В преддверии очередной годовщины со дня рождения А. С. Пушкина и Дня русского языка, отмечаемого 6 июня, известный американский пушкинист, поэт и переводчик Джулиан Лоуэнфельд, автор единственного в своем роде двуязычного англо-русского издания поэзии Пушкина "Мой талисман" (My Talisman, The Poetry and Life of Alexander Pushkin) ответил на вопросы корр. ТАСС. Разговор шел по-русски.
- Откуда у Вас увлечение пушкинистикой, любовь к Пушкину?
- Вспоминаю слова Мэллори. Когда его спросили: зачем вам покорять Эверест, он ответил: "Because it's there" ("Потому что он существует". Джордж Мэллори - британский альпинист, считается первым человеком, пытавшимся взойти на вершину Эвереста, пропал без вести при попытке восхождения 8 июня 1924 года в возрасте 37 лет - прим. ТАСС).
Невозможно заниматься русским языком, как мне кажется, и не столкнуться с Пушкиным. Если ты вот хоть как-то, немножечко открыт... Это Эверест русской литературы, русского языка. Такое богатство...
И я бы еще сказал, что эмоционально он мне очень близок. Ближе других гениев - Достоевского или Толстого, - которых обычно вспомнит иностранец, если его попросят назвать великих русских писателей. Ну, может, еще Чехова назовут. А вот про Пушкина могут и спросить: "Кто-кто? Это либреттист Чайковского?"
- Со стихами всегда сложнее...
- Ну почему... Мы же понимаем, что такое Данте. Что такое Гете...
- Я всегда, как русский человек, тоже так думал. Но при этом внутренне себя одергивал: для иностранцев он никакой не Гете, никакой не Шекспир тем более...
- Ну, вот я над этим и работаю (смех)...Тут есть один момент. Кто переводил Гомера? Гнедич, Жуковский... Кто переводил Шекспира? Шлегель переводил, Вольтер. На русский - Пастернак, Маршак, Лозинский. Вот какие были переводчики. Нужен поэт, чтобы переводить поэзию, особенно великую. Если это будут делать одни какие-нибудь кандидаты наук, которые замечательно пишут, например, ученые сноски, но при этом никогда не пели, скажем, серенады любимой под проливным дождем... (смех).
- Получается некое неравенство. Как Вы думаете, почему в России поэты, в том числе и такие, как Пастернак, занимались переводами, а на Западе мы мало видим, чтобы поэт, тем более великий, переводил чужие стихи?
- Мне приходят в голову две версии. Во-первых, возможно, при Иосифе Виссарионовиче было безопаснее заниматься переводом. Но, думаю, что это не все. Я так ощущаю. Перевод - это техника. То же самое, что гаммы. Необходимая вещь вообще-то для настоящего поэта...
- Ну да, ведь Пушкин же и сам переводил. Может, не впрямую, но перелагал своими словами...
- И переводил иногда. У него есть просто замечательные переводы.
- То есть, Вы считаете, это типа учебных этюдов?
- Да. Да. Ведь на самом деле у нас не так уж много тем. Кто мы такие. Для чего мы живем. Любовь. Смерть. Есть ли Бог. Все это - вечные вопросы...
- А вот интересно. Вы не упомянули в этом перечне свободу. Мне казалось, для американца это обязательный компонент. И Пушкина называли певцом свободы...
- Свобода - безусловно. Я ровно год назад произносил речь к открытию памятника Пушкину в Вашингтоне. Начал с того, что вспомнил: "Фонтан любви, фонтан живой! Принес я в дар тебе две розы"... Я считаю, что эти две розы, принесенные нам поэтом в дар, - как раз и есть любовь и... тайная свобода. То есть внутренняя свобода. Которая на самом деле намного важнее.
- Я однажды слышал интересный диспут, в котором ученый-литературовед доказывал, что Пушкина можно опознать просто "по почерку". И приводил в пример стихи неизвестного автора, в которых уникально, "по-пушкински" было поставлено всего одно слово. Что-то там было о Венеции, о гондолах. На Ваш взгляд, такое возможно? Для специалистов?
- Я обожаю это - "Близ мест, где царствует Венеция златая"... Хотя, кстати, вот тут можно сказать - это почти перевод. У Андре Шенье были такие стихи (цитирует по-фрацузски - прим. ТАСС).
Почти то же. Хотя он (Пушкин - прим. ТАСС) добавил ключевую деталь: "Как он, без отзыва утешно я пою и тайные стихи обдумывать люблю".
- Так можно, по Вашему мнению, опознать строки Пушкина, если не знать заранее, что это Пушкин?
- Ну а как же, если ты русскоязычный человек? Конечно!
- В России, как Вы знаете, вошло в пословицу: "Пушкин - наше все". Американцам это понятно? Как донести до них, что такое Пушкин? Что самое сложное?
- Я никогда так не думаю. Я просто его люблю. Когда меня спрашивают - дескать, актуален ли сейчас Пушкин, я всегда вспоминаю:
"Нас мало избранных, счастливцев праздных,
Пренебрегающих презренной пользой,
Единого прекрасного жрецов"... ("Моцарт и Сальери" - прим. ТАСС).
А Пушкин был именно таким. Он жрец единого прекрасного.
Если "жив будет хоть один пиит", да? - это уже достаточно. А я не сомневаюсь, что будет. И в стране Уитмена, конечно, Пушкин всегда будет популярен и будет любим...
Беседовал Андрей Шитов
(Вашингтон, ТАСС)