На заседании межведомственной комиссии по расследованию причин ЧП с ракетой-носителем «Протон-М» вице-премьер правительства Дмитрий Рогозин предложил обсудить «вопрос соединения в рамках единой технической политики того, что делается как в космической промышленности, так и в авиационной». За этой формулой может стоять решение об очередном реформировании авиационной и космической отраслей и воссоздании структуры по образу бывшего Росавиакосмоса.
Катастрофа в прямом эфире
2 июля ракета «Протон-М» с тремя аппаратами «Глонасс-М» стартовала с космодрома Байконур, однако почти сразу после отрыва от стартового стола резко отклонилась от траектории полета, начала распадаться в воздухе, упала и взорвалась. Все это могли наблюдать и в прямом эфире, и в записи телезрители всего мира. Катастрофа стала своеобразным символом того, что у нас происходит с космической отраслью.
Согласно выводам межведомственной комиссии, к аварии привел сбой в работе трех датчиков угловой скорости, которые были установлены неправильно - с разворотом на 180 градусов (если по-русски, то «вверх ногами»). Комиссия поручила заводу-изготовителю изменить конструкцию датчика, чтобы исключить возможность их неправильной установки. Любопытно, что в заключении рабочей группы говорится о необходимости оборудовать места сборки ракет системой видеофиксации. Расчет на то, что в сборочных цехах мастера будто бы будут ответственно относиться к своим обязанностям только потому, что «большой брат» смотрит за ними…
В любом случае, виновные в ЧП понесли наказание, но кроме формальных причин аварии есть еще, если угодно, институциональные. О них говорил на совещании Дмитрий Рогозин. Вице-премьер задал присутствующим вопрос, как можно было допустить неправильную установку датчика на штатной, серийной ракете. "Там же весь процесс регламентирован", - заметил Рогозин. А случился такой казус, по его мнению, из-за того, что руководство Роскосмоса самоустранилось от работы по развитию космической инфраструктуры на земле и «считает для себя главным осуществлять пуски ракет». Вывод неутешительный: «отрасль переразмерена и плохо управляется». К примеру, в России десять предприятий, готовящих спутники, а в Китае - только два. Кроме того, у наших предприятий отсутствует единая техническая политика.
Полномочия и ответственность в одни руки
2 июля сразу после катастрофы «Протона-М» стало известно о создании президентом Владимиром Путиным специальной комиссии по реформированию ракетно-космической отрасли. Какими будут окончательные контуры этой реформы – пока что неизвестно. Однако примечательны слова вице-премьера о необходимости единой технической политики авиационной и космической политики.
За последние 20 лет система управления оборонно-промышленным комплексом России реформировалась много раз. Целые отрасли пережили процессы "дробления", акционирования, приватизации и возвращения активов в руки государства. За время реформирования и переформатирования деградировал технический потенциал, утрачивались технологии. Ситуация не стала исключением для космоса и авиапромышленности.
25 февраля 1992 года было образовано Российское космическое агентство (РКА). 25 мая 1999 года оно было преобразовано в Российское авиационно-космическое агентство (Росавиакосмос). В свою очередь и Росавиакосмос 9 марта 2004 года преобразован в Федеральное космическое агентство (Роскосмос). После этого в новой структуре исполнительной власти Роскосмос утратил важную составляющею своей работы – вопросы авиационной техники. Формально эту потерю компенсировал масштаб задач, которые стояли перед ведомством. Нужно было реализовывать Федеральную космическую программу на 2006-2015 годы, развивать систему ГЛОНАСС и зарабатывать деньги (поэтому значительно увеличилось количество контрактов на запуск иностранных спутников с помощью российских ракет-носителей и получило развитие такое направление работы, как космический туризм). Но вместе с тем шел и другой процесс – производственная дезинтеграция, утрата контроля за технологиями, потеря квалифицированных кадров, ведомственная разобщенность.
Первая крупная авария произошла 30 января 2007 года, когда в момент старта с плавучей платформы в Тихом океане в рамках программы «Морской старт» (Sea Launch) взорвалась ракета-носитель "Зенит-3SL" с голландским спутником связи NSS-8. Потом аварии – большие и маленькие – стали чуть ли не ежегодными. Все понимали, что с космосом нужно что-то делать, но что конкретно - не знал никто.
В июле-августе 2012 года в СМИ появилась информация о возможной реформе Роскосмоса, в ходе которой агентство будет преобразовано в госкорпорацию. Вероятно, такой вариант реформирования рассматривался. Российское агентство по судостроению в конце концов было реформировано в Объединенную судостроительную корпорацию. По мнению ряда экспертов, плюсов от такой трансформации больше, чем минусов. Однако такой проект в отношении Роскосмоса не был реализован.
На совещании Рогозин указал, что функции заказчика, производителя и оператора космических систем до сих пор не разделены. "Также не определены главные политические цели космической отрасли: чего мы вообще хотим от космоса, какие задачи глобальные, политические, прагматические мы ставим перед собой?" - отметил он. Зампред правительства резюмировал, что "бумаг об этом много, в том числе тех, которые прошли фильтр правительства России", но вот "толку все равно нет".
Наверное, чтобы появился "толк", должна возникнуть четкая и ясная концепция реформы космической отрасли. Сейчас некоторые эксперты говорят о необходимости создать Министерство оборонной промышленности – аналог монстра ВПК советских времен, которое и сосредоточиться на вопросах развития, эффективности, качества и унификации вооружений. Но этот путь вряд ли можно считать эффективным, поскольку изменилось и само государство, и функционирование его институтов.
Вероятно, для космической отрасли сейчас не имеет смысла механически воссоздавать Росавиакосмос в его дореформенном варианте. Это не решит накопленных проблем. Но формулу реформы космической отрасли нужно искать. В противном случае мы рискуем из мировых лидеров освоения космоса превратиться в аутсайдеры.