В 2024 году власти Камчатки добились роста экономики, ужесточили миграционное законодательство, столкнулись с кризисом вертолетных перевозок и сделали ключевые шаги в реализации флагманского туристического проекта "Три вулкана". О том, как будет выглядеть Камчатка для жителей полуострова и о туристических ценах, о регулировании бизнеса и о развитии малой авиации на полуострове рассказал в интервью ТАСС глава региона Владимир Солодов.
От приключенческого туризма до прогнозируемого
— Владимир Викторович, для россиян Камчатка — это "про туризм". Вы поставили перед собой амбициозную задачу — в перспективе до 2030 года увеличить количество гостей, приезжающих в регион, в три раза. Но при этом отели переполнены уже сегодня. Есть ли понимание, как решать кризис мест размещения?
— Мы видим, что интерес к Камчатке постоянно растет, и он отражается как в количестве туристов, так и в объеме инвестиций, которые вкладывают предприниматели в эту сферу. Если говорить в цифрах, то я думаю, что по итогам 2024 года мы приблизимся к планке 400 тыс. туристов в год. По сравнению с 2019 годом, это рост более чем в два раза. Та цель, которую мы перед собой ставим, — это примерно 750 тыс. — миллион человек к 2030 году. И она более чем выполнима. Главное — сделать так, чтобы этот туристический поток вносил свой вклад в экономику региона и, как следствие, отражался на благополучии жителей Камчатки.
Что касается средств размещения — действительно, уже сейчас мы фиксируем нехватку коллективных мест размещения, но это кризис сугубо высокого сезона — в июле и августе. Сегодня у нас 3,5 тыс. номеров в гостиницах, но после сдачи всех реализуемых уже сейчас проектов мест станет больше в два раза. Особенно большой спрос мы видим на четырех- и пятизвездочные отели, и несколько таких гостиниц запустится на Камчатке уже в следующем году. Например, пятизвездочный отель в центре Петропавловска-Камчатского, а также гостиничный комплекс, который будет расположен прямо в аэропорту. Также несколько крупных туристических кластеров переходят в практическую строительную фазу. Только наш флагманский проект "Три вулкана" предусматривает открытие 1,5 тыс. номеров.
Главная цель этого — добиться качественных изменений туристического продукта. Перейти от экспедиционного, приключенческого туризма — да, захватывающего, но разового и непредсказуемого — к туристическому продукту стандартного и прогнозируемого класса. И моя главная задача — обеспечить условия, чтобы он был доступен для максимально широкой категории граждан, чтобы как можно больше жителей нашей страны могли им воспользоваться — от самых взыскательных и дорогих туров до достаточно бюджетных, насколько это возможно на Камчатке.
— По информации Российского союза туриндустрии, Камчатка входит в топ-5 самых дорогих регионов по среднему чеку для туриста. Считаете ли вы это проблемой или, наоборот, преимуществом?
— Здесь есть две составляющие. Первое — жизнь на Камчатке в целом дорогая, и это касается не только туристического продукта, но и расходов обычных жителей полуострова. В первую очередь, это связано с дорогой логистикой, доставкой в регион любых товаров. И туризм на Камчатке не будет таким бюджетным, как в средней полосе России или на Краснодарском побережье, хотя бы потому, что до полуострова можно добраться только на самолете. Конечно, благодаря политике правительства РФ перелет стал доступен по цене, но все равно составляет значительную часть в туристическом продукте: сегодня это минимум 28 тыс. рублей в обе стороны.
Второй важный аспект: нам важно, чтобы турист оставлял деньги в регионе. Мои коллеги-губернаторы признают, что у них не всегда туристический поток конвертируется в экономическую ценность. На Камчатке в этом смысле больше привилегий: наши туристы объективно оставляют в регионе много денег и активно влияют на экономику полуострова, помогая создавать рабочие места и инвестиции. Но подчеркну, нам важно, чтобы при этом путешествие на Камчатку не было запредельно дорогим. Важно, чтобы значительная часть россиян могла себе его позволить. На мой взгляд, это самоцель, и мы успешно двигаемся к ее реализации за счет расширения спектра возможных туристических продуктов.
— Соседи Камчатки, Приморье, вошли в крупный проект по развитию туристических центров притяжения "Пять морей и озеро Байкал". Проект позволяет привлечь значительное финансирование из федерального центра. Почему Камчатки не оказалось в этом проекте? И не опасна ли конкуренция с Владивостоком?
— Общая конкуренция на туристическом рынке не так страшна, а вот взаимное развитие — необходимо. Если как можно больше туристов приедут в Приморье, на Сахалин или в Хабаровск, то Камчатка от этого только выиграет — потому что в следующий раз если человек открыл для себя Дальний Восток, то он приедет и на Камчатку. Это, кстати, очень верно и по отношению к нашему внутреннему туризму. Один из моих приоритетов — сделать так, чтобы именно жители Камчатки больше ездили по полуострову. И мы видим хорошие результаты с точки зрения загрузки и отелей, и ресторанов в низкий туристический сезон. Наши жители активнее начинают пользоваться созданной инфраструктурой. Я хотел бы, чтобы больше жителей Камчатки летали отдыхать и во Владивосток — надеюсь, у нас получится добиться субсидирования этого авианаправления.
Что касается проекта "Пять морей", напомню, что Камчатка реализует, с поддержкой Москвы в том числе, свой проект, туристический кластер "Три вулкана". Этот проект, как мне видится, успешно дополнит курорты в Приморье, которые создаются в рамках проекта "Пять морей и озеро Байкал".
Возвращение к советским энергопроектам
— Тема развития энергетической инфраструктуры стала ключевой на прошедшем Восточном экономическом форуме. Президент поручил уже до 1 марта 2025 года подготовить предложение по техническому обеспечению альтернативных источников энергии. Какие предложения будут у Камчатки?
— Камчатка уже сегодня один из флагманов в стране по возобновляемым источникам энергии: каждая третья лампочка на полуострове горит за счет них. Помимо энергии за счет ветра и солнца, у нас есть и дополнительные уникальные возможности. В первую очередь, это геотермальная энергетика, которой мы активно занимаемся. В 2024 году впервые с 70-х годов была вновь пробурена дополнительная скважина на Паужетском месторождении.
Также в отрасль активно идут инвестиции частных игроков. В частности, один из лидеров рынка добычи полезных ископаемых "Зарубежнефть" отрабатывает на Камчатке технологии бурения скважин под термоминеральную воду. Также в разработке и другие прорывные стратегические проекты. Мы активно прорабатываем вопрос строительства приливной электростанции, которая будет задействовать в качестве источника энергии перепады высот прилива. Они у нас на севере Охотоморского побережья максимальны в мире, и в перспективе это может быть очень серьезным драйвером развития всей экономики Камчатки и Дальнего Востока. Необходимо решить вопрос с логистикой электроэнергии, потому что на ту расчетную мощность, а она превышает 100 ГВт, мы не создадим потребителей в безлюдной части севера Камчатского края и Магаданской области. Задача в том, чтобы обеспечить ее логистику либо через "зеленый водород", либо другим путем, используя современные технологические достижения. Уверен, что в стратегической перспективе выход будет найден и этот проект будет одним из драйверов развития экономики Камчатки.
Если говорить о недропользовании в целом — это объективно один из драйверов экономики региона. При этом моя позиция заключается в том, чтобы ограничивать и геологоразведку, и добычу в местах сопряжения с ключевыми туристическими локациями. Особенно это касается проектов золотодобычи. На полуострове, в нетуристических местах, продолжается добыча рудного золота, есть перспектива в новой разведке.
— Вы подписали постановление, запретившее мигрантам работать в сферах образования, питания и торговли. Также на 2025 год распространится другой запрет — на работу мигрантов в сфере такси. Скажите, к каким социальным изменениям привели эти ограничения? Как эти решения отразятся на ситуации на рынке труда полуострова?
— По моему убеждению, долгие годы миграционная сфера работала практически без правил. И сегодня власти и страны в целом, и на местах взялись за ее регулирование. Эффект дают не ограничения, а простое наведение порядка: проверка экзаменов на знание русского языка, проверка документов и законности нахождения в России. И есть очень важная инициатива, которая сейчас обсуждается, она сводится к одному простому тезису: трудовой мигрант должен прибывать в Россию по приглашению работодателя, а работодатель должен нести ответственность за его занятость, выполнение всех требований законодательства и после окончания трудовых отношений гарантировать, что приезжий сотрудник возвращается в страну происхождения без ассимиляции. Эти логичные правила, к которым мы сейчас идем, я уверен, дадут свой эффект.
Конечно, возникнут и сложности, связанные с дефицитом трудовых ресурсов. Мы работаем над ними, и я хочу подчеркнуть, что такой подход совсем не означает отказ от приглашения иностранной рабочей силы. Мы понимаем, что в ряде отраслей, таких как стройка, например, очень сложно сегодня полностью отказаться от труда приезжих. Но ведь стройка — это проект временный. И по его завершении рабочие должны возвращаться в страну происхождения. Последовательное исполнение этих требований даст нужный результат.
Семь "Байкалов" и несколько "Ладог"
— После крушения вертолета в августе 2024 года, авиакомпанию "Витязь-Аэро" лишили сертификата эксплуатанта. Вместе с этими событиями остались без хозяина 19 вертолетов, ранее принадлежавших компании. Скажите, какова их судьба? Провели ли на них какие-то внеплановые проверки и как машины будут использоваться в дальнейшем?
— Безусловно, произошедшая авиакатастрофа — это трагическое событие для всех нас, и ее причины должны быть досконально изучены, чтобы минимизировать вероятность их повторения. Авиакомпания "Витязь-Аэро" — самая крупная вертолетная компания не только на Камчатке, но и на Дальнем Востоке. Сейчас мы отрабатываем с собственниками предприятия, каким образом мы сохраним накопленный потенциал — и воздушные суда, и персонал.
Конечно, все без исключения замечания, которые высказала Росавиация, будут устранены, но при этом мы не можем растерять потенциал, который копился десятилетиями. Сегодня мы уже договорились о том, что часть судов будет передана в аренду "Камчатскому авиационному предприятию", у которого тоже есть вертолетный дивизион. Я могу гарантировать, что все социальные перевозки, перевозки туристов будут обеспечены — это наш главный приоритет. Все суда регулярно проходят техосмотр, и в этом вопросе замечаний критического характера нет. Также будет продолжена политика обновления воздушных судов, в первую очередь вертолетов, которые российская промышленность производит в достаточном количестве.
— Вы неоднократно говорили, что в целом вы, скорее, за самолеты, чем за вертолеты. Скажите, сколько сейчас на Камчатке взлетно-посадочных полос для таких воздушных судов? И самое главное, где брать эти самолеты? На что вы делаете ставку?
— Мы должны понимать, что выбор вертолета или самолета иллюзорный, потому что в те места, куда может летать самолет, вертолет не летает. При этом мой тезис остается актуальным — нам необходимо расширять возможности самолетных перевозок, не закрывая возможности вертолетных, так как они все равно останутся безальтернативными. В маленьких поселках, в труднодоступных местах для туристов, в заповедниках в любом случае будет использоваться вертолет. Но там, где речь идет о регулярных пассажирских перевозках, по моему мнению, нужно максимально использовать суда самолетного типа. Мы уже провели большую работу за последние годы и будем ее продолжать. Так, у нас только за последние три года были введены две новые асфальтобетонные взлетно-посадочные полосы до новых аэропортов в Усть-Камчатске и в Оссоре. Следующая ключевая задача — привести в нормативное состояние аэропорт поселка Тиличики. Он позволит открыть перелеты на север полуострова.
Второй вопрос — обеспечение самими воздушными судами. Говоря о том, какие должны быть характеристики взлетно-посадочной полосы, чтобы приводить ее в порядок, мы должны ориентироваться под конкретное воздушное судно с его характеристиками. И здесь, я не скрою, сложности есть, потому что мы не можем ориентироваться только на один тип воздушного судна. Самолеты "Байкал", которые сегодня готовят к выпуску, — хорошее и правильное решение, надеюсь, что те поручения, которые были даны, доведут до результата, и мы получим эти востребованные воздушные суда. Но эти самолеты самого маленького класса. Нам будут требоваться более крупные воздушные суда, аналоги Ан-24, Ан-26, Як-40. Замена для них тоже находится в стадии разработки — это так называемый самолет "Ладога". Они чуть меньше на слуху, но не менее востребованы, причем не только на Камчатке, но и во всех протяженных субъектах РФ. И я надеюсь, что с приходом этих судов мы сможем вернуться к активному развитию взлетно-посадочных полос.
— Еще один вопрос про чешские самолеты Л-410. Вся страна столкнулась с проблемами в их эксплуатации из-за дефицита запчастей. Летают ли они сегодня?
— Сейчас уже летают. Действительно, были сложности с запчастями, да они и сейчас сохраняются, потому что воздушные суда требуют регулярных техосмотров, предусмотренных регламентом. Поэтому, конечно, проблемы остаются, тем не менее в перспективе мы можем и будем продолжать их эксплуатировать, потому что в целом в регионе существует дефицит провозной мощности.
— Сколько Камчатке нужно новых воздушных судов?
— У нас просчитана модель, мы подтвердили заказ семи самолетов "Байкал". Если говорить про самолеты на замену Ан-24 и Ан-26, то речь может идти также о пяти-семи воздушных судах, которые помогут нам в перспективе начать поэтапно обновлять наш воздушный парк. Но я подчеркну, что мы здесь ставку делаем на межрегиональное взаимодействие. Часть судов могут эксплуатироваться Единой дальневосточной авиакомпанией, а другая часть синхронизирована между дочерними структурами, которые присутствуют в разных регионах Дальнего Востока. За счет этого мы планируем обеспечить оптимальную эффективность полетов.
— Есть ли понимание, получат ли субсидию авиакомпании на перевозки из Москвы на Дальний Восток? И будет ли расширен список субсидируемых маршрутов между городами Дальнего Востока?
— Я уверен, что решение о продлении "плоских тарифов" будет принято, здесь нет никакой интриги. Мы больше работаем сейчас над тем, чтобы расширить программу субсидирования перелетов по Дальнему Востоку. Для меня главный приоритет — это перелет из Петропавловска-Камчатского во Владивосток. Вынужден констатировать, что этот короткий полет для камчатцев часто дороже, чем в Москву. Мы говорили об этом и с курирующим вице-премьером Виталием Савельевым. Он соответствующее поручение дал, мы сейчас внимательно с авиакомпанией "Аврора" отрабатываем экономическую модель этого маршрута. И я уверен, что нам удастся включить этот маршрут в перечень субсидируемых.
Остается актуальным и вопрос субсидирования внутрирегиональных перелетов. Они становятся запретительно дорогими для местных жителей, несмотря на наше субсидирование, которое доходит до двух третей от экономически обоснованного тарифа. Я уже обращался к президенту страны с просьбой поддержать нас и в случае безальтернативных перелетов выделить федеральную субсидию. Пока мы находимся в дискуссии с Минфином России, потому что коллеги указывают на то, что это полномочия субъекта. Но мы все-таки доказываем, что в случае безальтернативности и высокой стоимости таких перелетов регион сам не сможет обеспечить субсидию для маршрута, сохранив нужный уровень транспортной мобильности населения. Я уверен, что здесь здравый смысл возобладает и мы все-таки перейдем к тому, что будет определенное софинансирование и регионального, и федерального бюджетов. От этого в конечном счете выиграют все: и жители региона, и авиакомпании.
Конец эпохи икорных "дельцов"
— Два года назад вы запустили эксперимент по ограничению провоза в авиабагаже красной икры без заводской маркировки весом более 10 кг. Можно ли подвести его первые итоги?
— Такое решение было связано с практикой, которая долгие годы существовала в регионе: до 2023 года браконьерская икра промышленными объемами перевозилась именно в личном авиабагаже пассажиров. Был целый класс так называемых курьеров, которые летали туда-обратно с 23-килограммовыми куботейнерами, и часто лента багажа выглядела как бесконечный поток коробок с икрой. Доходило до смешного: у нас был случай, когда один пассажир принес две тонны икры и сказал, что хочет сдать в личный багаж. На вопрос, откуда она взялась и какое у нее происхождение, он ответил, что не обязан отчитываться, а вся икра, все две тонны — для его личного потребления. Мы понимаем, что это был налаженный системный канал перевозки браконьерской продукции. Я специально говорю "был", потому что принятые меры стали, безусловно, успешными. И сегодня мы видим и порядок в аэропорту, и отсутствие вот этих дельцов, которые раньше дергали пассажиров за руки и просили за небольшую плату отвезти икру в Москву.
Также коллеги из разных структур свидетельствуют, что сокращается объем браконьерства благодаря принятой системе мер. Удалось ли нам победить браконьерство? Конечно, нет. И мы будем продолжать разрабатывать другие меры, которые направлены и на прослеживаемость икры, и на контроль за качеством ее производства. Комбинация системных мер, таких как данный эксперимент, а также повседневная работа правоохранительных органов позволят год от года сокращать объемы браконьерства. Со следующего года из экспериментального режима мы перейдем в постоянно действующий режим, тому подтверждение, что ряд регионов уже хотят присоединиться к нему. Все это свидетельствует о его эффективности.
— Еще одна острая тема — это проблема потребления алкоголя. Камчатка, по данным аналитиков, входит в число наиболее пьющих регионов. Ваши коллеги в отдельно взятых субъектах принимают неординарные меры, даже запрещают продавать алкоголь в магазинах в течение дня. Поддерживаете ли вы такие резкие решения и видите ли необходимость в целом ужесточать законодательство в этой отрасли?
— Я согласен, что проблема есть. Многие жалуются, что Петропавловск-Камчатский и другие крупные города стали похожи на города-наливайки, в которых огромное количество алкомаркетов. Конечно, нужно бороться со спонтанным потреблением алкоголя, с навязывающей рекламой, особенно направленной на вовлечение в эту сферу несовершеннолетних. По моему поручению уже разработан специализированный пакет законов, часть из них уже приняты, часть находится сейчас в Законодательном собрании региона. Они направлены на запрет торговли в многоквартирных домах и увеличение расстояния от социальных объектов до точек продажи алкоголя. Так, достаточно большое количество алкоточек у нас закроется, а остальные мы будем приводить в порядок с точки зрения внешнего облика здания и соблюдения всех требований законодательства.
Если говорить о радикальном сокращении времени продажи алкоголя, то я не сторонник настолько резких действий, потому что любое ограничение продажи легального алкоголя приводит к росту нелегальных продаж. В этом вопросе я поддерживаю введение последовательных мер, которые должны носить долгосрочный характер и преследовать главную цель — здоровье жителей, стимулирование сокращения потребления алкоголя, ограничение детей и подростков от навязчивой рекламы. При этом мы будем очень внимательно смотреть за опытом других регионов, это всегда полезно, и всю лучшую практику, которая применяется, будем у нас тоже адаптировать. Не менее важно здесь создание альтернативной занятости, чтобы в доступности были благоустроенные спортивные объекты, детские площадки, виды досуга для детей. В этой части Камчатка неплохо двигается, будем работу продолжать.
— На фоне вспышки в регионе птичьего гриппа Камчатка потеряла часть местных яиц, организовав поставки "с материка". Как вы оцените продовольственную безопасность полуострова и как предпочитаете выстраивать экономику, с целью защитить Камчатку от дефицитов?
— В транспортном смысле Камчатка — это не полуостров, а остров, и вся логистика к нам идет либо морским путем, либо авиационным транспортом. Поэтому наращивание объемов собственной продукции — это приоритет нашей работы. До недавних пор мы были практически обеспечены собственным яйцом, но, к сожалению, никто не застрахован от таких вспышек, которую мы сейчас переживаем. Но создавать параллельно несколько птицефабрик невозможно. Здесь, скорее, необходима комбинация собственного производства и налаженных сетей поставок, которые позволяют снивелировать возможные шоки. Сейчас нам удается обеспечить необходимый объем яиц в регионе как раз за счет второго компонента, мы стимулируем наших предпринимателей увеличить поставки из других регионов страны. Кроме того, мы все усилия прикладываем для контроля ценовой политики на яйца в крупных магазинах, не допускаем спекуляции. И лишь маленькие лавочки позволяют себе хулиганить с ценами, но массово в крупных сетях мы видим ответственную политику с их стороны.
Отдельно отмечу, что у нас неплохие позиции по самообеспеченности мясом свинины, у нас работают хорошие свинокомплексы, созданные благодаря инициативе частных инвесторов. В планах, конечно, расширение молочного производства, потому что молочная продукция требует короткого срока хранения. В любом случае рецепт у нас будет один — это наращивание собственного производства, увеличение самообеспеченности по ключевым товарным группам, одновременно с выстраиванием стабильных долгосрочных связей с нашими соседями, которые могут подставить плечо в случае необходимости. И мы сейчас видим, что в непростой нашей ситуации с птицефабрикой "Пионерское" как раз этот сценарий срабатывает.