Врио главы Донецкой народной республики Денис Пушилин, который впервые посетил Петербургский международный форум как руководитель российского региона, рассказал о ситуации на линии соприкосновения, почему украинские солдаты стали чаще сдаваться в плен, перспективах развития порта в Мариуполе и как российские военные учатся сбивать ракеты Storm Shadow.
— Давайте начнем с оперативной обстановки. Сейчас основные силы сосредоточены на стыке Запорожской области и ДНР. Что сейчас происходит в районе времевского выступа?
— Ситуация там, можно сказать, стабилизировалась. Было несколько попыток противника атаковать в районе населенного пункта Макаровка, но нашим подразделениям удалось достаточно эффективно отработать, ОБТФ "Каскад" спалил не одну единицу техники противника. Поэтому противник не имел успеха. Но ситуация все равно остается напряженной, потому что, кто бы что не говорил, но мое мнение, что распиаренное пресловутое контрнаступление уже началось. Именно вот та растерянность, которая была видна в рамках заявлений украинского руководства, то есть то ли началось, то ли не началось, то ли идет подготовка, сейчас мы видим даже оправдания и в западных СМИ, что это просто прощупывание. Но, вы меня извините, такое количество техники, которое уже уничтожено, такое количество личного состава, которое тоже перемолото по всей линии фронта, это трудно назвать прощупыванием. Или же это тогда уже неэффективное прощупывание в рамках такого использования имеющихся возможностей. Но тем не менее по всей линии фронта ситуация остается тяжелой, напряженной, но абсолютно контролируемой. То есть да, действительно, оперативная ситуация все же на стороне Вооруженных сил РФ.
— Где еще сейчас горячо?
— Горячими точками помимо стыка между Запорожской областью и ДНР являются, конечно же, Марьинка, является авдеевское направление, горловское направление, Артемовск и все, что связано с флангами, а также краснолиманское направление. Везде ситуация горячая, в горячей фазе находится.
На авдеевском направлении, то есть как в направлении Первомайска, так и с другой, северной стороны, мы тоже видим достаточно активную деятельность со стороны противника, но опять же все контролируемо.
— Как вы считаете, контрнаступление ВСУ будет расширяться, это еще начало?
— Недооценивать его точно не стоит, я придерживаюсь такого мнения. Но и переоценивать тоже не стоит. Мы видим, что ресурс брошен достаточно серьезный, но большую часть из того, что мы видели по крайней мере, противник уже попробовал, то есть, безусловно, еще остаются силы, еще остаются резервы, но переоценивать не нужно. Опять же Вооруженные силы РФ должны быть в полной готовности к любым обострениям.
— В Артемовске противник пытается прорвать фланги. Что там сейчас?
— Противник на постоянной основе с момента освобождения и даже накануне освобождения самого города Артемовска пытался на ситуацию повлиять, как раз работая через фланги. Ситуация сейчас гораздо стабильней, нежели она была в предыдущие периоды. Наши подразделения научились правильно выстраивать взаимодействие. Там из разных подразделений находятся ребята, но сейчас работа выстроена уже совершенно на другом уровне, и мы видим достаточно успешные отражения попыток противника атаковать или контратаковать. Но, опять же, ситуацию недооценивать не стоит. Для противника очень важно в смысловом понимании ситуацию хоть как-то видоизменить, потому что несокрушимая крепость, столь распиаренная как в украинских СМИ, так и в западных СМИ, пала, и город все же освобожден.
А в довесок к этому мы сейчас видим очень активную позицию как с нашей стороны, так и со стороны федерального центра, чтобы как можно быстрее провести разминирование и перейти к этапу восстановления. Естественно, для противника это очередной удар. Мало того, что освободили, еще и опять работа. Если она будет похожей на ту, которую мы ведем в Мариуполе, для противника это будет крайне болезненно. Поэтому, конечно же, замедлить хотя бы эти процессы противник старается. Именно поэтому абсолютно без какой-то военной целесообразности обстреливается сейчас пустой разрушенный город Артемовск, то есть тратятся артиллерийские снаряды, тратятся мины, из минометов город регулярно обстреливается, беспилотники постоянно находятся и стараются там и корректировать огонь, а также задействуются ударные беспилотники. То есть это как раз увязывается в концепцию не допустить или хотя бы оттянуть процесс восстановления.
— Известно, что гражданское население покинуло Артемовск, но теоретически могут еще где-то оставаться — в подвалах, под завалами?
— Под завалами живые люди вряд ли уже остались, давайте смотреть правде в глаза. Что касается других убежищ, по нашей информации, там все гражданское население, кто там оставался, было выведено в безопасные места еще подразделениями "Вагнера".
— Город удержите?
— Вооруженные силы РФ делают все для этого возможное и невозможное. Не только для того, чтобы удержать город, а для того, чтобы и двигаться дальше, освобождая оставшуюся пока еще оккупированную территорию ДНР.
— Все необходимое для этого есть?
— Вы знаете, есть возможности, есть желание, конечно же, сейчас улучшается ситуация и с поставками всего необходимого в нужных количествах. Ситуация заметно улучшается. Понятное дело, что остается еще ряд проблем, но они абсолютно естественны для такого рода противостояния, когда против нас включены достаточно серьезные силы, то есть в виде западной коалиции, поэтому здесь тоже нужно соизмерять ситуацию и реальное положение дел.
— Вы сказали "двигаться дальше". Куда именно?
— Такие решения принимает верховный главнокомандующий, конечно же, на основании тех предложений, которые формирует Генеральный штаб Министерства обороны в целом. У нас, безусловно, остаются желание и уверенность в том, что вся территория ДНР будет освобождена. А именно уже ход операции, как она будет продвигаться, это все будет решать верховный главнокомандующий.
— В последнее время появляется много новостей о том, что украинские военные сдаются в плен. За неделю несколько десятков как минимум. Какая-то динамика есть? Стали больше сдаваться? С чем связана эта ситуация?
— Я связываю это с тем, что ситуация поменялась. Очень долгий период времени противник проводил идеологическую работу в плане расчеловечивания русских, демонизируя нас. Будто у нас в плену издевательства, пытки, чуть ли на ремни не режут каждого. Естественно, этот страх прям культивировался.
Сейчас мы получаем информацию, что те, кто сдается в плен, это, как правило, те военнослужащие вооруженных формирований Украины (ВСУ — прим. ТАСС), которые загнаны в угол. Их отказываются эвакуировать, даже раненых, им запрещено отодвигаться назад, даже когда оперативная обстановка к этому подталкивает, то есть на разных участках фронта задействуются заградотряды. Конечно, они вынуждены сдаваться. И они с определенной долей страха это делают.
Но когда они видят абсолютно человеческое, вменяемое отношение, когда раненым оказывается помощь, когда отсутствует какое-либо нарушение конвенций [об обращении с военнопленными] — вот это они встречают и говорят: "Если бы мы знали, что так будет, мы бы ни дня не воевали"
Вот объективно такая история. Я это связываю с тем, что информация об абсолютно адекватном поведении наших военнослужащих по отношению к пленным все равно просачивается. И это подталкивает, конечно, их сдаваться в плен.
— Можно сказать, что они сейчас чаще стали сдаваться?
— Есть такая тенденция, да. Абсолютно точно.
— Кому-то предлагают остаться на освобожденных территориях, перейти служить в наши войска?
— Вы знаете, есть отдельные случаи, когда из числа пленных приходили и высказывали желание воевать уже на нашей стороне. Такое встречается. Но, опять же, это нужно увязывать с тем, есть ли у человека родственники на той стороне. Если есть родственники, конечно, это опасно для них, поэтому даже те, кто хотел бы служить у нас, они просто не имеют такой возможности физически.
— Что сейчас происходит с распиаренной техникой, которую Украине поставляет Запад. Хорошо горит?
— Горит ярко, выводится из строя нашими подразделениями достаточно искусно. Не стоит ее в этой части недооценивать, но и, конечно, она в СМИ, особенно в западных, была переоценена в своих возможностях. С учетом той мотивации, с учетом того вооружения, которое у нас есть, эта техника абсолютно нам по зубам — и это доказано уже на разных участках фронта, то есть по количеству уничтоженной этой техники.
— От недавно поставленных ВСУ ракет Storm Shadow как обороняетесь?
— ПВО сейчас уже перестраивается. И если бы не ПВО, которая работает по практически всем нашим территориям, то количество пораженных объектов было бы гораздо больше. Ни одна ПВО не защищает на 100%, это стоит учитывать. Но наши ПВО-шники тоже, скажем так, находят возможности, чтобы как можно больше повышать процент уничтоженных ракет просто на подлете. В предыдущий период это касалось "Хаймарсов", сейчас вот работаем над "Штормами".
— Сколько примерно времени это займет — месяц, два, три?
— Трудно сказать, здесь лучше, чтобы специалисты конкретизировали эти данные. Безусловно, это непросто, но все возможно.
— Как сражаетесь с беспилотниками? Это серьезная угроза?
— Сейчас неотъемлемый атрибут в рамках боевых действий. Для нас это, как и для противника, возможность вести наблюдательную работу за противником, как использовать ударные беспилотники, так и непосредственно обезопасить свой личный состав. Поэтому использование беспилотных летательных аппаратов будет только интенсифицироваться. Причем как с одной, так и с другой стороны, это нужно понимать и нужно осознавать. И, конечно, нужно вести параллельную работу как над улучшением характеристик своих беспилотников, так и над улучшением возможностей противодействовать беспилотникам нашего противника.
— Как обстоит дело с поставками беспилотников?
— На порядок лучше. Есть поставки беспилотников ВС РФ, так и непосредственно используются дополнительные возможности от различных фондов, меценатов, которые также помогают тем или иным подразделениям. Это постоянная помощь на постоянной основе.
— Перейдем к экономической теме. В какие сроки может начаться восстановление Соледара?
— Тут все увязано с Артемовском в том числе. Как только отодвинем противника, как только минимизируем количество обстрелов — бесцельных, но беспокоящих — тогда начнется полноценная работа уже межведомственного штаба по оказанию помощи освобожденным территориям. Все профильные ведомства будут включаться. Но это станет возможным после разминирования. Разминирование будет тщательное, это вынужденная мера, потому что высокая интенсивность боевых действий подразумевает и большое количество неразорвавшихся снарядов, которых множество по всей территории. Поэтому обследовать нужно каждый метр, каждый сантиметр. Плюс еще нужно уничтожить те ловушки, которые противник, отступая, оставлял на территории. Работа предстоит достаточно трудная. А потом уже начнем восстановление как Соледара, так и Артемовска. Для нас немаловажным является восстановление предприятий.
— "Артемсоль"?
— Да, безусловно, "Артемсоль". Есть уже и инвестор, который определен. То есть он готов уже заходить, проводить ремонтные работы, запускать предприятие. Также есть уже инвестор и на завод шампанских вин в Артемовске. Это предприятие также будет работать.
— Суммы вложений уже известны?
— Сначала нужно зайти, осмотреть специалистам, и уже по факту тогда будет выход на конкретные суммы, на конкретный план действий.
— Порт Мариуполя. Он уже работает, как дальше планируете развивать?
— Здесь все должно идти по понятной экспоненте, то есть на увеличение количества грузов. Если сейчас мы смогли перевезти десяти тысяч тонн, то нам нужно выйти даже не на сотни тысяч тонн, а на миллионы тонн перевозимого груза. В двух направлениях: что вывозить и что поставлять в республику.
— Инвесторы уже есть?
— Есть запрос на перевозимые грузы, это более важным является. Тогда уже становится легче найти как меры государственной поддержки, которые могут здесь подойти, так и найти инвестора. Инвестор уже есть, и не один, который хотел бы расширить работу порта, но опять же есть там определенные нюансы.
— Какие планы по развитию "Азовстали"?
— Концепция развития "Азовстали" включает в себя и технопарк, и индустриальный парк, и экопарк. Когда это будет вписано в мастер-план по Мариуполю, мы сможем говорить уже о сроках, о суммах инвестиций, о потенциальных резидентах технопарка, то есть это вот такая сейчас активная фаза проработки. Но не стоит забывать про разминирование "Азовстали", которое с учетом интенсивности боевых действий тоже будет на порядок сложнее, нежели разминирование, которое проходило на заводе им. Ильича. "Азовсталь" нам еще предстоит разминировать.
— Интеграция республики в состав России началась уже давно. Что самое сложное в этом процессе?
— Самым сложным — сложным, но позитивным — является то огромное количество программ, то огромное количество проектов, которые используются сейчас другими субъектами РФ, а мы с ними просто еще и даже в полной мере не знакомы. Такой не было возможности. Этот сейчас процесс идет на постоянной основе. Что касается всего остального — со всем справляемся. Это, конечно, происходит не по щелчку пальцев, потому что это огромный пласт работы, это огромное количество законов, законопроектов, которые сейчас рассматриваются, дорабатываются. Народный совет — вот сейчас у него находятся на рассмотрении 92 законопроекта, 52 уже приняты. И эта работа только набирает обороты.
— В сроки уложитесь?
— Стоит задача — задача президента, поэтому не должны, а сделаем.
— Впереди единый день голосования, если ваша кандидатура будет предложена, с чем пойдете?
— Я намерен идти с тем же, с чем иду с 2014 года. И первая задача — это даже не задача, это мечта была — восстановить историческую справедливость и вернуться вновь в Россию. Мы с этим справились. Это большое наше достижение, это действительно наша большая радость, что так получилось. И следующая наша задача — повысить, довести до достойного уровня благосостояние наших граждан. А именно для этого сейчас уже разработана, поддержана, причем как на федеральном, так и на региональном уровне, программа социально-экономического развития, и вот она до 2030 года. А мы в своих стратегических планах выстраиваем еще более дальние реперные точки, которые тоже должны иметь перед собой. Мы должны понимать, как будем развиваться дальше. Поэтому вот с этим идем с 2014 года, ничего не меняется.
— Вы ранее уже участвовали в работе ПМЭФ, но как глава российского региона посетили его впервые. Что наиболее запомнилось?
— Интенсивность встреч, результативность этих встреч, подписание соглашений — это, конечно же, на новом уровне, потому что мы себя сейчас ощущаем полноценным субъектом РФ. Конечно, это не идет в сравнение с предыдущими нашими визитами на ПМЭФ.