История рода. Где в России больше всего знают о своих предках
Знание генеалогического древа своей семьи на протяжении многих веков помогало народам выживать. Рассказываем об опыте регионов, где наиболее точно знают и тщательно хранят сведения о своих предках
Информацию о родах, семейных корнях в определенных регионах, где она наиболее обширна и бережно хранится, объединил проект "Моя история рода", который получил поддержку Фонда президентских грантов и может значительно повысить шансы россиян узнать о своих предках. О том, как и зачем сегодня российские семьи сохраняют родовую культуру, — в материале ТАСС.
Родовая культура в Чечне
Каждый чеченец должен знать имена семи предков и название тайпа — своего рода. Институт родства в Чечне и в целом на Кавказе — это феномен, на котором построены правила жизни — "адаты", они помогли чеченцам выжить и давать сильное потомство, рассказывает кандидат исторических наук, исследователь чеченских тайпов Сайпуди Натаев.
"Например, если в семье появился долгожданный мальчик, то ему в правое ухо вдевали золотую серьгу — это особая метка, с детства его оберегали и обычно не брали на войну. Ведь самое большое горе для чеченца — если не продолжается род. При принятии ислама у нас наложили табу на близкородственные браки — ведь от них рождаются физически и психически неполноценные люди. Хотя по шариату они разрешались. У нас брак разрешается в девятом поколении по отцу и в пятом поколении по матери. Правила жесткие, но они помогли сохранить нацию", — поясняет чеченский историк.
Родственные отношения — самые паритетные у чеченцев, на них основана и особая "горская демократия". Ее сила в том, что власть строится не по вертикали, а по горизонтали — на договорных началах между тайпами, аулами. Это помогло чеченцам выжить в экстремальных условиях гор, куда они ушли в XIV веке, чтобы не подчиниться Тимуру (Тамерлан — среднеазиатский правитель, полководец и завоеватель — прим. ТАСС).
"Чеченцы не хотели усиления власти одной личности, его родственников и тайпа, чтобы не злоупотребляли властью. Эти правила действуют и сегодня, поэтому нельзя говорить, что тайп Кадыровых (Беной) правящий. Когда Ахмат-Хаджи Кадыров создавал правительство, то вокруг себя собрал представителей разных тайпов. И если сейчас проанализировать состав управленческого аппарата республики, то там есть представители разных тайпов. Народ уважительно относится к Ахмату Кадырову, потому что он принес долгожданный мир на эту землю, и к Рамзану Кадырову, потому что он продолжает дело своего отца", — считает Натаев.
Многие чеченские семьи потеряли свои родословные книги — тептары — при депортации в Среднюю Азию в 1940-х годах. Чеченским ученым в советское время запрещали заниматься темами, затрагивающими этническое самосознание. Все библиотеки Чечни были уничтожены в ходе боевых действий во второй половине 1990-х — начале 2000-х годов. Утеряно более 80% архивных документов республики и почти вся национальная и краеведческая литература. Знания о предках сохранились благодаря сильной устной традиции.
"Знание своих корней — это наша своеобразная форма защиты от сегодняшней жестокой глобализации. У чеченцев есть восемь степеней родства, и в зависимости от этого у члена родственной группы есть определенные обязанности и права: чем ты кровно ближе к человеку, тем уровень взаимных обязательств и ответственности выше, чем дальше — тем слабее. Это не только круговая порука, но и взаимопомощь. Конечно, сегодня отдельная чеченская семья в состоянии выживать сама, но в случае горя, радости обязательно это родство просыпается", — отмечает ученый.
Адам Сатуев — создатель первого в Чечне частного этнографического музея "Донди-Юрт". Этот музей под открытым небом Адам создал во дворе своего дома в Урус-Мартане. Музей представляет собой реконструкцию чеченского аула с тысячами предметов старины, быта и архитектуры, которые были спасены из разрушенных сел во времена чеченских кампаний. Он называет это место "городом солнца и мира", говорит, что посвятил его своему роду и легендарному предку — Донде.
"Имя моего предка, который жил в XVIII веке, однажды спасло мне жизнь. Донда был кузнецом и знаменитым воином своего времени, очень сильный, ростом выше двух метров. Моя мама Зура рассказывала, что, когда после выселения мы возвращались на родину на товарном поезде из Казахстана, я был еще маленький и сильно заболел, был ни живой ни мертвый. Тогда бабушка сказала, что меня нужно назвать именем необыкновенно сильного человека, и домашние стали звать меня как того богатыря — Донда, и я выжил", — вспоминает он.
Адам Сатуев из того же тайпа, что и Кадыровы, — Беной, знает 12 поколений своих предков. В годы репрессий они чуть не потеряли свои тептары. "Случилась беда, моего деда Накказа в 1937 году забрали в Сибирь, а там чеченцы не выживали, климат очень тяжелый. Он заболел туберкулезом, не было никаких надежд на выздоровление, и попросил другого чеченца, если тот вернется на родину, найти мою бабушку и передать ей, что бумаги о роде спрятаны под алычой, там их и нашли в 1958 году", — говорит Адам.
Дед Адама Сатуева не знал о рождении сына — Супьяна, но чувствовал это сердцем. "Для него это было очень важно, ведь не было ни брата, ни родных, а род должен был продолжиться. Тогда у многих чеченцев было так, потому что постоянно были войны, не по году-два, а по 40−50 лет, люди не успевали жениться, заводить семьи, детей. И дед попросил того чеченца передать бабушке: когда сыну исполнится 15 лет, жените его, передайте карту рода и расскажите, что его предки — чистокровные чеченцы, все они были воинами, защищали родину, пахали землю, собирали урожай и любили жизнь", — отмечает Сатуев.
Адам говорит, что всегда старался соответствовать этим качествам. В 14 лет стал лучшим в родном районе по вольной борьбе, в 15 лет — чемпионом республики, в 16 — мастером спорта СССР, в 18 — победил во всесоюзном турнире и был членом сборной СССР. "В армии я выиграл чемпионат Вооруженных сил СССР и попал в ЦСКА. И дела у меня пошли, я стал кормильцем в семье, помог многим родным", — уточняет Сатуев.
На месте, где раньше росла семейная алыча, сейчас возвели дома и положили асфальт. "Зато свой "город солнца" я построил на территории, где когда-то стоял особый гусарский полк, и местные называли его военным городком. Главное, что у моего отца родилось трое сыновей, у меня — двое сыновей и у каждого теперь есть когда-то потерянная карта рода", — добавляет он.
Родовая культура в Якутии
Якуты в старину повсеместно знали свою родословную — "төрүччү" — до девятого поколения предков. Знания эти были жизненно необходимы, потому что до девятого поколения запрещено было входить в родственные связи.
"Тогда ведь не было науки, но почему-то наши предки знали, что нельзя смешивать кровь близких родственников. Считалось, что десятое поколение — это уже начало исчисления нового рода. Следить за этим было важно, потому что надо было сохранить свой род, да и в целом народ, а кровосмешение с другими народами было невозможно, так как якуты издревле жили компактно на Севере, из-за климата, отдаленности другие народы сюда не приезжали до вхождения в состав России в XVII веке", — объясняет директор Научно-исследовательского института генеалогии и этнологии народов Севера, ассоциированный член Академии наук Республики Саха (Якутия) Константин Аргунов.
Польский этнограф Вацлав Серошевский, который 12 лет провел в ссылке в Якутии в конце XIX века, писал, что якуты удивлялись его рассказам о богатых городах, в которых люди умирают от голода. Ведь у них был обычай, который никто не смел нарушить: если якут убивает скотину, то мясо он делит на порции разной величины и раздает соседям, это же распространяется на лакомства — кусок сахара или пряник делится на всех присутствующих в юрте. Существовал особый "якутский дух", который выражался через взаимную заботу. Такой родовой строй разрушился с приходом советской власти.
"Интерес к корням начался в 1990-е годы, и сейчас мы восстанавливаем на уровне коренных народов и старожилов Якутии родовые корни и родословия жителей поселений, чтобы воссоздать поколенную роспись современности и сделать единый электронный архив родословия республики. Сохранилось много письменных источников, фольклора, энтузиасты-краеведы и ученые по поселениям собрали много устной информации у старожилов. И что важно, переданные ими устно данные соответствуют тем, что хранятся в архивах. Мы получили доказательства того, что в старину у нашего народа было устно передаваемое из поколения в поколение родословие. При крещении якутам давали русские имена при сохранении исконно якутских имен — например, Иван Иванов или Павел Павлович. Факты переименования зафиксированы в метрических книгах, ревизских сказках и переписях населения, поэтому можно установить имя и родовую принадлежность человека до крещения", — рассказывает эксперт.
По словам Аргунова, в Якутии своим родословием занимаются школьники с начальных классов. "У нас много краеведов, даже среди школьников, молодежь пишет научные работы. Им это интересно, потому что в нашем народе это заложено на уровне генетической памяти. Тяга знать свое родословие — это унаследованная традиция, потому что в этом заложен смысл выживания и здоровья народа", — утверждает он.
Анатолий Добрянцев из Якутска — в девятом поколении потомок ямщиков, служивших на Иркутско-Якутском почтовом тракте. Его предки Ефим Петров и Прокопий Филиппов — крестьяне из Ярославской губернии — вместе с представителями еще 33 крестьянских родов были высланы на берега реки Лены в XVIII веке.
"Эти русские семьи по одной-две поселили на станциях почтового тракта через каждые 30−40 километров. Просто в свое время адмирал Головин и командор Витус Беринг после Первой Камчатской экспедиции обратились к императору с просьбой — сделать хороший тракт, ведь доехать можно было максимум до Иркутска, а потом никаких ямов (почтовых станций — прим. ТАСС). Первое время на службу приняли местных жителей, но у них другой уклад жизни, были постоянные пропуски и опоздания, тогда в 1770-х годах отправили на якутский участок русских", — сообщает Добрянцев.
Сначала крестьяне были против смешанных браков, но русских невест не хватало, их искали за сотни километров. "Часто эти розыски не приносили результатов, тогда якутские князья из богатых родов стали отдавать в жены своих дочерей. У меня, например, прабабушка и прапрапрабабушка — якутки и еще прапрабабушка — эвенкийка, и во внешнем облике это проявилось у многих. А некоторые крестьянские роды совсем "объякутились", — делится он.
Русские обучили северные народы выращивать хлеб, картофель, строить деревянные рубленые дома с русской печкой, а якуты в свою очередь научили русских хранить память о предках и выживать в 60-градусные морозы. "Да, почта работала в такие холода, днем и ночью звенел колокольчик. Срочная почта доходила от Иркутска до Якутска за 12 суток по весенней накатанной санной дороге. А после 20 лет службы ямщики фактически были брошены на произвол судьбы Иркутской губернией, в состав которой тогда входила Якутская область. Якутские князья помогали, а один наиболее прогрессивный, Илья Максимович Шадрин, начал ездить в Санкт-Петербург, дарил соболей, ходил на императорские приемы и добился, чтобы ямщики стали государевыми крестьянами, их начали снабжать провиантом, установили прогонную плату", — говорит Добрянцев.
Составить родословную ему было не трудно, помогли воспоминания деда и старожилов. "Мы, кстати, носители якутского языка с помесью русских и старославянских слов. Но вот почему-то дома говорим по-якутски, а гуляем и песни поем только на русском. Видимо, душа все-таки русская", — смеется он.
Анатолий Добрянцев руководит общественной организацией "Потомки государевых ямщиков", которая проводит экспедиции и реконструкции по старинному почтовому тракту, восстанавливает верстовые столбы и церкви, устраивает фестивали и праздники, которые проводятся, как и 200 лет назад, со старинными песнями и гонками на конных упряжках. "В Москве заинтересовались этой работой. И было бы неплохо исторически воссоздать тракт от Санкт-Петербурга до Охотска, рассказать об истории великих экспедиций Русского географического общества и наших предках — государевых ямщиках", — уточняет он.
Родовая культура в Башкирии
Башкиры называют свое родословное древо "шежере", оно было одновременно и важным юридическим документом, отмечает Минлегали Надергулов — доктор филологических наук, один из авторов книги о башкирских родословных, главный научный сотрудник Института истории, языка и литературы Уфимского федерального исследовательского центра РАН. "Башкиры же были вотчинниками, владели земельными угодьями по договору с царским правительством, начиная с Ивана Грозного. Эти родословные записи играли юридическую роль при земельных спорах, потому что в них указывались границы занимаемых участков. Отношение башкир к родословию издавна было очень серьезным", — поясняет он.
Заниматься генеалогией в Башкирии в советское время, особенно до 1950-х годов, было небезопасно. Все старинные арабографичные документы официальная идеология называла наследием классовых врагов. "А с середины 1990-х на государственном уровне пошла поддержка, повсеместно в республике стали проводить "праздники шежере" и конкурсы родословий, многие годы я был председателем жюри таких конкурсов. У нас интерес к родословиям очень сильный по сравнению с Татарстаном и другими соседними областями", — утверждает ученый.
Шежере у башкир бывают даже в стихотворной форме. Это вообще очень разные виды текстов — есть схематичные только с именами, текстовые, где имена чередуются с комментариями, есть с текстами из песен, а некоторые шежере составлялись целиком в поэтическом виде. Сейчас известны около 150 старинных башкирских родословных, которые хранятся в Башкирии, Казани, Оренбурге, Москве, Санкт-Петербурге. Историей башкирских родов занимаются также в Институте стратегических исследований Академии наук Башкирии.
"Шежере хранят жители сел, с 2010 года наш институт организовал более десяти археографических экспедиций. Составить родословную в Башкирии несложно, все ревизские сказки XVIII–XIX веков оцифрованы и есть в Сети. Труднее с метрическими книгами — начиная с 1840-х годов их составляли ежегодно и передавали в Духовное управление мусульман, с 1950-х годов они хранятся в Национальном архиве республики. Их много, они рукописные, с арабской графикой, у каждого муллы был свой почерк, поэтому возникает трудность при чтении и переводе. В таких случаях люди обращаются к нам", — добавляет филолог.
Дамир Арсланов из башкирского города Ишимбай — член Союза журналистов, вместе со своими родными братьями Иреком, Русланом и Динаром на татарском языке издал книгу "Родной край". В ней рассказано о 400-летней истории башкирских населенных пунктов Каранаево и Яшелтау, а также татарских деревень Янгурча, Гулюмово и хуторов Нижнегулюмово и Ирекле.
Этот богатый материал с фотографиями и воспоминаниями односельчан, участников Великой Отечественной войны, с древними шежере собрала их мама — учитель истории Гульшат Валиахметовна Арсланова. "С 1970-х годов она создавала школьный музей села Янгурча. Сама ходила по домам, расспрашивала людей, проводила встречи с аксакалами, память у нее отличная была. Нам хотелось, чтобы все это сохранилось, я начал сканировать материалы, а потом братья сказали: давай книгу сделаем", — рассказывает Арсланов.
Свою родословную он знает с XVII века. "Эти знания в нашей семье передаются, как говорится, из уст в уста, а мама еще и записала их. Я знаю и легенды образования родных мест. Одна из них про деревню Янгурча очень красивая, про большую любовь", — вспоминает Арсланов.
На Южном Урале старик-башкир разделил свои земли среди девяти сыновей, всем достались плодородные, а восьмому сыну — горная земля, с каменистой почвой, а рядом еще и переселенцы начали строить металлургический завод. "Подался молодой башкир с женой в дальние края в поисках лучшей доли, но в пути случилось несчастье — жена умерла при родах первенца. Он долго горевал, но решил создавать новую семью. Объездил вокруг сотни верст, но ни в одном из чужих башкирских родов ему невесту взять не разрешили. Обычаи были таковы: свои невесты должны были оставаться в своем роду", — рассказывает Арсланов.
Наконец он осел в верховьях реки Уршак, здесь было много земли, паслись табуны лошадей, стада овец и коров. "Как раз в это время в краях, где сейчас Ивановская область, начало развиваться текстильное производство, за шерстью приезжали и в башкирские степи. Один из купцов, по национальности мишар (этническая группа татар — прим. ТАСС), со своим караваном, где были и верблюды, бывал здесь каждое лето. Как-то раз он взял с собой дочь, молодой башкир и девушка влюбились друг в друга, а отец дал согласие на брак. Торговые связи стали еще крепче, ежегодно по проторенной дороге приезжали десятки новых переселенцев, строили дома, осваивали целинную землю. Вот так, согласно легенде, в 1600–1630-х годах появилась деревня Янгурча", — говорит Арсланов.
Книга "Родной край" вышла в 2013 году, за полтора года до смерти Гульшат Арслановой. "Мама, конечно, была счастлива, остальные, кому мы подарили это издание, — односельчане и выходцы из этих деревень — нас благодарили. А мамин школьный музей работает до сих пор", — отмечает он.
Проект "Моя история рода"
Суть проекта "МИР" — "Моя история рода" — создать систему, с помощью которой каждый россиянин самостоятельно сможет найти свои родословные корни за минимально короткий срок и минимальные затраты, сообщает руководитель проекта, советник главного редактора ТАСС Александр Пашков. Но главная задача — привлечь к этой теме молодежь России, чтобы она почувствовала настоящую связь со своими корнями, а через них увидела человеческое, а не казенное лицо страны.
"Социальные потрясения XX века разорвали связующую нить времен не только в государстве, но и в семьях, породив родовое беспамятство. Проект, используя лучший опыт регионов, поможет объединить усилия россиян вне зависимости от национальности по изучению и сохранению прошлого семьи. Он образовательный и в первую очередь направлен на школьников и их родителей", — поясняет Пашков.
Пока проект стартовал в пилотном регионе — Свердловской области, а затем его наработки и технологии будут использованы в других субъектах России. Для школьников Екатеринбурга будет организована серия лекций по генеалогии и родологии, подготовлены видеоуроки, интерактивные генеалогические экспозиции и информационно-методическое пособие в электронном виде для самостоятельного изучения истории семьи.
Марина Шеина