решения есть и на Ямале, и в Югре. Работая в Тюмени, всегда активно делился лучшими проектами, которые были у нас реализованы. Лично проводил экскурсии для коллег, работающих на муниципальном уровне власти. Не нужно стесняться и бояться, наоборот, лучше вникать в опыт коллег, перенимать его.

— Вы ведь еще и президент Союза российских городов?

— Когда-то должность так звучала, да. Потом мы договорились и внесли изменения: теперь во главе союза стоит председатель. Это в 90-е годы все хотели быть президентами. И не только те, кто работал в органах власти, но и в корпорациях, частных компаниях. Сейчас мода прошла.

— А сколько лет вы возглавляете союз?

— Четыре года. Видимо, скоро сложу полномочия, поскольку по уставу руководить организацией должен действующий мэр. Он избирается общим собранием всех глав муниципалитетов, входящих в союз. Их около 100. Перед голосованием проходит предварительный отбор. Все как обычно.

Работа была интересная, она позволила погружаться в процесс принятия важных решений.

— Для вас это был способ засветиться на федеральном уровне?

— Возможность раскрыться в другом качестве, не только как глава города. У меня есть желание, надеюсь и способности тоже, не только делиться личным опытом, предлагая сделать как я, но и определять вопросы, которые лягут в основу донастройки нормативных актов. Приятно, что мне довелось курировать многие корректировки в федеральное законодательство, касающиеся местного самоуправления.

— Значит, в какой-то момент почувствовали, что переросли уровень Тюмени? Мелковато?

— Речь о другом. Качественно справляться с работой на посту мэра — задача не из легких. Вместе с тем ощущал, что могу быть полезен и при решении проблем федеральной повестки в том, что касалось местного самоуправления. И сегодня коллеги обращаются ко мне за советом как к выходцу из, так сказать, муниципального сообщества. Предложения, которые транслировал для региональной власти, продолжаю реализовывать на новом уровне. В начале этого года состоялся форум, организованный Всероссийской ассоциацией развития местного самоуправления, президент Путин принял в нем личное участие, пообщался с главами городов...

— Вы сидели по правую руку?

— Все верно. Рядом с нашим лидером. Присутствовали также мои коллеги-мэры. Говорили о вопросах, решения которых ждут люди. И кстати, тогда, на форуме, Владимир Владимирович объявил о продлении программы по комплексному благоустройству наших городов и сельских населенных пунктов, формировании комфортной городской среды. Этого реально очень многие ждали.

— А решение назначить вас на Югру тоже там принималось?

— Насколько знаю, нет. Это случилось не тогда. Но я не переспрашивал у президента.

— В округе масштаб задач иной, нежели в городе, согласитесь.

— Конечно! Масштабная, мощная территория. И по географическим меркам, и по вкладу в экономику, и в целом в жизнь страны. Совершенно другая специфика! Здесь 22 муниципальных образования со своей экономической базой, смыслами, историей, идеологией. Сделать так, чтобы регион функционировал как единое целое, работал сплоченной командой, — непростая и серьезная задача для руководителя. Нужно быть постоянно вовлеченным в повестку каждого города и поселка, держать в фокусе внимания проблемы каждого, невзирая на огромные расстояния. Этим я и занимаюсь сегодня.

Пока ездил по районам, не раз слышал от жителей: "Руслан Николаевич, когда приедете в следующий раз? Мы будем ждать в гости". Обязательно приеду. И не раз. Только это должны быть не "гости", а постоянная работа главы такого региона, как Югра.

— В памяти людей остаются знаковые объекты, которые появились при том или ином начальнике. Скажем, мост Юрия Неёлова в Салехарде. Сколько лет, как Сергей Собянин уехал из Тюмени, а народ помнит, насколько изменился при нем облик города. А потом при Владимире Якушеве. Есть ли в Тюмени объект, который люди связывают с вашим именем? И думаете ли о том, чтобы и в Югре отметиться подобным образом?

— Говоря про Ханты-Мансийск, нельзя не упомянуть Александра Васильевича Филипенко, первого губернатора Югры. Думаю, видели красивый мост через Иртыш под названием Красный Дракон? Его напрямую ассоциируют с именем Филипенко. И не только этот мост.

Многое из того, что окружает нас в городе, например Югорская шахматная академия, место, где мы сейчас находимся, связано с этим человеком. Александр Васильевич принял регион в непростые 90-е и сделал одним из самых прогрессивных в области архитектуры, развития городской среды. По сей день люди благодарят его и относятся с большим уважением.

Если говорить про след Сергея Семеновича в истории Тюмени, конечно, надо вспомнить, что именно он оставил после себя качественные дороги, удобные транспортные развязки, облагородил город тротуарами, бордюрами из гранита, привил региону культуру парков и скверов.

— В Тюмени, значит, бордюры, а не поребрики?

— Бордюры, бордюры…

Владимир Владимирович Якушев подхватил эстафету, вложил душу, энергию в создание прекрасной набережной реки Туры. Мы гордимся ею уже много лет.

Себя нахваливать неловко, но скажу: я решил реализовать проект, о котором уже четверть века говорили жители Тюмени. Они мечтали о пешеходной улице в центре, своего рода маленьком Арбате. Есть у нас улица Дзержинского, где сосредоточено несколько объектов, имеющих статус памятников культурного наследия. К проекту пытались подступиться многие поколения управленцев. Мы нашли официальный документ, свидетельствующий, что еще в 1998 году тогдашний городской глава Степан Киричук поддержал предложение предпринимательского сообщества о создании пешеходной улицы. И бумагу Степан Михайлович подписал, но появилась пешеходная зона лишь спустя четверть века, когда мы реализовали эту инициативу.

Важно было не только перекрыть улицу от транспорта и заменить асфальт на гранит, а сделать так, чтобы территория стала интересной, живой, на ней хотелось проводить время и возвращаться. Оценить, насколько получилось задуманное, должны люди. Во всяком случае, сегодня улица живет новыми смыслами и стала городской достопримечательностью, привлекающей и местных жителей, и туристов. Приятно, что я причастен к ее созданию.

Провести конкурс и определить проект, который ляжет в основу реконструкции улицы Дзержинского, поручил мне нынешний губернатор Тюменской области, а в то время городской глава Александр Викторович Моор. Я же выполнял обязанности его заместителя, курирующего в том числе вопросы градостроительства и городской среды. Не знаю, кто из нас войдет в историю, но душу греет, что приложил все усилия, чтобы объект получился не дежурным, с душой, и нравился людям. Ну а ленточки суждено перерезать не всем...

— Повторю вопрос: а сюда с чем решили зайти? Уже определили объект?

— Думаю, люди подскажут. Если говорить о серьезной, масштабной и насущной программе, это прежде всего расселение аварийного жилья. Но это данность, которую мы должны реализовать. Вряд ли кто-то вспомнит и поставит в заслугу губернатору переезд из барака во вновь отстроенный дом. Вы правы: все-таки запоминаются те объекты, которые будут служить и радовать не одно поколение горожан.

Нечто символическое. Например, в сентябре прошлого года вышел указ президента о присвоении Ханты-Мансийску почетного звания "Город трудовой доблести".

В память о событии полагается установить стелу. Может, это станет тем самым знаковым проектом.

— Но ведь в Ханты-Мансийске уже есть одна стела, стоит на горе.

— Речь о другой. Существуют определенные требования по увековечиванию звания, все патронируется Российским военно-историческим обществом.

— А существующую стелу можно привести в божеский вид, чтобы не стояла заколоченной?

— Да, надо довести ее до ума. Тоже уникальный проект, запущенный еще при Филипенко. И место вроде бы хорошее, видное, но кто только не пытался зайти на этот объект, идеи не приживались. И сегодня есть предложения, пожелания наполнить его жизнью.

Повторяю, по природным и видовым характеристикам площадка исключительная. Нужно облагородить прилегающую территорию, чтобы радовала жителей и гостей города.

Так что с выбором объекта на долгую память не тороплюсь. Не стоит забывать, что я только на старте. Впереди ждет серьезная работа, испытания и преодоление барьеров. Хорошо, что забег веду не в одиночку. Двигаться вперед надо в команде, вместе с теми, кто готов быть рядом, чтобы помогать, подбадривать и не давать сбавлять темп.

— Время на хобби остается?

— Пытаюсь выкроить... Случается, ухожу с работы в 11 вечера и думаю: что-то сегодня я припозднился, вроде даже устал. А потом спрашиваю себя: жалею ли об этом? Нет, наоборот, заряжаюсь от обилия дел.

— И все-таки: про увлечения для души.

— Раньше плавал, здесь бассейн пока не покорил, но на велосипеде уже несколько раз прокатился — хорошая такая разгрузочка.

— Северные забавы — охота, рыбалка, хотя бы грибы?

— Тоже еще нет. Так называемую тихую охоту люблю с детства: нравится собирать и грибы, и ягоды. Думаю, мои охотничьи сезоны тоже впереди. Надеюсь посмотреть и на то, как здесь рыбу ловят.

— Вы сказали, что на инаугурации были дочь, жена и родители. Сына не упомянули.

— Максиму 20 лет, он студент. В сентябре у него уже началась учеба, приехать не смог.

— Тоже будущий юрист?

— Нет, по стопам папы не пошел, хотя внушал сыну, что это универсальная профессия. Работай хоть где: на строительстве, в муниципалитете, в государственной власти, в культуре. Везде нужны юристы.

В итоге не стал вставлять Максиму палки в колеса, хотя, не скрою, поначалу сильно хотелось…

— Хотя бы отличник, как вы?

— Окончил школу тоже с золотой медалью. Сказал, что нравится филология. Еще в 10-м классе участвовал в олимпиадах, и вуз ждал его, пока получит аттестат зрелости. О других профессиях даже не хотел слышать. Что поделать, если такие у сына творческие наклонности: очень любит литературу, пишет сочинения, рассказы.

— Раз уж опять заговорили про школу... Синдром вечного отличника вам присущ?

— Наверное, да. Желание быть лучшим, идеально справиться с заданием присутствует по жизни.

— Но это не приводит к тому, что вы органически не способны проигрывать? Когда плохая оценка или результат...

— …выводят из себя?

— Да, дестабилизируют, и вы становитесь неэффективным менеджером.

— Нет, здесь другое... Сегодня мы уже говорили о рейтингах, оценках со стороны того или иного ведомства, корпораций развития. Для меня самое главное то, что скажут и подумают люди. А они не баллы в ведомости проставляют — не пятерки или двойки, они покажут своим отношением, насколько верно все, что делает руководитель и его команда. Любовь народная — основной критерий того, насколько успешно развивается город, регион. И самое трудное испытание. Здесь не вызубришь, не заучишь, не подготовишься заранее. Экзамен, который надо сдавать постоянно. Когда живешь в этой парадигме, перестаешь стремиться к точке, где тебя ждет финальная оценка. Понимаешь, что всю твою жизнь оценивают люди. День за днем.