МОСКВА, 2 декабря /ТАСС/. В эти дни весь мир прощается с лидером Кубинской революции, легендарным команданте Фиделем Кастро, имя которого в течение последних 50 лет не сходило со страниц мировых средств массовой информации. Его уважали, с ним считались, его ненавидели, но никто не был безразличен к нему. Даже оставив официально десять лет назад все занимаемые административные посты, он не утратил своей популярности как в стране, так и на мировой арене, и каждый политик, прибывавший с визитом на Кубу, считал для себя большой честью быть принятым им.
Можно по-разному относиться к Фиделю Кастро. Для одних он — политик мировой величины, символ целой эпохи в новейшей мировой истории, для других — диктатор, ввергнувший народ Кубы в коммунистический ад. Мне, прослужившему и проработавшему на Кубе более десяти лет, кажется, что правы первые. Да, Фидель повторял наши ошибки и допускал свои, но у него не отнимешь главного: при нем о Кубе заговорили во всем мире, а сам он вошел в плеяду мировых лидеров своей эпохи. Построенная им и его соратниками свободная и независимая Куба стала влиятельным членом международного сообщества и послужила вдохновляющим примером для многих стран и народов. При нем кубинское общество стало одним из самых здоровых и самых образованных в "третьем мире". За годы его правления уровень младенческой смертности на Кубе сократился с 60 на тысячу родившихся в 1958-м до 13,3 в конце 80-х, средняя продолжительность жизни выросла за тот же период с 57 до 74 лет, а неграмотными остаются только 2% населения против 24% в том же 1958-м. Сегодня кубинские врачи оказывают безвозмездную помощь многим странам с гораздо более прочной экономикой.
Как я поспорил с Фиделем
Мое личное знакомство с Фиделем произошло в 1985 году на приеме в советском посольстве по случаю очередной годовщины Октябрьской революции. После того как основная масса гостей схлынула, "избранные" (оперативно-дипломатический состав диппредставительства, кое-кто из журналистов и высшее кубинское руководство) собрались в одном из залов посольства, коротая время в ожидании выхода посла Константина Катушева и Фиделя Кастро, которые вели переговоры в посольском кабинете.
Там же была супруга Рауля Кастро, председатель Комитета кубинских женщин, ныне покойная Вильма Эспин, у которой незадолго до этого я брал интервью для журнала "Советская женщина". Мы разговорились. Подошедший Рауль поинтересовался у меня, кто я. Я представился и сказал, что помню, как в октябре 1962 года он разговаривал в поселке Торренс под Гаваной с группой советских солдат — участников военно-стратегической операции "Анадырь", в которой был и я. Узнав, что я участвовал в этой операции, Рауль оживился, вспомнил — или сделал вид, что вспомнил, — ту встречу более чем 20-летней давности. Заговорили о Карибском кризисе. В разговор включился бывший адъютант Рауля Карлос Альдана, на тот момент уже завотделом революционной ориентации ЦК. Неожиданно Рауль спросил, не буду ли я против, его он сейчас, "пока нет Фиделя", предложит тост за меня, и, не дожидаясь моего ответа, громко, на весь зал произнес свое знаменитое: "Всем зарядить!" (то есть налить). "Предлагаю тост за Алехандро, который был на Кубе рядовым в самый трудный момент Карибского кризиса, а сегодня возглавляет…" Тут я боковым зрением заметил, что из угловой комнаты выходят Фидель и посол, и, повернувшись к Раулю, вполголоса сказал: "Команданте, сюда идет Фидель..." Но Рауль, как поющий соловей, ничего не слышал и продолжал свой тост. И в этот момент раздался громкий голос Фиделя: "За что пьем?" Рауль, от неожиданности сбившийся с торжественного тона, торопливо заговорил: "Да вот, Фидель, здесь Алехандро, участник Карибского кризиса, возглавляющий сейчас отделение ТАСС в Гаване…"
"Так вот, кстати, что я хотел сказать об агентстве ТАСС, — заговорил Фидель, взяв с подноса рюмку водки и обращаясь ко мне через разделявший нас стол. Помолчав, он вдруг сказал: — А почему ты там стоишь? Иди сюда".
Обойдя стол, я остановился рядом с Фиделем, поставив свою рюмку рядом с его рюмкой, а команданте, прихлебывая мелкими глотками водку, в почтительной тишине начал излагать свое мнение о работе ТАСС так, словно стоял не за накрытым столом, а на трибуне. Дав в общем положительную оценку работе агентства, он неожиданно сказал: "Но с другой стороны, в работе ТАСС есть и настоящие провалы…" — "Не могу согласиться с вами, команданте, — перебил я его и тут же ощутил незаметный со стороны, но чувствительный толчок локтем со стороны посла, оказавшегося рядом со мной, и его угрожающий шепот в ухо: "Не спорь".
Между тем вокруг установилась полная тишина. Фидель, явно не привыкший, чтобы ему противоречили, с удивлением посмотрел на меня и, сделав паузу, оглянулся и произнес: "Ну вопрос о ТАСС мы обсудим после…" — "Когда, команданте?" — не утерпел я. — "...а сейчас… здесь, кажется, был тост за..." — И он снова посмотрел на меня, видимо, забыв мое имя. "Алехандро", — подсказал Рауль. "Да, за Алехандро", — как ни в чем не бывало продолжил Фидель. Все вокруг облегченно вздохнули и тоже начали поздравлять меня.
Как Фидель шокировал советских дипломатов
…В 1986 году в Гаване прошло внеочередное совещание Движения неприсоединения, на котором Фидель Кастро предложил развитому миру простить долги развивающихся стран, что эти страны, естественно, активно поддержали. Фидель, выступивший на форуме с основным докладом, детально обосновывал необходимость прощения этой задолженности, заявив в конце как бы между прочим, что не исключает из развитого мира и Советский Союз. Это его заявление, встреченное участниками форума бурными аплодисментами, повергло в шок советское посольство, руководство которого после заставляло меня снова и снова повторять, какими именно словами и едва ли не какими интонациями выразил эту мысль Фидель, и, самое главное, передал ли я это его заявление в Москву.
В первый день форума перед началом вечерней сессии (на которой кубинский руководитель и озвучил свое заявление) я пробрался в зал, чтобы взять несколько кратких интервью у рассаживающихся участников, а после начала сессии в нарушение норм, установленных для прессы, но с негласного разрешения охраны остался в зале с условием не попадаться на глаза Фиделю. После окончания сессии я все-таки попался ему на глаза, и между нами состоялся такой диалог: "Ну что, Алехандро ТАСС, ты все записал, что я говорил?" — "Все, что успел, команданте". — "А что успел?" — "Практически все, что вы говорили". — "И это опубликует советская печать?" — "Агентство ТАСС распространит ваше заявление по всему миру". — "А советская печать?" — "Команданте, я могу говорить только об агентстве ТАСС".
800 фото и неустающий команданте
Утомительные ежедневные сессии продолжались достаточно долго, и на всех бессменно присутствовал Фидель. Интересно, что одному из фотокорреспондентов газеты The San Francisco Examiner руководство поручило поймать объективом момент, когда усталый Фидель зевнет. Бедняга дежурил на балконе для прессы целыми днями, не имея возможности даже в туалет сбегать, но напрасно. Поручение он так и не смог выполнить. В последний день работы совещания я наткнулся в холле Двора Конгрессов на взмыленного фотокорра агентства Prensa Latina. На мой вопрос о том, что случилось, он только рукой махнул, сообщив на бегу, что Фидель фотографируется на память с каждым участником совещания, которых было более 800 человек.
В 1987 году на Кубу прибыл с визитом тогдашний шеф КГБ Виктор Чебриков в сопровождении своего заместителя Владимира Крючкова и эксперта по Кубе Николая Леонова. На второй день визита было запланировано вручение Чебрикову ордена Че Гевары. "Рыба" заготовлена. Еду во Дворец Революции на церемонию вручения исключительно для того, чтобы знать, будет ли присутствовать на церемонии Фидель. Немногочисленные участники церемонии и многочисленные журналисты собрались в одном из залов. В углу на диване — Чебриков, Крючков и Рауль. Фиделя нет. Время идет, официанты разносят напитки, активно поглощаемые журналистской братией. Я стою со стаканом в руке у стойки бара, рядом с которой виднеется какая-то дверь, беседую с кем-то из кубинских коллег и не замечаю, как неожиданно воцарилась тишина, и вдруг чувствую, как сзади мне на плечи опускаются две мощные руки, и слышу: "Как дела, Алехандро ТАСС?" Быстро оборачиваюсь и на автопилоте (откуда мне было знать, что Фидель войдет в зал именно через этот "задний проход"?) отвечаю: "Хорошо, команданте, спасибо". Команданте пожимает мне руку и идет к делегации. Теперь скорее найти телефон и сообщить в отделение, что на церемонии присутствовал Фидель Кастро, ведь в те времена мобильников не было.
Это была последняя моя встреча с Фиделем Кастро. Сегодня с ним прощаются миллионы людей во всем мире. Hasta siempre, Comandante.
Александр Воропаев, участник военно-стратегической операции "Анадырь" (1962), корреспондент ТАСС в Гаване в 1978–79 и 1982–88 годах