Фигурист Андрей Мозалев: я всегда побаивался взгляда Тутберидзе

В интервью ТАСС Мозалев рассказал, что сомневался в правильности перехода, об адаптации в Москве, а также поделился мнением, что даже при ситуации с отстранением российских фигуристов от международных соревнований есть мотивация.

— Насколько тяжело проходит адаптация в Москве?

— Я приехал и первое время жил у родственников, пока искал квартиру. Было непросто это сделать — сначала нужно было найти квартиру, потом снять, тот еще квест. Молодым людям моего возраста немногие готовы сдать квартиру. Мне повезло с первого раза — я уговорил человека.

— Сложно, когда друзья остались в Петербурге? С кем вообще проводите время в Москве?

— Конечно, тяжело, но тут, в Москве, у меня тоже есть друзья, много знакомых и родственников. Мы давно знакомы с Даней Самсоновым, с Никой Егадзе, мой давний друг из Петербурга переехал в Москву одновременно со мной.

— Нашли, как проводить свободное время в Москве?

— Пока не особо, сейчас просто идет плотная подготовка к Спартакиаде, поэтому об этом не думаю.

— В какой момент появилась полная уверенность, что придется покинуть прошлую группу?

— Я достаточно долго думал после чемпионата России, размышлял, скорее, пришла уверенность ближе к Новому году.

— Помню, на одном из этапов вы сами не захотели, чтобы с вами поехал Кирилл Давыденко, уже тогда была предпосылка этого?

— Нет, меня тогда Кирилл Анатольевич спрашивал, с кем я хочу поехать, я подумал, что попробую с Денисом Луниным съездить, может, это как-то поможет.

— Чего именно не хватало в группе Давыденко, отчего почувствовали, что надо поменять все кардинально в жизни?

— Всего хватало, просто нужно было что-то поменять, в Петербурге это было сложно сделать.

— Это было больше из-за моральных ощущений или спортивных результатов?

— Больше моральных.

— Все же можно сказать, что у вас было недопонимание с предыдущим штабом?

— Не сказал бы. Отношения остались хорошие у нас.

— После ухода контакт с Давыденко поддерживаете? Может, он писал и спрашивал, как обстоят дела в новой группе?

— Нет, не писал, но я его поздравлял с днем рождения, у него недавно был.

— Насколько сильно нагрузка отличается от той, которая была раньше?

— Сложно сказать, тут просто другая нагрузка в отличие от того, какая была, конечно, больше льда, больше прокатов.

— Из чего сейчас состоит ваш тренировочный день?

— У нас хореография с понедельника по пятницу по 45 минут, потом лед полтора часа, растяжка, перерыв, разминка, снова полтора часа льда и заминка 40–50 минут, включая бег и растяжку. У нас ребята распределяются так, чтобы выходной был в разные дни, чтобы на льду было как можно меньше людей. Обычно это шесть рабочих дней и один выходной.

— Когда вы шли в новую команду, вы понимали, что на Камиле Валиевой висело допинг-дело, не было опасений по этому поводу?

— Нет. Меня это все равно никак не касается.

— Была мысль найти тренера в Петербурге?

— Была мысль пойти только к Этери Георгиевне почему-то.

— Откуда появилась уверенность, что нужно идти именно в этот штаб?

— Почему должна быть всегда какая-то уверенность? Все это риск, я на него пошел. Кто не рискует, тот не пьет шампанское.

— Какими для вас показались Этери Тутберидзе, Сергей Дудаков и Даниил Глейхенгауз в первые встречи?

— Приняли меня хорошо, все рады видеть меня, вроде как (смеется).

— Фигуристы часто говорят, что в первое время боятся Этери Георгиевну, вы с этим столкнулись?

— Я всегда побаивался взгляда Этери Георгиевны, но на самом деле она очень хороший человек, веселый и с хорошим чувством юмора.

— Преимущественно с кем ведется работа на льду?

— Нет такого, и Этери Георгиевна, и Даниил Маркович, и Сергей Викторович участвуют в подготовке.

— Над чем уже успели поработать в группе Этери Тутберидзе? На что сейчас делается основной акцент?

— Накатываем программы, которые есть, готовимся к Спартакиаде, все части программы отрабатываем.

— Будут ли изменения по контенту к Спартакиаде?

— Нет, будет такой же контент.

— Планирует ли Тутберидзе сопровождать вас на Спартакиаде?

— Не обсуждали пока этот момент.

— Но вы хотели бы?

— Да, а для чего по факту я переходил? Я очень надеюсь, что она поедет. Как она скажет, так и будет.

— Как чувствуете себя на тренировках в новом штабе?

— Я себя хорошо ощущаю, никаких проблем нет. Все хотят только лучшего, поэтому слушаю и воспринимаю все замечания.

— С чем связываете не самые удачные прокаты на чемпионате России?

— Много факторов там было — я болел перед чемпионатом. Приехал после этапа в Самаре и заболел через неделю. Неделю дома лежал, не мог даже встать с кровати, было тяжело. Когда вышел на тренировки, у меня было две недели на подготовку. Я вышел, будто как в начале сезона, на тренировках не мог докатать программы, даже не представлял, как доеду произвольную на чемпионате. Еще после короткой программы на чемпионате России у меня заболел копчик, наверное, после падения с тулупа, я не понимал, катать или не катать. Когда перед произвольной озвучили, что осталась одна минута до завершения разминки, я принял решение катать.

— В программе отключили голову?

— Я вообще забыл про все и о том, что у меня болит копчик. На адреналине почти не чувствовал боль, вообще забыл тогда, что я на чемпионате России, и спокойно катал. Откатал я с виду неплохо.

— До Спартакиады остается несколько дней, как можете оценить свою готовность?

— Если все будет хорошо, то подойду в таком состоянии, в котором хотел подойти к чемпионату России, можно сказать, это лучшая форма сезона.

— Как вообще можете описать свое моральное состояние в данный период?

— Конечно, тяжело после смены штаба и города, но, выходя на лед, я не думаю об этом. Забываю обо всем и просто работаю. Когда выхожу со льда вечером и сижу дома иногда, задумываюсь, правильно я сделал или нет?

 — Правильно сделал — это в каком смысле?

— Ну, то, что перешел.

— Все еще появляются мысли такие?

— Конечно.

— На чем они основываются?

— А вдруг что-то не получится, вдруг это все зря, в любом случае это серьезный шаг и риск, хотя очень доверяю своим новым тренерам.

— Как думаете, сколько вам понадобится времени, чтобы полностью адаптироваться в новой группе и городе?

— В штабе я уже более-менее привык, все-таки не первый день знаем друг друга, поэтому в этом плане проще. А вот смена обстановки, то, что нет родителей рядом, друзей в таком количестве, как это было, — это уже тяжело.  

— Нет ли у вас страха, что можете подвести команду уже на ближайшем старте?

— Были такие мысли, но вскользь, я стараюсь об этом не думать, лучше лишний раз себя не нагружать и спокойно без подобных мыслей готовиться.

— Можете сказать, что все еще не потеряли мотивацию на фоне отсутствия международных отношений?

— В этом есть даже какой-то интерес. Если нас допустят и останется только одна квота на чемпионаты Европы и мира, нужно быть лучшим в России, это можно сравнить даже с международными стартами. Уверен, что еще покатаюсь на международных соревнованиях, я не такой старый. Не знаю, что будет, работаем дальше.

— Какие ставите цели до конца сезона?

— Цель — как минимум попасть в сборную России.

— Что хотели бы восстановить?

— То, что прыгал раньше, — еще один четверной прыжок, хотелось бы к следующему сезону добавить в программу еще один четверной.