"Андрей Вилькицкий", один из мощнейших в России ледоколов, через несколько дней выйдет на место постоянной приписки — в Арктику, где будет сопровождать суда и помогать осваивать природные богатства Севера. Ледокол построил Выборгский судостроительный завод. Управлять ледоколом человеку без соответствующей лицензии категорически запрещено, но даже просто подняться на борт и наблюдать за работой команды, что и сделал корреспондент ТАСС, — дело необычное и очень интересное.
Не гигант, но огромен
Мы прибыли заранее, чтобы успеть осмотреть ледокол. Первое впечатление — "Андрей Вилькицкий", сопоставимый по мощности с атомным ледоколом, вовсе не выглядит гигантом. Кормовая палуба едва поднимается над уровнем причала, так что заходить на нее легко и удобно. Нас встречает старший помощник капитана судна Петр Русаков, и первым делом мы отправляемся на мостик.
Тут-то и понимаешь, насколько ледокол огромен: до мостика с десяток лестничных пролетов, общая высота судна — более 40 метров, даже опытным морякам после такой прогулки нужно несколько секунд, чтобы отдышаться.
"Мостик состоит из четырех постов управления — носовой, кормовой и два поста, расположенные на крыльях навигационного мостика. Управление судном возможно со всех четырех постов. Те, что расположены на крыльях, мы обычно используем для швартовки, подхода и отхода от причала, потому что нам виден с них соответствующий борт судна, которым мы причаливаем, но также с них можно управлять движением судна вперед и назад", — говорит Русаков.
Где же место капитана? В центре, на носовом пункте управления, или ближе к корме, чтобы он мог контролировать работу своих помощников на мостике?
"В современном мореплавании все судоводители пользуются любыми креслами. У нас нет как такового капитанского кресла", — отвечает Русаков.
Каютный вопрос
А вот каюта у капитана есть. Пока двухкомнатное помещение не обжито, но уже есть диван, кресла, рабочий стол и специальная кровать с высоким бортом на случай качки. В каюте — впрочем, и в других помещениях тоже — есть телефон, работающий, если покрутить ручку. Как 100 лет назад, думаю я. Это экстренный канал связи, не зависящий от электричества, — на случай нештатной ситуации.
Для каждого члена экипажа — отдельная каюта: офицерам — двухкомнатные, матросам — однокомнатные. Довольно уютно, так что можно было бы и забыть, что ты на судне. Но одна деталь бросается в глаза: вся мебель прикреплена цепями к поверхностям — на тот же случай качки.
На ледоколе есть библиотека, тренажерный зал, бассейн, сауна, лазарет. "В тренажерном зале — теннисный стол, многофункциональный тренажер, скамья со штангой, гантели. Никто не забывает про отдых — перед следующей вахтой мы обязаны выспаться, чтобы все было безопасно, существуют нормы часов отдыха — в день у нас должно быть не менее шести часов непрерывного сна, не отдыха, а именно сна, это проверяется, ведутся специальные бланки по часам отдыха и часам работы", — поясняет Русаков.
Еще одно важнейшее помещение — столовая команды, сюда мы проходим уже со вторым помощником капитана — Владиславом Ковылиным. "У нас есть расписание, когда принимает пищу весь экипаж, — Ковылин улыбается, — но нет такого, что закончилось время и мы все закрыли. Всегда остается что-то — будут стоять холодильники, где будет какая-то нарезка, сок, в буфете будут печенье, конфеты, чтобы человек мог зайти попить чая. Вообще, кок — самая сложная профессия на судне, потому что готовить так, чтобы все 20 человек команды были довольны и счастливы, — это трудно, надо иметь талант".
Сквозь невский лед
Наконец из динамика раздается: "Внимание, команде приготовиться к отшвартовке". Судно готовится к отправке в свой первый демонстрационный поход. Идти предстоит против течения, сквозь поле невского льда, который стал еще не везде.
"Андрей Вилькицкий" может преодолевать двухметровую толщу льда со скоростью два узла (1 узел равен 1,852 км/ч — прим. ТАСС), а по чистой воде ледокол может двигаться со скоростью 16 узлов. Поэтому задача для судна достаточно проста, но судном все равно управляет лично капитан Юрий Ахромкин. А орган управления — уже не штурвал, судно сегодня ведут с помощью ручек управления азиподами — винто-рулевыми колонками, которые одновременно двигают ледокол и направляют его в нужную сторону.
Поэтому моряки сейчас не говорят "стоит за штурвалом", теперь судоводители "стоят на ручках". Азиподы обеспечивают очень хорошую маневренность ледокола: судно длиной почти 122 метра способно сделать полный оборот на 360 градусов за одну минуту — правда, на чистой воде, во льдах на это уходит больше времени.
Маневрировать играючи
"На ходовых испытаниях я был поражен его маневренностью, — вспоминает Русаков, — мы с полного хода с 16 узлов, просто переложив два азипода на 35 градусов, гасили скорость почти в ноль без ухода с линии пути. Мы можем резко развернуться, почти полицейский разворот, маневренность просто колоссальная".
Ледокол начал движение плавно, почти незаметно, словно малолитражка. При этом ему не понадобился буксир — он может сам отойти от причальной стенки и лечь на курс, возможно, даже не спугнув рыбу, которую в нескольких сотнях метров ловят любители зимней рыбалки на Неве.
Едва стартовав, ледокол разворачивается, играючи ломая боковой частью корпуса лед толщиной 10–15 см. За бортом слышен тихий треск, но во внутренних помещениях даже не чувствуется вибрации. За собой ледокол оставляет широкий канал чистой ото льда воды. По судну во время движения можно передвигаться только в сопровождении членов команды, ведь главное на любом суде — это меры безопасности.
Правило трех точек
Нам напоминают про "правило трех точек" — стоя на двух ногах, надо держаться как минимум одной рукой за перила, а вот делая шаг, лучше держаться обеими руками. За бортом морозец — около минус десяти, но перила всех трапов теплые благодаря системе внутреннего подогрева.
Тем временем на мостике стоит тишина, нарушаемая разве что работающими механизмами. Гости, журналисты стараются говорить шепотом, чтобы не отвлекать капитана, пока он ведет судно по Неве, которая отсюда кажется очень узкой и извилистой. Трудно поверить, что сейчас 120-метровое судно находится в руках одного человека.
"В принципе мы на некоторых участках фарватера могли развернуться, но, конечно, эта ширина реки считается узкой со всеми вытекающими последствиями: если немного ошибиться, может быть даже аварийный случай. Ледокольщики привыкли к просторам, особенно к ледовым просторам", — поясняет капитан Ахромкин.
Город в ледоколах
Переход неожиданно превращается в настоящую обзорную экскурсию, где мы получаем возможность рассмотреть будущее российского арктического флота — вот на стапеле Балтийского завода сварщики работают на строящемся атомном ледоколе проекта 22220 "Урал", затем почти достроенная "Арктика" — головное судно того же проекта, затем еще один строящийся атомоход — "Сибирь".
По левому борту показался "Виктор Черномырдин" — дизель-электрический ледокол, где недавно произошел пожар. После завершения строительства судно станет самым мощным в своем классе. По левому борту вдруг раздается гудок — это ветеран, легенда — музей-ледокол "Красин" приветствует "Андрея Вилькицкого". Лицо капитана, все это время такое серьезное и сосредоточенное, расплывается в улыбке.
"Андрей Вилькицкий" дает ответный приветственный гудок "дедушке ледокольного флота".
Весь путь занял около 45 минут, которые пролетели незаметно. Еще некоторое время нужно для швартовки. Гости собираются в комнате отдыха экипажа — здесь искусственный камин, мягкие кресла и портрет "крестной матери" ("крестная" есть у каждого судна: она присутствует на церемонии его освящения и разбивает бутылку шампанского о его борт — прим. ТАСС) ледокола — Ирины Тихомировой, праправнучки полярного исследователя Андрея Вилькицкого (1858–1913), в честь которого и названо судно. Здесь мы дожидаемся окончания швартовки.
Ледокол будет стоять у Английской набережной два дня. Здесь состоится его официальная презентация, и сюда же петербуржцы смогут прийти, чтобы полюбоваться новеньким красавцем.
Константин Крылов