Константин Майор: дружить я умею

— Вы в каком звании, товарищ Майор?

— Тут без вариантов. Меня с детства именно так и называли — майором, я же каждый раз поправлял: Константин. Как-то общался со знакомым генералом, а он мне: теперь ты Майор по жизни! Хотя, например, легендарный командир группы "Альфа", Герой Советского Союза Геннадий Зайцев сказал обо мне, мол, величал бы этого парня генерал-майором. Конечно, было приятно.

О Геннадии Николаевиче сняли и в феврале 2024 года выпустили в прокат отличный художественный фильм "Командир". Мы поддержали проект. В числе многих других. Мне нравятся байопики как жанр. Скажем, биографическая картина о Елене Вяльбе "Белый снег". Интересно смотреть истории из жизни выдающихся россиян.

— Но вы не ответили на вопрос про отношение к воинской службе.

— В студенческие годы закончили военную кафедру Уральского госуниверситета.

…Заставляете меня всерьез подумать о том, чтобы заказать свое генеалогическое дерево. К сожалению, за периметром ближайших родственников не слишком глубоко знаю историю семьи.

На свет я появился в Озерске, который раньше называли Челябинск-65. Закрытый город, его строили в пятидесятые годы прошлого века для лучших умов страны, так сказать, крепивших оборонный щит державы.

Дедушка по маминой линии вырос в деревне Урмары в Чувашии, участвовал в Великой Отечественной войне, потом занимался обеспечением жителей Озерска всем необходимым. Папин отец — из поволжских немцев, работал в строительной компании — геодезия, архитектура, всё, что связано с проектированием жилых зданий. Понятно, что немецкая фамилия от него. Майор, Майер — различные варианты написания.

— Но точно не мажор?

— Тогда уж, скорее, начальника.

— Можно и так сказать. Потом учился правильно расписываться. В свое время я сам придумал для себя подпись: первая буква В — по имени папы Валерия, а затем уже Майор. Вот и сын практиковался. Позже уже присутствовал на совещаниях, смотрел, как провожу их, руковожу компанией. Ему было интересно.

Я тоже ребенком впитывал встречи, общение папы с друзьями.

— Отец чем занимался?

— Был электриком. Сейчас на пенсии.

— Что же не пошли по его стопам?

— Мне с детства хотелось чего-то большего. Принимать решения, руководить, брать ответственность. Спрашивал у папы: "А почему именно тот человек начальник?" Всегда присматривался к первым лицам.

— И что отвечал отец?

— Он никогда не стремился на первые позиции. Любил свою работу, качественно исполнял ее, отвечая за свой участок.

— А у вас в каком возрасте амбиции взыграли?

— Говорю же, с самого детства. Мама с папой всегда спрашивали: "Откуда у тебя это берется?"

— Что именно?

— Рассуждения на самые разные темы — от политики до развития коммерции.

— Родители поощряли?

— По крайней мере, первый доллар подарил мне папа. Тогда курс был по шесть рублей.

— А отец где его взял? Сами говорите: Озерск — город закрытый. Там и иностранцев-то с валютой быть не могло.

— Купил для меня специально.

— Сохранили раритет?

— Долго берег, потом все-таки продал.

— По какому курсу?

— Точную сумму не назову, но с выгодой.

А свой первый рубль я заработал, когда вместе с соседскими ребятами мыл летом машины. Город не зря же так называется — вокруг много озер. И жили мы на набережной…

В соседнем подъезде находилась служба такси. Там постоянно стояли машины в ожидании заказа. Мы предложили водителям мыть авто. Черпали воду ведрами из озера, таскали во двор...

— Сколько вам было лет?

— Одиннадцать-двенадцать.

— На что потратили?

— Копил. На полировку для машины папы. У него были "Жигули" пятой модели.

В тринадцать уже работал озеленителем. В центре Озерска есть сад-огород, где выращивали и капусту, и фрукты. Там я трудился всё лето. Удобрял и поливал плодовые деревья, выкорчевывал всякие сорняки. Зарплата была маленькая, меня оформляли на три часа, но я работал на полную ставку. И накопил на тюнинг и магнитолу для папиного автомобиля. Мы же ездили вместе, семейная машина. А лишних средств у папы не было…

В старших классах школы появилось занятие посерьезнее. После уроков ходили с ребятами и помогали строить коттеджи. Папа одноклассника был прорабом. Таскали кирпичи, мешки с цементом, отбивали старую штукатурку... И каждый вечер имели собственные деньги. Расчет производился на месте. Так и копить было легче.

У меня появилась цель — купить себе модную одежду. Импортные джинсы, ботинки. Ездили с ребятами в Челябинск, там в центре и сейчас есть торговый центр. Позже напротив него я поставил самый большой медиафасад в городе...

Кстати, Вадим, сын, зарабатывать начал даже раньше меня — с девяти лет. Каждое лето трудится курьером. Развозит нашим клиентам оперативную корреспонденцию. У него четко составлен маршрут — не только карта Москвы и схема метро, но и понимание, на какой выход идти, чтобы быстрее оказаться у цели. Сын уже три года так работает. За каждый доставленный пакет получает пятьсот рублей. Начинали с трехсот. Постепенно ставка растет.

— Инфляция или квалификация?

— Второе. Этим летом Вадим со знанием дела брал по пять адресов на день. В девять утра начинал и до часа работал. Возвращался в офис и ложился вот на этот диван. Уставал. Потом мы с ним обедали…

— А деньги Вадиму на что? Тоже на тюнинг папиной машины?

— Это другое поколение, у них иные цели и приоритеты в жизни. Но траты сын согласовывает со мной.

Так, в позапрошлом году это был велосипед хорошей марки, на нем Вадим до сих пор успешно катается.

В 2023-м — карт. Сын увлекся гоночными автомобилями, участвует в заездах на картодроме. Вот и заработал себе на машину, чтобы тренироваться. Конечно, я добавил.

 А в этом году на половину зарплаты он купил соседской девочке самокат. Я спросил: "Ты же хотел на другое потратить?" Вадим ответил: "Папа, у нее нет самоката". У сына есть настоящее чувство дружбы. Мне это нравится.

— О сестре заботится?

— Постоянно делает подарки, и та пытается отблагодарить доступными ей средствами. В конце августа Софии исполнилось четыре года, ей трудно тягаться с Вадимом, но она бойкая девочка.

— Равняться есть, на кого. Вы же рано и резво стартовали.

— Да, открыл свою компанию в 2003 году, учась на втором курсе университета. Сначала это было ИП, позже в том же году появился бренд "Маер-групп". Название сохранилось до сих пор, хотя масштаб нельзя даже сравнивать. И, к слову, МАЕР — не чуть переиначенная версия моей фамилии, как многие думают, а сочетание сразу двух. В начале пути у меня был коллега, тоже студент, отсюда и название.

Бренд сохранился. К тому же МАЕР отлично сочетается с Майором.

— Вы учились на факультете журналистики. Почему там, если с младых ногтей обнаружили у себя предпринимательскую жилку?

— Понимал: коммуникации — мое призвание. Помню, в девятом классе приехал в Екатеринбург со школьной экскурсией. Мне очень понравился город, решил, что буду учиться в нем. Да, можно было помечтать и о Москве, но у меня банально не было для этого финансов. Моих денежек хватало только на автобус до Екатеринбурга. Кому-то в Лондон лететь, а мне — в соседний областной центр ехать.

Но вуз-то достойный, почитал, посмотрел объявления, где перечислялись факультеты, и, собственно, выбрал журфак. Пошел на подготовительные курсы. Полгода каждое воскресенье ездил к девяти утра. Для этого вставал в 3.30, и в четверть пятого уже садился в Озерске на автобус. Он шел три часа с остановками. В полвосьмого я был на автовокзале, пересаживался на троллейбус…

В аудиторию всегда приходил первым. Местные ребята могли накануне допоздна тусить по клубам, порой выглядели соответственно, я же всегда был свеж и бодр. Они отсыпались на задних партах, наверняка зная, что родители решили вопрос с поступлением. Я сидел впереди, и преподаватели меня быстро запомнили.

Всегда проявлял интерес к людям, любил общаться. Конечно, перезнакомился со всеми, кто вел курсы, и на экзамене, который одновременно являлся и вступительным, проблем не испытал. Фактически стал студентом, еще не окончив школу…

— Чем занималось первое ИП?

— Не поверите, караоке. Напротив главного здания Уральского университета находится оперный театр и сквер. Пока остальные студенты отдыхали после лекций, я перешел дорогу и познакомился с бизнесменом, которому предложил организовать в его летнем кафе караоке.

— И он вам доверился? Можно сказать, первому встречному?

— Я долго ждал, караулил шанс и понимал: надо быть убедительным. Наконец, увидел, как подъезжает солидный человек с охраной. Подумал: он. Подошел, телохранители сразу напряглись. Но я успел сказать про караоке. Мужчина спросил: "Почему ты решил, что кафе мое, а твое предложение мне интересно?". Говорю: ну, вы ездите на люксовом микроавтобусе, сидите тут каждый день. Он посмеялся, потом сказал, что знает хозяина. Мол, подходи завтра. Я пришел, познакомился с владельцем помещения и через какое-то время запустил караоке в нескольких его заведениях.

Тот солидный мужчина чуть позже стал моим первым инвестором.

Мы тогда с ребятами решили открыть в университете мини-ателье для печати фото на документы. Купили камеру и компьютер на взятые в долг деньги.

Снимали сами, потом наняли сотрудницу. Работа кипела! Ведь абитуриенты со всего Урала и Восточной Сибири ехали, чтобы сдать документы в университет, но многие забывали взять с собой фотографии для личного дела. Конечно, можно было сбегать в городское ателье, но зачем, если есть мы, делающие самые лучшие снимки? Потом даже ставили специальную фирменную печать, "Фото УрГУ" называлась. В приемной комиссии знали: это своего рода знак качества.

— Но эта работа — на месяц, а в остальное время?

— Нам дали возможность там же, в учебном корпусе, открыть кафешку с минимальным набором блюд — кофе, бутерброды. Я договорился обо всем с Анатолием Николаевичем, проректором по социальной работе. До сих пор с ним общаюсь, регулярно поздравляю с праздниками.

Тогда он сильно помог. Даже место в общежитии мне выделил, жить-то в Екатеринбурге было негде, снимать квартиру не на что.

— А как же доходы от фото и кафе?

— Ну, сначала предстояло вернуть кредит за оргтехнику…

На том этапе мы не столько зарабатывали, сколько опыт приобретали.  Пока наши однокурсники учились, успевали съездить за продуктами, чтобы всё было горячее, вкусное.

— На учебу-то время оставалось?

— Все ключевые лекции я посещал.

— Что вы считали ключом к образованию?

— Честно сказать, в университете доучивал русский язык. На журфаке это особый предмет. Правила грамматики, орфография и всё такое прочее. У нас была невероятно сильная преподавательница, Элина Владимировна сразу доходчиво объяснила: ребята, нужно работать, проскочить под дурачка не получится. В какой-то момент меня даже хотели отчислить из-за плохой посещаемости.

 Пришлось включаться по полной программе. В новогодние праздники прочел учебник по русскому языку вот такой толщины! Реально сидел и зубрил. От корки до корки. Когда в январе пришел на экзамен, Элина Владимировна сказала: "Хорошая книжка, вижу, ты выучил ее, а давай-ка о другом спрошу".

И я еще раз завалился. Обидно было… Ой-ей-ей! Кошмар.

Потом, конечно, пересдал. Не люблю хвостов и долгов. Органически не перевариваю, не приемлю.

Любопытный эпизод в развитие темы. Буквально год назад мне предложили прочитать в УрГУ лекцию о том, как построить бизнес, учась в университете. Подразумевалось, что придут студенты. В итоге я приехал, зашел в аудиторию и увидел, что там… нет учащихся. Им предложили подключиться по зуму, а послушать очно собрались преподаватели. И те, которые меня учили, и новые. Элина Владимировна тоже пришла.

Всегда надо правильно оценивать возможности и расставлять приоритеты. Все зависит только от тебя. Идешь и делаешь. Главное — собраться.

— Вы ведь и ночами работали?

— В том числе. Сразу после лекций начинал. Еще до создания ИП был курьером "Медиа-пилота". Это такой гайд, где описывались варианты для рекламы в Екатеринбурге — наружной, транспортной, на ТВ, радио. Всё в одном флаконе. И доставлялся он первым лицам, как правило, коммерческим директорам крупных компаний. Там-то я и увидел людей, принимающих решения по выбору тех или иных рекламных площадок. Мне хотелось с ними общаться, я видел уровень собеседников, их интересы, достижения, возможности.

— Нарабатывали связи?

— Приобретал первый опыт. И Екатеринбург попутно выучил, научился ориентироваться без карты. Я же раньше город не знал.

Но мне было мало одной работы, начал думать, чем себя вечером и ночью занять.

— Спать.

— А как же зарабатывать, чтобы прокормиться и прилично одеваться?

Курьерская работа приносила реально копейки. Но не зря же говорят, движение — жизнь. Я устроился ночным менеджером в бильярдный зал. Шары выставлял, кии приносил. На самом деле, богатый опыт. Клуб новый, премиального уровня, ценник высокий, публика — бизнесмены, руководители предприятий.

Да и игра вполне себе интеллектуальная. Я смотрел на людей, знакомился. Да и чаевые были совсем не лишними...

— Играть научились?

— Конечно. Но главная моя цель состояла в том, чтобы войти в контакт с Игорем Ковпаком, владельцем торгового центра "Кировский", где размещалась бильярдная. Хотелось понять, как Игорь Иванович создал столь крупный и успешный бизнес.

— Ваше любопытство объяснимо, а ему что за резон был возиться с подавальщиком шаров?

— Наверное, не все люди снобы. Первый вариант ответа.

Второй: я тоже мог чем-то заинтересовать собеседников. Словом, мы встретились, стали общаться, у нас сложились хорошие, товарищеские отношения.

Я хотел учиться, понимал, к чему стремиться.

— Когда определились, чем будете заниматься в бизнесе?

— Видел, как активно развивается наружная реклама, а именно — направление, связанное с большими баннерными панно. Они заполонили центр Екатеринбурга, покрывали фасады высоких зданий. Те, по сути, превращались в рекламоносители. Это было круто. А мне всегда хотелось иметь отношение к чему-то масштабному. Скажем, к известным брендам — Samsung, Mercedes, BMW, "Газпрому", "Сбербанку"… Прикоснуться, поработать, понять, как всё происходит, откуда возникает профит, почему именно это место выбирают для рекламы, а не другое?

— С чего-то надо было начать.

— Возвращаемся к бизнесмену из летнего кафе, которому я предложил организовать караоке. На тот момент он стал гендиректором всех автостанций в Свердловской области. Общим числом 26. Можно сказать, это было крупное автотранспортное предприятие, разбросанное по разным городам.

Мы последовательно объехали автостанции, осмотрели фасады. Они были несовременные, уставшие. Что, в общем-то, логично. Зато располагались в самом центре городов. Заключили контракт и, благодаря правильной подсветке и современным конструкциям, вскоре превратили фасады этих автостанций в красивые рекламные носители.

— А деньги где взяли на освещение и прочие прибамбасы?

— Получали предоплату. Первым клиентом стал "Мегафон". Параллельно с этим мы клеили рекламные постеры на спинки кресел в салонах автобусов. Фотографировали результат и предоставляли отчет заказчикам.

Словом, крутились, как могли, с ног валились от усталости. И только отработав все эти города, поняли очевидное: лучше иметь один брандмауэр в Екатеринбурге, чем много в провинции.

Как в Москве разместить рекламу на Тверской или за МКАД. Колоссальная разница.

— Перекинулись на мегаполис?

— Именно. Отобрали лучшие локации в Екатеринбурге, я сам проводил встречи с собственниками зданий и постепенно стал переводить клиентов из райцентров в столицу Урала.

— Это было еще во время учебы в университете?

— Ближе к концу. Получив диплом УрГУ, я сразу поступил в Академию госслужбы, поскольку началась активная работа с государственными органами.

— Как отреагировали матерые игроки на появление дерзкого новичка?

— Единственный раз я испугался конкуренции, когда открыл в интернете каталог рекламных агентств. Забил в поисковике запрос: крупнейшие компании. Их оказалось более тысячи. И это меня ошеломило.

Сегодня в своем формате мы оператор номер один в России.

— А тогда?

— Были — условно — на тысяча сотом месте. Замыкали список. И по той крутой лестнице надо было подняться наверх. Но, как говорится, глаза боятся, а руки делают. Взяв испугавший меня список, я поехал в Москву знакомиться с первой полусотней топ-агентств. Чтобы делать продажи. Нам нужен был охват. Клиенты говорили: что вы работаете с одним Екатеринбургом? Вы его весь распродали. Дайте реальный масштаб.

И за несколько лет мы освоили сорок регионов.

— Это какие годы?

— С 2005-го по 2007-й. Облетели полстраны, оставаясь жить в Екатеринбурге. Бывали по две поездки в неделю. И зачастую через Москву, иного сообщения между городами не существовало. Из Казани в Нижний, понятно, можно было доехать на машине, взять такси. А вот попасть из Саратова в Новосибирск получалось лишь через столицу. С бессонной ночью и пересадкой в Домодедово. Но я не считался с усталостью, не обращал внимания. Была цель — договориться, пробиться в лидеры рынка.

— Обломы часто случались?

— Вы о результативности переговоров? Если из ста встреч положительными оказывались десять, это был крутой результат.

Встряски периодически необходимы.

Когда начинали в Екатеринбурге, работали из квартиры. За день делали минимум сто звонков. Наяривали по разным номерам. А связь-то была дорогая, покупали специальные карточки для IP-телефонии.

Долго набираешь какие-то бесконечные комбинации цифр, потом звонок автоматически сбрасывается, и начинаешь снова... Вечером сверяли результаты. Нас никто не учил переговорам, науку постигали на ходу. Вот звоним в Samsung. Офис-менеджер спрашивает: "Кто вы?" Отвечаем: "Маер-групп". Многие думали, что Mail.ru. "Кто? Mail?" Повторяли: "Маер-групп"!"

Это сейчас название привычно для уха, а тогда…

Так вот: процентов пять-десять звонков заканчивались встречами с потенциальными клиентами, и те могли потом отсеяться в процессе переговоров. Надо было переработать огромную базу, и за 2005-2007 годы мы, по сути, прошерстили рынок рекламы в России.

Приезжали в регион, полдня висели на телефоне, потом ездили по городу, отсматривали площадки, работали с собственниками зданий.

— Сначала ведь цифровых экранов не было, вешали обычные баннеры?

— Да, банальные тряпичные. Подбирали монтажные бригады, те натягивали ткань на специальные конструкции…

Цифра появилась позже.

Сколько нам времени понадобилось, чтобы выбиться в топы? Десять лет. Путь был очень тяжелым, но классным, позитивным. Если предприниматель прошел такую дорогу, он точно понимает принципы работы государства и то, как строить в России бизнес. Этого в учебнике не прочитаешь.

Могу твердо сказать: гладко не было никогда. От слова "совсем". Да и сейчас часто очень нелегко. Проблем, вопросов, задач хватает. Но от этого испытываю кайф. Понимаю, что у меня есть план еще на двадцать лет вперед. Страна развивается, и мы вместе с ней.

В каждом регионе России своя специфика и законы. Попробуй договориться о медиафасаде в Казани, Краснодаре или Ростове Великом — везде отдельная работа, самостоятельный проект.

То москвичом назовут тебя, то варягом с Урала. Порой не знаешь, как правильнее представляться. Но сейчас, конечно, попроще, мы давно сделали себе имя.

— В Москву из-за чего перебрались?

— В кризис 2008 года накрыло сильно. У нас образовался долг порядка двадцати миллионов рублей. По тем временам сумма для нас была значительной. Чтобы делать новые рекламные кампании, предстояло рассчитаться по старым контрактам с собственниками зданий. А тут еще и бухгалтер нас подвела: по сути, украла деньги компании, заплатив ими за свою ипотеку… Но Бог ей судья.

Всяких ситуаций было море. Тогда я и принял решение поехать в Москву, искать новые рынки.

Знаете, круто было. Мне сейчас не хватает драйва, настроения того времени. Иногда спрашиваю себя: где же тот я? Мог утром встать в гостинице, взять десять таких тяжелых пакетов с проспектами, что резало руки, и бежать на встречи. Почему десять? По количеству назначенных переговоров.

И так — каждый день. С утра и до вечера.

— Как убеждали клиентов? Чем?

— Рассказывал, что могу предложить лучший рекламный продукт, отвечаю за него лично как владелец компании. И мне доверили два-три серьезных проекта, за счет которых мы выкрутились. Я моментально смог влиться в столичную тусовку. Понял, где, кто и как проводит время. Многие вопросы ведь и тогда, и сейчас решаются неформально. На уровне симпатии, доверия и дружбы. Дружить я умею…

— Прежнюю команду оставили в Екатеринбурге?

— Сначала сам приехал, потом вернулся и взял десятерых, всех, кого считал лучшими.

Примерно половина не выстрелила, отсеялась, остальные остались. А как иначе? Пока не проверишь в деле, не поймешь. А я руководитель жесткий. Кто-то в слезах возвращался...

— Жили в гостинице?

— Да, первое время в "Измайлово". Колоритно. Это хорошо запомнил… Но мы там только ночевали.

Надо было отработать золотую сотню компаний, найти те, кто готов с нами сотрудничать. Потребовалось около полугода, чтобы получить прибыль.

Сейчас точно могу сказать: что ни проект, то в плюс. Прибавляет нам и материальный, и имиджевый капитал. Конечно, Москва — качественно совершенно другой уровень. Об одном жалею: если бы в молодости была возможность поехать сюда учиться, вероятно, раньше прошел бы все эти этапы.

— Понаехавшим себя не чувствовали?

— Никогда. Как и в Лондоне или Гонконге. На первом месте всегда стояли рабочие задачи, на них сосредотачивался. Есть цель, и ты движешься вперед, не отвлекаясь на эмоциональную составляющую. Хотя, сейчас думаю, первое время я вызывал улыбку. Что за парень пришел, сказки нам рассказывает? Доверие добывается опытом и проектами.

— Когда именно вы вышли в лидеры?

— В Екатеринбурге за первые два года работы. Это было относительно просто. Потом перешли на федеральный уровень.

В принципе, мы и сейчас могли бы управлять всем из Екатеринбурга. Но из Москвы логистика удобнее. На Урале у нас большой офис, там работают толковые ребята, я каждый день на связи с ними.

— Идея медиафасадов как возникла?

— Первый мы запустили, по-моему, в 2012-м. У меня была мечта — сделать доступное уличное медиа для горожан. Лично моя идея.

— Разве это ноу-хау? Экрану на Таймс-сквер в Нью-Йорке сколько лет?

— Более пятидесяти. Но в России-то МАЕР стал пионером...

 Во-первых, это дорогая игрушка. Во-вторых, мы идем от клиентских запросов. Заказчик должен захотеть разместить несколько продуктов на одном фасаде. Топовых мест в любом городе мало, когда удается их получить, постепенно демонтируем баннеры, заменяя на медиафасады.

— Сейчас их у вас сколько?

— По стране свыше сотни крупных. Но это реально большие-большие экраны. В областных городах обычно хватает одного в центре, чтобы за месяц мимо проехали почти девяносто процентов аудитории.

А это наша первостепенная задача — знать, какой охват даем клиентам.

— На Москву сколько нужно экранов? Город-то огромный.

— Минимум двадцать медиафасадов. У нас на сегодня тридцать пять.

— Получается, с перебором?

— Все-таки пока с недолётом. Ещё бы десяточек надо, чтобы наши социальные и прогосударственные онлайн-проекты, в том числе новостные, позволяли людям оперативно узнавать важную информацию.

— Где труднее работать?

— Уже говорил, везде свои сложности, нюансы. Вспоминаю первый медиафасад в Екатеринбурге на улице Малышева. Я защищал проект на градостроительном совете, где были мэр, его зам по строительству, архитектурный штаб и еще огромное количество людей. Я стоял, как на государственном экзамене.

— Какие были претензии? Что смущало?

— Это же новое, а оно часто по определению принимается в штыки. Лучше старое, зато привычное. Люди консервативны в своей массе.

Сложно было доказать, что это инновационная история, решающая задачи государства и необходимая городу, что с ней он станет более диджитализирован, современен. Пришлось искать весомые аргументы. Глава лишь слушал. С другой стороны, позиция понятная: зачем ему брать на себя ответственность? Хватит того, что допустил меня к барьеру. Ты коммерсант, вот и защищай. Считаю, это правильно.

— С первого захода убедили?

— Он был единственно возможный, второго шанса мне никто не дал бы. Экзамен без права пересдачи. Я никогда не был отличником, но всегда готовился по-настоящему. Завалиться — не вариант для меня. Хватило опыта с Элиной Владимировной.

Тогда на градостроительном совете смог убедить оппонентов в собственной правоте.

— В Питере вы тоже теперь работаете?

— Да, и там было непросто. Город не только с уникальной архитектурой, но и особым взглядом на любой вопрос…

Мне очень нравится Петербург, однако заходил я туда долгих десять лет.

Первый брандмауэр, который смогли там разместить, был от политической партии. Избирательная кампания закончилась, мы рассчитывали, что площадку нам оставят хотя бы на год, чтобы размещать коммерческих клиентов. Но нет, велели всё убирать.

— А где вы висели?

— На Невском. Прекрасная локация.

Сняли мы тогда брандмауэр. Но я категорически не хотел уходить из города, продолжил поиск и нашел собственника другого здания, который сам поставил медиафасад, а мы его взяли в эксклюзив. До сих пор дружим.

Посмотрите, насколько качественно изменилась Москва. Пусть даже мы потеряли в рекламе, поскольку здесь теперь нет брандмауэров. Запрещено мэрией. Зато есть медиафасады и экраны.

Город и жизнь в нем меняются к лучшему. Мы давно не на "Жигулях" ездим. Даже тюнингованных.

— А чем был вызван запрет брандмауэров?

— Более десяти лет назад решили, что обилие рекламы портит облик столицы.

Наверное, имеет смысл объяснить широкой аудитории, что представляет собой брандмауэр? Это конструкция из сетки и плотного винила, на нем, как на бумаге, печатается изображение. Рекламный баннер натягивают на фасад.

Теперь допустимы только медиафасады, но не любые, а определенной категории, чтобы сквозь реечки окна просвечивали.

— Для вас это проблема?

— Наоборот — новые возможности для медиа.

Экран может использоваться как огромный телевизор, что мы и делаем.

— Когда, кстати, идея возникла? Выдавать новости, старты космических кораблей, проводы олимпийцев…

— Лет пять назад мы создали технологию и теперь можем транслировать на экраны прямой эфир. Это ноу-хау наших разработчиков, серьёзное достижение. Показываем картинку и параллельно собираем обезличенные данные, получая подтверждение от интернет-площадок и сотовых операторов.

В итоге понимаем, какое количество машин и людей проехали, прошли мимо экранов. Это независимые и очень важные данные.

Стараемся максимально использовать возможности, поэтому собственный отдел разработки создали еще в 2014-м после истории с Крымом. Я понимал: рано или поздно нас отовсюду отключат. Пять лет мы разрабатывали программы, пока не научились запускать прямой эфир. С 2020 года начали официально работать по этому треку. Инициативу оценили не сразу. Ну кто думал, что на улицах можно читать новости?

Я убеждал: собственно, почему на экране телефона можно, а на медиафасаде — нет? И мы запустили новое медиа. Теперь у нас успешное, серьезное партнерство с ТАСС. Дважды транслировали, например, послание президента страны Федеральному Собранию. Выводили на экраны ключевые цитаты Владимира Владимировича в режиме реального времени.

Или вот Сбер проводил конференцию. Я презентовал проект руководству банка, оно согласилось, чтобы еще и на улицах показывали наиболее интересные фрагменты мероприятия. Это ведь работает и на повышение финансовой грамотности населения.

Интересные факты предназначены не только для узкой бизнес-аудитории, но и для всех клиентов Сбера.

— КПД от этих трансляций каков? Вот едут люди на машине: один за рулем, второй рядом с гаджетом. Или прохожий по улице — спешит, торопится. Неужели думаете, что он остановится, задерет голову и начнет вникать в EBITDA Сбера, повышая свою финансовую грамотность?

— Это так кажется. Экраны вписаны в архитектуру зданий, и люди нативно считывают информацию, порой сами того не замечая.

— Фоновая история?

— Именно. Новости запоминаются. Большие медиафасады обязательно бросаются в глаза. В час пик вообще классно: стоишь в пробке, смотришь, читаешь... Фасад живой, картинка крутится, постоянно меняется, развлекает, информирует.

— А что вы называете обезличенными данными?

— Мы видим уникальный адрес каждого телефона у людей, проезжающих и проходящих мимо. Эта новая технология дает возможность составить портрет аудитории, увидевшей тот или иной контент.

— Что за информация вам доступна? Конкретно.

— Как говорится, ничего личного и лишнего. С помощью партнеров, того же Яндекса, видим пол и возраст абонента, по этимологии запросов — его интересы. Это помогает получить представление о пользователе. Но, скажем, паспортные данные нам не доступны.

Идентификационный номер позволяет понять, что именно вы запрашиваете в Сети.

— Опасная тема, на мой взгляд. Большой Брат наблюдает за тобой. Оруэлл.

— Это же не слежка, цель иная — повысить эффективность рекламы. Например, большинство людей ищет новое жилье в привычном для них районе. Мы видим, сколько людей проехало по Новорижскому шоссе, а работает в районе Ленинградки. Когда они будут возвращаться домой, можем персонально показать им информацию о "Сберсити". И обратим внимание, какая предлагается кредитная ставка.

Примерно такая технология. И это минимум, о чем можем поговорить с вами. Удобно, мне кажется.

— Навязчиво.

— Не согласен. Никто никого не заставляет. Это лишь сервис, помогающий людям сэкономить время, а рекламодателям продвинуть свой продукт.

Впрочем, мы находимся в самом начале пути, и еще пару десятилетий будет, куда развиваться.

Точно знаю, что нужно сделать в ближайшие дни, месяцы, годы.

— Что?

— Бюджет медиа-рекламы в 2023-м составил 730 миллиардов рублей. В 2024-м ожидается уже более триллиона. И рост, уверен, продолжится. Пора всерьез подумать о контенте, содержании. Необходимо развивать информационную повестку в России. Для каждой отрасли отдельно.

Сейчас мы размещаем бренды в общей массе, хотя и делаем проекты для конкретных клиентов. Но не для отраслей. Здесь есть, куда стремиться. Взять, к примеру, такую сферу, как туризм. Не так давно мы участвовали в тематическом форуме на Кавказе, и я сходу выписал в ежедневник несколько новых туристических объектов, которые нуждаются в продвижении.

Или, скажем, автопром. Застройщики. Такой гигант, как Роскосмос. Госсектора вообще никто и никогда не касался. А там отличные люди работают, наши соотечественники. На мой взгляд, они заслуживают, чтобы о них рассказали в позитивном ключе.

Сейчас даже космонавтов в лицо не узнают, по имени не вспомнят. В последние десятилетия тема освоения космоса была подзабыта. Я летал на Байконур и своими глазами увидел огромную историю, которая интересна и взрослым, и детям. Надо чаще об этом писать, показывать.

— Как собираетесь этому помочь?

— Совместно с Роскосмосом мы уже стали показывать социальную рекламу и с помощью правильной идеологической подсветки прививать моду среди молодежи. Есть инструменты, позволяющие доходить до каждой аудитории. Используя человеческий фактор и фокусировку на нюансах.

— Но вы не благотворитель, а бизнесмен. Вам деньги зарабатывать надо.

— Можно вполне успешно совмещать одно с другим. Ничего не стоит снять ролик на тему национальных приоритетов. Более того, коммерческая фирма получит дополнительную выгоду, подчеркнув приверженность нашему культурному коду. Только нужно использовать его грамотно.

К примеру, есть премия "Социально ответственный бизнес". Я предложил включить новые критерии для определения лучших, чтобы выигрывали не только крупнейшие корпорации России. Они и так ведут основные социальные проекты, но побеждать должны и рядовые предприниматели, начиная с самозанятых.

— Готовы подсобить?

— Уже вовсю участвую. И таких проектов — масса.

— Например?

— Подготовили информационный проект по многодетности для привлечения внимания к проблемам демографии. Тестовая группа проанализировала наши предложения, дала добро, запустили в сентябре. Это реклама на больших медиафасадах и экранах, и она точно привлечет внимание.

Совместно с Центробанком обсуждаем проект по финансовой грамотности. У нас половина населения до сих пор не разобралась, как льготами пользоваться или в чем накопления хранить. Надо учить, а обучая, направлять.

— Вы дважды повторили, что и через двадцать лет найдете, чем заниматься. Каким видите себя в 2044-м?

— Рассчитываю по-прежнему руководить медиахолдингом МАЕР, но, по моим расчетам, это будет огромная структура с двадцатитысячным персоналом, состоящая из мегапрофессиональных людей.

— А сейчас сколько народу в команде?

— Двести человек.

Сами взрастим талантливую молодежь. Будем работать с университетами, готовить кадры — знающие, понимающие и делающие. Вот три главных качества. Такова наша миссия. И достойная цель.

— Двадцать тысяч, считай, дивизия.

— Состоящая из маркетологов, пиарщиков, айтишников, журналистов, аналитиков.

— Похоже, судьба вам стать генерал-майором, Константин.

— Дай Бог.

— А он с вами?

— Надеюсь. Видите, сколько икон в моем кабинете? Тут есть и старинные, вплоть до семнадцатого века. Что-то подарили, но большинство сам купил.

В каждом из нас живет вера. У меня — в Бога. И заключается моя вера в работе наедине с собой.

Этому научился у монахов на Афоне. Бывал там много раз. И в России по святым местам езжу, но Афон совершенно удивителен. Двадцать монастырей, невероятное количество святынь на небольшом полуострове — это чудо.

Полное погружение. Можно пообщаться с монахами или побыть в одиночестве.

— Когда в последний раз там были?

— В августе.

— И сына возили?

— Да, ездили вдвоем. Причем Вадим сначала отказывался. Я ответил, что его ждут монахи. Так и было, без преувеличения. На Афон ведь мало кто берёт детей. А мне важно, чтобы сын ментально почувствовал энергию, исходящую от тех мест. Будет ли он пользоваться ею — его личное решение, для меня главное — дать такую возможность.

— Не пожалел в итоге Вадим, что поехал?

— Нет, конечно. После возвращения сказал: папа, еще хочу.

— Возьмете?

— Обязательно! Может, уже осенью. Как Бог даст. Сначала дела надо сделать…