— В своем докладе на Совете по стратегическому развитию вы говорили, что во главу всех нацпроектов нужно поставить интересы семьи. Что это означает в практическом смысле? Как это должно выглядеть? Какие механизмы нужно применять, чтобы пересматривать или ретушировать нацпроекты, чтобы они выполняли эту цель?
— Это системный выбор, который потребует достаточно серьезного изменения подходов и к нацпроектам, и к политике пространственного развития. Есть мнения демографов, что полноценные многодетные семьи, с тремя детьми, чаще появляются в небольших городах с населением до 100 тыс., рабочих поселках. Люди там живут целыми поколениями, с бабушками и дедушками, поэтому детей воспитывать проще. Но если тот же самый человек переезжает в областной центр, у него будет только два ребенка, а если в столицу, то один. Потому что на вопрос о рождении детей начинают дополнительно влиять такие факторы, как кредиты, необходимость интенсивно строить карьеру и занимать свое "место под солнцем". Повлиять может даже долгая дорога от работы до дома. Все то, о чем в малом городе человек зачастую даже не задумывался.
Если мы хотим изменить демографические тенденции и улучшить ситуацию с рождаемостью, то нам нужно заниматься малыми городами. Но это не всегда выгодно с экономической точки зрения. К примеру, программы по модернизации ЖКХ легче реализуются там, где есть экономика. А что такое экономика в ЖКХ? Это когда на одном километре трубы живет 5 тыс. жителей в одном микрорайоне, и все они платят за коммуналку. А в малом городе на одном километре трубы живет 500 человек. Труба та же самая, расходы те же, а платежи гораздо меньше. Поэтому у нас очень многие нацпроекты привязаны именно к экономическому смыслу — к застройке больших площадок. Это так называемое комплексное развитие территории. Приоритет отдается большим городам, агломерациям, легким решениям, а малые города финансируются по остаточному принципу.
Как следствие, люди оттуда переезжают, потому что не могут получить сопоставимый уровень качества услуг, набор сервисов, которые имеют большие города. Если мы осознанно говорим о том, что малые города нужно развивать, нам, конечно, придется больше тратить денег и меньше думать о прямой и быстрой экономической эффективности. При этом мы понимаем, что, какой бы ни был комфортный малый город, без достойной работы с хорошей зарплатой амбициозная молодежь там оставаться не будет. Практика Новгородской области показывает: туда, где мы осознанно принимали решение развивать инфраструктуру, приходили инвесторы. Если они видят, что регион верит в развитие города, что вкладываются деньги в колледжи, в сетевую инфраструктуру — приходят именно туда.
Но нельзя ставить это первичным условием и мыслить вот так — мы будем развивать этот город, если там есть инвесторы. Мыслить нужно иначе: инвесторы будут тогда, когда уже есть вложение со стороны государства. И конечно, здесь огромную роль играет образование. На мой взгляд, один из важнейших результатов прошлого политического цикла — это ремонты школ. Когда люди в небольших городах видят, что для их детей создаются красивые школы, — сознание кардинально меняется. Жители начинают верить в потенциал для развития, наблюдают его своими глазами. Поэтому образование играет важнейшую роль. Очень важен "Профессионалитет", развитие колледжей, ремонт общежитий в колледжах, в малых городах.
Нужно понять, что для нас важнее. Какие-то общие цифры или все-таки благосостояние каждой семьи? Ведь 40 млн человек живет в городах до 100 тыс. человек. Это огромное количество людей. И если мы не будем на них обращать внимание, не будем делать что-то для комфортной жизни, они просто оттуда уедут.
— Вы выдвинули предложение пересмотреть ключевые цели, что дальше? Какие нацпроекты реально можно переписать? Какие действия для этого надо совершить, чтобы они изменились?
— Дальше президент должен высказать свою позицию. Его позиция нам будет понятна, когда выйдет поручение. Я прекрасно осознаю, что мои предложения сложны, поскольку федеральный бюджет не резиновый и есть вещи, которые не так просто перестроить. Возможно, это надо делать какими-то этапами, через тот же стандарт. Просто понять, чего не хватает, планомерно к этому двигаться.
— Как вы относитесь к такому феномену, как моногорода? Он много раз подвергался критике, кто-то "за", кто-то "против". В контексте развития малых городов это может выглядеть как решение вопроса. Есть одно предприятие, есть маленький город вокруг него, который поддерживает работу этого предприятия. Хорошо это или плохо? Соответствует ли это вашей концепции?
— Задача региональных властей — это развивать сложности. Ничего плохого в том, что в небольшом городе есть крупное предприятие, конечно, нет. Но ничего же не мешает вокруг него создавать небольшие предприятия. Я приведу пример — город Старая Русса с населением 29 тыс. человек. Крупнейшее предприятие там — авиаремонтный завод. Отличное современное предприятие, практически лучшее в стране, которое занимается ремонтом самолетов. Но Старая Русса — это еще и город Достоевского. Нам ничего не мешает там развивать туризм, создавать занятость в малом бизнесе для людей, которые зарабатывают за счет туристической сферы.
Там все сейчас развивается, потому что есть высокая инженерная культура, несколько предприятий, даже "Сколково" занимается цифровыми датчиками и программой по учету энергоресурсов. Не надо бояться большого предприятия, вокруг него должна быть экосистема, создать которую — как раз задача региональных властей. В первый год моей работы я 50% налогов на малый бизнес по упрощенке отдал в муниципалитет. Не потому, что у региона было много денег. Понятно, что областной бюджет всегда сложный. Муниципалитеты должны понимать, что малый бизнес, который от них зависит, от их административных решений, вносит доходы в муниципальный бюджет.
Сегодня 90% налогов от упрощенки идет в наши города. Это больше полутора миллиардов в год дополнительных денег, которые половину забирает Великий Новгород, остальное делится между остальными городами. И это совершенно поменяло отношение муниципальных чиновников. Они теперь хотят, чтобы открывались мини-отели, чтобы открывались кафешки, чтобы работали маленькие мастерские. Все это очень важно.
На территории Новгородской области определены 20 опорных населенных пунктов и прилегающих к ним территорий, где уже проведена оценка текущего состояния развития и востребованности объектов социальной, транспортной, инженерной и информационно-коммуникационной инфраструктуры. Мы работаем над тем, чтобы провести газ и высокоскоростной интернет в тех муниципалитетах, где это еще не сделано, обеспечить транспортную доступность, связав малые города друг с другом и с более крупными городами. Такой подход в случае дефицита рабочих мест и объектов социальной инфраструктуры в малом городе позволит получить доступ к ним, не переезжая навсегда.
С другой стороны, появление качественной инфраструктуры привлечет поток туристов, а каждому малому городу есть что показать и чем удивить. Такой подход должен комплексно решить вопросы улучшения качества жизни населения и положительно сказаться на снижении темпов миграции в крупные города.
— Если мы признаем тот факт, что малые города — это не про короткую прибыль, про долгие инвестиции, какие инструменты могут сделать их развитие в перспективе экономически успешным?
— Первое — это система образования. Там, где есть система СПО, у города есть перспектива. Способность муниципалитетов под новый бизнес подготовить кадры — это ключевое. О чем меня спрашивают инвесторы? "Вы можете подготовить кадры или нет?" Поэтому сейчас основные затраты регионального бюджета сфокусированы, конечно, на том, чтобы строить или ремонтировать общежития колледжей в небольших городах. Это крайне важно.
— Входит ли развитие образования в перечень программ, которые вы готовы предлагать или, может быть, уже предлагали для стимулирования рождаемости?
— Конечно. Сейчас реализуется федеральный пилотный проект по стимулированию рождаемости в малых городах. Это семь городов. Три города в Новгородской области, два — в Пензенской, два — в Тамбовской. Они все разные, специально подбирались таким образом. С разной экономикой, с разной численностью. И в каждом городе мы очень внимательно работаем с семьями, молодежью, спрашиваем, чего не хватает, и пытаемся достроить эту инфраструктуру.
Пока мы видим плюс по количеству женщин, которые встали на учет в женской консультации. Плюс осторожный, но итоги будем подводить в конце года. Думаю, тогда будет понятно, какие болевые точки сохраняются. Возможно, — и я об этом говорил тоже на Совете — имеет смысл сделать какой-то базовый стандарт того, что должно быть в малом городе.
— Вроде мастер-плана? То, что сейчас делается в больших городах, сделать в малых?
— Скорее это набор инфраструктуры и сервисов, которые должны быть созданы для решения проблем. Простой пример. Сейчас много детей-аллергиков, это бич нашего времени, их гораздо больше, чем было раньше. Мамы говорят: "У нас нет аллерголога". В малом городе найти аллерголога действительно сложно, их не так много вообще. Значит, должна быть создана система телемедицинских консультаций, чтобы у мамы не было желания уехать туда, где ее ребенку будут гарантированно помогать.
Речь про стандарт инфраструктуры и сервиса. Что я имею в виду про инфраструктуру? Должен быть кинотеатр в малом городе? Конечно, да. Там должны в тот же день начинать показывать фильмы, что и в Москве и Петербурге? Конечно, да. Чтобы люди не чувствовали себя оторванными от каких-то культурных событий. То же самое с медициной. Это и есть инфраструктура и сервисы. Такой стандарт позволил бы нам оценить, чего не хватает, понять объем проблемы и начать ее решать.
— Вы готовы взяться за разработку или курирование разработки такого стандарта?
— Мои полномочия как главы комиссии Госсовета по социальной политике определил президент. Моя задача — это все-таки не формулировать решения, а оценивать те решения, которые есть у наших федеральных коллег, на соответствие интересам регионов. Но, безусловно, я буду всячески помогать и министру, и моим коллегам в регионах эти решения находить.
— Как вы в целом можете оценить демографическую ситуацию в регионе? Как она изменилась за последнее время? Какие меры поддержки наиболее эффективны? Эксперты говорят о сиюминутном снижении рождаемости в стране — насколько это, по-вашему, длинный тренд?
— Последние несколько лет в Новгородской области проводится планомерная работа по улучшению демографической ситуации. Начиная с 2020 года мы фиксируем увеличение доли рождения первых детей: 32,3% в 2021 году, 33,3% в 2022 году, 34% в 2023 году, 35,2% за четыре месяца этого года. Кроме того, наблюдается увеличение доли первых детей, рожденных женщинами в возрасте до 25 лет, с 42,5% в 2021 году до 47,8% в текущем. За семь лет в Новгородской области в два раза выросло количество многодетных семей. Сейчас у нас более 8 тыс. многодетных семей, воспитывающих более 26,6 тыс. детей.
Наиболее действенные меры поддержки — любые формы материнского капитала, как федерального, так и регионального. В 2019 году в Новгородской области дополнительно введен региональный капитал "Первый ребенок" в размере 100 тыс. рублей, чтобы стимулировать рождение первых детей в более раннем возрасте. Средства регионального капитала семья может направить на улучшение жилищных условий, а с 2022 года и на оплату услуг по присмотру и уходу за детьми в детском саду. С 1 января 2023 года размер регионального капитала увеличен и составляет 150 тыс. рублей. Также предусмотрена ежегодная индексация. Мы рассчитываем, что семьи, родившие детей в более раннем возрасте, являются нашим потенциалом на рождение вторых и третьих детей.
— Как вы оцениваете демографическую ситуацию в стране сейчас в целом? Наверняка вы готовились, смотрели срез по стране, по регионам. Где хуже ситуация, где лучше? Ваши прогнозы, прогнозы экспертов, с которыми вы советуетесь. Что будет дальше?
— Во всех регионах есть успешные проекты, которые по результатам реализации масштабируются на территории всей страны. В прошлом году, как я уже сказал, регионы приняли свои программы, направленные на повышение рождаемости. Все они по-своему уникальны, в зависимости от национальных и культурных особенностей регионов и народов, которые в них проживают, от географического положения.
Общая тенденция не самая легкая. Самое опасное, и об этом президент сказал в послании, — это бедность многодетных семей. Может быть, не самый верхний показатель, но до тех пор, пока бедность в многодетных семьях будет больше, чем средний уровень по стране, до тех пор, пока для кого-то из людей рождение детей будет означать попадание в категорию бедных, мы эти тенденции не преодолеем. Что делать? Поддерживать граждан через пособия и через, безусловно, возможности для работы, через очень жесткую борьбу с дискриминацией женщин на работе. Это надо делать. Решать все проблемы, которые есть, хотя их и стало гораздо меньше.
— Некоторые устали от эмансипированности.
— У человека должен быть выбор. Не нужно мыслить ситуацию так, что рождение ребенка означает невозможность себя реализовать. Этому нужно научиться. Помните период, когда было много социальной рекламы, в которой мама, папа и один ребенок посередине? И даже когда какой-то майонез рекламировали по телевизору, в этой рекламе был только один ребенок. Этой серьезной темой надо осознанно заниматься. Если мы еще подождем, то есть риск пройти точку невозврата.
— Расскажите подробнее про соцконтракт. Сколько их было заключено с момента старта программы? Сколько было в прошлом году? И есть какая-то динамика: положительная, отрицательная?
— С момента старта заключено порядка 19 тыс. всего, почти четыре — в прошлом году. В 2023 году на них было направлено более 794 млн рублей, в том числе 643 млн из федерального бюджета. По итогам прошлого года 90,6% семей, заключивших социальный контракт, повысили свои доходы по сравнению с уровнем доходов до заключения, в 2022 году этот показатель был 82%. В этом году мы планируем заключить 3 321 соцконтракт на сумму более 780 млн рублей
Есть две динамики: первая — растет доля соцконтрактов, которые идут на открытие собственного дела. Первые соцконтракты были направлены на преодоление трудной жизненной ситуации. Люди просто брали деньги, чтобы потратить их на ликвидацию последствий этой ситуации. Если что-то случилось, сгорело, утонуло и так далее. Сейчас же люди берут деньги на то, чтобы сделать шаг вперед, а второй очень важный момент — растет доля тех, кто в результате применения соцконтракта вышел из бедности. Это означает, что и система научилась более эффективно помогать, и сам запрос становится очень важным.
Мы для себя сделали такую программу в регионе и здесь очень активно дружим с нашим федеральным Министерством экономического развития. Программа называется "Второй шаг к успеху". Если мы видим, что по соцконтракту у человека многое получилось, то мы за счет кредитования системы МСП даем деньги на дальнейшее развитие. Это скидка до 95% на аренду государственного и муниципального имущества. Это льготные займы: до 1 млн под 1% для ИП — получателей соцконтракта и до 500 тыс. рублей под 3% на срок до 36 месяцев для самозанятых. Это также гранты на развитие семейных ферм — от 5 млн до 30 млн размер гранта для фермерских хозяйств, которые ведут свою деятельность более одного года.
Я очень часто общаюсь с теми, кто получает соцконтракты. К примеру, город Малая Вишера. Город фабричный, с не самой легкой городской средой. В прошлом году общался там с тремя девушками. Одна взяла соцконтракт, чтобы сделать кафе с пирожными. Другая — у нее физкультурное образование — открыла школу для детей. Третья шьет одежду для девчонок, которые занимаются художественной гимнастикой. Это же не только про их успех, это про комфортную среду. Ее создают именно такие люди. Они очень сильно влияют на то, насколько в малых городах повышается качество жизни.
Другая женщина в небольшом поселке, совсем небольшом, купила оверлок, стала ремонтировать, а потом шить одежду. У них до этого на рынке продавалась одежда не самого лучшего качества, иногда контрафактная одежда. Сейчас благодаря женщине все меняется. Все местные жительницы на праздник за платьем идут к ней — потому что это про качество. Лучше стало жить в этом месте, оттого что такой человек появился? Конечно, да. И вот этим история про соцконтракты очень ценна.
— Какие еще, по вашему мнению, региональные меры поддержки способствуют с точки зрения социальной сферы развитию людей?
— Безусловно, система долговременного ухода. Это абсолютно принципиальная вещь. Я рад, что президент год назад принял решение о пилотировании в Великом Новгороде, в Новгородской области. У многих из нас либо есть такие родственники, либо есть знакомые, у которых есть тяжелобольные или лежачие родственники, которым требуется постоянный уход. Что происходит? У нас порядка 2 тыс. было таких людей в области, мы привлекли 1 600 социальных работников. По сути, мы взяли и построили новый завод.
Кто эти социальные работники? Это в основном женщины, старше 50 лет, которых не брали на работу. Мы ситуацию с трудоустройством для них изменили. В день социальный работник может, к примеру, обслужить двух человек. Четыре часа на одного, четыре — на другого. Это похоже на уход за своими родственниками, но с материальным аспектом. Когда все это начиналось, коллеги из финансового блока говорили: "Это большие затраты". Но я убежден, что не вполне так. Эти люди на свои зарплаты не полетят на Мальдивы, не купят недвижимость там, где покупали ее наши олигархи. Они потратят их в нашем городе. Пойдут в местное кафе и купят вот эти пирожные, которые, возможно, благодаря соцконтракту смогла испечь еще одна местная жительница. Это экономика малых городов. И вот проект СДУ просто делает качественный рывок в отношении к конкретным категориям граждан, которые нуждаются в поддержке.