Малькевич: поведение ВСУ в Херсоне — лучшая антиреклама режима Зеленского

Российские силы уже полтора месяца отбивают атаки ВСУ на населенные пункты, расположенные на левом берегу Днепра. О том, как сейчас живут люди на подконтрольной и неподконтрольной России территориях Херсонской области, а также о планах по развитию региона в 2023 году рассказал в интервью ТАСС внештатный советник врио губернатора Херсонской области, член Общественной палаты России Александр Малькевич.

— Александр Александрович, в чем состоят ваши задачи как советника врио губернатора Херсонской области?

— Функционал прописан в указе о назначении от 29 июля. На самом деле это работа со средствами массовой информации, прежде всего в части создания новых СМИ на территории региона. Причем занимаюсь я этим и в Запорожской области. Работаю здесь давно, но в Херсонской области у меня есть этот статус, а в Запорожской официального пока нет, хотя, видимо, появится. При этом я еще и внештатный советник главы ВГА Харьковской области Виталия Ганчева, потому что на той территории я реализовывал (и продолжаю) медиапроекты тоже.

На фоне постоянной украинской пропаганды у нас в режиме 24/7 работают новые телеканалы: запорожский "ЗаТВ" и "ЗаРадио", херсонский канал и радио "Таврия", интернет-проекты. Людей не обманешь: они видят сюжеты, картинку, знакомые им улицы, дома, проспекты, города, поселки, что там нормальная жизнь, что открываются школы и многое-многое другое. И это больше всего бесит противника. Можно снять один раз какой-то постановочный ролик, можно что-то сочинить, придумать, а тут у нас в ежедневном режиме выходят материалы, и все понимают, что это правда. Это самое страшное наше оружие против украинской стороны в информационной войне. У нас что в Херсонской, что в Запорожской области работает очень много молодежи в СМИ. Эти девчонки и парни в подавляющем большинстве — местные жители. Приходят студенты и школьники, мы их обучаем основам профессии, у них полная свобода творчества. А Киев бесят новости даже про урожай арбузов — совершенно простые истории, которые показывают, что жизнь нормальная и она продолжается.

— Как вы оцениваете эффективность местных СМИ и насколько хорошо они противодействуют фейкам?

— Местные СМИ, безусловно, эффективны, потому что их аудитория — люди средней возрастной категории плюс пожилые люди. Они все это смотрят. А радио, кстати, люди слушают везде, например в машине. Телевидение, конечно, эффективно с точки зрения картинки. Если в украинских соцсетях тебе рассказывают о том, что взорвано здание театра, а в сюжете ты видишь, что вот он стоит, с него снимают строительные леса и он, наоборот, начинает сверкать, то это лучшее опровержение фейка.

Вообще, я считаю, что нам необходима ставка верховного информационного главнокомандования: информбюро, где 20–40 ведущих игроков, если можно так сказать, спикеров, военкоров плюс ключевые поставщики информации для них — ньюсмейкеры работали бы сообща в формировании смыслов.

Потому что, условно говоря, штурм или попытка штурма какой-то небольшой деревни, может быть, не взволнует существенную массу журналистов, читателей, зрителей и слушателей, но позволит пресечь распространение тех же фейков, которые сейчас на самом деле легко запускаются — взял и написал одну фразу.

— Что сейчас происходит в подконтрольном Украине Херсоне?

— Если говорить про сам город, то сбываются самые страшные прогнозы, которые даже и не хотелось делать. Я не понимаю даже, какими словами это описать. В минувшую субботу центр Херсона был обстрелян со стороны Вооруженных сил Украины. Там остаются следы — осколки ракет из реактивных систем залпового огня HIMARS, то есть их привычное заявление о том, что это бьет Россия, разбивается о факты.

— А они заявляют, что бьет именно Россия?

— Конечно, они все вешают на нас. Я у себя публиковал инфографику баллистической экспертизы. То есть по направленности ударов, не говоря уже о том, что снаряды калибра 155 мм — натовские (оружие поставляется Украине, у РФ его нет — прим. ТАСС), видно, что бьют с правого берега Днепра. Любой человек спросит: "Зачем? Вы же в этот город вошли, вы говорите, что это украинский город". ВСУ понимают, что все это временно, используют его как такую перевалочную военную базу, укрепрайон, крепость для того, чтобы построить фортификационные сооружения вдоль правого берега Днепра, окопы, плюс они заминировали берег и минируют его дальше. Это никакого отношения к мирной жизни не имеет, и украинская сторона ее там налаживать не собирается. Грустно, и за людей, конечно, очень печально.

Люди, которые там остались, — это три категории. Первая — это "ждуны", они дождались ВСУ, но я так думаю, что значительная часть не рада вообще, потому что не наступает никакого счастья, они уже полтора месяца живут под властью "захисников" (по-украински "защитники" — прим. ТАСС), и, в общем-то, свет, вода, газ, тепло, интернет только вот чуть-чуть появились, то есть все достаточно грустно у них. Небольшая часть из них радуется, потому что они получили возможность заниматься мародерством, сводить счеты со своими соседями, друзьями и недругами.

Вторая часть — самая, наверное, большая — это, скажем так, нормальные жители, которые любят свою землю, свой город, никуда уезжать не хотят, потому что, условно, житель работал водителем маршрутного автобуса, он родился в Херсоне, и у него там похоронены бабушка, дедушка и кто-то, может быть, из родителей. У него устраивающий его неплохой дом, квартира, и он говорит: "Подождите, я вне политики". Как бы это для кого-то кощунственно ни прозвучало, ему, в общем, все равно, какая власть. Он говорит: "Я хорошо вожу автобус, безопасно, знаю все маршруты и хочу дальше его водить, чтобы мне вовремя платили зарплату, чтобы город был ухоженный и так далее". Но этим людям тоже сейчас непросто. Помимо того что их жизнь не стала нормальной, они зачастую являются объектами сведения счетов со стороны "ждунов", потому что если у него там хороший дом, плазменный телевизор, то появляются соблазны это все у него отобрать. Предъявляются обвинения. Они типовые, обычно двух видов. "Коллаборационист", работал на русских, а он говорит: "Я на них не работал, я водил автобус". Ему отвечают: "Ты получал зарплату в рублях, у тебя дома есть эти рубли". Начинают смотреть, какие он читает книги, паблики, раз они на русском, и он разговаривает на русском. И все.

Третья категория тоже осталась, она небольшая. Это люди, которые ждали нашего прихода, с нами не просто сотрудничали, а работали и по разным причинам не смогли уехать. Как правило, это связано с больными или пожилыми родителями, которых невозможно было оставить. Они находятся, конечно, в большой беде, и мы это видим.

Украина почему-то решила, что Херсон им не нужен, и, видимо, они реально понимают, что его не удержать, тогда и не жалко. Правда, я все равно как нормальный человек не понимаю, зачем бить по своему, как они говорят, городу, расстреливать людей.

— В каком сейчас состоянии находится инфраструктура в Херсоне? Как живут там люди?

— С электроэнергией перебои. Насколько я знаю, еще неделю назад там перестали работать лифты в зданиях. Люди свои девайсы заряжают в общественных местах, где "добрая власть" установила вот такие точки: в супермаркете оборудовали длиннющий стол, утыканный розетками, где можно оживить свои смартфоны, ноутбуки, там же интернет от Starlink. То есть как-то можно выдохнуть, приобщиться к мировой жизни.

— А отопление, вода?

— По моей информации, все не очень, все с перебоями.

— Вернемся к левобережью. Как на сегодняшний день можно охарактеризовать обстановку?

— Алешки, Голая Пристань, Новая Каховка находятся, что называется, на расстоянии вытянутой руки от украинских позиций, их обстреливают если не каждый день, то через день. Выпускают 8–12 снарядов за раз. Я даже не знаю, для чего, с какой целью. Видимо, чтобы не расслаблялись.

— Военных целей там не было?

— Нет, конечно. Военных целей там нет. Это месть, ненависть к людям, которые выбрали свой путь, выбрали Россию.

Дальше про населенные пункты вглубь левого берега: там отстраивается потихоньку мирная жизнь, на следующий год очень амбициозные планы по строительству. Фактически будет возведен Геническ-2 (в Геническе расположена на данный момент администрация Херсонской области — прим. ТАСС) на Арабатской стрелке. Много планов, связанных со строительством, реконструкцией автодороги, которая свяжет Джанкой с Ростовом-на-Дону. Сейчас там одна полоса в одну сторону и одна — в другую, часть разбита еще с украинских времен. Это, конечно, в условиях серьезного пассажиропотока, грузового потока вызывает большие проблемы. Будет четырехполосная дорога: две туда, две обратно. Это серьезный импульс к развитию всех территорий. Плюс ко всему, конечно, Геническ ожидает мощного импульса к своему перезапуску, потому что, понятно, курортный городок не был готов к обрушившейся на него ответственности. Мы возлагаем большие надежды на следующий год.

Огромная работа сейчас ведется на территории Запорожской области в сфере дорожного строительства. Нужно будет еще херсонский кусок сделать. Там вообще начнется бесперебойное транспортное снабжение всех наших регионов.

— Сколько людей с правобережья выехало к нам?

— Есть цифра порядка 95 тыс. человек, она верифицирована по линии МЧС. Это люди, которых вывозили организованно автобусами, паромами и теплоходами. Но, по моим представлениям, минимум еще половина от этой цифры — это люди, которые выехали самостоятельно. Это мое оценочное суждение, потому что может оказаться, что это число существенно больше. Потому что фактически все, у кого были автомобили, нигде не регистрировались, там же нет никаких выездных виз и так далее. То есть решил, условно говоря, Константин уехать со своей девушкой, а если у него еще и семья, он еще берет бабушку, дедушку, то загрузил машину с вещами и выехал.

Другое дело, почему там регистрация была: те, кто выезжал, если им некуда вообще податься, они регистрировались, а если у них есть родственники, они уезжали к ним. Поэтому будем исходить из того, что если там 95 тыс. и еще половина, то 130–140 тыс. переместились.

— А по тем населенным пунктам, которые подвергаются постоянно обстрелам со стороны Украины и откуда идет эвакуация, есть какие-то цифры?

— Пока нет, но эвакуация там проводится порционно. Соответственно, четыре базовых региона, которые в больших количествах принимают херсонцев, — это Краснодарский край, прежде всего Анапа, Ставропольский край, Ростовская область и Крым. Именно там массовое размещение и, естественно, в городах левобережья.

— Что касается диверсионной угрозы, есть постоянные попытки десанта украинских диверсионно-разведывательных групп…

— Я бы слово "постоянные" уже убрал, потому что это было все, скажем так, в самые сложные дни эвакуации из Херсона, тогда они пытались максимально на всех участках воздействовать и военным, и психологическим образом. Сейчас этого нет, и давно нет. Поэтому просто остаточные волны расходятся по соцсетям и все.

— То есть это больше информационная работа?

— Да, конечно. Тем более, повторюсь, в ситуации, когда фейки создаются просто одной строчкой и опубликованы текстом, и никакой ответственности, то, конечно, любой человек, сидя в кафе, может написать о том, что только что высадилась группа из 20 диверсантов.

— Что ждет Херсонскую область в 2023 году? Будет какое-то продвижение? Какие у вас ожидания, у властей, у жителей?

— Я бы сказал про общество: ожидания в двух плоскостях. Во-первых, переход к плановому, планомерному строительству мирной жизни в составе России. Помимо тех крупных строек, которые я упомянул, будут реализовываться и локальные инфраструктурные проекты. Плюс полная интеграция в российское правовое поле. Во-вторых, конечно, мы ждем изменения ситуации на фронте, тем более мы видим, что нервы сдают или уже сдали у противника, то есть они начинают уничтожать уже не просто мирных людей, они начинают уничтожать занятые ими города.

Да, обидно, что с их стороны реализуется вот такая тактика выжженной земли, но это приведет только к тому, что даже граждане временно подконтрольных им территорий, которые в чем-то сомневались и раздумывали, сомневаться перестанут, тем более им есть с чем сравнивать. Они полгода прожили в составе России, с российской властью, они получали пенсии, получали социальные разные льготы, они успели отвести детей в школу, увидеть нормальные учебники, нормальное человеческое отношение, они видели желание помочь чиновников ВГА и видят отношение к себе сейчас со стороны украинских властей.