Губернатор Ленобласти: есть громкие политические заявления, но тихие экономические шаги

Ленинградская область на Петербургском международном экономическом форуме (ПМЭФ) подписала 30 соглашений на общую сумму 277 млрд рублей. Регион активно развивает связи с Белоруссией и стремится к инновационным методикам в экономике. Губернатор области Александр Дрозденко рассказал в интервью ТАСС о тайных соглашениях с инвесторами, неожиданностях в экспорте, создании новых пород птицы, а также о том, способна ли область спасти Балтийское море без участия финнов и шведов.

— Александр Юрьевич, Ленинградская область — это экспортно ориентированный регион. Какая ситуация складывается с экспортными поставками области в нынешней экономической ситуации? Найдены ли новые рынки сбыта? Удалось ли заместить страны, которые выпали из цепочки поставок с учетом санкций?

— Вопреки ожиданиям скептиков, у нас вырос экспорт, причем не только нашей традиционной ленинградской продукции (минеральных удобрений), это продукция деревопереработки, это производство резинотехнических изделий. Я так аккуратно говорю, чтобы не называть конкретные вещи и не подставлять предприятия. Но у нас даже растет перевалка угля и нефтепродуктов, потому что сейчас, видимо, закупаются впрок перед вводом ограничений и эмбарго.

А вот как раз импорт у нас провалился. Больше всего, конечно, страдает малый и средний бизнес, особенно компании, которые имели конкретные локальные связи по импорту продукции для своих небольших производств либо для торговых сетей, либо те небольшие, например, компании, я знаю несколько, которые обслуживали сельскохозяйственную технику и продавали нашим сельхозпредприятиям. Сейчас основная задача — это, конечно, найти других поставщиков и сырья, и комплектующих. Крупным предприятиям попроще, они имеют большие кооперационные связи, и даже если выпадает какая-то деталь или сырье, какое-то оборудование, какое-то комплектующее, то из-за того, что кооперация большая, они через других своих партнеров находят возможность получения продукции, деталей или запасных частей.

— В мае сообщалось о решении "Объединенной вагонной компании" отправить в простой Тихвинский вагоностроительный завод в Ленинградской области. Каковы перспективы его возвращения к обычному графику работы?

— Ситуация с Тихвинским вагоностроительным заводом была и остается сложной. Но мы ожидаем, что в июле завод запустят, потому что нашли и здесь определенный выход из ситуации. Это даже касается не подшипника, подшипник мы производим сами, а, представляете, деталь одна — прокладка-подшипник, покупали уплотнитель в США. И как раз вот этого уплотнителя не производят в России, не производили ближайшие контрагенты. Но нашли опять вариант, не буду называть страну, которая готова с гарантией поставки на ближайшие 5 лет этот уплотнитель изготовить. Смазку, которая тоже была продуктом одной из недружественных стран, сразу заменили, надо отдать должное "Лукойлу", он очень быстро по формуле такую смазку для подшипника изготовил.

Наша вагонная тележка на 30% возит больше грузов, чем обычные вагонные тележки либо цистерны других заводов, включая европейские и мировые, и из-за этого нагрузка на подшипники, которые крутят колеса, огромная. И вот такая мелочь. Но в июле запустится.

— Как происходит освоение новых зарубежных рынков, в первую очередь азиатских и стран ближнего зарубежья?

— Ориентация на азиатские рынки сложно пока идет. Наши "любимые" связи были, уже десятилетиями устоявшиеся, мы их особенно развили за последние 10 лет моего губернаторства. Это, конечно, Скандинавия, Прибалтика, Европа, причем даже, наверное, скандинавы и немцы — это были основные наши партнеры по очень многим встречным поставкам. Но, думаю, что выкрутимся.

Интересная была поездка в Белоруссию [в начале июня]. Мы увидели, что у нас есть встречные товары, которые можно использовать, как импортозамещение, а мы каждый из этих товаров покупали в Европе. Например, мы узнали, что компания "Нурек", наша тосненская (из города Тосно — прим. ТАСС) производит упаковку, которая используется в кондитерской промышленности в Беларуси, но они ее покупали в Европе. Они так растерялись, когда им перекрыли канал, где они будут брать эту упаковку. Оказалось, ее производим мы.

То же самое мы, например, узнали, что белорусы производят очень хорошие антисептики и специальные санитарные препараты для животноводства. Потому что там есть обязательство обрабатывать и помещения, и животных. Мы покупали тоже в Европе, покупали в Германии, потому что в России это не производится. И мы уже эти поставки, например, наладили.

Тема экспорт-импорт все равно себя сбалансирует. Неслучайно мы в рамках форума уже с "Содружеством" подписали контракт, начинаем строить новый зерновой терминал.

Мы строим терминал на импорт продовольственного зерна и на экспорт фуражного зерна, будут два встречных потока. Часть импортируемого жмыха, шрота, фуражного зерна пойдет в Ленинградскую область, потому что наши сельхозпредприятия потребляют 1,2 млн тонн фуража, комбикорма. Мы животноводческий регион, а своего зерна нет, у нас зона рискованного земледелия, свое зерно не растет, кроме опять-таки фуража, но больших урожаев мы не снимаем, нет смысла ими даже заниматься.

— То есть нет необходимости, например, увеличивать посевные площади?

— Нет, посевные площади надо увеличивать, но под те культуры, которые нам выгодны. Здесь нужно решать проблему — в свое время многое на паи раздали, у нас сегодня есть почти 200 тыс гектаров свободных, а мы не можем их взять, потому что они где-то в паях, где-то в собственности. Решаем вопрос в судах, и неслучайно мы уже в третий раз выходим в Госдуму и говорим: "Дайте упрощенный порядок изъятия сельхоз земли", причем выкупа. Условно говоря, если мы видим, что нет отчета у собственника земли, что он что-то с этой земли производит, продает и так далее, мы ее выкупаем по кадастровой стоимости, пока она еще невысокая, и мы бы ее вовлекали в оборот, но пока никак этот закон не примут.

— С усилением санкционного давления на Россию обозначилась необходимость развития собственных семенных фондов в растениеводстве и животноводстве. Что делает Ленобласть в этой сфере? Получится ли заместить импортный семенной фонд?

— Тема для нас больная. Но по семенам мы сейчас тоже работаем с белорусами, у них очень хорошее семеноводство трав и зерна. И мы здесь спасемся. И плюс мы здесь такие "куркули" хорошие в Ленинградской области, у нас запас семян на два года есть свой. Что касается селекции семеноводства в животноводстве, то мы уже делаем свои кроссы (процесс кроссбридинга, или скрещивания — прим. ТАСС) и в птицеводстве, и в разведении скота. У нас сейчас будет реализован проект вместе с ЗАО "Бугры" с Владимиром Локтионовым, у нас появится свой селекционный семеноводческий центр животноводства. Надеемся, что он уже в следующем году заработает, может быть, даже до конца года. Там практически все готово, и, по-моему, даже успели закупить быков. Деньги полностью все наши. Там вообще нет инвесторов, кроме наших банков и ЗАО "Бугры".

То же самое по птице. Например, у нас птицефабрика "Северная" заканчивает строительство репродуктора и будет делать свои кросс-линии, будет строить уже не в Кировском районе, где находится, а в соседнем Тосненском, потому что репродуктор должен находиться на значительном расстоянии от самого птичника, чтобы, не дай бог, никакие болезни, ничего не передалось.

— Эти семеноводческие центры будут ориентироваться только на нужды своего региона или прицел на всю Россию?

— Мы пока прицеливаемся на регион, мы же крупнейший птицеводческий регион России. Но если тема полетит, и мы увидим, что она идет, конечно, это выгодно продавать.

По растениеводству мы по некоторым хозяйствам Ленинградской области уже сейчас прекратили производство товарного картофеля и уходим на производство семенного, потому что это выгоднее, это дороже. Но это, конечно, должна быть определенная культура агротехники, чтобы выращивать семенной картофель, и его точно так же из клубеньков по специальной технологии делать, но это зато дает возможность зарабатывать деньги. Сейчас несколько хозяйств уходят на селекцию семян трав — то есть они будут не на "зеленку" (корм скоту — прим. ТАСС) выращивать травы, а на семена, это немножко другая технология. Поэтому приспосабливаемся. Но сложности будут. И сейчас задача одна — сохранить объемы производства не ниже уровня прошлого года. По сельскому хозяйству у нас плюс 4%, но это задел за 5 месяцев. Очень важно, как мы расходники по технике будем получать, потому что у нас очень много, например, уборочных комбайнов: что картофельных, что зерновых — они немецкого, финского, американского производства.

— Весной 2022 года было зафиксировано некоторое сокращение перевалки грузов в портах Ленинградской области. Сейчас как обстоят дела?

— Опять-таки: где-то упали, где-то поднялись. По контейнерам мы упали, упали все, потому что контейнеры — это в основном импорт. Товары шли в Россию в основном контейнерами. Но, как ни странно, мы поднялись, например, по углю и по нефтянке, но поднялись тоже временно. И почему? Потому что идет закупка, закупают, закупают активно. Тот же уголь закупают активно, тот же мазут, дизельное топливо, светлые нефтепродукты — как в последний раз, можно сказать. Пошли минеральные удобрения. Сначала поставили санкции, теперь поняли, что тяжело без наших… Мы же с белорусами производим 43% всех минеральных удобрений мирового уровня. Ну как можно без наших и белорусских минеральных удобрений выжить? Не внесли удобрения — вы не получите урожай. Поэтому растут продажи.

Но будет, конечно, все равно падение. Потому что, если все-таки Европа введет эмбарго на нефть и на уголь, сделав сейчас запасы, мы, наверное, упадем. Мы рассчитываем, правда, на падение, у нас такой оптимистический есть сценарий, 2%. То есть мы хотим, чтобы грузооборот наш упал на 2%. Хотя по данным Октябрьской железной дороги, пока у нас за 5 месяцев рост грузооборота перевозками железнодорожными в наши порты.

— В феврале 2022 года были достигнуты договоренности с Белоруссией о строительстве порта в Ленинградской области для перевалки белорусских удобрений. Каковы ожидания региона от этого проекта?

— Белорусы принесут нам в совокупности 30 млн тонн на экспорт. Это минеральные удобрения, нефтепродукты и нефтехимия, хорошие объемы. Они практически могут даже заместить падение по импорту.

— Каков прогноз по инвестициям в область в 2022 году? Ожидается ли падение под влиянием санкций?

— Нет. Вы знаете, удивительно, у нас за прошлый год было 448 млрд рублей инвестиций.

Но у нас уже за 1 квартал этого года 78,4 млрд рублей, 24,1% рост к аналогичному периоду прошлого года. За 5 месяцев рост чуть сократился, но мы все равно пока привлекли инвестиций больше, чем за 5 месяцев прошлого года. Но чрезмерного оптимизма нет,  мы говорим о том, что у нас будет объем инвестиций по этому году где-то в пределах 450 млрд — то есть, мы чуть-чуть, на 0,5%, вырастем к уровню прошлого года.

— Есть ли уже какие-то примеры, когда удается найти замену уходящим инвесторам, как-то замещать их?

— У нас пока никто не ушел. Надо понимать, что есть громкие политические заявления, но тихие экономические шаги. Потому что все громко говорят: "Мы уходим". Но никто не спешит захлопнуть дверь. Первые, кто так заявил, что точно будут уходить, это IKEA. Но хочу сказать, что в бизнес, который связан с деревопереработкой, нетрудно найти инвестора. Мы, например, подписали на ПМЭФ соглашение с одной из наших компаний на 4,3 млрд рублей, они увеличивают объемы производства мебельных панелей. Это как раз то, что мы покупали, в том числе в Европе, панели универсальные, начиная от стола и заканчивая обшивкой стен, офисов, есть специальные бактерицидно обработанные панели, фасады кухонь и так далее. Я с удивлением узнал, что с запуском производства они уже производят 50% столешниц в России. IKEA тоже это понимает, а тем более у IKEA есть один хороший бонус — расчетная лесосека в аренде на 49 лет.

— Вы говорили, что на ПМЭФ Ленинградская область подпишет 3 секретных соглашения, но не публичных. Подписали?​​​​​​

— Мы их подпишем после форума. У нас действительно были к форуму подготовлены соглашения с компаниями, одна из компаний, которая продолжает инвестировать, расширяет производство в Ленинградской области, и две компании, которые собираются организовывать производства в Ленинградской области. Они с участием иностранного капитала. Поэтому они попросили в рамках форума не подписывать соглашение, они подпишут соглашение после форума. Мы их понимаем, потому что здесь может быть минусов больше, чем плюсов.

— У Ленинградской области очень много экологических проектов с Финляндией и другими странами Балтийского моря. Как и во многих других сферах, под влиянием политики сотрудничество с Россией здесь временно приостановлено. Как это повлияет на проекты по охране природы и по спасению Балтики?

— Будем продолжать проекты всем врагам назло. С нами приостановили сотрудничество по всем проектам: Невка, охрана побережья Балтийского моря, программы по лесу, реконструкция очистных сооружений. Надо самим продолжать. Я сказал, что мы все подхватим и будем делать сами. Неслучайно мы пошли на Совет Федерации, я когда Валентине Ивановне [Матвиенко] сказал, она говорит: "Слушай, вот такая идея, наоборот, будем раскручивать". Я говорю: "Давайте в альтернативу". Я говорю: "Давайте в альтернативу" — в связи с тем, что в программах по побережью Балтийского моря больше участвовали мы, Ленинградская область и Петербург, и как бы это общая территория, давайте мы в альтернативу сделаем свою программу — программу сохранения чистоты Ладожского озера. Включим сюда и Карелию, и Вологду, и Новгород, потому что они же через реки сбрасывают в Ладожское озеро, Петербург, потому что мы назвали программу "Ладожское озеро и река Нева". И у нас уже будет такая большая команда, сделаем федеральную программу сохранения чистоты Ладожского озера. Это наш ответ.

Мы очень хотим все-таки построить мусороперерабатывающие заводы. Это ответ нашим дорогим зарубежным друзьям, что мы хотим уйти от традиционных полигонов на мусоропереработку. И самый главный ответ, они же все там тряслись: что будет с полигоном [токсичных отходов] Красный Бор, как они будут нам помогать? А полигон Красный Бор встал на рекультивацию без них, там уже начались работы.

— То есть назло им все равно у нас будет экология в порядке?

— Знаете, лишь бы не мешали. Есть другой момент. Когда проводишь опросы среди населения, спрашиваешь: "Вы за мусоропереработку глубокую?". Говорят: "Да". "Вы за мусоропереработку глубокую через сортировку и утилизацию хвостов или через сжигание?". Отвечают: "Нет, только через глубокую сортировку и утилизацию хвостов". "Как вы считаете, именно такие заводы вместо существующих полигонов мусорных должны появиться в Ленинградской области?". Снова — "Да". "И последний вопрос. А вы согласны, чтобы такой завод появился в вашем районе?". На что в ответ: "Нет". Ну так же не бывает. Поэтому, конечно, я как губернатор приму после всех оценок, анализов, изысканий, экспертиз решение о строительстве. Уже один завод начал строиться как минимум еще 2-3 завода по глубокой мусоропереработке — конечно, они будут в Ленинградской области, а куда нам деваться? Понятно, что какая-то группа населения меня будет постоянно за это критиковать. Но в любом случае власть должна действовать в интересах большинства.

Беседовали Екатерина Андреева и Юлия Андреева