"Когда я увидел самолет на фото, я чуть с ума не сошел, стоит на колесах среди тундры абсолютно целый "Дуглас" С-47, даже номера видно. На крыле два геолога делают селфи, — вспоминает летописец воздушной трассы Аляска — Сибирь (Алсиб), член Русского географического общества Вячеслав Филиппов. — Нетрудно было определить, что это самолет, списанный после крушения в 1947 году недалеко от поселка Волочанка в Красноярском крае".
Так с одной случайно увиденной в 2007 году фотографии и одного увлеченного авиацией историка началось долгое возвращение "Дугласа" в Красноярск. Филиппов загорелся идеей вывезти самолет из таймырской тундры и превратить его в уникальный музейный экспонат. Эта идея многим казалась безумной и неосуществимой, но начать работу удалось уже в 2016-м.
"В 99% музеев стоят самолеты обезличенные, которые собраны, как конструктор, из обломков двадцати аппаратов, — железяки без истории. Но этот самолет с абсолютно прозрачной историей, про него известно все, с момента выхода с завода-изготовителя в ВВС США 24 февраля 1943 года до момента аварийной посадки в тундре. Это памятник, но памятник не "железу", а тем, кто сидел за его штурвалом, а за штурвалом сидели наши красноярские летчики, относящиеся к полярной авиации Главсевморпути и Управлению гражданской авиации Красноярского края. Так давайте сделаем из него памятник нашим летчикам, памятник красноярской воздушной трассе!" — рассказывает Филиппов.
От разведки до гражданской авиации
За 69 лет самолет заметало снегом, заливало дождями, обжигало солнцем, краска на фюзеляже выцвела, потрескалась, обнажив все слои. Теперь на борту можно различить и американскую звезду, и номер самолета полярной авиации Н-328, и красную советскую звезду, и номер самолета гражданской авиации Л-1204.
Самолет С-47 "Дуглас" (серийный номер — 4232892) был изготовлен в США в феврале 1943 года и передан СССР по программе ленд-лиза. В Красноярск его и еще четыре таких же самолета пригнали 12 марта 1943 года из города Фэрбанкса на Аляске по знаменитой воздушной трассе Аляска — Сибирь (Алсиб).
"Ленд-лизовские самолеты сразу отправлялись на фронт, причем даже не в транспортные полки, а в отряды управления, которые существовали при каждом фронте. "Дугласы" были командирскими самолетами, на них летали Константин Рокоссовский, Георгий Жуков, Александр Василевский. Наш "Дуглас" оказался одним из немногих самолетов, которые по ленд-лизу пришли в Красноярск, но не были отправлены на фронт", — рассказывает Филиппов.
С начала войны почти все самолеты гражданской и полярной авиации были переданы на фронт. Начальником управления Северного морского пути был тогда Иван Дмитриевич Папанин — советский исследователь Арктики, знаменитый полярник. Он обратился в Совнарком и попросил закупить для Главного управления Северного морского пути три ледокольных парохода, лихтеры, буксиры, девять гидросамолетов "Каталина" и четыре самолета "Дуглас" С-47 для проведения ледовой разведки и для сопровождения караванов судов.
Так самолет попал в полярную авиацию Главного управления Севморпути и получил регистрационный номер "СССР Н-328". С 22 октября по 10 ноября 1943 года он производил позднюю осеннюю разведку льдов Карского моря под управлением полярного летчика Михаила Титлова. В ноябре 1943 года "Дуглас" был вместе с экипажем передан Беломорской военной флотилии для выполнения важных оперативных задач по проводке караванов и северных конвоев.
"Хоть это и не район боевых действий, но немецкие подводные лодки продолжали проникать вплоть до Карского моря и даже дальше. Экипаж "Дугласа" здорово отличился, выполняя задание по проводке кораблей конвоя АБ-55 — в этом конвое было пять ледоколов — "Сталин", "Ленин", "Литке", "Дежнев", "Мурман", которые шли из Арктики в Белое море под личным руководством командующего Беломорской военной флотилией. Есть приказ 20 июня 1944 года: "За образцовое выполнение боевых заданий командования и проявленные при этом доблесть и мужество наградить орденом Отечественной войны второй степени командира самолета С-47 СССР Н-328 Титлова Михаила Алексеевича и орденом Красной Звезды бортрадиста Абрамчука Александра Ивановича", — говорит Филиппов.
В наградном листе было написано, что летчик Титлов в сложных метеоусловиях совершал вылеты в Карское море по разведке, чем обеспечил правительственное задание по проводке конвоя АБ-55. Невзирая на сложные метеоусловия северных широт, летчик всегда вылетал на задание, своевременно привозил сведения о состоянии льдов. Иногда летчики находились в воздухе 16 часов в сутки.
После войны "Дуглас" служил в Чукотской авиагруппе полярной авиации, затем продолжил работу на Севере, уже в качестве борта гражданской авиации, и получил номер Л-1204.
"Я борт Тюрикова"
Вячеслав Филиппов с детства "болел" небом. "Меня страшно тянуло в авиацию, я только об этом и мечтал, в летчики я не проходил по медкомиссии, но для себя решил, что все равно буду носить голубые погоны — хоть аэродром подметать", — вспоминает Филиппов. Мечта сбылась, он выучился на авиаинженера морской авиации Северного флота, а вернувшись в Красноярск, стал писателем и историком авиации и вместе с командой единомышленников расследует летные происшествия и разыскивает самолеты, чей след затерялся во время Великой Отечественной.
В начале 2000-х любовь к истории военных самолетов привела Вячеслава в музей авиакомпании "КрасЭйр", он подружился с его директором Ириной Дворниковой, и однажды она показала ему фотографию, принесенную неизвестным геологом. Туда же принесла фотографии и документы Максима Тюрикова, последнего командира экипажа "Дугласа" С-47 — коричневый блокнотик с выведенным каллиграфическим почерком расписанием полетов — и Авелина Анциферова (Тюрикова), дочь летчика.
"Когда я увидела самолет сверху, из вертолета, — он был как большая серебряная птица. А когда я вошла в самолет, увидела штурвал, у меня было такое чувство, что папа где-то здесь, рядом. Что время соединилось".
Последний полет "Дугласа" C-47 вошел в историю как "Борт Тюрикова". Надпись на обшивке "Я борт Тюрикова…" оставил сам командир экипажа. "Это мой папочка написал, я его почерк сразу узнала", — сказала Авелина Максимовна.
"Я борт Тюрикова на борту 3 детей и 5 женщин. 22.04.47 В 00,30 из Кожевникова вылетел самолет и взял курс на Красноярск, в 5,30 м вынужденная посадка. Жертв нет. До 26 сидели, никакой помощи. 26 9 человек ушли искать помощь" — такую надпись оставил на обшивке самолета командир корабля.
Последний полет
"23 апреля 1947 года в 180 километрах северо-западнее Волочанки Эвенкийского национального округа Красноярского края потерпел аварию самолет С-47 "СССР Л-1204", управляемый пилотом 2-го класса 26-го транспортного авиаотряда Красноярского управления ГВФ Максимом Дмитриевичем Тюриковым", — приводит выдержку из официального сообщения Вячеслав Филиппов.
22 апреля 1947 года самолет С-47 "СССР Л-1204" вылетел по маршруту Красноярск — Туруханск — Дудинка — Хатанга — Косистый (бухта Кожевникова) с заданием перевезти с аэродрома Косистый в Дудинку 29 пассажиров и 852 кг груза и багажа.
"Ни в одном официальном документе не упоминаются подсаженные им заключенные, в официальной версии этого нет, но свидетели говорят обратное — в аэропорту на борт посадили пятерых расконвоированных заключенных, которых в Дудинке должны были встретить сотрудники правоохранительных органов", — рассказал Филиппов.
Этот же факт упоминает и Авелина Максимовна, много лет собиравшая свидетельства выживших пассажиров: "Отец не хотел брать пассажиров, и так веса почти тонна, но сотрудники милиции сказали — тогда высаживаем гражданских. Так ему пришлось взять этих зэков", — пересказывает воспоминания очевидцев Анциферова.
Вскоре после взлета пилоты обнаружили неполадки в работе двигателя — в левом моторе упало давление, масло начало нагреваться. Вернуться назад было невозможно из-за погоды, Тюриков принял решение выключить двигатель и продолжил путь на одном моторе. Вскоре обнаружилось, что на правом моторе не работает генератор, аккумуляторы быстро сели, и самолет оказался без связи.
"Несмотря на сложнейшие метеоусловия — метель, туман, мокрый снег, видимость не более одного километра, летчик вел самолет практически вслепую более пяти часов. Когда он наконец вывел самолет в район хорошей погоды, оказалось, что они уклонились в сторону от маршрута. Тюриков принял решение посадить самолет на торфяное болото в тундре", — рассказал Филиппов.
Передняя стойка завязла в болоте, и самолет клюнул носом при уже погашенной скорости. "В таком случае, когда стойка уходит или подламывается, самолет обычно через кабину летит кувырком, а тут он ударился кабиной, подскочил и снова встал как стоял — это просто чудо!" — говорит Филиппов.
Авелина Максимовна рассказала: когда экстренная посадка стала неизбежна, Тюриков распределял по салону мешки и багаж, чтобы соблюсти центровку самолета.
"Не секрет, что проще всего повесить вину за авиакатастрофу на летчика, особенно если летчик погиб. И после того, как Тюриков пропал, были попытки сделать его виновником — он заблудился в воздухе, отклонился от маршрута. Мое личное мнение как авиационного инженера и участника расследований летных происшествий, разговора о вине командира там нет вообще, там героизм чистой воды. Вина была тех, кто проводил регламентные работы", — уверен Филиппов.
Мнение Филиппова подтверждается фактами, выявленными при реставрации самолета. "Когда сняли винт аварийного двигателя, авиамеханики увидели сильно изношенную уплотнительную манжету на лопасти винта. В конце сороковых годов снабжение оригинальными запчастями американских двигателей стало невозможным, и многие расходные материалы отрабатывали по два-три срока. Так и это уплотнение не выдержало износа, и масло из двигателя стало вылетать наружу. Так что причиной большой аварии, погубившей самолет, оказалась маленькая резиновая деталька. Один из двигателей этого самолета сильно поврежден пребыванием в периодически замерзавшем болоте. Второй находится в лучшем состоянии, возможно, его даже удастся запустить", — объясняет Филиппов.
При аварийной посадке никто из пассажиров и членов экипажа не пострадал. Как командир борта, Максим Тюриков сделал все возможное, чтобы дождаться помощи. Дочь выяснила, что он собрал все припасы, которые были у пассажиров, чтобы распределить еду равномерно на всех. Заключенные пассажиры отказались сдавать свой паек в общий котел.
Через четыре дня ожидания, по словам очевидцев, начался бунт. Заключенные стали пугать пассажиров, угрожать оружием и требовать, чтобы их отпустили на поиски населенного пункта.
"Отцу потом даже пытались вменить в вину, что он оставил самолет, — рассказывает Анциферова, — но он бы никогда не оставил самолет, он был очень ответственный человек. Получилось, что они начали угрожать, и отец решил их увести".
Спустя четыре дня ожидания девять человек — командир экипажа Максим Тюриков, бортрадист Алексей Смирнов, бортмеханик Виктор Писмарев, четверо заключенных и двое добровольцев из пассажиров — отправились на поиски подмоги. Остальные пассажиры остались в самолете со вторым пилотом Сергеем Аношко и механиком Николаем Шехадановым.
Филиппов подтверждает мнение Анциферовой: "Я думаю, зэкам было выгодно пропасть, они начали бунт, что надо уходить от самолета, а в числе пассажиров — женщины и дети. Командир принял решение идти искать помощь, таким образом увести эту шайку подальше от самолета и пассажиров".
"Поиски возобновлены"
Пассажиры "Дугласа" ждали спасения 18 дней. Пропавший самолет искали два других "Дугласа" и самолет Ли-2. Кроме того, были организованы наземные поиски тридцатью упряжками. Долгое время самолет искали не в том направлении.
"Отдельная история поисков, очень печальная, в чем-то позорная — начальник Красноярского управления гражданского воздушного флота спустя несколько дней поисков решил их прекратить", — рассказывает Филиппов.
Как рассказывает Филиппов, получивший эту информацию от дочерей бортрадиста Алексея Смирнова, когда было решено прекратить поиски, жена Смирнова Тамара Тимофеевна на свой страх и риск отбила телеграмму-молнию Сталину. Сообщила о том, что поиски прекращены, а люди обречены на смерть. Спустя два часа пришел ответ: "Мужайтесь. Люди в нашей стране дороже всего. Поиски возобновлены. Направлены лучшие полярные летчики Шатров, Федоренко и другие. Надейтесь на хороший исход. С уважением Сталин".
Филиппов рассказывает, что после этого начальник управления был с позором снят с должности, на его место прислали из Москвы Марка Федоровича Березкина, направили в помощь красноярским пилотам еще и московских летчиков, организовали порядка десяти наземных отрядов — на лыжах, на оленях. В итоге летчик Шатров обнаружил самолет.
Спустя несколько десятилетий, в начале 2000-х, Авелина Максимовна случайно узнала еще одну любопытную деталь поисков. Открыв газету, она прочла заметку, написанную Лидией Торгашиной. В конце 1940-х 19-летняя Лида была радисткой в Красноярском управлении гражданского воздушного флота.
В газете она описала случай, как засекла странный сигнал бедствия на морзянке в районе Волочанки. Никто не принял ее слова всерьез — упавший самолет искали совсем в другом районе. Когда из Москвы прибыл летчик Шатров, он прислушался к молодой радистке, именно там он и обнаружил пропавший "Дуглас" и его пассажиров.
"Оказывается, молодой механик Шехаданов, когда самолет приземлился, успел отбить морзянку. Этот сигнал и засекла радистка", — рассказала Анциферова.
Когда пассажиров спасли и вернули домой, самолет оставили в тундре и просто списали. В Госархиве края сохранился "Акт на списание самолета С-47 "Л-1204" от 24.05.1947 г.": "…Фюзеляж — смята и деформирована носовая часть фюзеляжа, деформированы шпангоуты, фонарь пилотской кабины. Разбито остекление, левый мотор с рамой и капотами оторван, погнуты лопасти воздушных винтов. Самолет подлежит капитальному ремонту, но находится на замерзшем болоте в тундре на расстоянии 180 километров на водоразделе рек Янгода, Луктака и Гарбит севернее поселка Волочанка Авамского района Таймырского округа. Транспортировка самолета не представляется возможной (горы, болота, реки)", — приводит выдержки из документа Вячеслав Филиппов.
"Тундра будет хранить эту тайну"
Тайну о девяти мужчинах, ушедших от самолета в поисках помощи, будет хранить тундра. Спустя семь лет после крушения, в октябре 1953 года, один из оленеводов в 120 километрах от места крушения обнаружил останки Тюрикова. При нем были документы, но не было пистолета, который, по свидетельству очевидцев, пилот взял с собой.
"Были сведения, что в течение двух месяцев наземная группа обнаружила останки двух пассажиров, а остальные так и пропали без вести. Может быть миллион версий, что там произошло… Заснеженная тундра — это миллионы болот, озер, они могли утонуть или замерзнуть. Есть версия, что заключенные убили членов экипажа, чтобы затеряться в тундре, но как было на самом деле — тундра будет хранить эту тайну…" — говорит Филиппов.
Авелина Анциферова рассказала, что полярный летчик Николай Вахонин, осматривая тундру на легком самолете По-2, увидел у костра четверых человек. Приземлившись, он спросил, не пассажиры ли они самолета Тюрикова, но мужчины сказали, что они обычные рыбаки. Четверо были одеты в синие бушлаты и подходили под описание исчезнувших заключенных.
Когда Тюриков пропал, его дочери Авелине было шесть, а сыну Владиславу — два. За полгода до катастрофы летчик похоронил любимую 27-летнюю жену, перевез из Минусинска пожилых родителей, но летать продолжил.
"Я хорошо помню это время, я тогда еще не поняла, что папа потерялся, но было очень тревожно, все время приходили какие-то люди. Я папу помню прекрасно, папа — это было мое все. Рукавицы у него такие были теплые, я всегда бежала искать в этих рукавицах шоколад. Комбинезон цвета хаки, а внутри овчина розовая, галеты. Как-то раз он привез мне из Москвы куклу — Катьку — с меня ростом, я очень долго с ней играла, вообще любила куклы", — рассказывает Анциферова.
У Тюрикова было множество увлечений. "Отец был охотник, рыбак, на мотоцикле ездил, знал летное дело в совершенстве, преподавал летное дело и парашютный спорт, сам сделал 36 прыжков с парашютом! Играл на баяне, увлекался фотографией. Авиацию любил больше всего, он даже назвал меня Авилиной (как авиалиния), потом в документах напутали, и я стала Авелиной".
Дома у Анциферовой хранится автобиография, написанная рукой отца, там есть такие слова: "Все свои силы, все свои знания я отдам делу укрепления и развития советской авиации".
Привезти самолет из тундры
Более десяти лет поисков единомышленников и спонсоров, статей, книг, интервью на телевидении потребовалось, чтобы идея превратилась в план экспедиции "Борт Тюрикова. Возвращение". К делу подключились руководитель Красноярского краевого отделения Русского географического общества Игорь Спириденко, директор Военно-инженерного института полковник Евгений Гарин, инженер, преподаватель Сибирского федерального университета Александр Матвеев.
"Мы решили сначала продумать, кто сможет это сделать. Устроили мозговой штурм — транспорт, логистика, оборудование. Мы ведь там не были, у нас были только фотографии, мы видели, что стойки завязли в болоте, в торфе, было ощущение, что фюзеляж лежит на торфе. Были большие опасения, что самолет сгнил снизу, но оказалось, что он стоял на колесах, на нем коррозии почти нет, на нем все болты практически открутились обычным инструментом. При том, что самолет 69 лет простоял в тундре", — рассказывает Филиппов.
Участник экспедиции "Борт Тюрикова. Возвращение" Александр Матвеев подчеркнул, что привезти самолет из тундры — очень технологически сложное и финансово затратное дело.
"Было понятно, что у нас будет только один вертолет, и грузоподъемности его не хватит, чтобы взять самолет и вывезти его целиком. Было бы идеально совсем его не разбирать, но пришлось эвакуировать по частям", — рассказывает Матвеев.
Перевозка самолета с Таймыра в Красноярск оказалась очень топливозатратной, поэтому придумали сложную схему — с места крушения самолет везет вертолет до пристани на реке Пясина, дальше на барже длинный речной участок до порта реки Валек, оттуда колесным транспортом в Дудинку, потом по Енисею в Красноярск.
Чтобы понять, как укладывать детали на барже, Александр Матвеев разработал подробные технологические карты разборки самолета.
"Я инженер, авиация — мое хобби, вместе с Филипповым мы искали места авиакатастроф в Красноярске времен войны. Были подготовлены подробные технологические карты разборки по оригинальной американской документации. Мы предполагали внештатные ситуации и как их решать в тундре. 80% того, что мы демонтировали, было сделано штатным образом, самолет разобрался так, будто ждал", — рассказал Матвеев.
Когда экспедиция разбила лагерь, на вертолете прилетели губернатор Красноярского края Александр Усс, Авелина Тюрикова и родственник бортрадиста Алексея Смирнова Дмитрий Скобелев.
"Я летала, а как же! — вспоминает Анциферова. — Меня сначала не хотели брать, мне было уже 77 лет тогда. Я так хотела! И вдруг мне позвонили и сказали: "Мы вас возьмем", я так обрадовалась!"
К экспедиции присоединился молодой американский пилот Глен Мосс из Флориды, налетавший за штурвалом "Дугласа" почти пять тысяч часов.
"Оказалось, что Глен знает о "Дугласах" практически все, — вспоминает Александр Матвеев. — Он со своим отцом имеет фирму во Флориде, которая занимается ремонтом этих самолетов и их перегонкой. Это была готовая ходячая энциклопедия по самолету. Если возникала проблема — "Глен, хелп". У нас был переводчик в команде, но мы очень быстро перешли на дикую смесь английского со среднесибирским, и взаимопонимание наладилось".
Самолету вернули звезды
"После успешного завершения экспедиции казалось, все остальное будет намного легче. Соберем энтузиастов, и методом "народной стройки" за два-три года реставрация будет успешно завершена", — вспоминает Матвеев.
Однако реставрация самолета, конечно, огромная работа, чрезвычайно сложная, требующая высокопрофессионального подхода. Профессионалов нашли в Новосибирске. Приехав на частный аэродром в Мочище, я увидела огромный залитый майским солнцем ангар, в котором компания "Геликоптер" реставрирует самолеты.
"Вы сейчас видите то, что было нанесено первым, — рассказывает авиаконструктор Юрий Аверкин, показывая на бок фюзеляжа, — на это место несколько раз наносились номера, менялись опознавательные знаки. Сейчас мы видим обратную картинку во времени — краска уничтожалась слой за слоем, когда он аварийно приземлился, звезд уже не было, была надпись "СССР". Сейчас можно увидеть следы американской звезды — в кружке, следы красной советской звезды".
Музей на полузаброшенном острове
Пока авиаконструкторы в Новосибирске занимаются восстановлением самолета, Красноярск готовится к его возвращению. Проект по созданию парка-музея авиации на острове Молокова уже поддержал президент России.
"Это полузаброшенный остров, на нем в 1930–1960-е была расположена гидроавиабаза полярной авиации, сохранилось уникальное здание 1934 года постройки — гидроавиапорт. Там энергетика сумасшедшая. Я был там, ходил по тем лестницам, где ходил Молоков (Василий Сергеевич Молоков — полярный летчик, один из первых Героев Советского Союза, генерал-майор авиации — прим. ТАСС). Там бывали все самые известные полярные летчики страны. На острове большая природная территория, поэтому решили делать парк-музей, в котором соединятся все три стихии — земля-вода-небо, потому что освоение Севера шло всеми путями. Мы сделали шикарную концепцию, и центральной фигурой, конечно, должен стать самолет", — рассказал Филиппов.
Авелина Максимовна с нетерпением ждет возвращения "Дугласа" домой. "Жду, конечно, жду. Мне этот самолет уже как родной. Я как увижу его, меня сразу начинает потрясывать, когда даже говорят про него, я его представляю", — говорит дочь пилота.
Елена Сычева