Очередной, пятый раунд переговоров по урегулированию конфликта в Сирии проходил в Женеве с 23 по 31 марта. Как и ожидалось, никаких сенсаций и прорывов не произошло. Своим мнением о том, чем было обусловлено отсутствие значительного прогресса, поделился глава делегации "каирской платформы" оппозиции Джамаль Сулейман. Известный в арабском мире киноактер и продюсер, решивший углубиться в политику, во время беседы пояснил, почему считает важным более активную вовлеченность США в урегулирование в Сирии, а также почему отдельным группам оппозиции не следует объединяться против других.
— Первый вопрос — о результатах раунда. Создается впечатление, что их просто нет. Как вы считаете?
— Наши ожидания всегда велики и прямо пропорциональны страданиям сирийского народа. Мы вернулись в Женеву, чтобы попытаться добиться решений, которые бы привели к переменам в Сирии. Мы считаем прошедший раунд безрезультатным. Однако нужно помнить, что происходящее сейчас — это попытка дойти до сути проблемы, которая основана на понимании, достигнутом в Женеве ранее, в резолюции 2254 Совета Безопасности ООН и других документах. Все обусловлено значением переходного процесса, у всех сторон схожее или в чем-то пересекающееся видение переходного периода. С другой стороны, нет никакого реального и серьезного прогресса.
— Почему?
— Достичь согласия по основным пунктам передачи власти невозможно, потому что этого согласия нет среди членов мирового сообщества по сирийскому кризису. Противостояние в Сирии — это не борьба сирийцев против сирийцев, и она не касается только лишь Сирии. Это борьба между региональными и между крупными мировыми державами. После распада Советского Союза мир стал однополярным, что продолжалось в течение почти четверти века. Сейчас Россия возвращается на мировую арену, начинается формирование нового мирового порядка и расстановки сил. Это в значительной степени сказывается на Сирии.
Россия не участвовала в разрешении иракской проблемы и в вопросе, касающемся Ливии, однако она занимается урегулированием сирийского кризиса. Иран и Турция также вовлечены, и они — конкуренты в борьбе за контроль над регионом. Эта конкуренция не сказалась на Ираке, так как Турция была далека от происходящего в этой стране, но в Сирии у нее есть значительный вес. Отсюда проистекает серьезное противостояние между Ираном, Турцией и монархиями Персидского залива. Получается некое нагромождение интересов, от которых эти стороны не откажутся. Страны, каждая из которых проводит свою политику, хотят принимать решения по Сирии. Также необходимо помнить, что сирийский режим, препятствуя национальному диалогу, демократическим преобразованиям и всеобъемлющим политическим реформам с начала этой революции, теряет контроль над ситуацией.
— Вы упомянули, что Россия не участвовала в разрешении ситуации в Ливии, но, в свою очередь, можно сказать, что от сирийских дел отдалились США. Не так ли?
— Вы действительно так считаете?
— Согласен, американцы присутствуют в Ракке, но на политической арене они не так активны.
— Да, о них не так часто говорят в СМИ, они отдалились от политических вопросов, но в действительности они постоянно присутствуют на заднем плане множества событий. Многие страны, которые напрямую задействованы в сирийском вопросе, являются союзниками США. То, что демонстрировали США в последние годы, — это попытка управлять этой борьбой и договориться со своими противниками. Конечно, можно сказать, что Америка не участвует в политическом урегулировании, это верно, но все же они всегда видны "на фоне". Россия, ООН, международное сообщество и мы, сирийцы, ждем от новой американской администрации, чтобы она определила свою позицию по поводу происходящего в Сирии и будущего этого конфликта. Мы считаем, что признаки этого не появятся до окончания операций за (иракский город) Мосул и (сирийский) Ракка, так как после этого американцы будут в другом положении. России удалось освободить Алеппо от вооруженных группировок, и, несомненно, американцы смогут освободить Мосул и Ракку от ИГ (террористическая группировка "Исламское государство", запрещена в РФ). Когда это произойдет, представители России и США смогут провести серьезную встречу.
— Как вы считаете, сколько времени может потребоваться?
— Битва за Мосул продвигается очень тяжело.
— А битва за Ракку может оказаться еще сложнее.
— Я так не считаю. По-моему, освободить Ракку будет значительно проще. Особенно если учитывать информацию, согласно которой многие полевые командиры ИГ из числа иностранцев покинули город около двух месяцев назад. Главари-неиностранцы также покидают Ракку. Очень много мирных жителей бежало из города. Однако каждый раз с появлением информации об освобождении населенных пунктов, к сожалению, появляются данные о гибели мирных жителей. Тем не менее мирных граждан в Ракке значительно меньше, чем было раньше, поэтому можно будет избежать большого числа жертв среди них.
— Хотелось бы задать вопрос о межсирийских переговорах. Складывается впечатление, что они идут между делегациями правительства и Высшего комитета по переговорам (ВКП). При этом бытует мнение, что другие не столь крупные делегации оппозиции — как ваша "каирская" группа, а также "московская" группа или другие платформы, не принимающие непосредственного участия в консультациях с командой ООН, — не обладают политическим весом. Что вы можете сказать по этому поводу?
— Во-первых, наша группа вовсе не маленькая. Дело здесь не в числе участников, которые приезжают на заседания, а в том, какие идеи мы предлагаем. Мы выражаем свою точку зрения, которая заключается в том, что сирийский кризис — это общенациональная проблема, а не нечто напоказ для СМИ. Когда мы углубились в процесс, мы почувствовали, что не нуждаемся в масштабном освещении в прессе. Но мы действительно нуждаемся в специалистах, экспертах, которые бы разбирались в столь запутанных вопросах, как управление, конституция, выборы. Мы старательно проводим работу, предлагая позитивные идеи для понимания переходного периода. Нет сомнений, что ВКП или правительство пользуются большим международным признанием, чем мы. Однако и мы располагаем большим уважением со стороны целого ряда государств. Поэтому в ходе этого раунда мы провели ряд встреч по запросам со стороны государств, в том числе от Российской Федерации. Мы встретились с господином (замглавы МИД РФ Геннадием) Гатиловым, провели с ним очень позитивную дискуссию. Также мы провели консультации с господином Майклом Ратни (спецпредставитель президента США по Сирии. — Прим. ТАСС). Мы встречались со спецпосланниками из Германии, Японии и Норвегии. Мы считаем, что все это доказывает положительное отношение к "каирской платформе" и ее переговорной команде.
— Есть информация, что вы проводили встречи с представителями других оппозиционных групп. При этом на протяжении двух раундов переговоров ходят разговоры о необходимости всем оппозиционным силам объединиться. Почему бы вам не сделать этого с другими "платформами", без ВКП? Ведь так вы сможете представлять большую силу.
— Я не считаю, что это хорошая идея — объединиться против ВКП, даже несмотря на то, что ряд членов этой делегации занимает негативную позицию и выступает с острыми заявлениями. Мы не проводим политику, направленную на углубление раскола в рядах оппозиции. Мы основываемся на толерантности и умеренности, и у нас есть определенные надежды по поводу политического процесса, который в итоге сблизит нас всех. Есть представители оппозиции, у которых очень широкие взгляды на переходный период, но есть и те, кто занимает радикальную позицию. Как сделать так, чтобы разъяснить позицию одних другим, как придать гибкость радикальным идеям. Это основные вопросы, и мы это определим в конце пути, а он у нас далеко не близкий. Однако мы работаем над этим.
Представители оппозиции, приглашенные ООН, а именно ВКП, "московская" и "каирская" платформы, должны предлагать ООН и спецпосланнику Генерального секретаря подробное видение переходного периода. Так станет ясно, насколько близки или далеки друг от друга наши точки зрения и насколько противоречат друг другу подходы оппозиции и режима к политическому переходу. Ведь режиму не нравится слово "переход" или "переходный". Режим пытается совершить маневр и закрепиться на месте в ходе этого политического процесса. Это неприемлемо. Мы говорим так не потому, что мы оппозиция режиму или потому что мы хотим занять место режима, ведь, по нашему мнению, передача власти не должна осуществляться от одной группы людей к другой, от одних лиц к другим, от одного племени к другому. Это всеобъемлющий политический переход на законодательном, конституционном и политическом уровне к демократическому строю. Борьба идет не за власть в Сирии, а за будущее страны. Возможно, вы увидели, что режим не хочет этого переходного периода, а, наоборот, желает восстановиться и укрепиться, в том числе и в вопросе легитимности, чтобы править бесконечно. Но это несправедливо и не соответствует национальным интересам. Если вы хотите остановить войну, террористов, потоки беженцев и вернуть надежду в Сирии, то вы предложите справедливое политическое урегулирование, при котором сирийский народ окажется в выигрыше, и при котором станет понятно, кто защищал родину и будущее, а кто поддерживал терроризм, войну и экстремизм. Это первый шаг к гражданским преобразованиям в сирийском обществе.
— Когда может начаться следующий раунд переговоров?
— По моему мнению, не раньше чем через месяц. Возможно, потребуется полтора месяца. Я считаю, что сейчас все вернется в Астану, учитывая обстановку в сфере безопасности, состояние режима прекращения огня и его нарушения, с тем, чтобы создать более благоприятный климат. Это потребует некоторого времени. С другой стороны, как я уже говорил ранее, необходимо, чтобы Америка четко прояснила свои позиции и не только по Сирии, но любые другие, связанные с Россией, в том числе по ПРО, ситуации в бывших советских республиках, по торговле. Есть очень много тем, объединяющих Россию и Америку. Также это (продолжение переговоров. — Прим. ТАСС) будет зависеть от происходящего в регионе, от влияния Ирана, Турции и стран Персидского залива. Однако я считаю, что общее понимание между Америкой и Россией будет способствовать урегулированию различных проблем путем переговоров.
Беседовали Василий Вавилин, Владимир Костырев, Константин Прибытков