Участник обороны Севастополя и рекордсмен-автолюбитель
Казалось бы, в возрасте Ивана Курбакова (в начале 2021 года он отметил 100-летний юбилей) можно было бы давно уже сказать, что устал, и жить в уединении. Но не таков хозяин: к нашему приезду уже торжественно расставлен чайный сервиз, вскипячен чайник, на столе айвовое варенье, аромат которого, кажется, слышен и на улице. Иван Иванович приготовил его собственноручно, айву тоже вырастил и собирал сам.
Он вообще любит готовить, коронное блюдо — блины, от которых в восторге вся родня и соседи.
"Никакого секрета в долголетии нет, надо делать людям добро — и все! Быть оптимистом, не класть себя заблаговременно в гроб: вот я не думаю о том, что я умру, не накручиваю себя. А наивысшая роскошь, которую Бог подарил людям, — это общение. Поэтому нужно просто друг с другом общаться", — улыбается Курбаков.
Еще в войну он лишился ноги, но это не мешает до сих пор водить автомобиль, причем не самый легкий в управлении. Совсем недавно его имя занесли в Книгу рекордов России как самого возрастного водителя. Со смехом он вспоминает, как в молодости его останавливали гаишники.
"Еду я на своем "Запорожце", останавливает меня сотрудник и говорит, мол, вы нарушили скоростной режим. Ну как на "Запорожце"-то можно скоростной режим нарушить, это же тяговый автомобиль".
Курбаков уверяет, что ПДД уже давно не нарушает — теперь-то ему нужно быть примером для молодых. До сих пор он весь в делах: чуть ли не каждый день его видят за рулем "Митсубиси Паджеро Пинин" — подарок спонсоров, говорит ветеран.
Годы войны Иван Иванович помнит очень отчетливо. Говорит охотно, но то и дело на глазах появляются слезы. Предстоящий день Победы планирует встретить в Крыму, на параде в Севастополе.
Хранимый материнским благословением
Иван Курбаков родился в Донецке — тогда город назывался Юзовка, в семье было четверо сыновей и дочь. В детстве занимался спортивной гимнастикой, имел разряд мастера спорта. Ребенком был, что называется, бедовым, любимым зимним развлечением были прогулки по льду, не раз он проваливался, но выбирался всегда сам. А дальше были армия и война.
"Служить в армии — это была наша святая обязанность, в те годы никогда не уклонялись. Призвали меня в армию в 1940 году в черноморский учебный отряд Военно-морского флота в Севастополь. Тогда устраивать проводы, как сейчас, не полагалось, провожали меня мать и отец. В те годы религия была запрещена, но мать меня благословила и повесила мне на шею самодельный алюминиевый крестик. Обычно говорят: судьба такая или ангел-хранитель, а я считаю, что мой ангел-хранитель — это моя родная мать: ее благословение и этот крестик меня уберегли в годы войны", — рассказывает Иван Иванович.
На всю жизнь осталась у Ивана Курбакова и любовь к флоту. Он считает, что нигде больше нет такой взаимовыручки и особой неподдельной дружбы.
По окончании учебного отряда парня распределили проходить практику на торгово-пассажирский корабль "Днепр", он служил боцманом. В 1941 году судно прибыло в Одессу, где Ивана Ивановича и застала война.
Начались немецкие бомбежки, экипаж "Днепра" сняли с борта и задействовали в патрулировании города. Так произошло и первое боевое крещение Курбакова. Он вспоминает, как с товарищем патрулировали район местного военно-морского училища и зашли внутрь: он — в одну комнату, товарищ — в другую, внезапно началась бомбежка, снаряд попал в то помещение, где находился друг Курбакова.
Боцмана отбросило взрывной волной под кровать, помещение обрушилось, а самого Ивана засыпало известью и осколками стекол. Тогда он подумал, что товарищ погиб, но когда выбрался из-под завалов, узнал, что друг за несколько минут до взрыва вышел из здания.
Еще один момент, который запомнился, произошел после того, как трюмы "Днепра" загрузили пшеницей и судно вышло из Одессы в Новороссийск.
"Нас настиг немецкий бомбардировщик в сопровождении трех истребителей. Из оружия на корабле был только один зенитный пулемет. Начался обстрел, сбрасывали бомбы: только столбы воды вверх поднимались вокруг судна, а истребители изрешетили все вокруг, я тогда еще даже не прятался, потому что еще не понимал, что происходит. Только благодаря опыту командира корабля мы остались на плаву и никто из членов экипажа не погиб", — вспоминает Курбаков.
Смерть обошла его и в Новороссийске. Трюмы "Днепра" команда загрузила боевыми снарядами и патронами, после чего практикантов списали, а экипаж "Днепра", вышедшего из новороссийской бухты, настигли немецкие самолеты, судно торпедировали, оно затонуло.
Курбакова направили в Туапсе, а затем в Севастополь, откуда должны были отправить на фронт в Одессу, но за время, проведенное в учебном отряде, Курбаков хорошо овладел штыковым боем, и его оставили на некоторое время обучать этому искусству призывников. Затем была служба на крейсере "Молотов".
Оборона Севастополя
"После того как Одессу оставили и немец пошел в Крым, по Черному морю был клич — "На защиту военной базы в Севастополе", и мы добровольно с товарищем пошли. Немец провел второе генеральное наступление по взятию Севастополя: у них в планах было взятие Инкерманской долины, после чего они хотели через бухту войти в Севастополь. Я попал в 79-ю бригаду второго особого батальона. И вот в 1942 году нас высадили десантом в Инкермане, подвели к куче сложенного оружия, там были и трофейные, и наши, я взял свою винтовку. Этой же ночью мы пошли в бой. В Инкерманской долине был тяжелый штыковой бой: представьте, морская рота — 180 человек, была такая мясорубка, что у нас осталось 15−18 человек", — рассказывает Курбаков.
Большие потери, вспоминает ветеран, понес и противник, советские войска заняли Бельбекскую долину. На какой-то период открытые бои прекратились, потому что оружия не было ни у одной, ни у другой стороны, велись только бомбежки. И здесь Ивана снова уберегла судьба: в его блиндаж попала мина, их с товарищем занесло землей, но снаряд не разорвался.
"После того штыкового боя меня назначили командиром отделения, в подчинении у меня было 25 человек. Наши войска контролировали железную дорогу, которая подходила в Инкерман, а немцы — шоссейную дорогу. По дороге из Симферополя после проезда Бельбекской долины на подъезде к Инкерману советскими войсками был построен дот, немцы его использовали против нас. Отделению было дано задание — уничтожить этот дот, и в ночь на 23 февраля в три часа ночи мы пошли выполнять задание, немец нас обнаружил: сразу вокруг засветились ракеты, открыли шквальный огонь, противник придавил нас к земле — всех 25 человек. Осколок попал мне в ногу, разбило сустав", — вспоминает Курбаков.
Иван Иванович помнит поминутно, как товарищи сняли с него ремень, перетянули ногу, один из бойцов разорвал свою тельняшку, зажал ею рану, чтобы остановить кровь, другой снял шинель, рукавами ее примотали к винтовкам, соорудив носилки, и на этих носилках выжившие в том бою донесли до медпункта своего истекающего кровью командира.
Отправить раненого в госпиталь ранним утром было невозможно — немцы вели ежеминутные обстрелы. Медики дождались темноты, его погрузили в полуторку. По шоссе водитель ехать не решился и повел машину по ухабистым проселочным дорогам.
"Стало больно, я ногу приподнял, жгут спал, через какое-то время я понял, что лежу в луже своей крови, потом от большой кровопотери я начал засыпать, очнулся уже в госпитале в Инкермане. Группы моей крови не было, операцию делали под местным наркозом. После того как хирург закончил, он велел дать мне пива, и мне принесли кружку пива. Так закончилась для меня война, потом было семь месяцев госпиталей..." Так война лишила Ивана ноги.
Возвращение в мирную жизнь
В сентябре 1942 года Ивана Ивановича выписали из госпиталя, Донецк был оккупирован, ехать оказалось некуда. Ему выдали протез, но, как признается Карбаков, на костылях мастеру спорта по гимнастике удавалось передвигаться куда лучше. Он положил протез в рюкзак и направился вначале в Ташкент, а затем в Алма-Ату.
"Вышел на вокзале, идти некуда… Спросил у прохожих: "У вас парк есть?" И поехал в парк на танцы на костылях. Потом возвращался на вокзал: стою на остановке, жду трамвай — я и еще две девочки стоят. И одна из них позвала меня к ним жить. Это вторая моя семья — как родные. Я пошел в баню, сменил белье, а на завтрашний день и пришел ним — большая семья: сам хозяин и старший сын на фронте, а еще два сына и две дочери остались их ждать. Мы стали друг другу братьями и сестрами", — рассказывает Иван Иванович.
Спустя месяц он поступил в художественное Алма-атинское училище, где встретил любовь всей своей жизни — свою будущую жену. После освобождения Донецка, в 1944 году, он вернулся на родину, там поступил в 10-й класс художественной школы при Киевском художественном институте, а в 1946 году он вместе со своей возлюбленной поступили в Харьковский художественный институт.
"Шел 1947 год, было тяжелое время, учебу я не закончил, взял академический отпуск, чтобы работать, и вместе мы вернулись в Алма-Ату. Там устроился работать художником в кинофикацию. Мы поженились, я сам построил дом, в 1947 году здесь родился наш единственный сын", — рассказывает ветеран.
После войны Курбаков освоил несколько специальностей: работал чертежником на комбинате, штурвальным на станции, комбайнером, машинистом в колхозе, воспитателем в детском костно-туберкулезном санатории, инструктором по труду в туберкулезной больнице. Поступил на горный факультет политехнического вуза, но не окончил его.
Автолюбителем Курбаков стал в 60-е годы — ему как ветерану Великой Отечественной выдали "Запорожец", и он пошел учиться в ДОСААФ.
"Во всех совхозах у меня директора знакомые были, можно было приехать — угощали фруктами, овощами. И вот еще прав у меня не было, поехал за арбузами: съехал на обочину и пропускаю слева машины: одну, другую, и едет "БелАЗ", машу ему рукой, мол, пропускаю. А торможение ручное было на "Запорожце", и вместо того, чтобы махать руками, надо было тормозить, так и попал в первое ДТП — между колес ему заехал. Приехал инспектор на мотоцикле, повреждения были несерьезные, он посмотрел и уехал", — вспоминает Курбаков.
Затем Иван с женой и сыном много путешествовали, жена никогда не видела моря, поэтому они ездили по побережью, побывали в том числе и в Геленджике, где им понравилось настолько, что решили переехать, — к тому же Донецк был теперь гораздо ближе. Курбаковы продали дом в Алма-Ате и в 1979 году переехали в Архипо-Осиповку, часто бывали в Крыму.
Крест, подаренный мамой, Иван Иванович хранил долгие годы, не так давно он от времени сломался.
Жены около 20 лет назад не стало, с тех пор Иван Иванович живет со своим сыном в частном доме на небольшом пригорке. Гостей он встречает у калитки, рассказывает про свой сад, любуется распустившимися цветами, вспоминает, как любила их жена и из каждой поездки привозила какой-либо диковинный расточек, который высаживала возле дома. У Ивана Ивановича двое внуков и трое правнуков. На вопрос о том, помогают ли они справляться с хозяйством, он отвечает, что и сам еще хоть куда и им готов помогать.
Иван Курбаков награжден орденом Великой Отечественной войны I степени, медалью Георгия Жукова и другими медалями. В 2021 году его признали рекордсменом-автолюбителем страны. От гостей у Ивана Ивановича в этом году нет отбоя: его часто навещают и журналисты, и чиновники.
В начале марта Ивана Ивановича поздравил исполняющий обязанности руководителя следственного управления СК России по Краснодарскому краю Андрей Маслов, от коллектива следственного управления юбиляру подарили бытовую технику, следователи помогли ветерану с ремонтом в доме, прибрали в саду, починили хозпостройку и забор.
Елена Задворная