Заместитель председателя Госдумы Анна Кузнецова рассказала ТАСС для рубрики "Три вопроса о главном", как будет выстраиваться система реабилитации военнослужащих, включая их спортивную адаптацию, как идет работа над законопроектом о психологической помощи и как ведется работа с детьми из новых регионов.
— Как сегодня проходит работа по реабилитации военнослужащих, которые приехали из зоны СВО и уже не смогут вернуться к активной службе, и ведется ли работа по созданию межведомственной программы спортивной реабилитации?
— На самом деле тема реабилитации военнослужащих — это тема, с которой мы теперь будем все время жить. Это на долгие годы, это на многие годы. И что это значит для нас? Первое — это значит, что должна быть инфраструктура, второе — это значит, что должны быть специалисты, и третье — должен быть понятный вектор развития системы реабилитации в стране, то есть она должна постоянно наращивать свои, скажем так, ресурсные возможности и постоянно совершенствоваться. Теперь на это на все смотрит вся страна. Если раньше это касалось какой-то небольшой категории населения, то сейчас это будет касаться очень многих.
Безусловно, вопрос спортивной адаптации — это неотъемлемая часть. Понятно, что многие военные вернутся на военную службу. Хотя сейчас, мы же с Минобороны очень тесно работаем, в том числе в нашей координационной парламентской группе, по статистике пока 98% остается как раз в системе Минобороны и получает те или иные должности. Более того, я хочу сказать, что буквально в первые дни начала специальной военной операции мы уже на эту тему разговаривали с Минобороны и уже тогда были понятны траектории, разработанные профильными департаментами в Министерстве обороны, которые как раз поставили для себя задачу по поэтапной переподготовке специалистов. Те, кто не остается в системе обороны, конечно, должны найти другую профессию по своему желанию, но и работа, и реабилитация спортивная — она принципиально важна, что говорить. Мы встречались, и у нас очень тесное взаимодействие с Паралимпийским комитетом, госпиталями, это как раз непосредственно наша задача, моя как заместителя руководителя нашей подгруппы по специальной военной операции.
40 на 60 — соотношение средств реабилитации российского и иностранного производителя, 40 на 60. И к сожалению, из-за этих тенденций система равного доступа производителя выстроена так, что у нас не различается совершенно подход. Что иностранный производитель пришел с инновацией, что российский производитель пришел с инновацией. Только где-то система поддержки этих инноваций и их путь оказываются короче, нам задача и наша задача сейчас — создать этот короткий путь для наших инноваций, чтобы они быстрее находили, доходили до наших военных. Обеспечить новыми средствами реабилитации — вот это крайне важно. Несколько направлений в части спортивной реабилитации сейчас прорабатывается, и конечно, начиная от такой вот адресной работы и заканчивая специальными программами. Мы с Минспорта об этом говорили, соответствующие предложения заложены в доклад президенту, и мы ждем поручений по этому поводу. Есть инфраструктура, которая сегодня может быть использована как раз для того, чтобы готовить спортсменов, скажем так, и проводить вот эти программы спортивной реабилитации, скажем так, на базе тех инфраструктурных объектов, которые сегодня есть в распоряжении Минспорта России. Мы об этом говорили, сейчас нужны специальные программы, и я уверена, они будут реализованы. Видя, как это нужно нашим военным, хочется сказать, чтобы это было как можно скорее, но я понимаю, что сначала надо специалистов подготовить, инфраструктуру адаптировать, ну и, конечно, финансирование тоже должно быть.
— Какой будет судьба детей, которых удалось вывезти из зоны боевых действий, как проходит их интеграция в российское общество?
— Сейчас сотни детей вывезены на территорию Российской Федерации, получили лечение, документы, реабилитационные процедуры. Психологи, нейропсихологи, специалисты по реабилитации, массажисты — все с ними работают. Это дети Донецка, Луганска, других территорий.
Я продолжаю настаивать на необходимости специальной программы, опять мы говорим о том, что создан фонд "Защитники Отечества", он в комплексном плане будет решать вопросы реабилитации военнослужащих, а по детям опять комплексной программы у нас нет, а это необходимо. И независимо от того, получил ребенок ранение или не получил, необходимо, чтобы она была по определению, потому что позволит подключать бесшовно специалистов целой сети, целой инфраструктуры.
— Когда в России появится закон о психологической помощи и поможет ли это избавиться от псевдопсихологов?
— Закон о психологической помощи нужен прежде всего людям, просто людям, тем, кто обращается за психологической помощью, тем, кто готов обратиться для того, чтобы обезопасить их от всяких шарлатанов, от всего того, что порой непросто, как говорится. Неприятно сталкиваться с некачественно оказанной услугой, это может быть опасно, опасно для взрослых, опасно для родителей.
Что у нас в школах, у нас один психолог на 900 детей, если сейчас пересчитать. Не разработана концепция психологической службы в школе, ни какие-то иные требования, ни взывания, ни даже те ЧП, которые происходили в образовательных организациях, так и не послужили решением этого вопроса. Хотя внутри ведомств пытаются что-то сделать, пытаются где-то разыскать этих психологов, выучить их, но мы видим, что нужен качественно иного порядка шаг. Мы его подготовили. Мы разработали эти формулировки, мы очень надеемся на то, что те дискуссии в правительстве, которые сейчас идут по поводу принятия вот этих решений, они наконец-то завершатся. Я хочу уточнить, что именно внутри правительства идут дискуссии по поводу того, как эта работа будет реализована в итоге. Наша задача будет — и мы будем на ней настаивать — обеспечить качественной психологической помощью, обезопасить людей от всякого рода шарлатанов. Прежде всего обеспечить безопасную, качественную психологическую помощь.
У нас, группы соавторов, есть понимание, что законопроект в его нынешней формулировке готов к первому чтению. К первому чтению законопроект готов. Сейчас мы уже работаем на опережение, то есть понимая, какой будет следующий шаг, мы хотим его предвосхитить, то есть ответить на те вопросы, которые могут возникнуть после такой вот итерации первого уровня, да, после первого чтения в Госдуме. Мы сейчас стараемся решить их, это вопросы по поводу финансового обеспечения этого документа и следующие шаги, которые даются крайне непросто. Но мы считаем, что к первому чтению он готов, и сейчас идет как раз дискуссия, как я уже сказала, по поводу того, как мы преодолеем вопросы, которые будут, возникнут дальше. Хотя я считаю, что абсолютное понимание достигнуто с профильными ведомствами, все считают, и однозначно это позиция со стороны коллег, что законопроект такого порядка нужен и закон нужен.