Анастасия Зинина громко заявила о себе в свой первый взрослый сезон-2022/2023. Спортсменка, тренирующаяся под руководством Алексея Василевского и Юлии Лавренчук, стала бронзовым призером этапа Гран-при России и заняла шестое место на чемпионате страны, обеспечив себе место в национальной команде. В интервью ТАСС Зинина рассказала о причинах пропуска прошедшего сезона, о том, как она изменилась за год, о восстановлении и следующем сезоне.
— Расскажите, что произошло у вас после контрольных прокатов сборной России в сентябре 2023 года?
— Контрольные прокаты в сезоне-2023/2024 у меня прошли хорошо, я была очень рада выступать на них, очень тщательно к ним готовилась. Короткую программу я откатала неплохо, не могу сказать, что идеально. Что касается произвольной программы — в этот день я приболела, как я подумала, что я просто простыла, — болело горло, будто обычная простуда. После контрольных прокатов я сидела дома три-четыре дня, ничего не предвещало беды, затем я вышла на лед и начала просто кататься. Позже были соревнования — Мемориал И.Я. Рабер, там я выступила с короткой программой, после нее начались проблемы. На следующий день я опять почувствовала себя очень плохо. Потом все сложилось еще хуже — у меня стали отниматься потихоньку ноги, сначала это началось со стоп, а потом выше и выше. Я подумала, что все равно смогу выступить на этапе Гран-при России в Уфе, но в итоге снялась, потому что физически не смогла кататься. Я посидела снова дома, выходила на лед, затем думала, что смогу выступить в Казани, однако никак не получилось выступить. В тот момент уже начали отниматься и руки, я стала плохо разговаривать, была серьезная ситуация. Мы обращались в ФМБА, мне делали множество тестов, обследований — МРТ, КТ, думали, что-то с нервами, делали электронейромиографию, она показывала, что там все чисто, сигналы проходят. Уже думали, что что-то из головы идет, такое могло быть, особенно после Кубка Первого канала, был психологический барьер.
Я попала к очень хорошему специалисту-неврологу, она сказала, что много таких случаев, когда человек заболевает, лечится три-четыре дня, а потом начинаются симптомы плохой проводимости нервных импульсов. К тому моменту у меня ситуация уже совсем усугубилась, там чуть ли не дошло до инвалидной коляски, я стала плохо ходить и разговаривать. Меня положили в больницу для обследования и поставили в итоге постковидный синдром. Я переболела ковидом, и пошли такие ужасные осложнения. Сейчас если болеют ковидом, то у всех осложнения идут на периферическую и центральную нервную систему. 18 декабря я вышла на лед после всего, это было будто на новых ногах, новое тело, полностью все поменялось, это была фантастика, потому что до этого я уже была в глубочайшей депрессии. Коронавирус давал эффект на эмоциональное состояние, это один из симптомов осложнений. Я очень рада, что я выпуталась из этого, с 18 декабря пытаюсь восстанавливаться, я безумно счастлива, что я вышла на соревнования. Это было не столько физически тяжело, сколько морально, что мне придется с новым телом это проходить, причем проходить это все заново — никаких опорных точек нет, ты снова зарабатываешь репутацию, учишься прыгать, я заново училась ходить и кататься. Это все было настолько тяжело, смотря в прошлое, я понимаю, что это у меня столько сил отняло. Я рада, что сейчас у меня все хорошо, надеюсь, так будет продолжаться и дальше.
— Что стало самым сложным в этот период?
— Самым сложным было восстановление, больше даже не физическое, а психологическое. Я очень боялась, что не смогу больше кататься. Не могу передать словами, каково это практически лежать в кровати и не понимать, что будет дальше, когда тебе буквально с каждым днем все хуже и хуже, отнимаются ноги и руки. Было настолько страшно, что я была готова на все, чтобы вернуться на лед, очень рада, что это получилось.
— Что помогло пережить этот период?
— Мне помогла моя семья. Семья — это самое святое, самые близкие люди, которые могут тебя понять и поддержать при любых обстоятельствах. Я преклоняюсь перед своей мамой, потому что она сделала все для того, чтобы я сейчас каталась, чтобы я продолжала, я ее очень люблю. Огромная поддержка была от папы, он как защитник нашей семьи меня очень поддерживал, верил в меня, говорил, что мы, Зинины, и не с таким справлялись. У меня была огромная группа поддержки в виде моей семьи. Морально меня вытащила любовь к фигурному катанию, потому что я его беззаветно люблю, это то дело, которым я готова заниматься всю жизнь. Я безумно благодарна своим родителями за то, что они предоставили мне такой шанс проявить себя в этом виде спорта, надеюсь, я их не подведу.
— Когда вы поняли, что физически готовы к восстановлению прыжков?
— Где-то полторы недели в декабре я поскользила, повращалась, потом мы начали потихоньку восстанавливать прыжки — начали с одинарных, пришлось заново учить каждый прыжковый элемент. К 30 декабря я уже восстановила все тройные.
— Недавно вы вернулись на лед, насколько тяжело это было?
— Физически было достаточно тяжело, все по-новому, нужно было готовиться к программам, я нахожусь сейчас в переходном возрасте, это еще больше усложнило. Камнем преткновения стало мое моральное состояние, соревнования — это стресс для организма, мне нужно было хорошо на них настроиться, подготовиться психологически. Перед соревнованиями я работала с психологом, она помогла мне переступить через себя, закрыть гештальт. После первых соревнований, даже после такого результата, я выдохнула, как будто камень с души упал, я опять в строю, я готова работать. Я приехала из Перми, начала гораздо больше прыгать и была готова работать усерднее. Сейчас я готовлюсь к новому сезону.
— Хотели ли оставить программы с прошедшего сезона?
— Да, я их оставляю, потому что я их фактически не показала, не до конца раскрыла свои образы, конечно, они еще сырые, что по хореографии, что по технической составляющей. Поэтому ждите в новом сезоне много фишек, новых движений, новой меня в этих образах.
— Страшно ли восстанавливать четверные?
— На удивление страха никакого нет. Когда тело полностью работает, мышцы работают, страх, наоборот, исчезает, ты прекрасно понимаешь, что ты все контролируешь, ситуацию держишь под контролем. У меня появилось огромное желание и большой интерес прыгнуть четверной. До этого я заходила в него со страхом, адреналином, чтобы зайти и, дай бог, не убиться. Сейчас это более осознанный заход на прыжок, я буду его нарабатывать, очень надеюсь, что в скором времени получится его приземлить, а потом уже вставить в свою произвольную программу.
— Хотели бы в будущем поэкспериментировать со стилем программ в будущем?
— Да, хотела бы. Пока не могу назвать точные образы, которые показала бы на соревновательном льду, но я открыта к новым идеями, программам. Каждая новая программа позволяет мне развиваться, это исследование себя, это новое понимание себя в музыке.
— Какой стиль программ вам ближе сейчас?
— Я, как девушка 17 лет, могу сказать, что мне ближе образ роковой красотки, мне очень нравится блюз, сейчас даже в жизни я больше слушаю блюз, более чувственную музыку. Я очень хочу исследовать свой женский потенциал, чувствую в себе эту энергию.
— Что в вас поменялось за этот год?
— Во мне много что поменялось. Поменялось мое отношение к жизни, я стала ее больше ценить, чем до этого, живем мы один раз, есть всего один шанс проявить себя, нельзя никак упускать эту возможность.
Что касается препятствий в моей спортивной карьере — теперь могу сказать, что я способна пройти через все, даже если это будет сложно и казаться невозможным, все равно буду идти и понимать, что могу все преодолеть. У меня поменялись полностью ценности, если до этого материальные ценности для меня были на первом месте, то сейчас для меня самое главное — моя семья, друзья, карьера, любовь к жизни и спорту. Когда ты проходишь через такие трудности, как болезни, ты больше думаешь о том, как из этого состояния выбраться, начинаешь обращаться к духовной составляющей, у меня изменилась картина мира, это один из позитивных моментов этих неблагоприятных обстоятельств, которые произошли со мной. Это меня закалило и вернуло к жизни другим человеком.
— Бывает ли, что злитесь на тренировке, это сбивает или придает сил?
— Бывает, особенно когда не получается тот прыжок, который ты чувствуешь, что он вот-вот должен получиться, полшага остается до исполнения элемента. Если до этого я расстраивалась, у меня начиналась истерика из-за того, что у меня не получалось, то сейчас я начинаю жутко злиться, но не на саму себя, просто не понимаю, что мне мешает сделать. Это все-таки придает мне сил, потому что меня начинает распирать от этой энергии, сильного желания исполнить прыжок. Но иногда, конечно, бортик получает за это, когда злюсь, но никогда коньками не бью лед, потому что я считаю, что лед — это твой друг, напарник. Зато выпускается пар, со спокойной душой потом иду и делаю этот элемент.
— Смотрели чемпионат мира, кто запомнился?
— Да, смотрела. Признаюсь, смотрела только мужчин. Впечатлило, как Адам Сяо Хим Фа поднялся после короткой программы на пьедестал, это было что-то невероятное, выдал прокат жизни. Что касается Ильи Малинина — у меня просто нет слов, он войдет в историю как человек, перевернувший ход истории фигурного катания. То, что он сделал на чемпионате мира, было нечто невероятное, я за него безумно рада, что именно на чемпионате мира ему удалось выдать такой прокат.
— Как относитесь к желанию многих фигуристов освоить четверной аксель?
— Четверной аксель Малинина — один из самых эталонных прыжков в фигурном катании, он двигает фигурное катание вперед. Наши ребята тоже пробуют, нашим мужчинам есть чему поучиться у Ильи. Это развитие спорта, движение вперед, это всегда интересно для спортсменов, зрителей и судей. Мне кажется, пока не будет фигуристки, которая сможет исполнить четверной аксель, но это пока, посмотрим, что будет в будущем. Если это случится, то это будет феноменально.
— Как можете описать свой характер?
— У меня непростой характер. С первого взгляда я достаточно мягкий человек, я добрая и отзывчивая. Но также у меня есть внутренний стержень, который проявляется в деле. Я уважаю себя, и если кто-то будет нарушать мои личные границы, то я пресеку это сразу. Я уважаю всех людей одинаково, потому что считаю, что каждый из нас исключителен и заслуживает к себе хорошего отношения.
— Как относитесь к повышению возрастного ценза?
— Я положительно отношусь к повышению возрастного ценза. Когда тебе 17–18 лет, уже сформировано тело, мировоззрение, появился свой стиль катания, на это гораздо интереснее смотреть, все же взрослое катание разительно отличается от детского. Повышение возрастного ценза станет, наоборот, толчком к развитию, это будет не просто на пару лет карьера, а карьера на долгие годы — "фигурнокатательная" жизнь. Конечно, с каждым годом ты становишься увереннее, тебе легче выступать на соревнованиях, у тебя есть опыт, ты знаешь, чем ты хочешь поделиться со зрителями и судьями. Уже есть понимание, зачем ты сейчас катаешься, зачем пришел в этот вид спорта, у тебя есть реальные взрослые цели.