Замглавы Минфина: сейчас нет необходимости в росте налогов для нефтяников и металлургов

Минфину в прошлом году для пополнения бюджета пришлось пойти не только на ужесточение налоговой нагрузки и отмену льгот для нефтегазовых и сырьевых компаний, но и на пересмотр налоговых соглашений с рядом иностранных государств. О том, есть ли у властей планы по дальнейшему наращиванию налоговой нагрузки на нефтяников и металлургов, о том, что государство готово предложить бизнесу взамен иностранных офшоров, а также о том, как Минфин может поддержать производителей каучука, в интервью ТАСС в рамках Гайдаровского форума рассказал замглавы Минфина России Алексей Сазанов.

— Алексей, здравствуйте. Россия в 2020 году начала процесс пересмотра налоговых соглашений с рядом иностранных юрисдикций. А что власти готовы предложить российскому бизнесу взамен тех юрисдикций, с которыми разорваны соглашения?

— Мы пока еще ни с кем не разорвали соглашения. Инициировали этот вопрос в отношении Голландии. Цель пересмотра соглашений — это справедливое налогообложение. Не должно быть доходов, которые заработаны в России и покинули ее без справедливого уровня налогообложения. Поэтому пересматриваем соглашения. При этом мы понимаем, что многие российские бизнесмены, которые заработали свои капиталы, из-за системы соглашений, которая существовала, располагали в иностранных юрисдикциях свои холдинговые компании для минимизации налогового бремени. И, соответственно, мы ставим себе задачу, чтобы эти холдинговые компании с российским происхождением и капиталом переезжали в Россию.

Я думаю, что уже на следующей неделе или через неделю мы вывесим для публичного обсуждения законопроект, который направлен на совершенствование налогового режима в специальных административных районах, чтобы повысить интерес этих районов для холдинговых компаний, которые сейчас расположены в офшорных юрисдикциях, с тем чтобы они переезжали в Россию.

— О каких регионах может идти речь?

— Сейчас у нас специальные административные районы созданы на Дальнем Востоке и в Калининграде, вот по ним мы и будем работать.

— Почему снят с повестки законопроект об интернет-торговле алкоголем? Обсуждается ли он сейчас?​​​​​​

— Есть позиция Минздрава, что интернет-торговля алкоголем будет способствовать доступности алкоголя для населения, и это идет вразрез с той стратегической задачей, которую ставит перед собой государство по сокращению потребления алкоголя. Поэтому пока, придерживаясь этой позиции, вопрос снят с повестки.

— В прошлом году Минфин урезал часть льгот для нефтяной отрасли. По мнению министерства, это не приведет к потерям компаний. Означает ли это, что вы видите потенциал для дальнейшего наращивания налоговой нагрузки для нефтяников?

— Потенциал для дальнейшего наращивания налоговой нагрузки — мы сейчас не рассматриваем такие вопросы, потому что потребности в этом как таковой нет. Те меры, которые мы предприняли по повышению эффективности льгот, предоставлявшихся нефтяным компаниям, на данном этапе достаточны. И сейчас мы будем мониторить, насколько они эффективны.

— И по металлургам та же позиция?

— Да, конечно. Мы никаких нововведений в этом году, каких-то дополнительных усилений фискальной нагрузки ни на металлургов, ни на нефтяников не планируем.

— Как вы оцениваете работу демпфера в нефтянке в 2020 году? И сколько в итоге нефтяники перечислили в бюджет?

— За десять месяцев это было порядка 400 млрд рублей — нефтеперерабатывающие заводы перечислили в бюджет в 2020 году. Демпфер эффективен. Во всяком случае, с его введением в 2019 году цены на внутреннем рынке на нефтепродукты не росли свыше инфляции, несмотря на колебания цены на нефть в достаточно широком диапазоне. Поэтому в целом можно сказать, что демпфер ту функцию, которая ему предписывалась изначально, выполняет. И мы считаем, что он должен продолжать работать.

— Вы видите необходимость менять параметры демпфера или же делать цену отсечения, например, более гибкой и рыночной, близкой к рыночным котировкам?

— Рыночные котировки, к сожалению, достаточно управляемые, поскольку у нас на внутреннем рынке мало крупных игроков. Поэтому, конечно, привязывать демпфер к рыночным котировкам мы не планируем. Надо смотреть маржу в нефтепереработке и тогда обсуждать с компаниями параметры, которые есть. Но на данный момент мы считаем их обоснованными.

— Минфин прорабатывает новый механизм демпфера для нефтегазохимии. Можете ли вы рассказать подробности? Какова там может быть возможная цена отсечения? И в какие сроки он может быть реализован?

— При переработке этана и сжиженных водородных газов обратный акциз уже введен. А демпфер там не нужен, потому что для конечных потребителей на внутреннем рынке это не нужно. Если вы говорите про каучуки, то мы обсуждаем этот вопрос — с целью поддержки отечественных производителей, которые в связи с пандемией и закрытием всех практически шинных заводов в Европе столкнулись с резким падением спроса. На этих производствах занято много людей, и чтобы их поддержать в том циклическом спаде, который сейчас есть в отрасли, мы действительно обсуждаем механизмы поддержки. Но не в форме демпфера, скорее, обсуждаем это как отрицательный акциз для производителей каучуков.

— Минэнерго неоднократно заявляло о том, что без налоговых стимулов Россия может потерять существенную долю добычи нефти из-за истощения запасов. Считаете ли вы их опасения оправданными? И готов ли Минфин обсуждать снижение в среднесрочной и долгосрочной перспективе фискальной нагрузки на нефтегазовую отрасль?

— Есть показатели отраслевые, которые говорят, когда норматив рентабельности уже ниже того, когда необходимо оказывать поддержку нефтяной отрасли. Я вам неоднократно уже говорил о том, что это средний дебет новых скважин. Если средний дебет новых скважин опустится ниже 15 тонн в сутки, тогда можно говорить о том, что наша нефтяная отрасль нуждается в поддержке и системных мерах. Это тот порог, при котором уже действительно большая доля добычи может стать нерентабельной. Пока до этого порога достаточно далеко, сейчас средний дебет новых скважин превышает 20 тонн в сутки. Поэтому в среднесрочной перспективе необходимости таких мер нет.

В долгосрочной перспективе, безусловно, это потребуется. Для этого как раз мы и ввели режим НДД (налог на дополнительный доход при добыче углеводородного сырья — прим. ТАСС), чтобы отрабатывать налоговый режим, который бы привязывался к финансовому результату, и в долгосрочной перспективе расширять периметр месторождений, которые будут применять НДД. При повышении эффективности налоговых льгот в прошлом году мы уже существенно расширили этот периметр, включили туда выработные месторождения и дальше будем продолжать это движение.

— Вообще, нефтяники часто жалуются на то, что налоговые новации Минфина непредсказуемые и часто неожиданные, и не имеют закономерности. Что бы вы им ответили?

— Посмотрите на свою чистую прибыль. У них чистая прибыль достаточная. Поэтому, несмотря на все новации Минфина, финансовые результаты, которые демонстрирует наш нефтяной сектор, хорошие и устойчивые. Поэтому в целом мое мнение, что политика наша сбалансирована.

— Какие убытки для бюджета в итоге будут от пилотного проекта по НДД за 2020 год? И каких результатов вы ждете от обновленного НДД в 2021 году?

— Пока говорить об убытках рано, потому что окончательные налоговые декларации за 20-й год будут сданы в марте. И, соответственно, о результатах, которые принес НДД в 20-м году, можно будет говорить в мае-июне, когда мы уже будем иметь окончательную картинку. В 21-м году, с учетом тех изменений, которые мы реализовали в конце 20-го года, мы ожидаем, что режим НДД придет в соответствие с теми параметрами, которые закладывались изначально. То есть что выпадающие доходы от месторождений, которые перешли на НДД в режиме пилота в 19-м году, составляют порядка 20–30 млрд рублей.

— Вопрос по инвестсоглашениям. Когда Минфин планирует подписать соглашение с Роснефтью по Приобскому и по Ванкору?

— В ближайшее время. В ближайшие, я думаю, две-три недели точно.

Беседовала Елена Кудрявцева