Выводы, которые сделали военные и руководство страны после внезапной проверки войск Восточного округа, могут изменить облик российской армии. Кроме того, учения выявили серьезные пробелы в реформах, которые проводило прежнее руководство Минобороны. В результате одни решения «команды Анатолия Сердюкова» уже отменены, другие – ждет ревизия.
Экономическая целесообразность и боевая готовность
Подводя итоги внезапной проверки войск, министр обороны Сергей Шойгу и его коллеги по военному ведомству упомянули сразу несколько «болевых точек». Здесь и дислокация аэродромов, и аутсорсинг, и военная медицина, и боевая подготовка. Иногда подспудно, а часто и открыто выступавшие бросали упрек в адрес прежнего руководства военного ведомства. Правда, фамилии «авторов» реформ - бывших министра обороны Анатолия Сердюкова и начальника Генштаба Николая Макарова - не назывались. Однако рассуждения о «проколах» и «недочетах» прежних лет весьма показательны и имеют под собой серьезные основания.
Все началось 14 октября 2008 года, когда Анатолий Сердюков огласил план действий министерства обороны по формированию «нового облика Вооруженных сил». Тогда, в общем-то, благие цели преобразований – «привести Вооруженные Силы в соответствие с требованиями, позволяющими с необходимой надежностью решать задачи по сдерживанию потенциального агрессора» - обернулись целой серией, мягко говоря, спорных решений.
Взять к примеру решение прежнего руководства Минобороны о создании восьми крупных авиабаз, на которых планировалось сосредоточить основные силы ВВС. Эта инициатива была связана с желанием экс-министра оптимизировать расходы ведомства. Но «прикрыть» такую огромную территорию как Россия несколькими даже магабазами невозможно. Сейчас Шойгу заявил, что нужно поменять структуру и дислокацию ВВС. Уже принято решение расширить аэродромную сеть, так как укрупнение авиабаз не отвечает интересам безопасности страны. «Решение о создании нескольких крупных авиабаз с точки зрения экономии, может быть, и правильно, но с точки зрения отражения вероятных угроз - нет», - сказал министр обороны. Примечательно, что решение о возврате к старой системе - «один аэродром - один авиаполк», было принято еще в декабре прошлого года.
Схожая ситуация и с другим любимым детищем прежнего руководства военного ведомства - системой аутсорсинга. Считалось, что стоит армию и флот избавить от всех непрофильных функций - уборки, приготовления пищи, ремонта техники, строительства – и солдаты займутся исключительно боевой и физической подготовкой. Но уже тогда эксперты предупреждали: «гражданский» аутсорсинг не сможет работать в полевых условиях и тем более в условиях боевых действий. Подводя итоги учений, Шойгу привел такой пример: ремонтом бронетехники должно заниматься специально созданное акционерное общество. «В поле задействовать акционерное общество плохо», - в шутку заметил министр. К слову, в «деле Оборонсевиса» имеются эпизоды, когда армейский аутсорсинг носил явно коррупционный характер: обслуживание передавалось вовсе не тем структурам, которые предлагали выгодные условия и оптимальную цену.
Это не первый случай, когда отыгрывается назад решения прежнего руководства Минобороны. Так уже было с сокращением в разы военных учебных заведений или с неучастием суворовцев и нахимовцев в Параде Победы. Но тогда речь шла, скорее, об отсутствии каких-то внятных мотивов для этих решений. Эксперты, предупреждали бывших руководителей Минобороны, что сокращение военных училищ обернется потерей научных школ и кадров. Сейчас, когда вскрылись системные пробелы «оптимизации», стало понятно: армию нельзя измерять только экономическими категориями, монетарный подход к проблемам безопасности страны – невозможен и даже вреден.
Пять лет: новые округа, бригады и призыв
Однако было бы несправедливо говорить, что «сердюковская пятилетка» - 2007-2012 - время, полностью проваленное для Вооруженных сил. Такая точка зрения имеет своих радикальных сторонников, а после начала «дела Оборонсервиса» некоторые эксперты в печати говорят о «сознательном вредительстве» экс-министра. Эта незамысловатая формула слишком примитивна, чтобы соответствовать действительности.
Не стоит забывать, что в 2008–2011 годах в войска стали поставляться преимущественно современные образцы вооружений и военной техники (за эти три года она увеличилась с 10 до 16 процентов). Пусть не так много, как хотелось бы, но этот процесс именно тогда начал идти по нарастающей. Была реформирована система военных округов. Правда, некоторые эксперты считают это решение не вполне удачным, но со стороны нынешнего руководства военного ведомства таких претензий не слышно.
Также были ликвидированы части сокращенного состава, упразднены дивизии и полки (они остались только в ВДВ), основной тактической единицей стала бригада как наиболее компактное и мобильное соединение. Войска перешли с четырехзвенной системы управления (военный округ, армия, дивизия, полк) на трехзвеннную структуру (военный округ, оперативное командование, бригада). Созданы Войска воздушно-космической обороны, развитию которых уделяется огромное внимание. По идее, они стали ответом России на планы США развернуть противоракетную оборону в Европе. Плюс то, что называют гуманизацией системы призыва и прохождения срочной службы – впервые родители и правозащитники были допущены в военкоматы и воинские части. Поэтому изображать сердюковскую «пятилетку» только в черных или белых тонах несправедливо не столько по отношению к «реформаторам», сколько по отношению к самой армии.
Больше снарядов и контрактников
Самый спорный момент – насколько изменился уровень боевой подготовки за минувшие пять лет. К примеру, к 2012 году налет летчиков увеличился до 90 часов. В начале 2000 годов налет был 5–7 часов в год. Однако на учениях выяснилось: если есть прогресс в воздухе, то обнаружился «прокол» на земле. «Не скроем, стреляем пока плохо», - признал министр обороны. Дело в том, что в войсковой практике обычно стреляют из учебно-боевой техники, а в ходе внезапных учений приходилось действовать на штатной боевой технике. Это один момент, есть и другой. Сейчас в российской армии один экипаж стреляет 18 снарядов в год, а в странах НАТО - по 160 снарядов. «Нам надо увеличить наш показатель хотя бы в пять раз», - сказал министр. Уже в ближайшие недели в Генштабе будет подписана директива о кратном увеличении числа стрельб.
Еще один вывод, который можно извлечь из внезапных учений, но для которого готовилась почва все последние годы, - в современной армии нужна жесткая специализация. Настало время пересмотреть всю структуру должностей, на которых должны служить только контрактники. При всем желании и даже активной интенсивности обучения призывник-срочник за год службы не в состоянии освоить современный танк или пусковую установку. До конца этого года Минобороны подготовит полный перечень должностей, где будут служить исключительно контрактники, и перечень того, где будут служить только призывники. Вероятно, будет скорректирована программа по набору контрактников. Сейчас она предусматривает подготовку 425 тысяч контрактников до 2017 года.
От скоропалительных реформ – к продуманным
Проблемы современной армии серьезней и глубже, чем кажется на первый взгляд. Их нельзя сводить только к реформам последних пяти лет или, наоборот, отсутствию таковых в какой-то отдельной сфере военного строительства. После развала СССР в военной области образовалось несоответствие между доставшейся стране армией, принципиально иной внешнеполитической ситуацией, экономическими и демографическими возможностями новой России. Все 1990-е годы это несоответствие даже и не пытались ликвидировать. Военным просто урезали бюджет, ссылаясь на экономическую ситуацию. В 2000-х начались первые попытки привести армию «в соответствие» со страной и миром. Главным испытанием и своеобразной переломной точкой, конечно, стали события августа 2008 года. Операция по принуждению Грузии к миру вскрыла и возможности, и недостатки наших Вооруженных сил.
Проблема реформ, которые начались после этого в том, что они шли «вслепую». Фактически ни один из реализованных на практике военных проектов предварительно даже не обсуждался детально на уровне экспертов, не говоря уже о научном моделировании ситуации. Когда у тогдашнего руководства Минобороны спрашивали, почему, то неизменно звучал ответ: у нас на это нет времени. Так или иначе, но поезд ушел. Из случившегося нужно сделать выводы и перейти к другому этапу. Сейчас у руководства страны и Минобороны есть шанс не только проделать «работу над ошибками», но и продолжить реформы. Но это будут реформы другого формата, опирающиеся на серьезные теоретические разработки и на практический опыт учений, в том числе и внезапных.