Председатель коллегии ЕЭК: в ЕАЭС открыта новая страница интеграции

Сразу после пандемии Евразийский экономический союз в 2022 году столкнулся с санкционным давлением. Председатель коллегии Евразийской экономической комиссии (ЕЭК) Михаил Мясникович в интервью ТАСС рассказал о том, располагает ли ЕАЭС защитными механизмами от санкций, расчетах в национальных валютах, по каким причинам пока не получается удвоить объемы инвестиций в основной капитал, а также какой азиатский рынок представляется на данный момент наиболее привлекательным для ЕАЭС. Кроме того, он сообщил, что соглашение о зоне свободной торговли (ЗСТ) с Ираном может быть подписано в первом полугодии 2023 года, чтобы иметь возможность запустить ратификационные процедуры незамедлительно.

— В ходе пленарного заседания VII Международного форума Финансового университета "Экономические бои без правил: рецепты победы" вы озвучили мнение, что "пришло время подумать о разработке обновленного договора о ЕАЭС". Что следует обновить и почему?

— Договор о Евразийском экономическом союзе — это базовый документ. Но ему уже восемь лет, жизнь не стоит на месте, меняются условия, появляются новые потребности, возникают новые запросы со стороны бизнеса и госорганов и растут ожидания новых шагов в развитии интеграции.

Договор 2014 года — в основном торговый. Мы сегодня видим, что сделано достаточно много по передвижению товаров внутри нашего союза. Достаточно привести несколько цифр: в прошлом году объем взаимной торговли стран ЕАЭС вырос на треть и оказался выше допандемийного 2019 года. А в этом году по итогам десяти месяцев — еще плюс 12,8% к уровню достаточно высокой базы 2021 года. Есть потенциал, есть возможности. Объем нашей взаимной торговли составляет лишь порядка 17% от общей внешней торговли наших государств. То есть 83% дает торговля с третьими странами. Это тоже неплохо.

Но наша цель — наращивать, прежде всего, взаимную торговлю. Для этого еще многое нужно сделать. Надо, например, серьезно модернизировать базовые отрасли экономики наших стран, создавать новые предприятия, которые будут конкурентоспособны как на внутреннем, так и на внешнем рынке.

У нас ежегодно растут инвестиции. Статистические данные за десять месяцев этого года говорят, что 105,6% составляет рост объемов инвестиций в основной капитал наших стран. Это хорошие показатели, особенно в нынешних сложных экономических условиях. Но в целом их недостаточно, потому что объемы инвестиций в основной капитал у нас  колеблются в зависимости от года — от 12 до 15% к ВВП. Если мы посмотрим на Китай или Индию, которые развиваются достаточно высокими темпами, то объемы инвестиций в основной капитал там достигают 30% и более. Значит, нам надо удваивать эти объемы, чтобы не только наверстать и выйти на заданные параметры роста совокупного валового внутреннего продукта наших государств, но и работать на опережение. Пока не получается по разным причинам.

— Можете назвать эти причины?

— Некоторые государства или должностные лица этих государств предполагают, что частный капитал будет достаточно активно создавать новые мощности, модернизировать действующие и таким образом наращивать свою конкурентоспособность. Это заблуждение. Частному капиталу, бизнесу надо давать позитивные сигналы. Их позитивность, мы в комиссии уверены, должна заключаться в проектном сотрудничестве, когда объединяются усилия сторон за счет подключения финансовой, интеллектуальной, материальной составляющей — в зависимости от компетенции, которой располагаем. Все возможные ресурсы должны быть направлены на создание новых мощностей и модернизацию действующих.

Инвестиции — это, как правило, или собственные капиталы, или, что чаще, заемные средства, кредиты банков. Поэтому и заемщики, и банки должны быть уверены, что средства, которые будут вкладываться в новые предприятия или модернизацию действующих, будут в дальнейшем окупаемы. Это, что называется, игра вдолгую. Самое главное, чтобы потом участники инвестиционного процесса были уверены, что государственные структуры поддержат их в этом деле.

И меня радует, что эта тема была достаточно серьезно обсуждена на недавно прошедшем Высшем Евразийском экономическом совете: шел такой заинтересованный диалог глав пяти наших государств. Рассматривали вопросы поддержки инвестиционной деятельности и развитие приоритетных отраслей, портфели заказов и т.д. 

Главы наших пяти государств поручили разработать механизм субсидирования процентных ставок по кредитам, которые будут направляться в интеграционные проекты. Среди  проектов — электроника и авиастроение. Сегодня очень много вопросов, связанных с производством лекарств, созданием собственного станкостроения. Президенты поручили комиссии совместно с государствами-членами проработать и на майском Высшем совете уже доложить саму схему: как она будет действовать, какие приоритетные направления и отрасли может предложить комиссия. Мы над этим сейчас работаем.

Фактически 9 декабря главами государств открыта новая страница интеграции, когда мы расширяем горизонты нашего договора и говорим о первоочередной необходимости инвестиционной деятельности и механизмов, направленных на ее стимулирование.

— Какой спад ВВП в ЕАЭС может быть по итогам этого года из-за введенных санкций? Оправдались ли прогнозы?

— Прогнозы — вещь рискованная. Мы в Евразийской экономической комиссии полагаем, что предположения ряда рейтинговых агентств и международно-финансовых организаций, которые прогнозировали спад экономики Российской Федерации, Беларуси и всего нашего Евразийского экономического союза на 5–7% или даже на 10%, не оправдались. Я полагаю, что если и будет снижение валового внутреннего продукта по сравнению с 2021 годом, то где-то на 2%, максимум на 2,5%. И это не само собой произошло. Когда недружественный Запад объявил санкции, мы предприняли решительные действия как на уровне национальных правительств, так и в рамках комиссии. Мы создали систему параллельного импорта, поработали очень серьезно с тарифной защитой, тарифно-таможенными инструментами, чтобы максимально насытить внутренний рынок как инвестиционными продуктами, так и товарами потребительского спроса. По нашим оценкам и оценкам Минэкономразвития России, эти меры поддержки составили в 2022 году более $2 млрд. Еще один важный момент — когда были введены ограничения на расчеты в мировых резервных валютах, комиссия совместно со странами разработала самостоятельную платежную систему, основанную на российском рубле. Торговля между Российской Федерацией и Республикой Беларусь, а также России и Беларуси с государствами нашего союза, не находящимися под санкциями, — Арменией, Казахстаном и Кыргызстаном — осуществляется на базе российского рубля. При отработке этой схемы мы столкнулись с определенными сложностями, которые были связаны с угрозой вторичных санкций по отношению к банкам, хозяйствующим субъектам. Но мы были достаточно убедительны, и майский Высший совет одобрил наши подходы.

Много говорят о расчетах в национальных валютах, что правильно. Но это только часть успеха. Необходимо, чтобы национальные валюты были и мерой стоимости, то есть ценой контракта. Чтобы контракты, которые заключаются между хозяйствующими субъектами наших сторон, также фиксировались в национальных валютах. Это усиливает их авторитет, снижает риски волатильности.

Хочу поблагодарить и наших коллег из дружественных стран, которые в сложившейся ситуации достаточно успешно выступают как инвесторы, партнеры в торговле. В этой связи думаю, что второй Евразийский экономический форум, который намечен на 24–25 мая следующего года в Российской Федерации — а Россия председательствует в 2023 году в органах союза, — действительно будет очень интересным: мы обязательно увидим новых партнеров, новые идеи, новые интересные проекты, которые, безусловно, будут укреплять экономическую мощь наших государств.

— А какие у вас ожидания от предстоящего председательства России в 2023 году в Евразийском экономическом союзе?

— В принципе, в какой-то степени президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин анонсировал это в своем выступлении на заседании Высшего Евразийского экономического совета в Бишкеке. Тренд будет направлен на Большую Евразию. Центр развития мировой экономики смещается в азиатский регион, который обладает достаточно мощным потенциалом. Мы, комиссия, стараемся содействовать этому процессу.

Отработали, например, достаточно хорошую программу сотрудничества с Секретариатом ШОС, подписали соответствующие документы и сейчас осуществляем их практическую реализацию. Таким образом, Евразийская экономическая комиссия расширяет свои горизонты.

Особенно дружеские отношения у стран союза и комиссии с Китаем и Индией. Они уже выстраиваются в практическую плоскость, в форматы торговых соглашений, и в этом зашиты, я считаю, и позитивный элемент развития, и хорошие темпы экономического роста наших государств.

— Какой азиатский рынок представляется на данный момент наиболее привлекательным для ЕАЭС?

— Это страны Юго-Восточной Азии. Россия и наш союз уже сейчас играют здесь ключевую роль. Поэтому так важны наши соглашения с Шанхайской организацией сотрудничества (ШОС), подписанные на последнем саммите.

— Обсуждаются ли в ЕАЭС защитные механизмы в экономике, которые помогут снизить зависимость от капризов Запада? Если да, то расскажите какие.

— Мы рассматривали этот вопрос на заседании совета комиссии, и уже намечен целый комплекс мер по стабилизации экономики наших стран. При этом мы не идем по пути бездумной конфронтации по отношению к тем, кто старается нам сделать экономически  плохо. Стремимся  соблюдать условия добросовестной конкуренции. Ведь санкции, по моему мнению, это демонстрация слабости государств, которые не способны конкурировать с помощью экономических механизмов, а включают силовые приемы. В принципе, мы имеем все инструменты для защиты национальных интересов и экономик.

Мы понимаем, что будущее — за международным разделением труда. Поэтому не собираемся обособляться, самоизолироваться. Наоборот, расширяем международное сотрудничество, ведя взаимовыгодный диалог с интеграционными объединениями, странами и компаниями, которые тоже заинтересованы в этом.

В наших  интеграционных проектах могут участвовать не только компании из государств ЕАЭС и сами государства-члены, но и компании из третьих, дружественных стран, понимающих выгоду от работы на нашем огромном рынке. И мы это всячески приветствуем. Саммиты, форумы, другие мероприятия, которые мы проводим, направлены в том числе на привлечение инвесторов как из государств нашего союза, так и из третьих стран.

— Давайте поговорим о ряде соглашений по ЗСТ. Определены ли сроки подписания соглашения о ЗСТ между ЕАЭС и Ираном? С Египтом? Посол Исламской Республики Иран в Москве Казем Джалали сказал, что соглашение уже ждет ратификации. Это так?

— Что такое договор о зоне свободной торговли? Это комплекс взаимных уступок, мер поддержки, чтобы облегчить взаимное проникновение товаров на рынки партнеров по таким соглашениям, за счет эффекта масштаба получить дополнительную прибыль по сравнению со стандартными условиями, которые оговорены в рамках ВТО или в других международных документах. Поэтому, когда мы говорим о значении ЗСТ с Ираном, то, по сути, ведем речь о создании условий, которые позволяют товарам Ирана комфортнее приходить на рынок ЕАЭС. В свою очередь, товары компаний наших государств должны так же свободно поступать на рынок того же Ирана.

Я, конечно, поддерживаю сказанное иранскими дипломатами и хочу подчеркнуть, что у нас достаточно высокая степень готовности, чтобы перейти уже к полноценному договору. Сейчас у нас работает временное соглашение, которое тоже дает свои позитивные результаты.

Аналогичную работу ведем с Египтом. По результатам пяти раундов переговоров находимся на их решающей стадии. 

Очень большие надежды мы связываем с заключением договора о ЗСТ с Индией. Пока здесь особенно хвалиться нечем. Идет, я бы сказал, черновая отработка соответствующих контактов, проектов, потому что стороны должны видеть прежде всего взаимную выгоду. Так, например, у нас обстоит дело с Вьетнамом, с которым действует соглашение о ЗСТ. Для наших товаров во Вьетнаме и для вьетнамских товаров на наших рынках созданы очень хорошие, привилегированные условия, и товары данного партнера достаточно хорошо представлены на нашем внутреннем рынке.

Так и с Индией. Сейчас отрабатываем это направление на уровне уполномоченных госорганов. Составляются соответствующие перечни товаров. Определенная сложность вопроса заключается в том, что мы должны все эти позиции согласовывать с национальными правительствами государств союза. Представьте ситуацию: мы берем предложения Индии, которые нужно согласовать с Арменией, Беларусью, Казахстаном, Кыргызстаном и Россией. А у каждого из наших государств при всей близости их экономических взглядов есть свои национальные интересы. Учет национальных интересов — основа нашего союза, и с этим мы всегда считаемся. Иначе не достичь компромисса. Но это несколько сужает возможности в работе с нашими партнерами из третьих стран и увеличивает все процессы по времени.

Я дважды встречался с министром иностранных дел Индии, увидев полное понимание и заинтересованность с его стороны. Эта тема была также в повестке обсуждения премьер-министра Индии Нарендры Моди с президентом РФ Владимиром Путиным. Поэтому мы полагаем, что в 2023 году вполне могут быть конкретизированы те или иные положения нашего диалога, что позволит нам двигаться в переговорном процессе с Индией дальше.

Эта страна представляет собой огромный, растущий рынок. Безусловно, нам надо всячески способствовать тому, чтобы бизнес Индии комфортно чувствовал себя на евразийских просторах, что поможет и нашим компаниям успешно работать на индийском рынке.

— Если вернуться к ратификации соглашения с Ираном, то когда, на ваш взгляд, оно может быть ратифицировано — в конце января 2023 года или чуть позже?

— Хотелось бы, чтобы соглашение было подписано в первом полугодии 2023 года, чтобы мы имели возможность запустить ратификационные процедуры незамедлительно.

— Высшим Евразийским экономическим советом 9 декабря 2022 года принято решение о начале переговоров с ОАЭ. Каковы перспективы переговоров с этим партнером?

— Вы знаете, я хотел бы, пользуясь случаем, поблагодарить наших специалистов-экспертов, которые работают на этом направлении, и, конечно, представителей правительства ОАЭ. Мы достаточно хорошо продвинулись, проведя несколько сессий консультаций в том числе на министерском уровне. У нас полное взаимопонимание, что непосредственные переговоры должны стартовать до конца первого квартала следующего года и что перечень товаров, которыми мы намерены торговать, используя преимущества нашего потенциального договора, должен быть широким. Мы оговорили вопросы, которые позволяют достаточно серьезно нарастить экспорт наших товаров в ОАЭ.

При этом мы видим, что вырастет и импорт из ОАЭ. Мы рассчитываем, что выгода для всех сторон будет достаточно большая. И ведь наши партнеры из ОАЭ не только хотят опираться на собственные углеводороды, но и развивать у себя, например, обрабатывающую промышленность. В этом плане, безусловно, наши компании очень заинтересованы работать на этом рынке. Кроме того, мне представляется возможным выход через эту работу на рынки третьих государств.

— Насколько вероятно, что государства Евразийского экономического союза перейдут в торговой статистике на расчеты не в долларах США, а в другой — общей — валюте и когда это может произойти?

— В принципе, сегодня говорить о некой общей валюте наши страны не готовы. Но считаю, что, например, цифровая валюта может успешно использоваться. Как валюта расчетов и как мера стоимости. Безусловно, при наличии соответствующего контроля.

Буквально на днях Коллегия ЕЭК приняла решение, что статистика ЕАЭС будет формироваться в национальных валютах, соответствующие изменения внесены в Методологию формирования официальной статистической информации союза. Теперь в качестве единой расчетной единицы при формировании статистики ЕАЭС можно будет использовать не только доллар США, но и национальные валюты государств-членов.

— Какие новые возможности открыли в этом году для ЕАЭС сложившийся кризис и меняющиеся глобальные реалии?

— В принципе, мы удержали ситуацию, несмотря на санкции, не допустили резкого падения жизненного уровня в странах союза. По целому ряду позиций стабилизировалась инфляция. А самое главное, что сохранены и даже приумножены качественные показатели развития: у нас очень низкая безработица — не больше 2% от экономически активного населения. Растут объемы жилищного строительства. Не вырос, а, наоборот, снижается внешний долг, как корпоративный, так и государственный. Улучшилось положение с платежным балансом. Многие бюджеты наших государств имеют профицит.

Это говорит о качественных показателях, стабильности в экономике. Кроме того, востребованы те возможности и резервы, которые раньше, будем так говорить, отдыхали где-то. Мы видим, что в результате быстро идет модернизация экономики, ряд промышленных отраслей, особенно обрабатывающая промышленность, возрождаются на принципиально новом качестве.

Таким образом, когда говорят о том, что санкции или кризис — одновременно и эпоха возможностей, это действительно так. Но это не значит, что дальше внедрение самых передовых новшеств в экономике наших стран будет происходить само собой. Здесь действительно нужны совместные инструменты, чтобы полноценно задействовать резервы и возможности, о которых мы говорим.