В условиях санкционной политики Россия разворачивается на Восток и ищет новые формы диалога с партнерами — как действующими, так и потенциальными. С учетом особенности восточного менталитета, основательно подходящего к выбору дружественных компаний, предварительные договоренности в ряде сфер существуют уже очень давно. Об открывшихся возможностях для российской экономики, сельскохозяйственных перспективах Дальнего Востока, о превращении Северного морского пути в глобальную трассу и о будущем северного завоза ТАСС в ходе Петербургского международного экономического форума рассказал министр РФ по развитию Дальнего Востока и Арктики Алексей Чекунков.
— Сегодня мы говорим о развороте на Восток. А есть ли он в действительности и что он дает?
— Россия — восточная держава. Разворот на восток — это в некоторой степени, наверное, оксюморон, потому что наше сотрудничество с азиатскими странами и освоение нами Сибири и Дальнего Востока — история многолетняя. Но, действительно, острота сегодняшнего момента ощущается в прямом смысле слова на каждой железной дороге, на каждой станции, в каждом порту, на каждом погранпереходе. Если говорить в цифрах, то мы уже ощущаем дефицит провозных мощностей на восточном направлении — более 70 миллионов тонн по году.
Наш поворот на восток будет происходить через север. Без развития Северного морского пути, без развития альтернативных маршрутов вывоза ценной продукции невозможно полноценно построить новую экономическую модель России. Вот несколько цифр по СМП. Есть проекты, которые уже сейчас проинвестированы, где уже видна база — это крупнейшие проекты "Новатэка", "Роснефти" и новые проекты, такие как Баимское месторождение, проект развития Сырадасайского месторождения угля. Они дадут более $100 млрд грузовой базы в год уже через пять лет. Что это значит? Все просто — если мы не создадим нужные мощности Севморпути и всех его компонентов к этому времени, то Россия эти огромные деньги рискует потерять.
По оценкам нашего Центра государственного планирования "Востокгосплана", общий объем ВВП до 2035 года, который создают проекты на Северном морском пути — это все восточные направления — 31,5 триллиона рублей и 13,5 триллионов рублей налоговых поступлений. Поэтому мы говорим об экономике континентального масштаба. Ее можно реализовать, интенсивно развивая транспортный коридор. Поэтому поворот на восток — это в первую очередь логистический вызов. Есть такое военное изречение про то, что стратегия — для любителей, а для профессионалов — логистика. Поэтому нужно говорить о погранпереходах, о новых портовых терминалах, о подвижном составе, о ледоколах, о судах арктического класса, о системе безопасности, о системах расчетов сегодня — это все логистика товарных потоков, которая обеспечит поворот на восток.
— А что с инвесторами? Насколько критичен их путь в нынешней сложившейся ситуации? Есть ли заморозка каких-то предприятий, отмена проектов? Есть ли новые инвесторы из других стран?
— У этого вопроса есть два измерения — публичное и рабочее, и два временных горизонта — короткий и длинный. В публичном измерении и на краткосрочном горизонте многие инвесторы из недружественных нам стран под политическим давлением своих правительств заявляют о прекращении или приостановке работы в России. Тем не менее, на рабочем уровне мы фиксируем более сбалансированные подходы. Например, южнокорейская группа, которая планировала создать промышленный парк в Приморском крае, попросила уже сейчас вбить табличку на участке, где этот промышленный парк для десятков южнокорейских компаний запланирован. То есть, это не намерение одного инвестора, а это их вера в то, что десятки корейских бизнесов таких придут. Крупная корейская же компания КТ (Корея Телеком) провела с нами переговоры о создании трех объектов на Дальнем Востоке, в том числе, обсуждая возможность и южно-северокорейского сотрудничества, что тоже очень важно.
Уходы, конечно, будут, в том числе без возврата. И это уникальная возможность для российского бизнеса занять освободившиеся ниши, построить новые партнерства. Это форсированный вызов для российской экономики, шанс стать более самодостаточной. Мы смотрели статистику экспорта-импорта ключевых товаров, которую готовит Минэкономразвития. Россия экспортирует порядка 500 товаров, а импортирует 10 тыс. товаров. Это явный дисбаланс. Но даже сейчас мы за счет экспорта углеводородов зарабатываем порядка миллиарда долларов в день. Думаю, что за счет этого форсированного толчка, связанного, в том числе, с уходом ряда иностранных компаний, нам удастся быстро создать те необходимые производственные силы и технологии, которых до сих пор у нас, к сожалению, не было.
— Вот мы и перешли к теме международного сотрудничества. Что с ним? Появились ли новые темы для этого развития? С какими странами, по каким направлениям? Каковы перспективы развития приграничного сотрудничества с Китаем?
— Происходит некая кристаллизация. Мы сегодня наблюдаем за тем, как мир у нас на глазах раскололся на сторонников и противников гегемонии. И это, извините за пафос, признак угасания империй. Не может современный мир быть гегемонным, люди разные, цивилизации разные, пути развития у обществ азиатского, англо-саксонского, у юга, у Африки, где миллиард человек, тоже разные. Монополярный мир невозможен,попыт ка навязать одинаковые правила обречена на провал. Сейчас происходит быстрая выработка новой системы международных отношений, международной кооперации, в рамках которой интенсифицируется через экономические каналы наше взаимодействие с Индией, с Ближним Востоком, с юго-восточной Азией, и, конечно, с Китаем. Председатель КНР Си Цзиньпин публично сказал, что наша дружба не знает границ, а если выражаться практически, то у нас протяженность границы сухопутной Дальнего Востока с Китаем более 4 тыс. км. Мы открываем новые мостовые погранпереходы. Это железнодорожный мостовой переход Нижнеленинское — Тунцзян, открытый на прошлой неделе автодорожный мост Благовещенск — Хэйхэ, и Забайкальский зерновой железнодорожный терминал, который будет построен до конца года, и другие новые перспективные проекты, стратегическое значение которых сложно переоценить.
Какие еще изменения нас ждут? Мы вступаем в новую эру совместных предприятий. Очевидно, Россия остается главной мировой ресурсной державой. Преступно не использовать те ресурсы, которые у нас есть и которые сейчас стоят на мировых рынках огромные деньги. А если их соединить с уже имеющимися у нас технологиями, частично импортировать эти технологии с огромных рынков Азии, то мы, используя механизм совместных предприятий, сможем получить доступ к рынкам капитала. Капитализация фондового рынка только в Китае — $20 трлн, активы банковской системы — $50 трлн. Вот $70 трлн капитала. Мы сейчас обсуждаем в том числе с крупными китайскими компаниями возможные форматы совместных предприятий. Проще говоря, при умном подходе азиатские рынки капитала могут стать банкоматом для российских компаний, но для этого нужны совместные предприятия.
— Вы упомянули зерновой терминал Забайкальский и сказали, что он будет построен до конца этого года. Это точно, да?
— Он уже почти на 80% готов. Вообще, это целая программа. Она не только включает Забайкальский зерновой терминал, но и ряд элеваторов, логистическую инфраструктуру, которая должна позволить Сибири и Дальнему Востоку полностью раскрыть свой сельскохозяйственный потенциал, потому что бессмысленно засеивать обширные площади или проводить мелиорацию, не имея близких рынков сбыта. А везти через всю Россию, как я уже сказал, с учетом загрузки железнодорожного потока, просто невозможно. Поэтому те 20 миллионов тонн, которые потенциально могут пройти через Забайкалье, это, конечно, огромная перспектива для всего сельского хозяйства Сибири и Дальнего Востока.
Земли в Сибири и на Дальнем Востоке, с учетом того, что это зона рискованного земледелия, необходимо как можно быстрее вводить в оборот. Землю нужно распахать, готовить, проводить мелиоративные работы, строить семенные заводы, проводить селекционную работу, настраивать локализацию сельскохозяйственной техники. О чем, кстати говоря, мы сейчас ведем переговоры с тем, чтобы в рамках приграничного сотрудничества можно было для начала осуществлять крупную узловую сборку, не зависеть от техники из недружественных стран. И создавать инфраструктуру логистики хранения, перевалки, транспортировки, для того чтобы эти регионы могли снабжать Азию продовольствием, замещая продовольствие, которое на сегодня покупается вплоть до Латинской Америки. Поэтому рынки точно есть, они под боком, но чтобы в них прорваться нужны инвестиции. Поэтому и Забайкальский зерновой терминал, и наши новые мощности в территории опережающего развития в Приморье, элеваторы и комбикормовые заводы в ТОР "Михайловский", способствуют превращению Дальнего Востока в серьезную сельскохозяйственную и экспортоориентированную провинцию.
— Подстегнет ли ситуация в мире освоение месторождений на Дальнем Востоке?
— Безусловно. Конъюнктура цен на ключевые природные ресурсы, которые в изобилии есть на Дальнем Востоке и в Арктике, должна оставаться высокой на протяжении ближайших 5-7, может быть десяти лет, но и инвестиционный цикл в этих проектах составляет много лет. Редкое месторождение можно запустить быстрее пяти лет, так что инвестировать нужно уже сейчас. Поэтому так важно то партнерство, сотрудничество, о котором я говорил, с тем, чтобы иметь доступ ко всем необходимым технологиям, ко всей необходимой технике и к рынкам капитала, для того чтобы запускать масштабные месторождения. К примеру, есть Баимское месторождение на Чукотке, которое разрабатывается с прицелом на китайский рынок, но для которого государство создает беспрецедентную инфраструктуру, меры поддержки, включая строительство четырех атомных блоков для энергоснабжения, строительство дороги, причальной стенки, дноуглубительных работ. Это месторождение, в которое в общей сложности будет инвестировано почти 600 миллиардов рублей. Его подготовка к разработке ведется в соответствии с графиком, оно будет введено по плану в сроки. Есть легендарное освоение Удокана, одного из крупнейших в мире месторождений, которое также нацелено в производстве продукции на рынок восточной Азии. Инвестором принято решение о запуске второй очереди разработки этого месторождения.
Высокие цены способствуют тому, что бизнес запускает эти проекты в оборот.
— Еще есть месторождение лития в Забайкалье, цена на него взлетела. Есть ли потенциальный инвестор, заинтересованный в нем?
— Забайкалье важно расширить с точки зрения логистики, о чем я сказал, строить новый погранпереход. Мы будем выходить с соответствующим предложением к китайской стороне, ведь погранпереход — это взаимный процесс. Строительство новых путей железной дороги, новых дорог, позволит освоить гораздо больше недр Забайкалья, чем возможно сегодня. Потому что в Забайкалье сложный рельеф, огромная территория, большие расстояния, сложный климат.
— Вы ранее заявляли, что вот эти коммуникации насчет Северного морского пути начнутся в 2023-2024 году. В нынешних условиях рассматривается ли возможность запустить ее раньше?
— Я только могу здесь процитировать известную пословицу: девять женщин не родят за один месяц. Технически уже возможно ходить по Северному морскому пути круглогодично с использованием новейших ледоколов, которые сейчас сдаются. Но полноценно выйти на те грузопотоки и на тот график, который намечен, возможно только при условии полной реализации планов по созданию ледоколов — включая четыре ледокола, которые уже сейчас заложены. Мы считаем, что необходимы дополнительно еще шесть ледоколов для создания флота арктического класса, модернизация портов на всей протяженности Северного морского пути от Кольского полуострова до Камчатки. Когда мы говорим про СМП, мы говорим про реальную трассу, которую судам нужно будет проходить. Это означает создание аварийно-спасательной инфраструктуры, инфраструктуры связи, развертывание спутниковой группировки. Все это позволит выйти на оборот в 100 миллионов тонн и больше, тогда Северный морской путь будет функционировать круглогодично.
— Продолжаются ли работы по повышению эффективности северного завоза? Что уже сделано и что еще предстоит?
— Мы готовим проект федерального закона о северном завозе, который, в первую очередь, законодательно определит само понятие "северный завоз", права и обязанности участников завоза, категории товаров и обязанности грузоотправителей, обязанности логистических компаний по обработке таких товаров. Мы сталкивались с проблемами, когда чисто рыночные механизмы не смогли обеспечить приоритетность социальных товаров северного завоза. Только что в рамках ПМЭФ подписали соглашение с главой Республики Саха (Якутия) и с якутским краевым предприятием Саханефтегазсбыт по модернизации нефтебаз на территории Якутии. Это важнейший вопрос северного завоза, потому что 97% северного завоза — это топливо. Сложная логистика до некоторых точек подразумевает цикл до двух лет. То есть, для того, чтобы в 2024 году в удаленных улусах Якутии было топливо в самых маленьких населенных пунктах, все решения нужно принять сейчас и законтрактоваться. Конечно, для этого очень важно создать инфраструктуру. Мы будем модернизировать нефтебазы, складские мощности, для того чтобы северный завоз был эффективней, чтобы можно было централизовать его и хранить грузы. И, конечно, нужно использовать современные цифровые технологии. Цифровой экспедитор позволит осуществлять планирование, закупки с использованием прозрачного механизма ценообразования, консолидирует спрос. Это приведет к понижению стоимости закупок, но самое главное — к понижению цен, товары станут доступнее для людей.
— Прошел год представительства России в Арктическом совете. Можете какие-то подвести итоги, появились ли новые ориентиры, на чем будет сделан акцент во втором полугодии?
— Мы выполнили все обязательства, которые брали на себя при переходе председательства к РФ в рамках работы Арктического совета. Провели более 30 мероприятий самого широкого профиля. В том числе, посвященные важным гуманитарным аспектам развития Арктики, коренным и малочисленным народам, сохранению языков арктических, вопросам безопасности, науки, технологии. Идет проектирование и создание арктической научной станции "Снежинка" на Ямале силами МТТИ.
Действия ряда недружественных стран по одностороннему выходу из работы Арктического совета — это попытка расколоть Арктику надвое, ведь половина мировой Арктики — это РФ. И эти действия, безусловно, наносят вред делу сохранения и развития Арктики. Человечество будет вынуждено договориться в Арктике, другого варианта нет. Изменения климата наиболее выраженно влияют на высокие широты, где потепление происходит быстрее, чем в среднем по планете. Высокие широты — это территория вечной мерзлоты, где у нас, в России, живут 2,5 миллиона человек и создается существенная часть нашего ВВП, нашего эксперта, дохода федерального бюджета. Поэтому мы, безусловно, будем развивать нашу Арктику, создавать новые партнерства с теми странами, которые заинтересованы в развитии, в том числе, СМП как альтернативного коридора. А сегодня интерес в СМП проявляют и Индия, и страны арабского мира, и, конечно, страны Восточной и Юго-восточной Азии.
Что касается действий недружественных стран, мы считаем, что рано или поздно наступит период, когда нужно будет вернуться за стол переговоров и договориться, как мы далее живем в Арктике. Потому что развивать Арктику каждый по-своему не получится.
— Что с развитием туризма? Вице-премьер — полпред президента в ДФО Юрий Трутнев отмечал, что привлечение инвесторов в эту сферу на Дальнем Востоке еще не дало должного эффекта. Когда это может произойти и что для этого нужно сделать?
— Сегодня у нас — бум внутреннего туризма. Беспрецедентный период, когда и на Дальний Восток, и в Арктику устремились миллионы россиян. Инфраструктура пока отстает от темпов роста спроса. Что мы делаем? Где возможно быстрое решение предпринять, как, например, запуск чартеров, мы запускаем чартеры. Большую нагрузку на себя берет Единая дальневосточная авиакомпания "Аврора". Есть крупные проекты, такие как "Три вулкана" на Камчатке, как развитие полуострова Рыбачий в Мурманской области, как развитие на Ямале горнолыжного курорта возле проектируемой базы "Снежинка" — они занимают время, их невозможно создать за один сезон, но крупный инвестор туда пришел. Кроме того, крупный инвестор пришел на Курилы. У нас более десятка проектов в рамках нового преференциального режима Курильских островов, которые рассматривают инвесторы.
Уверен, в ближайшие пять лет мы увидим туристические объекты совершенно нового качества, которые привлекут российских туристов в самые яркие и уникальные места Дальнего Востока и Арктики.
Беседовали Наталья Казаковцева, Александра Будер