Мехмет Мехди Экер: Турции и России вместе нужно решать вопросы региональной стабильности

Заместитель председателя правящей в Турции Партии справедливости и развития Мехмет Мехди Экер считает проведенные в Астане межсирийские переговоры беспрецедентными, видит в турецко-российском сотрудничестве основу региональной стабильности и уверен, что российские визы для граждан республики необходимо отменить. Об этих и многих других вопросах международной повестки он поговорил с корреспондентом ТАСС. 

— В отношениях с Россией полным ходом продолжается нормализация. На ваш взгляд, какие первоочередные вопросы необходимо решить нашим странам в ближайший период?  

— Прежде всего, Россия — наш сосед и друг. Россия — сильная и богатая страна. Поэтому у нас многоплановые отношения. Торговые, экономические, политические. Внутри торгово-экономического блока мы сотрудничаем в различных секторах, в сфере природных ресурсов, в промышленности, атомной энергетике, в туризме. Здесь у нас есть большой потенциал, и мы пока еще не реализовали все возможности, этот потенциал ни в одной из сфер еще не исчерпан на сто процентов. 

И в этой области самое важное — взаимные намерения, воля развивать отношения. Мы делим одно море, у нас одна граница, один регион. Для дальнейшего и еще большего развития отношений нужна политическая воля, совместная работа правительств, структур, которые принимают политические решения. В этом плане у наших президентов Тайипа Эрдогана и Владимира Путина есть как взаимная политическая воля, так и личные дружеские отношения. Поэтому в экономике, оборонной сфере, торговле, энергетике есть перспективы развития. С точки зрения регионального сотрудничества на Ближнем Востоке, в Сирии без двух наших стран, которые являются здесь ключевыми игроками, без их совместных действий добиться регионального мира не получится. 

Конечно, у нас есть свои ожидания в вопросах развития наших отношений. Безусловно, межгосударственное взаимодействие важно, но, чтобы реализовать на практике наше сотрудничество в конкретных секторах, нужно, чтобы компании, частный сектор и сами люди общались между собой. Поэтому гражданам наших стран, особенно деловым кругам, тем, кто будет инвестировать, нужно облегчить условия взаимных поездок. Это вопрос виз. Таким образом они смогут свободнее передвигаться между нашими странами и быстрее реализовывать проекты. В первую очередь мы говорим о снятии визовых ограничений для представителей делового сообщества. Но в дальнейшем важно, чтобы визы не требовались вообще всем гражданам Турции. 

Скоро планируется визит нашего президента в Россию, встреча с господином Путиным. На переговорах с большой долей вероятности эта тема будет поставлена. Ее детально обсудят в ходе Совета сотрудничества высшего уровня. Мы ждем, что поездка состоится. Пока точная дата еще не определена, но ожидается, что эта поездка, приуроченная к заседанию совета, состоится. 

— Вы сказали о сотрудничестве в оборонной сфере. Какие конкретные проекты могут быть реализованы в этой области?

— Что касается оборонной сферы, производства вооружений, то тут Россия является государством с развитым ВПК, которое способно производить современное вооружение. Для нас, к примеру, имеет значение и важна тема систем ПВО. 

— Какие отношения между ПСР и партией "Единая Россия"? Планируются ли визиты?

— Мы, конечно же, хотим укреплять нашу межпартийную дружбу. На межгосударственном, межправительственном уровне проходят визиты. В ноябре прошлого года мы посетили Россию в составе делегации нашего премьер-министра Бинали Йылдырыма. Но именно на межпартийном уровне мы тоже планируем такие визиты, хотим заниматься обменом опытом. "Единая Россия" — это очень крупная политическая сила в РФ, как и Партия справедливости и развития в Турции. И у обеих партий есть миллионы сторонников и членов, а также потенциал и возможности для объединения различных социальных слоев и групп. Обмен этим опытом и является той сферой, в которой могут работать наши партии. Это крайне важно. Благодаря этому наши народы смогут лучше узнать друг друга и, соответственно, укрепить отношения в тех сферах, о которых я говорил ранее: экономика, торговля, туризм и др. Мы думаем о реализации такого обмена опытом и хотим его осуществлять. 

— Сирия, Россия и Турция в последнее время перешли к более тесному сотрудничеству по этой теме. В Астане прошли переговоры, недавно были консультации в Москве. Как вы оцениваете прошедшие переговоры, что ждать в будущем? 

— Переговоры в Астане — это беспрецедентный успех. И это общий успех Турции и России на этом направлении, потому что без наших стран переговоров бы не было. Благодаря Астане мир увидел, что может быть общая платформа для диалога и выстраивания отношений. Стало понятно, что все противоборствующие стороны могут вместе сесть за один стол и провести переговоры. И это крайне важная вещь. Ведь за столом переговоров оказались стороны, люди, которые обычно смотрят друг на друга через прицелы своего оружия. 

Это шаг к урегулированию сирийского кризиса. Одним из результатов нашего турецко-российского тесного взаимодействия стал режим прекращения огня в Алеппо. Позднее в этом месяце планируются переговоры по Сирии в Женеве. Мы продолжаем работать на тем, чтобы эффект (от переговоров в Астане и договоренностей РФ и Турции. — Прим. ТАСС) был ощутим и там. 

Для нас первоочередной задачей является перемирие и как можно более скорое прекращение кризиса в Сирии. Второе, что мы хотим, — построение базы для диалога, чтобы стороны могли высказывать свои мнения и слушать друг друга. И как раз это было реализовано на переговорах в Астане. 

— Смогут ли астанинские переговоры стать альтернативой женевским? Или же эти платформы будут работать параллельно? 

— Это станет понятно позже, когда стороны проведут свои оценки, будут реализовывать договоренности на практике. Дело в том, что на одной из этих платформ (в Астане) собрались региональные игроки — Россия, Турция, Иран, Сирия и представители ООН от профильных департаментов. Женевская же платформа более широкая. То есть наряду с региональными в ней участвуют и другие мировые игроки. Если, например, в Астане сторонам удастся прийти к компромиссу и решить проблему, то им будет не нужна другая переговорная площадка. 

— Недавно в турецких СМИ появилось интервью с представителем сирийской оппозиции. В нем он говорил, что страны-гаранты не выполняют данных оппозиции обещаний. И без выполнения этих обещаний они, возможно, не поедут в Женеву. Значит, есть определенные проблемы?.. 

— У нас еще есть время, пара недель. В таких вещах даже одного дня может быть достаточно, чтобы найти решение. Были бы созданы необходимые условия. Если они будут, то все состоится. 

— В переговорах участвует и сторона президента Сирии Башара Асада, а позиция Турции относительно него известна. Не будет ли это проблемным моментом?

— Наша цель в этой работе — урегулировать ситуацию. Первое, что надо сделать, — найти базу, на которой могут объединиться и работать все стороны конфликта. Второе — это, естественно, убрать факторы, которые привели к кризису, которые стали его причиной. Но компромисс будет строиться на том, как построить будущее для Сирии, а не на прямых обвинениях в адрес вовлеченных сторон. Это важно вывести в приоритет. Собственно в этом и заключается дипломатия. 

— Считается, что новый президент США склонен больше внимания уделять внутренним вопросам. В этой ситуации, по крайней мере на текущий момент, Россия и Турция становятся основными игроками на сирийском направлении. Но Турция — это член НАТО, Россия — нет. Как в таких условиях может развиваться наше сотрудничество в Сирии?

— Турция — страна НАТО, и в случае угрозы безопасности Турции это будет считаться угрозой альянсу. Это одна сторона. И она заботит Турцию. Вторым же аспектом является то, что Россия сейчас стала силой в этом регионе. Это уже реальность. Она — мировой игрок, и у нее есть интересы и влияние на регион. Поэтому мы хотим обеспечить свою безопасность, не позволить ее нарушения, но также стремимся добиться стабильности в регионе. И этот вопрос нам нужно решать вместе с Россией путем дипломатии, поиска удовлетворяющего обе наши страны решения. А то, какую позицию выберет новое американское руководство на этот счет, пока что не очень ясно. Глава Госдепартамента только приступил к работе. Но из заявлений нового президента США Дональда Трампа, его высказываний мы можем предположить, что его политика по данным вопросам будет в определенной степени отличаться от политики его предшественника. Опять же, на данный момент еще никакой четко сформулированной политики, программы мы не услышали. 

Однако наша позиция по взаимодействию с Россией прежняя. Сотрудничество Турции и РФ, объединение сил двух стран на Ближнем Востоке внесет вклад в урегулирование имеющихся проблем в этом регионе. По меньшей мере наши страны пришли к принципиальному согласию и провели переговоры в Астане, собрав все стороны. Нужно отметить и участие Ирана, его важную роль в этом процессе. Так что Россия, Турция, Иран и Сирия, стороны конфликта ищут решение. Но, конечно, как мы говорили с самого начала, это внутренняя проблема сирийского народа, и именно он должен принимать решение. Поэтому за столом переговоров сидят и представители правительства, и оппозиция. Вот если не удастся найти решение, то может зайти речь о международном вмешательстве. Это связано с тем, что из национального вопроса кризис перерастает в региональный и даже мировой, он влияет на мировую стабильность, безопасность, торговлю, соответственно, и на мировую экономику. Мы видим очень тяжелую ситуацию в Сирии, где страдают миллионы людей. Поэтому необходимо с помощью дипломатии решать эту проблему. И в этом плане совместная позиция Турции и России, реализация совместных планов в этом направлении имеет критическое значение. Для наших стран это — возможность. 

— Отношения Турции и ЕС переживают сложный период. В прошлом году были большие ожидания, но планы не были реализованы. В чем же проблема? 

— Проблема в том, что ЕС сейчас не так следует своим универсальным ценностям, как прежде, когда союз создавался. Усилились консервативные настроения, националистические, расистские, наблюдается ксенофобия и даже исламофобия. В отношении членства Турции в союзе некоторые европейские политики мыслят узко и нацелены только на краткосрочную перспективу, и это приводит к тому, что ЕС не использует своих возможностей. Но проблема не в Турции. Вы знаете, для вступления в ЕС есть ряд критериев — копенгагенские, маастрихтские. Турция в сравнении с другими европейскими странами в гораздо большей степени выполнила все эти условия. Мы начали работу по переговорной программе, открывая пункт за пунктом. Но система в ЕС такова, что у стран есть право вето. Если хотя бы одна из стран против открытия пункта переговоров, весь процесс останавливается. И это привело к тому, что вместо долгосрочной перспективы, рациональной позиции, в которой бы главенствовали универсальные ценности союза, в нынешней ситуации с переговорами о вступлении стала превалировать субъективность, эмоциональность, иррациональность и краткосрочные расчеты. 

Мы 50 лет ждем у дверей ЕС. Мы стали членами Таможенного союза, но не вошли еще в ЕС. Европа переходит на безвизовый режим с различными расположенными далеко от нее странами, но с нами, кандидатом в полноправные члены, визы не отменяет. Союз в переговорах с нами применяет иные критерии, действует эмоционально. Турция выполняет свои обязательства, но текущий вопрос — это внутренняя проблема ЕС, которую ему и решать. Или ЕС снова помирится со своими исконными ценностями, которые, как заявляет, защищает, и будет применять их в отношении всех, и Турции в частности, или же потеряет в глазах других доверие к себе. А это в итоге приведет к концу ЕС. 

— Зачем Турции присоединяться к ЕС? 

— У Турции, как и у России, часть территории находится в Европе. Турция в экономическом, торговом, культурном плане — часть Европы. С точки зрения цивилизационных и универсальных ценностей и принципов у нас с Европой одинаковые взгляды. Это и демократия, и верховенство закона, и свободная экономика. Если вы разделяете общие ценности, состоите в одном политическом и военном блоке — ведь большая часть стран ЕС входит в НАТО, — в Таможенном союзе, то естественно, что Турция является частью политической и экономической системы Европы. 

— Важнейшей темой в Турции сейчас является изменение конституции. Некоторые говорят, что это приведет к единоличному руководству президента, нарушит принцип разделения властей. Если на референдуме поправки поддержат, что изменится в Турции? 

— Это совершенно комичные заявления (о единоличном руководстве. — Прим. ТАСС), потому что предлагаемый принцип разделения властей существует и в других демократических странах. Например, в ряде стран президент сохраняет партийную принадлежность. Это Франция. А в США в президентской гонке участвуют выдвиженцы от партий. Одно из основных наших изменений в том, что народ в новой системе будет выбирать президента и правительство напрямую. Также он будет выбирать и состав парламента. И это все будет проходить в один день. Избранный президент будет формировать правительство. 

В действующей системе ситуация такова, что у президента много полномочий, но нет ответственности. Он не отвечает за то, что делает, за издаваемые им указы. Сейчас президента можно привлечь к ответственности перед законом только по обвинениям в предательстве родины. Но юридически, в практической плоскости правоприменения представить основания для суда не получается по текущему законодательству. А новая система вводит положения об ответственности президента. Так что единоличное руководство невозможно.

Мы меняем текущее положение дел. Президент будет отвечать перед нацией, потому что она его выбирает. Он не сможет более двух сроков подряд занимать этот пост и будет открыт для судебного преследования. Также открывается возможность для парламента контролировать работу президента. 

Нам надо решать имеющиеся в стране проблемы. В 2007 году в результате просто противозаконных решений парламент не смог избрать президента. Тогда мы приняли поправки о прямых выборах президента и вынесли их на референдум. Они получили 70-процентную поддержку. Но у президента не было обязательств, были только полномочия. Вот это мы сейчас и исправляем. 

Если бы оппозиция сотрудничала с нами, то мы бы сейчас поменяли бы всю конституцию. Действующий основной закон — это конституция периода военного переворота. Но они с нами не работали, поэтому пришлось подготовить только эти поправки. Народ, кстати, не верит в заявления оппозиции о единоличном правлении. Это глупость. 

— Сохранит ли парламент свой политический вес? Каким будет разграничение полномочий между парламентом и президентом?

— Конечно. Парламент будет принимать законы. И только он. Президент будет исполнять решения парламента. Президент сможет издавать указы, но если парламент скажет, что они противоречат законодательству, то последнее слово будет именно за законодателями. Парламент сможет направлять указы на рассмотрение Конституционного суда. Сейчас законопроекты может вносить в повестку парламента правительство. Депутаты их обсуждают и голосуют. В новой системе законопроекты сможет вносить на обсуждение президент, но полномочия поддерживать их или не одобрять будут только у парламента. И это крайне важно. Только парламент принимает законы, а президент их исполняет.   

Беседовал Кирилл Жаров