— Дмитрий Александрович, вы в этом году в шестой раз проводите конкурс для молодых режиссеров "Нано-опера", начали отбор. А как вы считаете, сегодня опера интересна молодежи, опера стала модной?
— На мой взгляд, во всем мире и в России оперный театр переживает период расцвета. Это связано с тем, что он перестал быть элитарным, а стал модным. Начиная с конца XX века поменялась вся риторика оперы — в театр пришли молодые режиссеры, и театр стал таким, каким он был задуман композиторами и великими реформаторами театрального искусства. Такими, как Константин Сергеевич Станиславский, Владимир Иванович Немирович-Данченко, Всеволод Эмильевич Мейерхольд, Борис Александрович Покровский.
— Как вы полагаете, что так привлекает в опере молодых режиссеров?
— На сцену в большом количестве стало выходить фейковое искусство. Мы знаем, что эстрада злоупотребляет спецэффектами, фонограммами. Сегодня певица может давать концерты под запись чужого голоса. А в опере ничего подделать нельзя, и люди стали это понимать. Есть такие виды честного искусства, как опера, балет и цирк. Одна ошибка цирковой гимнастке может стоить жизни. Она должна быть так научена и так натренирована, чтобы не упасть с высоты на манеж. Точно так же в опере — невозможно спеть египетского полководца Радамеса из оперы "Аида", если у тебя нет верхних нот. Это виды искусства, которым учатся с раннего детства.
Кроме того, опера долгое время ассоциировалась с "искусством для толстых кошельков", и оно действительно было скучным по сравнению с другим доступным для зрителя контентом. Так было до тех пор, пока не появились режиссеры, которые стали удивлять публику. Она давали понять, что опера — это сложное искусство по производству, но очень легкое по восприятию.
Ведь главное — получить эмоцию и понимать, что происходит на сцене. Такое восприятие оперы привело к тому, что в нее пришли молодые оснащенные артисты, которые умели не только петь, но и двигаться, танцевать, делать трюки и иметь при этом потрясающие артистические способности. Такой глобальный процесс произошел в мировом искусстве, и роль оперного режиссера в мире сильно возросла
Поэтому наш конкурс, который развивается при участии правительства Москвы и департамента культуры города Москвы, был задуман для выявления и поддержки самых молодых профессиональных оперных режиссеров, чтобы их могло по заслугам оценить влиятельное жюри.
— В чем заключается главное отличие конкурса "Нано-опера", его уникальность?
— Конкурс "Нано-опера" действительно уникален в мировой практике. Режиссура — это прежде всего работа с артистом, потому что придумать концепт может и не режиссер. Концепцию может придумать художник, философ. Но вот в тот момент, когда режиссер начинает работать на площадке, его основным материалом является оперный артист. Фокус конкурса смещен как раз на то, чтобы увидеть, как режиссер работает с артистом.
Вначале участник должен прислать экспликацию постановки, постановочный план по определенному произведению. Эти экспликации без фамилий отсматривает жюри и оставляет только то количество участников, которое проходит дальше уже на очный тур. Дальше они приезжают, проходит жеребьевка, и начинается первый тур. Участнику на постановку выдается совсем немного времени — 10 минут. У него закреплен микрофон, перед ним стоит наш замечательный солист "Геликон-оперы", и молодой режиссер за 10 минут должен поставить арию. У артистов театра одно задание — сделать все, чтобы помочь этому молодому режиссеру. Но участник готовится к этой репетиции, знает, что будет ставить.
У нас два состава жюри: профессиональное жюри и медиажюри. Наш официальный информационный партнер телеканал "Россия-Культура" осуществляет видеосъемку всех туров и гала-концерта, благодаря этому у телезрителей есть возможность увидеть этот живой процесс и проголосовать. То есть мы создаем новый вид контента, который увлекает телезрителей, раскрывает им занавес закулисного производства опер.
Среди участников и лауреатов конкурса огромное количество режиссеров из театров России, в том числе и главных режиссеров. Например, Павел Сорокин — главный режиссер Ростовского музыкального театра, Алексей Франдетти — главный режиссер "Ленкома Марка Захарова", Филипп Разенков — художественный руководитель легендарного Свердловского театра музыкальной комедии.
— Сохраняет ли конкурс в сложившейся мировой политической обстановке статус международного?
— Сейчас он в большей мере сконцентрирован на отечественных режиссерах и режиссерах из дружественных стран. При этом мы также ожидаем в жюри очень известного участника из Италии, пока я не буду его называть. Конкурс действительно стал очень известным в мире, и некоторые наши партнеры, несмотря ни на что, хотят приехать. В этом году будет представлена "Астана Опера" — крупнейший театр Центральной Азии, с которым мы тоже сотрудничаем. Будет участвовать Большой театр Беларуси, руководитель Национального театра Белграда, также ожидаем в жюри директора Государственного академического Большого театра Узбекистана им. Алишера Навои Рамиза Усманова и многих других.
— За какой приз будут соревноваться участники?
— Главное, что участников заметят и они получат пакет разных предложений. Наши лауреаты будут иметь возможность в этом году осуществить свою постановку в "Геликон-опере". Большое количество таких проектов у нас уже состоялось. В частности, лауреат прошлого конкурса Вадим Летунов в этом году ставит "Император Атлантиды" Виктора Ульмана. Наши прошлогодние лауреаты также ставили в прошлом сезоне "Богему" Пуччини, каждый конкурсант ставил по акту, это был очень интересный молодежный проект. Глава управления общественных проектов президента России Сергей Новиков, который также был лауреатом конкурса, представил у нас замечательную оперу Чайковского "Иоланта", недавно у него состоялась премьера — "Черевички", тоже Чайковского. Дмитрий Белянушкин, который получил Гран-при, сегодня тоже известный режиссер. У нас идет его спектакль "Паяцы".
— Дмитрий Александрович, конкурс сегодня в основном поддерживает связи с дружественными странами и принимает отечественных участников. А как сейчас в целом обстоят дела у "Геликон-оперы" с международным сотрудничеством?
— У меня отменены все контракты с зарубежными театрами, и один контракт на паузе. Но наши солисты еще ездят. Недавно наша солистка пела в Венской государственной опере, сейчас еще один наш солист поет. Другой — в "Ковент-Гардене" много поет, кто-то в Метрополитен-опере. Мои постановки как руководителя государственного театра отменили. Но у нас недавно состоялись гастроли на очень солидном Международном фестивале музыки и танца в Бангкоке, артисты представили недавнюю премьеру — оперу Верди "Аида". Этот фестиваль проходит под королевским патронажем. На следующий день на сцене выступал Зубин Мета, "Балет Монте-Карло". То есть была отличнейшая программа с солидными европейскими участниками. Сейчас мы открываем для себя новые площадки, хотя вот в Таиланде раньше мы уже бывали.
— А как проходит подготовка к одной из главных премьер сезона — "Мадам Баттерфляй", которую вы представите под занавес сезона в конце июня?
— Сейчас идет период подготовки, связанный с декорациями, костюмами, артисты учат партии. В этом спектакле работают замечательные художники Ростислав Протасов, Алла Шумейко, Марко Боэми — известный итальянский дирижер. В постановке занято огромное количество мастеров и выпускников нашей театральной Молодежной программы оперных певцов. Мы ее сделали совместно с Президентским фондом культурных инициатив, она выпускает замечательных оперных артистов. Пять молодых выпускников этой программы мы взяли в труппу. Это фантастические ребята, в которых влюблен весь театр.
В опере главный герой Пинкертон спрашивает мадам Баттерфляй сколько ей лет, и узнает, что 15. А роль ведь очень тяжелая, и как правило, в этой роли выступают опытные певицы. А в нашей постановке на сцену выйдут молодые. Конечно, в мировом опыте уже такое было, великая певица Рената Скотто, например. Одной из первых ее ролей была как раз мадам Баттерфляй, она пела ее в достаточно молодом возрасте. Что еще интересного в этом спектакле — мы впервые в мире ставим первую авторскую редакцию Пуччини.
— Любопытно, про первую редакцию никто не знает, почему вы решили ее воскресить?
— С очень известным и любимым в Италии композитором произошел интересный случай. Премьера оперы в первой редакции состоялась в миланском театре "Ла Скала". Ряженые героини в кимоно и со спицами в волосах подняли на смех весь зал. В исторической легенде говорится, что премьера провалилась. Но когда я изучал эту историю, я понял, что она не столько провалилась, сколько просто в зале стоял гомерический хохот. Поэтому Пуччини внес изменения в партитуру, и уже в следующей постановке был другой кастинг, были взяты совершенно другие артисты, и премьера уже прошла с триумфом. Я хочу сделать попытку восстановить справедливость, чтобы это было не смешно, поставить драму, от которой каждый человек в зале остался бы неравнодушным.
— В мае также ожидается премьера оперы Виктора Ульмана "Император Атлантиды" в постановке Вадима Летунова. Чего ожидать от нее зрителю?
— Это интересное трагичное произведение. Оно было написано в концлагере Терезин совсем молодым композитором, евреем, Виктором Ульманом, но премьеру запретили. Ульман два года сочинял там эту оперу и еще множество разных произведений, а погиб он в Освенциме в газовой камере.
Это страшное философское антивоенное высказывание. Оперу поставили только в 1975 году, затем она шла во многих странах и вот в скором времени будет поставлена у нас. Мне кажется, что это очень интересное произведение, и будем надеяться, что таким же будет и спектакль. Раньше она шла в России в концертном исполнении, но как постановка репертуарного театра, с декорациями и костюмами, в "Геликон-опере" пройдет впервые. После премьеры она войдет в репертуар театра.
— Дмитрий Александрович, сегодня, на мой взгляд, существует два основных направления режиссуры оперного театра: это старая режиссерская школа, которая учила вскрывать зашифрованные композитором коды, и режиссерский подход, он подразумевает полный разрыв с авторским замыслом. К какому из направлений относитесь вы?
— Вскрывать коды композитора, мне кажется, общая задача для любого подхода, потому что конкурировать с философией Чайковского и Верди, с их историями, просто глупо. С композиторами надо быть в очень хороших отношениях. В целом я бы по-другому сказал: есть театр визуальный и театр эмоциональный. То есть театр, который воздействует на публику через артиста, в котором человек сидит и сопереживает всему, что происходит на сцене. Тогда с ним и происходят трансформирующие процессы, для чего театр и существует.
Многие считают, что современный спектакль — это когда артисты в джинсах, не современный — в париках. Все это не признак современности. Современность — это выявить те болевые точки, которые действуют на сегодняшнего человека. Здесь вопрос вечности, вопрос вечных человеческих качеств, чувств и поступков. Концепция — это уже послевкусие
Надо сказать, что в опере есть еще один очень важный момент. В музыкальном театре музыка является не фоном, а драматургическим текстом. Поэтому только в опере можно сказать слово, когда музыка будет говорить обратное. Известный французский политик Талейран сказал: "Язык дан человеку, чтобы скрывать мысли". В опере как раз за мысль и чувство отвечает музыка, которую мы перекрываем текстом.