50 лет назад состоялась Суперсерия между сборными СССР и Канады, составленной из игроков североамериканской Всемирной хоккейной ассоциации. Советская команда одержала победу в турнире, проходившем с 17 сентября по 6 октября 1974 года. Один из участников той серии, лучший вратарь XX века по версии Международной федерации хоккея, президент Федерации хоккея России Владислав Третьяк в интервью ТАСС рассказал о том, почему советской команде было не так сложно забивать вратарю канадцев Джерри Чиверсу, как премировали сборную страны за победу на международных турнирах и почему Бобби Халл не смог отличиться голами в московских матчах серии.
— Что обычно дарили лучшим игрокам от каждой из команд в матчах той Суперсерии?
— Там была интересная история. Сначала дарили наборы памятных монет - 5, 10, 20 долларов, посвященных предстоящей Олимпиаде в Монреале. Причем монетный двор Канады ошибся, указав на монетах неправильный год Игр - 1978-й вместо 1976-го. Все нумизматы мира сейчас гоняются за этими монетами. Потом организаторы увидели ошибку и дарить комплекты перестали.
— Получивший после Суперсерии памятный перстень Борис Михайлов рассказал, что редко носит его в отличие от перстня за Суперсерию 1972 года. Насколько вам дорог перстень за 1974 год?
— Для меня перстни обеих Суперсерий дороги. Особой ценности с точки зрения драгоценностей они не имеют, но они бесценны, потому что их очень мало. Можно сказать, они на всю жизнь. Это действительно реликвия, и я очень этими перстнями дорожу. Суперсерия 1972 года — первая, поэтому ее будут помнить всю жизнь, а 1974 года — не помнят, потому что канадцы проиграли. А если бы они проиграли и в серии 1972 года, то и те бы матчи "похоронили". После нашего поражения в конце серии 1972 года, хотя я считаю, что в ней все выиграли, канадцы ее будут помнить всю жизнь и восхвалять обе команды, которые действительно показали потрясающий хоккей.
— В Квебеке перед первым матчем серии сборная СССР проводила тренировку при зрительском аншлаге и в присутствии соперников. Насколько необычной была такая обстановка для советской команды?
— Обстановка была необычной, потому что, для сравнения, в 1972 году канадцы вообще на нас не смотрели. Тогда они пришли на тренировку, посмотрели пять минут и сказали, что эту дворовую команду мы обыграем с двузначным счетом. Смеялись над тем, как мы были одеты, потому что нам форму тогда только за день до игры выдали! Пока мы ее подшивали, не очень уклюже выглядели. А здесь они уже пришли посмотреть на Валерия Харламова, Александра Якушева, с которыми двумя годами ранее играли, изучали и меня. Для них это было интересно, они практически всю тренировку "проглотили", потому что боялись, уважали соперника. Им было интересно посмотреть, как русские тренируются, не все это видели, кроме нескольких игроков. Остальные же только по телевизору матчи смотрели.
— Какие вопросы в Канаде вам задавали местные журналисты?
— Как правило, что мы думаем о предстоящих матчах, слышали ли мы о Горди Хоу, Бобби Халле. Зарубежная пресса в плане общения более свободна. У нас же не привыкли тогда заходить в раздевалки, брать интервью перед матчем. В раздевалку вообще никого тогда не пускали. Ну у них так принято, а наша пресса перед матчами с нами не общалась.
— Про бросок Бобби Халла говорили, что он неимоверной силы. В чем была сложность при игре против него, учитывая, что вы от него ни разу не пропустили в Москве?
— Сейчас можно изучать любого соперника, есть видео, как он играет, и на тренировках и играх повторяет свои элементы игры: когда выходит один на один или откуда бросает. Мы в 1981 году изучали игру Уэйна Гретцки, поэтому он нам столько много не забивал. Виктор Тихонов (главный тренер сборной СССР в 1977–1991 годах — прим. ТАСС) нам показывал, где Гретцки находится во время моментов, кого при этом надо брать, а кого — нет. А в 1972 и 1974 годах не было видео, мы вообще не знали, против кого будем играть. Игроков мы не знали совершенно, и когда Халлу из-за ворот делали передачу, он бросал только с ходу. У него пушечный бросок, я не успевал, мне реакции не хватало, я не знал его манеру игры. Потом, когда он мне стал забивать, то я уже видел: когда за ворота идет пас, я видел Халла и стал просто выходить и корпусом его останавливать, потому что иначе мне не хватало реакции. Таким образом я его изучил, и в Москве он мне ни разу не забил.
— Халл подарил вам тогда клюшку, которая отправилась в этом году на пик Ленина в Памире. Вы отмечали его джентльменское отношение к соперникам, в чем оно проявлялось?
— Он уникальный хоккеист и человек. Помимо таланта он еще и очень хороший человек. Если бы на тех играх давали приз за джентльменское поведение, я бы отдал ему. Хоу — нет, он мог локтем задеть игрока, спровоцировать драку. Халл в драках никогда не участвовал, их не провоцировал, а играл честно, в наш хоккей. В отличие от 1972 года сборная Канады играла намного жестче, грубее. Тот же Фил Эспозито в 1972-м просто показывал, что может с нами сделать, проводя рукой по горлу, а эти именно действовали. Конечно, в 1972 году было исключение в виде Бобби Кларка, который Харламову бил клюшкой по голеностопу как топором, но в 1974-м Харламову разбили лицо.
В 1974 году было больше драк и жесткости, потому что канадцы не любят, не умеют проигрывать, а в Москве они проиграли три матча из четырех (еще одну игру сборные СССР и Канады свели вничью — прим. ТАСС). Для них это было шоком, потому что у них собрались звезды такой величины, и даже в 1972 году столько звезд не было. Тот же вратарь Джерри Чиверс, Хоу, Халл, Фрэнк Маховлич, Ральф Бэкстром — это легенды, которые не привыкли проигрывать. Канадцы в драках хотели запугать нас, как в 1972 году.
— Хоу забил вам всего две шайбы. Было ли против него играть легче?
— Он был, что называется, "королем локтя", ему уже было 46 лет. Я когда видел его, то уделял ему внимание, но сверхвыдающееся что-то он не показывал. Он был, как и все, в хорошей форме.
— На пике Ленина есть и ваша клюшка, которой вы защищали ворота в Суперсерии. Почему решили отправить эти артефакты именно туда, были ли другие варианты?
— Мы хотели привлечь внимание к этим играм, потому что оно к ним очень скромное. Это как в анекдоте, когда две еврейки сидят в Одессе на футбольном матче с участием "Черноморца" и "Спартака", и "Черноморец" проигрывает 0:3. Обе семечки грызут, и одна еврейка другую спрашивает: "А что это наши проигрывают?" Другая ей отвечает: "Наши стесняются бить по воротам". Мы тоже стесняемся. Хорошо, у нас есть фильмы "Легенда №17", "Движение вверх", но мы вообще стесняемся в наших видах спорта показывать уникальные победы, на которых можно воспитывать.
Американцы сняли фильм "Чудо на льду" о победе на Олимпиаде 1980 года, что похоже на "Легенду №17". Ставится невыполнимая цель победить "Красную машину", они изучали нашего каждого игрока, тренировались, после проигрыша норвежцам их заставляли бегать до тошноты. То есть оказывается, что любой цели можно достичь при условии дисциплины, трудолюбия. И этот фильм показывают в школах, вузах. В Америке выиграли только одну Олимпиаду за 20 лет после 1960 года, и этот фильм там у всех на слуху. А у нас столько побед! Победа в Кубке Канады в 1981 году — и ни фильма, ничего нет. Победа в 1974 году — тоже ничего не показывают. Я считаю, что это большое упущение, потому что это большие победы. Канадцы, надо отдать им должное, свои поражения никогда не помнят: и Суперсерию 1974 года уже забыли, и 1981 год никогда не вспомнят.
— Как думаете, когда-нибудь еще снимут фильм об отечественных хоккейных победах?
— Я думаю, что фильм о победе 1981 года точно снимут, увидим его. Тогда играли финны, шведы, трагедия Харламова, игра Гретцки. Был разгром нашими канадцев, за которых играли такие звезды, как Гретцки, Майк Босси, Марсель Дион, в финале выиграли со счетом 8:1 в Монреале. Как у нас Кубок Канады отбирали после победы. Тут что-то можно сделать, есть какая-то интрига, которая будет людям интересна.
— В Суперсерии 1972 года вашим оппонентом в воротах был Кен Драйден, с которым у вас потом были дружеские отношения. Каким вам показался по игре в 1974 году основной вратарь канадцев Чиверс?
— Чиверс играл в такой же манере, как и я. Один из выдающихся вратарей Национальной хоккейной лиги. Но он очень азартный: Харламова бил клюшкой в живот, и этот азарт он расходовал неправильно, из-за тех своих действий он терял концентрацию. Мы ему забивали в том числе и потому, как мне кажется, что он был нацелен на то, чтобы что-то сделать плохое нашим игрокам. С Чиверсом мы даже после одной из игр клюшками менялись. Если сравнивать Драйдена и Чиверса, я бы не сказал, что Драйден выглядел лучше. Драйден был не очень уклюж, но высокий, крупными габаритами все перекрывал, играл рационально и грамотно, умно. В 1972 году Тони Эспозито лучше Драйдена играл. Я не знаю почему, но к Драйдену мы ключи быстро нашли, а к Эспозито не так быстро.
— В самолете во время полета из Торонто в Виннипег вы летели с тем судьей, который не засчитал гол Владимира Петрова во втором матче серии. Пыталась ли с ним команда поговорить, почему он это сделал?
— Вечером после того матча показывали, как эта шайба из ворот вылетела. Ну а что подходить к нему, мы же английского не знали, и у нас с судьей разговаривать было не принято. Тот гол был очень важен, однако судьи тоже ошибаются. Но вообще канадцы нас хорошо судили. В 1972 году в Ванкувере у Ивана Курнуайе было явное положение "вне игры", он один на один убегал пару раз. А так канадские судьи со своей работой справлялись, потому что они профессионалы.
Но с другой стороны, у нас международные правила были одни, а в Северной Америке — другие. Очень много разночтений, и в этих матчах трудно поменять сознание игроков. У канадцев жесткий, грубый хоккей, им так играть разрешалось, а нам — нет. Игрокам было тяжело, в обеих командах возмущались, что что-то было разрешено, а что-то запрещено. И судьям в этом плане тоже было тяжело. Получилось так, что канадцы были королями, а мы под них подстраивались, и их больше арбитров судило, чем наших.
— В чем вы видите ошибку судьи, который допустил драку в шестом матче в Москве после того, как пострадал Харламов?
— Нельзя было допускать драки, надо было быстро давать удаления. По международным правилам как только драка начинается, то игроков разводят. В Канаде дают драться до конца, там кулачный бой вовсю мог идти, пока человек на лед не упадет. Во-первых, и наши судьи растерялись, так как они должны были судить по канадским правилам. Во-вторых, наши ребята тоже не привыкли к дракам. Потому что, если свести самого сильного боксера и самого сильного хоккеиста на льду, еще неизвестно, кто победит.
Есть специальная техника хоккейных драк. Когда мы приехали в Канаду, то нам дали майки, и сзади есть специальные ремни, которые пристегиваются к трусам. Мы эти все ремни отрезали. Эти ремни специально для того, чтобы тебе не могли майку натянуть на голову, как канадцы делали. И ты в капюшоне, ничего не видишь, и канадец тебя избивал. Такое разрешалось, а у нас это пресекалось международной федерацией и в стране. Судьям очень сложно было, их здесь трудно было обвинять, потому что они сами не знали, по каким правилам судить. И нам еще не все говорили, по каким правилам играть.
— В 1972 году вы провели абсолютно все матчи серии с канадцами. Чья была инициатива через два года дать вам отдохнуть в последней игре?
— Тогда уже сил не было. У канадцев вратари менялись, а я играл тогда все матчи. Последний не играл уже решающей роли, мы уже выигрывали по очкам. Я, наоборот, был рад, что не сыграл тогда. Была усталость, в Канаде у нас непростые все четыре игры были, сыграли хуже там, чем в 1972 году. И тогда вернулись в Москву и недооценили соперника. В 1974 году по приезде домой мы такой ошибки уже не допускали.
— В Канаде победу над сборной СССР в 1972 году довольно сильно раскрутили, много об этом писали, снимали фильмы. В советское время насколько подчеркивали важность победы сборной СССР спустя два года?
— Эти матчи всегда вспоминали, но в советское время все было скромно. Возьмите даже хоккеистов: когда кто-то из наших забивал, один игрок ему по щиткам побил, и все. Никто не вскидывал руки, жесты не показывал. Просто настолько у нас это было непривычно, не принято было выражать эмоции. Только когда победа была.
Нас премировали за такие матчи, что в 1972-м, что в 1974-м. В чемпионате СССР раньше каждая команда проводила по 48 матчей, за первое место платили 500 рублей. А за победу на Приз "Известий" после трех матчей — столько же. Вот такие расценки были. После Суперсерии в плане оплаты тоже много не баловали, спортивных званий не давали, так как те игры приравнивались к товарищеским матчам. Заслуженного давали за победы на чемпионатах мира и Олимпийских играх.