Владимир Константинов: крымчане после вхождения в состав России поменяли ментальность

Власти фиксируют — интеграция Крымского полуострова с Россией проходит ускоренными темпами и сопровождается бурным развитием экономики, вопреки и отчасти благодаря западным санкциям. Председатель Государственного совета республики Владимир Константинов в интервью ТАСС прокомментировал заявления Международного уголовного суда в Гааге по Крыму, а также рассказал о живучести крымской экономики и об изменениях в ментальности крымчан.

— Владимир Андреевич, позвольте начать с последних новостей: Международный уголовный суд в Гааге приравнял ситуацию с Крымом к международному вооруженному конфликту между Украиной и Россией. Как вы относитесь к таким заявлениям?

— Совершенно неправильная трактовка, мы не можем согласиться с таким восприятием событий. Во-первых, не было и нет никакого военного конфликта между Украиной и Россией. Крым вообще не является стороной украинского конфликта.

Я напомню, что все началось с государственного переворота на Украине. Все легитимные структуры этого государства были разрушены, его правовое поле оказалось разорвано в клочья. В тот момент на Украине не было ни одного легитимного лица во власти — ни президента, ни премьера, ни вообще правительства. Мы же воспользовались своим конституционным правом и провели референдум абсолютно законно и легитимно, в соответствии с нашей конституцией.

Рано или поздно эта правда станет очевидной для всех. Пройдет короткий период, и персонажей этого военного переворота днем с огнем не сыщешь, растворятся на бескрайних просторах Европы.

— По вашим оценкам, в какой стадии сейчас находится интеграция Крыма в состав России? Когда завершится этот процесс?

— По моему мнению, мы прошли эти два с половиной года достаточно динамично. Многие процессы идут гораздо быстрее, чем мы предполагали. Например, я вспоминаю дискуссию вокруг гривны — хотели держать ее три года, а ее через полгода не стало. У нас была мысль не торопить людей с заменой паспортов, но они их достаточно быстро поменяли.

С моей точки зрения, самое главное, что интеграция произошла в головах людей. Сегодня совершенно невозможно представить нас в составе той Украины, какой она стала за последние три года. Те, кто незаконно захватил власть в этой стране, превратили ее в генератор ненависти, рассадник неонацизма и терроризма.

— Что повлияло на изменение ментальности людей?

— Какой была характеристика крымчанина при жизни на Украине? Это неуверенность в завтрашнем дне, это колоссальный объем политизированности общества в целом, кроме того, людей за 23 года измотали необходимостью едва ли не ежедневно защищать свою идентичность… Это, конечно, ушло, и люди впервые увидели состоятельную власть на всех уровнях. У них появилась уверенность в завтрашнем дне. Эта уверенность пришла от масштабных преобразований, которые начались в Крыму. Во всяком случае, за наше поколение никто никогда не видел таких стремительных сдвигов, такого прорывного развития. Люди поняли, что в Крыму настало время решения многочисленных проблем. Конечно, это изменило их.

До вхождения Крыма в состав России на фоне событий в Киеве крымчане испытывали страх за свою безопасность, он витал в воздухе, мы понимали, что вся наша жизнь может быть разгромлена этой бандой, реальной выглядела перспектива гражданской войны. И тут это ушло. Сейчас мы в составе сильного государства с сильной армией, сильным президентом. Все это создало определенную среду, в результате за два с половиной года люди поменялись кардинально.

Так что могу сказать, что интеграция идет очень быстрыми темпами, даже быстрее, чем мы предполагали. Я точно не предполагал, что люди поменяются и забудут, что такое Украина и как это — жить на Украине.

Другое дело — проблемы переходного периода, связанные с экономикой, они есть, но они носят временный характер, и нам эти вопросы еще предстоит решать. Вы знаете, что большая часть собственности в Крыму все еще оформлена по украинским документам. Они действительны, но надо переоформлять. Все остальное идет своим чередом.

Экономика адаптировалась к российским стандартам, и это также произошло быстрее, чем мы предполагали. Предприятия Крыма переориентировались на российский рынок. Наши бизнесмены приспосабливаются к российскому рынку, находят его преимущества и активно пользуются ими.

Мы все больше и больше становимся едины со страной, в том числе в плане общегосударственных проблем, которые есть в России, они и на нас распространились — ведь мы уже часть общей системы.

— С начала года отмечен рост показателей по большинству отраслей экономики Крыма. Чем вы объясните такое бурное развитие региона?

— За два с половиной года мы пережили все сложности переходного периода, сейчас они позади, также позади энергетическая, водная, транспортная блокады полуострова. За это время Крым проверил себя на прочность, и сегодня мы имеем очень хороший рост по всем показателям. Сложности (в экономике) по-прежнему есть, не хочу идеализировать, но, учитывая санкции и в целом ситуацию в мировой экономике и экономике РФ, на региональном уровне у нас идут очень позитивные процессы.

Выделю две главные причины роста экономики Крыма. Первое — это федеральные целевые программы и вообще бюджетное финансирование, которое влияет на рост ВРП. Такого финансирования, как сейчас, в Крыму не было десятилетия. Конечно, все это сказалось на зарплатах, на налоговых отчислениях в бюджет. При всем при этом улучшилось администрирование налогов.

Проблем, конечно, тоже хватает. Мы столкнулись, например, с непривычной для нас ситуацией — с ростом цен, с этим надо работать, и мы еще предложили недостаточно инструментов, чтобы с этой проблемой справиться. Кроме того, у нас продолжается рост заработных плат, но он отстает от роста зарплат в ЮФО, и с этим надо поработать.

У нас в неполной мере задействована кредитная сфера — сказывается санкционный период. При этом люди несут деньги на депозиты, уже более 80 млрд рублей на депозитах лежит, то есть ресурс для работы есть.

Приведу только один пример — за 10 месяцев (по сравнению с аналогичным периодом прошлого года) в Крыму на 8 млрд рублей увеличился сбор бюджетных платежей в федеральный центр, то есть у нас растут финансовые ресурсы. Рано или поздно настанет момент, когда мы выйдем на достаточно приличный объем самофинансирования. То есть мы станем регионом, который сам себе добывает деньги, его не надо будет опекать.

Проблемы в Крыму мы всегда можем найти, но я знаю, как было при Украине, поэтому лично у меня, кроме оптимизма, нынешняя ситуация ничего не вызывает.

— По вашим оценкам, когда регион выйдет на бездотационный бюджет?

— По моим оценкам, хотя я и не являюсь экономистом, это случится после 2019 года, когда будет построен Керченский мост, когда будут запущены две электростанции (сейчас ПГУ-ТЭС строятся в Симферополе и Севастополе. — Прим. ТАСС), когда мы решим вопрос газификации Крыма. Все это сформирует все условия для прихода новых инвесторов…

Я полон оптимизма, что, если мы сохраним такую динамику, которую набрали в этом году, то у нас все получится.

— Какие меры поддержки аграриев существуют в Крыму?

— Со стороны федерального центра очень мощные меры поддержки. Они работают в этом году, и нам пообещали, что в 2017 году они тоже будут работать. В этом плане все хорошо.

Отмечу, что после вхождения Крыма в состав России в регионе сложилась благоприятная конъюнктура в сельском хозяйстве. Впервые крымские аграрии демонстрируют не просто уверенный оптимизм (и это при водной блокаде полуострова), но и рост показателей — они впервые стали прибыльными.

Конечно, Крым получает колоссальный объем дотаций из федерального бюджета, до этого мы никогда не получали таких денег. На всех встречах аграрии говорят о том, что необходимо продолжать такую же политику, ведь Крым кормит не только себя. Сельскохозяйственная продукция Крыма уже экспортируется на материковую Россию, и в Москве продается, и в Питере пользуется популярностью как продукция хорошего качества.

Также аграрии за два с половиной года смогли существенно улучшить свою материально-техническую базу, они приобрели более 700 единиц крупной сельхозтехники. Это революция в сельском хозяйстве, без всякого преувеличения. И сегодня мы получили совершенно новое качество сельского хозяйства. Такого нельзя было предположить в 2014 году. На мой взгляд, это прорывной момент.

— Открытие рынка турецких овощей и фруктов не помешает развитию сельского хозяйства Крыма?

— Эксперты, которые принимали решение, говорят о том, что для турецкой продукции свой сектор рынка есть. Мы съедаем больше, чем производим, все равно нужно заполнять дефицит. Пока угроз для себя мы не видим.

— Сфера туризма — одна из локомотивных для экономики Крыма. Какие законодательные акты приняты в регионе для поддержки этой отрасли? Планируется ли введение налоговых каникул для предприятий санаторно-курортного комплекса Крыма?

— Я не думаю, что сейчас это должно быть предметом обсуждения. Предприниматели неплохо заработали на этом сезоне.

Есть много других проблем, которые надо помогать решать. В чем сложность курортного бизнеса? Там достаточно длительный период окупаемости, нужны длинные деньги, а они не у всех есть… Поэтому нужно открывать доступ к таким деньгам. Та же Турция предоставляла всем, кто строил отели, колоссальные льготы при получении кредитов. Вот чем надо заниматься. И мы уже обсуждаем программу по льготному кредитованию предприятий санаторно-курортного комплекса.

В целом, как и другие отрасли экономики, курортная сфера активно развивается. В этом году мы преодолеем планку в 6 млн отдыхающих. В "украинский период" это был лучший показатель.

—​ Сейчас в стране идет дискуссия на тему размера курортного сбора для туристов. По вашему мнению, каким бы он мог быть? Не обсуждался ли в крымском парламенте этот вопрос?

— Эта тема дискуссионная, не хочу брать на себя смелость называть цифру. Нам сейчас нужно думать о том, как привлечь наших потенциальных отдыхающих, ведь когда-то, в советские годы, Крым принимал 10 млн отдыхающих, мы надеемся вернуть эту цифру.

— Когда Крым выйдет на эти показатели?

— По моему мнению, это произойдет к 2019 году, когда заработает мост. Нам сейчас не хватает автомобильного сообщения с материковой Россией без задержек на переправе, не хватает железнодорожного транспорта. Самолет не каждый может себе позволить, а когда будет железнодорожное сообщение, турист с более низким достатком сможет поехать в Крым.

— Как вы относитесь к идее объединения Крыма и Севастополя? Этот вопрос обсуждается в крымском парламенте?

— Серьезно мы это не обсуждаем, потому что у нас много своих дел. В 2014 году, в период Крымской весны, это сделать было несложно, когда был Всекрымский референдум, но тогда никто не думал об объединении или разделении регионов, у людей была только мысль спасти себя, свои семьи и наш полуостров.

Мы с уважением относимся к севастопольцам, мы считаем себя неразрывным целым с ними… А административное деление сейчас не является главной задачей, нужно заниматься экономикой.

— Сейчас свободные экономические зоны действуют в Крыму и в Севастополе отдельно друг от друга. Бизнес не раз просил объединить их в одну. Не было ли такой законодательной инициативы?

— Нет, конкретного ничего не было. Это компетенция федерального уровня… Но и давящей проблемы в этом плане нет.

— Как вы оцениваете сумму ущерба, нанесенного энергоблокадой Крыма?

— Подсчетами мы не занимаемся. На мой взгляд, суммы очень большие, они исчисляются миллиардами рублей. Эти потери не катастрофичны для экономики региона, хотя и существенны. Существенный ущерб Крыму нанесли также водная и транспортная блокады. Когда нынешняя украинская власть будет сметена и станет вопрос диалога с РФ, все эти вопросы будут актуальны для обсуждения: кто кому и за что должен.

Многие на Украине говорят, что нужно перевести крымскую проблему в плоскость торгов: Россия рассчиталась бы за Крым с Украиной и не было бы проблем. Я категорически против всех этих разговоров: ничего мы никому не должны. За все время Крым, перечисляя деньги в бюджет Украины, не получил ничего от этого государства — ни на дороги, ни на дошкольные учреждения… Разграбили все, что можно здесь разграбить, угробили все, что можно угробить. Считаю, что тема закрыта.

— Может ли быть отыграна назад часть решений по национализации предприятий, по которым сейчас идут судебные споры (Ялтинская киностудия, Крымавтотранс, Крымхлеб, Крымпотребсоюз)?

— Вряд ли. Эти решения юридически выверены и для того короткого, уникального периода перехода в Россию были крайне необходимы… Мы жили в тот период в экстремальной ситуации, и те решения принимались в очень специфической обстановке. Они были связаны с тем, что работники этих предприятий остались без руководителей, без зарплат, без доходов, без адекватного управления. Был велик риск потери предприятий в целом, а самое главное, что нас волновало, — это судьбы людей. Только на этих основаниях были приняты решения о национализации.

По объектам Коломойского отдельная история. Он в спешке вывез из Крыма все денежные ресурсы — более миллиарда долларов. Таким образом, все держатели вкладов и депозитов оказались без денег, поэтому в тот период национализация его объектов также была вынужденной мерой.

— Все объекты Коломойского уже национализированы?

— Да. Сейчас идет их приватизация, а вырученные деньги направляются на выплаты компенсаций крымчанам, обманутым украинскими банками. Эта программа идет не так быстро, но идет.

— Еще важная тема — у Крыма появились свои представители в высшем законодательном органе страны. Чего лично вы ждете от их работы в Госдуме?

— Их избрание завершило процесс политической интеграции Крыма в общероссийское пространство. Это очень важно, что теперь есть наши представители в Государственной думе, спустя почти век после того, как еще в имперский период истории России в Госдуме работали представители нашего полуострова.

Мы ждем их активного участия в политической деятельности Думы, лоббирования интересов Крыма в хорошем смысле этого слова. Мы выбрали лучших, нам за них не будет стыдно, я в этом уверен.

— Европа и США вводят санкции против крымских депутатов Госдумы. Как это повлияет на их работу?

— Никак не повлияет. Это должно их только мобилизовать.

— Все-таки Крым — особый регион. Не обидно, что был ликвидирован Крымский федеральный округ?

— Это прошло незаметно и на нас не отразилось. Решение логично и понятно.

— Уже давно в Крыму идут разговоры о необходимости снести незаконно построенные дома и коммерческие объекты в прибрежной зоне. Как вы относитесь к этим планам — нужно снести, приведя все в соответствие с законом, или перестать "кошмарить" бизнес?

— Все, что было построено в соответствии с хотя бы какими-то документами, уже никто сносить не будет, можно успокоить предпринимателей. Но все то, что не оформлено, не имеет никакой логики, мешает всему, чему только можно, будет снесено. Потому что это беспредел, который творился при Украине, разными способами оформленный через суды. Эту процедуру нужно пережить, но здесь не должно быть никакой "компанейщины", нужно искать компромисс… В этом деле имеется очень тонкая грань, при пересечении которой люди могут почувствовать неуверенность в завтрашнем дне. Нам нельзя этого допускать, и такую задачу власть перед собой не ставит.

— Прокуратура опротестовала введенный в регионе до 1 февраля следующего года мораторий на регистрацию сделок с недвижимостью в 100-метровой прибрежной зоне. В чем претензии надзорного ведомства?

— Прокуратура сочла, что он противоречит законодательству, и этим все сказано. Он (мораторий) не может работать долго. Мы его вводили на короткий период, он скоро заканчивается, поэтому будем его отменять.

Беседовала Татьяна Кузнецова