Глава МИД Израиля: обсуждаем с РФ взаимное признание сертификатов о вакцинации

Министр иностранных дел Израиля Габи Ашкенази в эксклюзивном интервью первому заместителю генерального директора ТАСС Михаилу Гусману рассказал о скором возобновлении авиасообщения с Россией, переговорах о взаимном признании сертификатов о вакцинации от коронавируса, а также перспективах диалога с палестинцами.

— Господин министр, нынешний год важен, поскольку мы отмечаем 30-летие установления дипломатических отношений между Россией и Израилем. Какие мероприятия будут проводиться по случаю этой годовщины?

— Для Израиля очень важны отношения с Россией. Но они начались не 30 лет назад,  они начались раньше — с общей культуры и общих традиций. Как вы знаете, у нас есть огромная община евреев из России. Многие евреи приехали из России в Израиль в начале прошлого века для того, чтобы создать еврейское государство. Обе страны оказывают друг на друга большое культурное влияние.

Но также существуют очень важные двусторонние отношения.

В этом году мы отмечаем годовщину возобновления дипломатических отношений, и я очень рад находиться здесь, для меня это честь, и встретиться с моим коллегой — министром иностранных дел России Сергеем Лавровым. У нас очень плотный график праздничных мероприятий как в Израиле, так и в России. И российская, и израильская аудитории смогут участвовать в культурных событиях. Мы получили приглашение принять участие в кинофестивале в Москве. И у нас будут другие культурные мероприятия в Москве и городах России, мы хотим показать израильскую культуру россиянам. Как в России, так и в Израиле пройдут конференции по экономике, инновациям.

Кроме того, как известно, наша страна также придает большое значение и ценит вклад СССР в Победу во Второй мировой войне. Наш премьер-министр Биньямин Нетаньяху и ваш президент Владимир Путин открыли памятники в Нетании и Иерусалиме. Я думаю, мы движемся в правильном направлении.

— Вы помните предложение господина Лаврова на открытых дебатах Совета Безопасности ООН 26 января по ближневосточному урегулированию о проведении весной или летом этого года встречи "квартета" с участием Иордании, ОАЭ, возможно, Саудовской Аравии и, конечно, Израиля. Что вы думаете об этом предложении?

— Прежде всего, мы думаем, что последние достижения по нормализации — установление мирных отношений между нами и странами Персидского залива — помогают решению проблемы и создают партнерские отношения в регионе в целом.

Мы верим, что самый лучший и на самом деле единственный способ, если основываться на прошлом опыте, — это открытый диалог между нами и палестинцами без предварительных условий. Я разговаривал с моим коллегой Сергеем Лавровым насчет этого. Мы высоко ценим роль России в содействии переговорам. И в конце концов, я думаю, обеим сторонам нужно сесть за стол переговоров и принять эти сложные, но необходимые решения.

Реалистично ли это сейчас? Я не думаю. Это нереалистично, потому что палестинцы не хотят приступать к переговорам. Во-вторых, должен сказать вам, что этому не способствует последнее решение Международного уголовного суда (МУС) [начать официальное расследование предполагаемых военных преступлений Израиля на территории Палестины].

Я думаю, что в действительности люди не понимают реальных последствий решения МУС. К сожалению, этот шаг повлияет на отношения между Израилем и палестинцами. Это не путь для преодоления конфликта. Мы должны сделать это за столом переговоров в ходе прямого диалога без предварительных условий.

— Лавров предложил провести палестино-израильскую встречу на высшем уровне здесь, в России, фиксируя сигналы готовности к этому с обеих сторон. Готов ли Израиль к саммиту?

— Мы слышали об этом. Я думаю, вы знаете, что в ПНА, вероятно, в мае пройдут выборы. И это все взаимосвязано. Мы определенно обсудим это и посмотрим, что будет. В конечном счете проблема не в том, чтобы собрать нас вместе — расстояние между Иерусалимом и Рамаллой составляет десять миль. Вопрос в том, чтобы достичь прогресса. Наше решение вопроса — приступить к изменению сложившейся обстановки с помощью укрепления доверия. С этого следует начинать.

— Я знаю, что Израиль обеспокоен российско-сирийскими отношениями, прежде всего военным сотрудничеством. Россия неоднократно призывала Израиль прекратить наносить удары по Сирии. У вас были переговоры по этому поводу. Что вы думаете о текущей ситуации?

— Мы определенно заинтересованы в стабильной, ответственной и суверенной Сирии. Сейчас дела обстоят иным образом. Израиль не может и не должен позволять, чтобы иранские силы присутствовали вдоль нашей с Сирией границы даже на расстоянии 80 миль или нескольких километров. Иран продолжает наращивать переброску специальных систем вооружений в Сирию, в первую очередь ракет, для того чтобы использовать Сирию как платформу для операций против Израиля. Мы этого не приемлем, должен состояться полный вывод иранских формирований из Сирии.

Согласилась бы Россия, чтобы ее враги подошли к восточным границам страны? Вот такая же ситуация. Если иранцев не будет в Сирии, мы не будем проводить операции. В противном случае мы их продолжим, поскольку иранцы научились использовать этот маршрут для того, чтобы поставлять в Сирию продвинутые системы вооружений для своих отрядов и для "Хезболлы". Это неприемлемо.

— В этом году мы будем отмечать 30-летие создания Содружества Независимых Государств. Граждане бывшего Советского Союза из всех этих республик проживают сегодня в Израиле. С какими из этих стран отношения недостаточно хорошие, с какими из них вы видите наибольший потенциал для улучшения отношений?

— Мы поддерживаем хорошие отношения с большинством бывших республик СССР. Мы пытаемся найти взаимную выгоду в наших отношениях, общие интересы. Думаю, сейчас хороший период в наших отношениях с этими странами. Конечно, с Россией у нас традиционно крепкие связи.

— А ваш отец — выходец из Болгарии?

— Мой отец родился в Болгарии, в Пловдиве. Наверное, вы не знаете, но ему дважды повезло: он был спасен болгарским евреем, а затем Красная армия освободила Болгарию. Это потрясающая история, он всегда мне об этом рассказывал.  

— Пандемия — страшный вызов для всего мира. Израиль стал лидером по темпам вакцинации населения от коронавируса. Что вы думаете о сотрудничестве России и Израиля в области вакцин?

Сейчас собираемся обсудить с нашими друзьями то, что мы называем "зелеными паспортами", — сертификаты вакцинации. Мы можем согласовать с министерствами здравоохранения обеих стран критерии [признания вакцинации]: скажем, если вы вакцинированы и я вакцинирован, обе страны это признают. Мы позволим вам приехать в нашу страну и свободно передвигаться, не соблюдая карантин, свободно путешествовать по стране. Для нас важно определить, как будет работать взаимное признание сертификатов вакцинации.

— Когда Израиль откроет границы, когда мы сможем приезжать как туристы, как гости к своим друзьям, родственникам?

— Причина, по которой мы не открываемся прямо сейчас, состоит в том, что у нас до сих пор нет ответа, как бороться с новыми мутациями. Вакцина Pfizer хорошо проявляет себя против британского штамма, но неизвестно, так ли она эффективна против бразильской и других мутаций. Мы хотим точно понимать, что люди, которые прибывают из России, не привезли с собой новую мутацию. Я думаю, что через несколько недель мы откроемся. У нас уже есть рейс, который должен быть открыт между Тель-Авивом и Москвой, и мы надеемся открыть остальные маршруты как можно скорее.

— Последний и очень личный вопрос. Вы прекрасный солдат, отважный генерал, один из лучших генералов Израиля, в последнее время вы дипломат, министр иностранных дел. В какой из этих областей вы чувствуете себя наиболее комфортно?

— Прежде всего, я хотел бы сказать, что я очень благодарен за возможность заниматься тем, чем я занимался. Мой отец родился в Болгарии, он пережил Холокост, моя мать родилась в Алеппо. Они приехали в эту страну, тем самым дали мне эту свободу. Так что я чувствую себя благодарным за возможность быть тем, кто я есть, быть частью этой страны.

Я чувствовал себя отлично в армии, но после 40 лет, выполнив всю работу, я посчитал, что этого достаточно. Политика — это не одержимость, а выбор. Если я могу помочь своей стране двигаться в правильном направлении, ведь я все-таки остаюсь солдатом этой страны, даже несмотря на то, что не ношу форму, — это мой долг.