О перспективах роста российской экономики в ближайшие годы, о влиянии решений ОПЕК по сокращению добычи нефти на доходы бюджета и о том, отменят ли США санкции в отношении РФ, в интервью ТАСС в рамках Гайдаровского форума рассказал замглавы ВЭБ Андрей Клепач.
— Андрей Николаевич, с приходом новой администрации США многие стали связывать надежды, что санкции в отношении РФ отменят, а отношения между странами улучшатся. Вы согласны с этой точкой зрения?
— Это шанс на то, что отношения будут более прагматичными, менее идеологизированными. И это возможность для их улучшения, потому что есть точки, которые Трамп и раньше обозначал, где Америка заинтересована во взаимодействии и сотрудничестве с Россией: это касалось Ближнего и Среднего Востока, борьбы с терроризмом, это и энергетические проекты, к которым проявлял интерес крупнейший американский бизнес, например Exxon и другие компании.
Я думаю, что определенное окно возможностей для возобновления сотрудничества, пусть и не сразу, но может возникнуть. Специфика санкций была такой, что они затрагивали не только те компании и банки, которые попали под санкции, но и для бизнеса были рекомендации сверху не иметь дел с Россией, не расширять инвестиции и проекты. Здесь, думаю, ситуация будет меняться. Поэтому вряд ли может быть хуже, чем было. Думаю, сразу санкции не отменят, но их режим выполнения, возможно, будет несколько другим, более мягким для нас.
При этом надо иметь в виду, что даже в нынешнее время те сферы, где США были заинтересованы в сотрудничестве с нами, например космос, — все сохранялось.
— Временные рамки можно обозначить, когда этот режим будет улучшаться? В течение 2017 года?
— Не думаю, что санкции в обозримом будущем отменят. Их отменить сложно. Но какое-то смягчение применения санкций и их интерпретации, наверное, будет происходить к концу этого года и в следующем году.
— Как вы считаете, возможно ли в современных условиях с учетом этих ваших прогнозов ускорение роста экономики РФ до среднемирового уровня в 2019–2020 годах?
— Возможности для роста у нас есть. Может быть, он в этом году даже будет больше, чем 0,6–0,7%, которые сейчас зафиксированы и в официальном прогнозе, и в нашем, потому что цены на нефть сейчас выше. Думаю, что они даже будут выше, чем среднегодовые $50 за баррель, может быть, $55 или около $60 в 2017 году. Поэтому темпы роста могут быть ближе к 1%.
Если мы смотрим на опыт даже 2016 года, то мы видим, что вместо падения инвестиций в нефтегазовый комплекс, которого мы, например, ожидали, наблюдается рост. И это компенсировало в значительной мере тот спад, который приходился на отрасли, работающие на внутренний рынок. Поэтому не исключено, что в силу более благоприятной ситуации с экспортными доходами, потому что у инвестиций есть инерция, они обеспечат в 2017 году рост даже больший, чем мы ожидали раньше.
В то же время не думаю, что, несмотря на рост цен на нефть, они будут повторять рекорды середины 2000-х годов. Думаю, что могут дойти и до $70, но затем не исключено падение цен на нефть. Вероятность этого в 2018–2019 годах достаточно большая.
— Соглашение стран ОПЕК и не-ОПЕК предлагают продлить до конца года, чтобы поддержать цены на нефть; это реальный сценарий?
— Я думаю, что соглашение будет продлено. Скорее всего, соглашение будет сохраняться, страны заинтересованы, с учетом дефицита их бюджетов, чтобы цены были выше нынешнего уровня. Поэтому уровень $55–60 вполне достаточный, чтобы ситуация на рынке была устойчивой. Более высокие цены скорее спровоцируют коррекцию вниз.
— Не рассчитывали, сколько бюджет России приобретет от роста цены на нефть с учетом сокращения добычи?
— Уровень добычи по соглашению сокращается минимально. Но что касается бюджета, то понятно, что один доллар за баррель дает примерно около сотни, может, чуть больше, миллиардов рублей для бюджета.
Другое дело, что тут надо учитывать даже не столько изменение объема, а то, в какой мере укрепится курс рубля. От этого бюджет теряет достаточно большую сумму.
Мы делали расчеты. Если цена будет не $40, которая заложена в бюджет, а $50, даже с учетом укрепления курса рубля — а он может быть 58–59 рублей за доллар к концу 2017 года — бюджет получит дополнительно 600–700 млрд рублей. Может быть, даже и выше.
К тому же мы прогнозируем и прирост нефтегазовых доходов.
— Куда, на ваш взгляд, будут потрачены эти средства?
— Я думаю, что будут восстанавливать Резервный фонд в первую очередь. В 2016 году мы Резервный фонд потратили очень сильно. Мы несколько в меньшей степени профинансировали расходы, которые планировались. Поэтому думаю, что сейчас так же в какой-то мере будет происходить. Но какие-то дополнительные расходы, в том числе и связанные с социальными выплатами, они назрели, и я думаю, что они будут неизбежны к концу года.
— Сейчас все чаще говорят о необходимости формирования стратегии и реформ в широком смысле этого слова. А если говорить о конкретных проектах и помощи отдельным отраслям?
— Определенные точечные изменения в отраслях и обсуждаются, и предпринимаются. Определенная работа, видимо, будет осуществлена в рамках того плана по стимулированию роста на 2017–2025 годы, о котором говорил премьер и которые должны, как я понимаю, к концу марта подготовить. Я думаю, что здесь будет пакет точечных мер, связанных с определенной структурной настройкой в части промышленности, сельского хозяйства, транспортных услуг, регулирования развития транспорта.
Беседовала Лана Самарина