— Здравствуйте, Расим Рашидович. Почти год назад случился тот бой, видеозапись которого, кажется, видел каждый россиянин. Помните детали?
— В первых числах июня началось то самое так сильно обсуждаемое контрнаступление ВСУ. У меня в танковом подразделении, которым я командовал, из шести боевых машин боеготовых осталась одна. А в этом экипаже ранило механика-водителя. И с 4-го числа [июня 2023 года] до 16-го [июня 2023 года] я воевал в этом экипаже, потому что у меня не было времени искать механика-водителя.
Что касается непосредственно боя, это уже была вторая вылазка. Именно в Новодаровке в Запорожской области у нас была первая вылазка. Моя рота была непосредственно подчинена командиру дивизии как наиболее боеготовая, мы составляли противотанковый резерв номер один.
Знаменитым стал второй выход. Он тоже случился по команде командира дивизии. Брать с собой вторую машину, к сожалению, возможности не было. У нас для прикрытия обычно две машины идут — ведущие и ведомые, как у летчиков
Вернемся к бою. Приехали мы на точку, на "144-ю". Увидели, что в лесополосе были военнослужащие, укрытия, БМП. В общем, задачу по разведке выполнили. Дальше рисковать и в саму Новодаровку заходить не стали, это уже была не наша территория и это было крайне опасно. И неоправданно.
Мы развернулись, пошли обратно. Александр Сергеевич [Леваков] кричит: "Разворачиваемся, вижу танк". Он там сквозь пыль как-то его увидел. Заряжен был, насколько я помню, осколочно-фугасный снаряд, потому что мы выехали все-таки уничтожать живую силу противника. Осколочно-фугасным снарядом уничтожить танк практически невозможно. Но нам очень повезло: Лешка (наводчик Алексей Неустроев — прим. ТАСС) очень хорошо положил [выпущенный снаряд] прямо под башню [врагу], под пушку, он попал так, что танк сразу был уничтожен.
Мы не видели, что по нам огонь ведется. Алексей постоянно искал цели, постоянно вел огонь. Многим интересно, почему мы ходили туда-сюда, маневры исполняли. Это сделано для того, чтобы не попасть под огонь артиллерии. Когда танк выходит на поле боя, ты постоянно ждешь прилет. Особенно если стоишь на месте. Такой вот бой был. А остальное уже не запоминалось. Работа была.
— Расскажите об эмоциях во время боя. Было ли страшно, или это была привычная боевая работа?
— Знаете, даже в планомерной ежедневной работе страшно. Единственный бой, в котором не было настолько страшно, — это первый бой. Потому что в первом бою ты особо не понимаешь, что тебя ждет. В последующем, да во всех последующих, — страшно. А в той заварушке на тот момент было очень страшно.
Вообще, каждый боевой выход — это стресс. Но до определенного момента. Когда уже вошел в бой, там уже работа идет, технические вопросы. Чувства, эмоции уходят на задний план. Страх присутствует постоянно. Не скажу, что пропадает. Не боится только дурак.
Страшно, конечно, но знаете, я воевал и на месте командира танка, и на месте механика-водителя. Точно могу сказать, что на месте командира танка не так страшно, как на месте механика-водителя. Я понимаю, когда механик-водитель начинает нервничать. Потому что командир танка и наводчик-оператор постоянно заняты. Им некогда задумываться о том, что сейчас что-то прилетит. А когда ты механик-водитель, особенно когда машина стоит, когда команда "стоп" звучит, — в этот момент начинаешь нервничать.
— Известно, что сейчас с той самой машиной? Танк планировали передать в музей и установить в парке "Патриот".
— Да, он уже в музее. Его отремонтировали, убрали все следы попаданий. Но я считаю, что так делать не надо. Боевую машину, как и мужчину, красят шрамы. А сейчас он чистенький, красивенький, как новенький.
— Вы попали в зону специальной военной операции добровольцем. Расскажите об этом. Как приняли такое решение?
— Служил в Вооруженных силах РФ по контракту до 2018 года, в 2018 году уволился. Мы, честно, в войсках еще в то время ждали, когда дадут команду [на освобождение Донбасса]. Мы все знаем, что Владимир Владимирович [Путин] — крайне терпеливый человек. Он долгое время пытался решить этот вопрос, остановить бомбежки Донбасса дипломатическим способом. В принципе, все соглашения, как оказалось, все это было ложью, фальшью стран Запада.
В итоге в 2018 году я ушел из Вооруженных сил, захотел чего-то нового. В 22-м году началась СВО, я работал уже в Москве, в строительной фирме. Пришел к начальству, говорю: я поеду восстанавливаться в армии. Мне пожали руку, и впоследствии работодатель действительно мне помог.
Изначально я пришел в татарстанский военкомат. Это было до объявления мобилизации, они набирали добровольцев. Набор добровольцев затянулся, потому что сначала набиралось подразделение, потом отправлялось. В итоге я не дождался и попросил друга выслать мне отношение (ходатайство командира воинской части в адрес военкомата о приеме гражданина на службу по контракту — прим. ТАСС) в одну из частей.
Я приехал туда [в военкомат], и у меня сразу спросили, готов ли я отправиться в зону СВО. А я как раз для этого и приехал. 18 сентября пришел мой приказ, что я восстановлен в рядах Вооруженных сил, и 21 сентября была объявлена частичная мобилизация. И тут все равно пришлось ждать, когда пройдут подготовку мобилизованные. 5 ноября мы пересекли "ленточку".
Ночью проезжали через Мариуполь. Картина, которую я там увидел, оставила неизгладимое впечатление. Я понял, куда мы приехали. Хотя потом, через некоторое время, мне посчастливилось съездить в Мариуполь, и я уже не узнал город. Крайне быстро его подлатали, восстановили. Люди вернулись. Но когда ехали, город был таким полумертвым, что ли
— Вы до 2018 года проходили службу в Вооруженных силах РФ. Как вы приняли решение связать жизнь с армией?
— По поступлению в танковое училище решение принял перед экзаменами. В начале 11-го класса, когда нужно было сдавать документы на поступление в училище. Мой руководитель клуба юнармейцев (одного из самых первых таких клубов в России) Федоров Андрей Анатольевич задал вопрос: "Ребята, кто из вас хочет поступить в военное училище? Задумывались ли вы об этом?" Руки подняли пять человек, в итоге поступили два.
— Такие мысли ведь не возникают без нужного воспитания. На каких фильмах и книгах вы росли?
— Любимый фильм про войну… Даже не один — "Они сражались за Родину", "А зори здесь тихие...", "В бой идут одни "старики".
Очень большое впечатление произвела на меня книга Бориса Васильева "А зори здесь тихие...". Огромное впечатление. Книжка тонкая, но крайне тяжелая. Потом, конечно, начал сильно изучать научно-популярные журналы, все, что касается вооружения. Очень было интересно. Техническая литература. У меня сейчас дома маленькая библиотека из энциклопедии по оружию, по боевой технике.
— Дальнейшие планы какие? Планируете ли возвращаться в зону специальной военной операции?
— Пока возвращаться не планирую. А по поводу планов — сейчас прохожу службу в Казанском танковом училище ордена Жукова и ордена Красного Знамени. Славное училище. Кроме того, сдаю вступительные экзамены в Военный университет Министерства обороны. И немного занимаюсь военной наукой.
И еще параллельно с этим прошел праймериз "Единой России" для участия в выборах в Госсовет Республики Татарстан. Если взялся, то отказываться уже нельзя. Подобный результат показывает, насколько на меня надеются. Ответственность.
— Вы сказали, что немного занимаетесь военной наукой. Это касается технической части или все же тактики и стратегии?
— По поводу научной работы: один из моих однокашников, который сейчас работает в учебном центре под Хабаровском, майор Баталов — он создал несколько учебных фильмов по танку Т-80, по танку Т-72, по работе на СВО. Экипажи танков обучает. Мы вместе с ним не только учились в училище — мы и в этом учебном центре вместе с ним долгое время служили. По старому знакомству все свои воспоминания, замечания, выводы, опыт я постарался передать.
— Украине в прошлом году передали несколько видов западных танков. Вы как опытный танкист что можете рассказать о них?
— Мое отношение к современной боевой технике сложилось еще во времена, когда я учился в танковом училище в Казани. Уже на тот момент, еще на момент поступления, я уже знал все тактико-технические характеристики основных боевых танков.
Начнем с самого дорогого — французский Leclerc. По традиции французского танкостроения — малобронированный. Одно из африканских государств закупило Т-72А в Советском Союзе, в России, и закупили Leclerc. У Leclerc есть двигатель вспомогательный, который отвечает за всю электронику. Через некоторое время в условиях африканской жары этот двигатель полетел на всех машинах. И эта очень дорогостоящая машина стала просто грудой металла. Потому что работает в определенном небольшом диапазоне температуры. От минус 5 до плюс 30. Естественно, перегрелись двигатели электрические. А наши танки там до сих пор работают. Это говорит о неприхотливости наших машин. Это вообще отличительная черта советских и российских танков.
Abrams тоже очень тяжелая машина. У него давление на грунт непропорционально. Как, в общем-то, и у одной из самых лучших машин мира Leopard 2. А Украине передали именно современные "Леопарды". И что можно сказать? Они могут быстро ездить, но не на Украине. Они очень тяжелые, они вязнут. На Украине очень жирная, насыщенная почва. И это, конечно, делает их легкой добычей
Да, Abrams в лоб непробиваем. Его пробить практически невозможно. Он выдерживает попадание осколочно-фугасного артиллерийского снаряда 155 мм. Но вязнет и не может двигаться.
По поводу орудия точно знаю, что очень хорошее орудие у Leopard, очень точное. Мы с ними перестреливались, между нами было 8 км. Полупрямая наводка. Перестреливались, но ни мы в них не попадали, ни они в нас не попадали, но они стреляли нам прямо в бруствер, очень точно.
Если говорить о зарубежных танках, которые не принимают участия в СВО, то израильская Merkava очень тяжелая и в целом создана для одного региона.
Что касается наших Т-72 и Т-80 — тот, кто работал и на 72-м, и на 80-м, естественно, выберет Т-80. Очень быстрая машина, крайне неприхотливая. А по огневым характеристикам и та, и другая машина (если учесть, что на Т-72Б3, на Т-80БВМ стоят уже модернизированные системы управления вооружением) — они на данный момент в этом конфликте являются актуальными.
Мое подразделение было укомплектовано "восьмидесятками". И мы, собственно, себя вполне комфортно чувствовали на поле боя.
— Существуют споры по поводу автомата заряжания, который есть на российских танках и которого нет в зарубежных. Какое у вас мнение по данному вопросу?
— Об этом можно разглагольствовать много. Скорострельность 7–8 выстрелов в минуту — это, конечно, хорошо. Очень удобно стрелять с закрытых огневых позиций. Удобно, что всего в башне находится два человека. Да, ты сидишь у пороховой бочки, потому что конвейер прямо под тобой. Но все равно с автоматом заряжания стрелять и с закрытых огневых позиций, и непосредственно находясь в бою, удобнее. Не нужно задумываться о том, что зарядил или не зарядил. Все, что нужно наводчику-оператору, — нажать на "загрузку".
— И последний вопрос. Как, по вашему мнению, сейчас относятся к ветеранам СВО? Изменилось ли отношение к военной службе?
— По поводу ветеранов СВО. Огромная поддержка. Льготы и самим ветеранам, и семьям. И главное — уважение общества. Видел в музее: молодой человек в форме, с девушкой. Кассир очень уважительно разговаривала, спросила, ветеран ли он СВО. Он показал удостоверение, и ему, и его жене были вручены билеты бесплатные.
У меня тоже интересные ситуации бывают. Я не ношу обычно с собой удостоверение ветерана боевых действий, у меня удостоверение при себе всегда Героя России. И в какие-то моменты у меня спрашивают [для получения льгот] удостоверение ветерана боевых действий. Я отвечаю, что есть удостоверение Героя России. А оно не подходит. Нужно удостоверение именно ветерана боевых действий.
Точно знаю, что у нас военнослужащих сейчас уважают. Очень уважают. Для молодого поколения могу сказать: кто, если не мы? Это же наше государство, мы здесь живем. Здесь наши предки были. Здесь наше настоящее. Здесь будет наше будущее. Страну надо защищать. И интересы страны надо защищать. Кто это будет делать, если не мы?